***
– Майки, ты уверен? – с сомнением уточнил Донни. – Это был Леонардо? – Уверен ли я? – с видом оскорблённого достоинства переспросил Майки. – Я видел его вот как тебя сейчас! И разговаривал с ним! Ты думаешь, я хотел оставлять его там?! Да я… Панцирь, Дон, я хотел его оглушить и утащить на себе! – Майки-Майки, тише! Я ни в чём тебя не виню. Пойдём домой, и расскажи всё по порядку. Микеланджело хотелось сказать что-то вроде: «Нет, вини меня! Я напортачил, я не забрал нашего брата!». И то, что Лео сам просил его оставить – едва ли успокаивало совесть… Майки действительно рад видеть и даже разговаривать с Леонардо впервые за сознательную жизнь. Перед этой радостью отступила даже боль от «радужного» приёма футовцами. Даже то, что их выпихнули на каток сражаться друг с другом, не может сбить с него подсознательное ожидание радостных обнимашек или чего-то вроде. То есть, как можно не радоваться, увидев брата? Тем более, когда, как бедняга Лео, жил без них, один-единственный черепаха-мутант, так долго. Это должно быть ужасно, быть единственным, не похожим на людей вокруг! Ну, это помимо постоянной угрозы клана Фут, конечно… Так что Майки задумывается над всем этим и немного выпадает из реальности. Они с Лео поболтали, и вот тут-то радость от встречи заметно сдулась. Брат не хотел уходить. Точнее, ему, оказывается, не нужна помощь, он сам им (братьям, и сестре, которых и не знает толком) помогает. Как-то так замысловато – работая на враждебный клан. Майки рассердился – немного на упрямого старшего (ну, ведущего себя слишком серьёзно, а потому воспринимающегося старшим) брата, но в основном на себя. Он чувствует, что ничего не сможет сказать такого, что переубедило бы Леонардо. Тот уверен в своей правоте. Плохой сценарий в действии. И Майки не готов оставить свежеобретённого брата. Только кто его спрашивает? Брат уже всё решил, а отправленный Бишопом мутант-хамелеон это решение подтвердил и не оставил ни шанса переубедить Лео. Они ведь могли уйти оба! Легко! Так легко и… не воспользовались этим шансом. Они смогли вырваться с катка в коридор, вернее, Майки вроде как убегал, а Лео – его преследовал, но футовцы тоже не замедлили присоединиться. Они немного оторвались от остальных ниндзя, и, забежав в раздевалку, Леонардо заблокировал дверь. Увидев, что одно окно приоткрыто, он удовлетворённо кивает и тихо командует: – Ударь меня. – Что? Но… – Нужно сделать вид, что мы сражались, – спешно поясняет синеглазый, откидывая скамейку в стену и впечатывая кулак в шкафчик. Майки вносит свою лепту, хотя и ещё не очень-то понимает, зачем. А кем-то забытая шайба славно (громко) отлетает от шкафчика, маскируя разговор. – Слушай внимательно: ты сейчас уходишь, забираешь своего… Дина… – Дона. – Вот его. И вы больше не суётесь к клану Фут, – это прозвучало бы как угроза и беспокойство о благополучии клана, если бы не последующее, так и сквозившее отчаянной мольбой: – Пожалуйста, не мешайте! Бишопу нужно, чтобы я оставался с ними, но насчёт вас он ничего не говорил. И… мне уже нужно беспокоиться за Эллу, о которой знает Шреддер. Просто… не делайте хуже. – Но ты как же? – Майки хочет так много сказать, но почему-то на глаза наворачиваются слёзы. – Я… – Лео внезапно давится, странно глядя на младшего, и неуклюже заверяет: – Я буду в порядке. Нужно только подождать, ладно? И я… буду рад познакомиться нормально. Майки вместо ответа подскакивает и стискивает брата в коротких, но сильных объятиях. Это – идеальный момент, чтобы немножко кое-кого вырубить и утащить с собой… И Микеланджело готов разреветься, потому что ничего не предпринимает. Это похоже на снизошедшее откровение (яблоко Ньютона, какое-то Высшее Просветление…), больно стукнувшее по голове и сжавшее сердце. Брат остаётся двойным агентом между Шреддером и Бишопом не из привязанности ни к одному из них, не из-за денег или ещё чего в том же духе, нет, он, не зная их всех толком, защищает своих сородичей. Так поступил бы и сам Майки, и Донни, и Рафи. Разница в том, что Лео не знал о том, что они когда-то вместе мутировали и должны были быть одной семьёй. И если Лео идёт на такие жертвы – это не просто так. Он уверен, что последствия его непослушания будут гораздо хуже, чем послушание. Майки будто бы проникается этой уверенностью, а интуиция вопит, что нельзя сейчас поступить так, как хочется. Нельзя – иначе случится что-то страшное. И чтобы этого не произошло, сейчас Майки нужно отпустить – пусть у него сердце разрывается. – Так будет правильней, да? – шепчет он в шею брата. – Да. – Ты только… береги себя, ладно? – просит он, отстранившись. – И ты, – Лео смотрит так, точно больше всего на свете хочет сейчас уйти с Майки. Гадские футовцы уже ломятся в заблокированную дверь, ещё немного, и прорвутся. Леонардо кивает на окно. Майки вылезает в него, а Лео становится рядом. Всё происходит очень быстро: ниндзя заскакивают в помещение, Лео кидает дымовые бомбочки (делая вид, будто это сделал Майк), которые ему в руку сунул агент Бишопа, и отшатывается, сбивая панцирем преследователей. Когда они лезут к окну, мутанта в оранжевой повязке уже и след простыл.***
– Итак, позволь мне подвести итоги. У тебя была отличная возможность… но ты ею не воспользовался из-за интуиции? – Дон, не издевайся, а? Майки выглядел таким несчастным, подавленным, что Донни не посмел что-либо ещё сказать. Остальную часть пути до дома он посвятил размышлениям. Может, как бы ужасно это ни было, их выбор действительно ограничивался. Последствия… Дон неуверенно посмотрел на куб, который всё ещё держал в кулаке. Наверное, вот он, ответ. Этот Бишоп достаточно могущественен, чтобы суметь их достать – особенно если они нарушат его планы. И если нахождение Лео в клане Фут относится к этим планам, то, вполне вероятно, они (Леонардо и Майки) приняли верное решение. Хоть и безумно тяжёлое. Они все под плотным колпаком, а свобода действий – всего лишь иллюзия… Можно только надеяться, что Лео протянет там достаточно долго в целости и сохранности. И что их дома не будет ждать небольшой военизированный отряд с приказом доставить смутьянов к Бишопу и рассовать по клеткам, чтобы не рыпались. Ещё непонятно, почему этого не сделали до сих пор… не то, чтобы Дон жаловался.***
– Бесполезное ничтожество! – голова Лео мотнулась в сторону от удара. Взбешённый Брэдфорд с силой швырнул его на нескольких рядовых ниндзя. – Вы все безмозглые болваны, не способные даже черепаху поймать! Да вы… – А их командир тогда не лучше, следуя твоей логике, – наглый голос с акцентом заставил всех замереть. В дверном проёме показался высокий темнокожий стройный мужчина с вытянутым худощавым лицом и ножиком-бабочкой, так и мелькающим в пальцах. – Богатенький мальчик снова продул… И виноваты в этом все, кроме него. – Ксевер, – выплюнул, будто ругательство, Крис. – Я. Мастер послал проверить, как тут его «лучший ученик» управляется. Смотрю – феерически… Феерически идиотский провал. Но не печалься, у тебя ещё есть время, чтобы придумать красивое оправдание. Сворачивай своих ниндзя и валим. Копы уже скоро будут тут, моим ребятам их не задержать надолго. Все быстро собираются и утекают чёрным с красными вкраплениями ручейком. Лео тоже бы «утёк», только вот мешал звон в голове и шатающийся пол. – Шагай давай, – с явным отвращением в голосе подтолкнул его Брэдфорд. «Спасибо за толчок», – с искренней благодарностью подумал Леонард, догадываясь, что без посторонней помощи не сдвинулся бы с места ещё некоторое время. Он шёл, а за его панцирем негромко переругивались бывший сэнсэй и этот человек, Ксевер. Напрягшись, черепаха припомнил: Брэдфорд, бывало, жаловался на некоего «бесчестного труса», «жалкого жулика, который ни за что удостоился чести служить Шреддеру, хотя его давно нужно было пустить в расход». Очевидно, вот он, лично, так сказать. Сейчас Лео был слишком сосредоточен на том, чтобы не упасть и как-то избавиться от дезориентирующего звона, чтобы обращать внимание на детали взаимоотношений «жулика» и своего бывшего сэнсэя, их приглушённую перебранку позади и даже на то, что в какой-то момент речь зашла о нём. – Не знал, что ты так любишь животных, Брэдфорд, что даже решил завести второго в дополнение к первому. Или собираешься стать селекционером? «Селекционером...» – это слово что-то зацепило, заставляя Лео сконцентрироваться. – Мастер Шреддер хочет заполучить армию таких уродцев. Если бы они могли размножаться... «Размнож...», – Лео остановился, поражённый. Он не спросил у брата Рафаэллы, как она. Он не передал ей свои извинения, он... «Я идиот!» Он должен был проявить больше участия перед братом Рафаэллы, пусть даже тот и не в курсе. Рано или поздно её семья узнает о её положении и личности его виновника. Но самое главное – что теперь девушка о нём подумает? Что он – бесчувственный чурбан и не хочет не то, что видеть её, но даже не осведомился о самочувствии? «Но ведь времени не было!» – возопила логика. «Я должен был найти время! Ради неё». – Что встал, рептилия?! – рявкнул на него Брэдфорд, замахиваясь для удара, но его не последовало. – Попридержи руку, иначе Шреддер узнает чуть больше о твоих позорящих воина вспышках гнева, – холодно произнесла Караи, появляясь сбоку. Лео обратил внимание, что они уже на полпути к базе клана, а он и не заметил, двигаясь чисто автоматически. – Насколько я услышал, ты тоже не преуспела, Принцесса, – огрызнулся Крис. – Уверен? – издевательским тоном переспросила она и схватила Лео за руку, обратившись уже к черепашке: – Пошли, оставим эту сладкую парочку наедине. Караи утащила Лео вперёд, оставив кипящего Брэдфорда и явно веселящегося от вида красного лица вечного недруга Ксевера. – Нам нужно составить достойный отчёт для Шреддера, – прошипела она на ухо Леона. – Но будь готов: в любом случае он будет недоволен сегодняшним провалом. Единственное, что мы можем сделать, это попытаться смягчить ситуацию. И, пожалуй, говорить буду я – похоже, у тебя сотрясение. Ей не то чтобы было так уж жаль явно потерянного в мыслях черепаху, но произошедшее отлично вписывалось в её задумку. Досадно, конечно, что не вышло поймать других черепах, зато стало ясно – с ними тоже довольно весело. И она собиралась ещё поиграть с ними, рано или поздно. В данном случае, поздно – это совсем не плохо. Растягивание удовольствия.***
Рафаэлла вскочила с кресла-мешка, едва услышала скрип турникета. Сплинтер тоже быстро спустился из тренировочного зала, спеша встретить сыновей… только двоих из них. – Что произошло, где он?! – взволнованно воскликнула Рафи, подскакивая к братьям. – Мы целы, спасибо, что поинтересовалась, – едко сказал Дон и потёр лицо ладонью, словно бы это могло помочь… просто стереть боль неудачи. – Прости, это было слишком резко. Лео… мы не смогли. – Он очень крут! – высказался Майки, взмахнув руками. – Такой весь… самоотверженный! А ещё умеет настоять на своём и, кажется, заботится о нас. Вот. – Ваш брат сам отказался идти с вами? – догадался Сплинтер. – Чтобы уберечь? – Видимо, да, сэнсэй, – кивнул Донателло. – Он уверен, что Бишоп может сделать что-то ужасное… Внезапно кубик в руке Дона засветился. Умник выронил его от неожиданности, и в воздухе возникла голубоватая голограмма – черноволосый человек в деловом костюме и с узкими тёмными очками, не позволяющими заглянуть в глаза. Изображение захватывало его с головы до пояса. – И он прав. Единственный здравомыслящий мутант, как оказалось, – раздался бесстрастный голос. – Но где же мои манеры? Позвольте представиться, я – Джон Бишоп. Рад вас всех видеть лично. – Не могу сказать того же, – сдержанно ответил Сплинтер. Его душевное состояние (далеко не безоблачное) выдавали лишь сильнее сжатые на навершии любимого посоха пальцы. – А, Хамато Йоши, – брови голограммного Бишопа слегка приподнялись, когда он посмотрел на сэнсэя черепах, – или как Вы предпочитаете себя называть – Сплинтер, не так ли? Вы выше, чем я представлял. Но, хотя мне, несомненно, было бы любопытно поговорить с Вами о прошлом, сейчас важнее настоящее и будущее, которое поставлено под удар. – Вами? – Нет, Вашими детьми с Вашего же попустительства. Я рассчитывал на более здравомыслящий подход. Просчитался, увы мне. А теперь мы поговорим о том, что будет дальше. – При дальнейших словах его тон стал резок и твёрд, давая понять, что всё, сказанное ранее, было просто таким развлечением: – Всё просто, если вы изволите подчиняться простым требованиям, каждое из которых имеет смысл и, на самом деле, во благо вам же. И для начала я настоятельно прошу привести сюда моего агента. – Донателло, Микеланджело, сходите за мисс О'Нил, или как там её зовут, – попросил Сплинтер, неосознанно загораживая собой дочь, молчаливую и явно испуганную. Он не рискнул взглянуть на неё, чтобы не привлекать внимание вторженца, но ощущал, насколько Рафаэлла боится. – Пока мы ждём, давайте проясним некоторые моменты, – продолжил Бишоп. – При желании я давно мог схватить вас всех, с моими ресурсами и зная расположение вашего дома, однако не сделал этого, так как у меня есть надежды на наше плодотворное сотрудничество. И, совершив жест доброй воли, я надеюсь на ответный с вашей стороны. – Это Вы так называете то, что сделали с моей дочерью?! – практически прорычал Сплинтер. Не будь вот это – голограммой, он бы уже кинулся на этого чудовищного человека и разорвал бы голыми руками без сожалений. – Это дар, который ваша семья мутантов в конце концов оценит… Однако об этом ещё рано говорить. Вижу, Вы постарались на славу, – Бишоп кивнул, глядя на всё ещё связанную и практически висящую между Доном (очень смущённым) и Майки Эйприл. – Мисс О'Нил не справилась с заданием – присматривать и не позволять вмешиваться в другие части плана Организации. Я не удивлён ни этим, ни тем, что мне приходится напоминать: твой отец – отнюдь не такой уж ценный работник… при этом знающий о нас слишком много. Сейчас у него есть работа, доход и крыша над головой. Надеюсь, ты осознаёшь, сколько в нашем распоряжении способов избавиться от ненужного и опасного человека? Рыжая девушка побледнела и пошатнулась. Даже не будь её ноги связаны, она бы упала. Сейчас её поддерживал Майки, хоть и без особого энтузиазма. Но даже он смотрел на Бишопа с откровенным ужасом. Донателло старательно отводил взгляд, не зная, что думать. Он уже не был так сильно зол на Эйприл, но понимал, что факт угроз со стороны её начальства не делал простительным её поступок. Поступки, если точнее. Более того, очевидно, она сделает то же самое и ещё хуже… Если дать ей волю. И если позволить себе жалость. «Хватит с меня ошибок!» Дон сконцентрировался на разговоре отца с Бишопом. Ну, в основном говорил последний. – Для меня и моих сотрудников уже необходимо разбираться с тем, что успели наворотить наши юные ниндзя. Мне пришлось и ещё придётся потратить время и усилия моих агентов, чтобы всё исправить, насколько это возможно. Если это не очевидно, вынужден прояснить: сегодня Донателло и Микеланджело избежали плена лишь благодаря моему агенту. Что же касается Леонардо… Он там, где должен быть ещё некоторое время. И вам лучше молиться, чтобы он благополучно пережил недовольство Шреддера, которого можно было избежать, не пойди Рафаэлла и Микеланджело к мисс Габриэлле. И если бы мой агент выполнил поставленную перед ней задачу. Под его взглядом Эйприл ещё больше сжалась. «Что будет, что он сделает с нами? – бились панические мысли в её голове. – Хорошо хоть, маму он вряд ли тронет, она ему нужна. Но отец…» Кирби действительно не представлял для Бишопа ценности, разве что как рычаг давления на Элизабет и её дочь. Эйприл догадывалась (но гнала мысли об этом), что единственный более или менее милосердный исход для отца – стирание памяти и отправка в мир с новой личностью. Но условность этого милосердия пугала до ночных кошмаров. Нельзя стереть память без последствий. Не может человек сразу же зажить нормально, влившись в общество. Всё равно останутся «следы», которые будут давать о себе знать, будут головные боли и беспокойство. Человек без «ведущего», который бы присматривал за ним, становится тенью себя. Ещё один скиталец, отшельник, сумасшедший… Эйприл боялась представить папу таким, пусть от любви к Элизабет у него остались клочья, пусть он побаивался собственную дочь. Но он оставался с ними. Это уже было подвигом с его стороны. И… наверное, сам факт означал, что где-то в душе он их хоть чуть-чуть… любит, привязан к ним? В любом случае, Эйприл не желала ему судьбы пустой оболочки, вечно потерянной и страдающей. – Вы все сейчас проходите тест. От его результатов зависит, в каком ключе моя Организация будет в дальнейшем с вами сотрудничать. Отказ не принимается, надеюсь, это ясно. Сейчас вы должны сидеть, не вмешиваясь в происходящее наверху, и выполнять простые требования. Не слишком сложно, не так ли? Вы получаете безопасность для себя, избавление от Ороку Саки и его клана, а кроме того – медикаменты и приличное питание. В перспективе – счастливое объединение семейства. Нужно ли мне рассказывать, что вас всех ждёт, если решитесь на глупость пойти вразрез с моими рекомендациями? – Вы ясно дали понять, что способны максимально усложнить нам жизнь, – процедил Сплинтер. – И что теперь? – Как я и сказал: никто из вас никуда не вмешивается. Да и должны быть в этом заинтересованы! Вы, как отец, должны знать, что беременным стрессы противопоказаны. И да, в следующую среду ждём Рафаэллу и мою проштрафившуюся сотрудницу на контрольные анализы. Инструкции получите позже. Мисс О'Нил пока останется у вас в гостях и будет вести себя хорошо. Питанием обеспечим. – А моя мама? – робко спросила Эйприл. – Сможешь увидеться с ней в тот же день, возможно. И если семья Хамато позволит тебе дожить до этого, – улыбочка Бишопа заставила всех присутствующих передёрнуться от отвращения. – До скорой встречи, мои мутанты. Голограмма погасла. – Дети, заткните уши, – приказал Сплинтер и разразился эмоциональной речью на японско-матерном. Одна Эйприл всё это выслушала, впрочем, ничего толком не поняла. Некоторые слова звучали знакомо, например «тикусёмо» и «ти». Она не была уверена в их значении, но знала точно, что выругалась бы и похлеще. Имела право! Только вот нарываться боялась: в таком состоянии мутанты запросто могли зашибить, так что – нет, лучше она потом в подушку покричит. Пережив эмоциональную вспышку сэнсэя, черепашки запереглядывались, осознавая произошедшее. Донни волновала Рафи, не произнёсшая ни слова и всё это время тихо стоявшая за отцом. Чтобы Рафаэлла – и «тихо», да ещё и в присутствии обидчика? Нонсенс! Но прежде, чем он успел что-то спросить, влез Майки: – А-а… я не понял, кто беременный-то?***
Караи старалась выглядеть перед черепахой уверенной, но на самом деле это было не так. Имея дело с её отцом, нельзя чувствовать уверенность в его реакции на что-либо. Он мог злиться на что-то, мог действовать с холодной логикой… а мог взрываться неконтролируемой яростью. Она могла придумать насколько угодно разумные объяснения, свалив всю вину на Брэдфорда и рядовых футовцев, но что толку, если Шреддер, разозлённый провалом, сразу же кинет их всех по камерам? Или проведёт «воспитательный спарринг» лично? У неё были все основания беспокоиться, однако, как оказалось, преждевременно. Ороку Саки связался с ними всеми по видео-связи, но его лицо на большом экране не вызывало такого ужаса, как личная встреча… Тем более, разбор провала откладывался, так как некие важные дела требовали его срочного присутствия в Японии. Разумеется, Шреддер высказал своё разочарование безмозглыми подчинёнными, отдельно досталось Караи. Глава Фут не бросался громкими словами, он даже не кричал, но от его «я разочарован, дочь» было ещё хуже. Но, если подумать, хуже всего было Брэдфорду. Вот по кому Шреддер прошёлся танком и асфальтоукладчиком заровнял. Он отчитал его и за то, что дела с невмешательством полиции были не решены должным образом, и за то, что ниндзя у него в подчинении – не ниндзя, а так, курам на смех, ну и конечно – черепаху он не в состоянии поймать… А если уж поймал – то удержать не смог. Позор же! Караи на этом моменте предусмотрительно не стала поправлять, что черепах-то было двое. Ему никто не доложил, а куноити не собиралась докладывать о том, что тоже упустила мутанта. «Если – нет, когда – я их поймаю, вот это будет отцу сюрприз. А пока – меньше знает, крепче спит», – рассудила она. Ей предписывалось подтянуть Леона в некоторых аспектах, ну и взяться за ум – привычная рекомендация, связанная с «никаких детских шалостей» и «ты должна вести себя соответственно своему статусу и способствовать процветанию нашего клана». А вот Криса Брэдфорда «сослали» работать над вербовкой и первоначальным отбором будущих соклановцев (а иными словами – почти на самое дно, по сравнению с его должностью до этого), а также – над вооружением и оснащением. Столкновение с Бишопом Шреддеру подсказало, что клану Фут необходимо улучшенное в техническом плане оружие, возможно, некоторые ловушки для ловли мутантов и, конечно, средства для сдерживания и содержания. – Пока я занимаюсь делами в Токио – для вас всех никаких миссий, – в завершение приказал он. Но это было ещё не всё. Шреддер сказал так, будто бы только вспомнил: – А мисс Элла пока отдохнёт в нашей темнице. Уверен, к моему приезду она будет разговорчивей и скажет, как найти другую черепаху.***
– Наши концы в Японии позволят задержать Ороку Саки на пару недель. – Хорошо, есть ещё что-то, что мне нужно знать? Агент тут же полез в свой рабочий планшет за нужными данными. – Сэр, на месте был замечен единичный свидетель. Предварительно помечен как «Не опасен, интереса не представляет». – Данные? – Джон Бишоп просмотрел скинутый ему на планшет отчёт. – Хм. Присматривать, в контакт не вступать. Задействовать стандартный план, если объект попытается влезть в проведение операции.