Рожденная избранной

сентябрь 2018

   - Еще раз прости, что так поздно, - прошептала я, когда Кевин вновь оказался в моей комнате.     - Это неважно, - отмахнулся он и присел на кровать, оказавшись всего в каких-то пяти сантиметрах от меня. - Как ты себя чувствуешь?     - Я... я не знаю. Я все еще ничего не понимаю. И я очень устала, устала от этой ночи, от всех этих вампирских вещей вообще. Боже, ну почему, почему это все происходит со мной?     - Эй, тише, - прошептал Кевин и положил руку мне на плечо, отчего меня как всегда словно током ударило. - Все будет хорошо, слышишь? Все всегда проходит, даже от чего, что, казалось бы, вообще не избавиться. Пройдет и это. Поверь мне.     - Ничего не будет хорошо, - покачала я головой и уронила лицо на ладони. - Я только что кого-то убила собственными руками. Ты серьезно думаешь, что я когда-нибудь смогу простить себе это?     - Сможешь, - продолжал уверять меня Кевин. - Особенно, когда поймешь, что не сделай ты этого, вероятнее всего, оказалась бы на его месте. Это была самооборона.     - Самооборона, которая зашла слишком далеко, - добавила я. - Я не должна была убивать его.     - Как и он не должен был пытаться убить тебя. Кто-то из вас так или иначе стал бы жертвой. Ты должна была защищаться, чтобы сохранить себе жизнь, и ты защищалась. Кто станет осуждать тебя за это?     - Я сама, - едва слышно прошетала я, не отрывая лица от ладоней, но была уверена, что Кевин все услышал.    Он тяжело вздохнул, сочувственно посмотрел на меня и протянул руку, чтобы, должно быть, снова утешительно положить мне ее на плечо, но на полпути вернул ее на место, сомневаясь, что это как-то расслабит меня. В этом он был прав: я действительно не хотела, чтобы меня сейчас кто-то трогал, а потому чувствовала напряжение даже от того, что он просто сидит слишком рядом, вторгаясь в мое обширное личное пространство.     - Тебе нужно поспать, - заключил Кевин. - Если еще успеешь выспаться, утром будешь чувствовать себя лучше, и мы сможем обсудить все на трезвую голову.     - Сомневаюсь, что я вообще смогу уснуть сегодня, - пробурчала я.     - У вас есть валерьянка?     - Наверное, - пожала я плечами, наконец подняв лицо.     - Тогда точно уснешь, - мягко улыбнулся он, глядя на меня. - Хочешь, я принесу?     - Хочу, - вздохнула я, осознавая, что мне действительно нужно срочно поспать, хотя бы просто, чтобы забыть обо всем на какое-то время.     - И где можно найти аптечку?     - В ванной, это комната напротив. Она должна быть в шкафчике над раковиной.     - Тогда я быстро, - сказал Кевин и бесшумно вышел из комнаты, оставив меня в одиночестве.    Он действительно вернулся быстро: не прошло и двух минут, а Кевин уже стоял передо мной со стаканом воды и прозрачным пузырьком с таблетками. Выпив несколько штук, я тут же легла в кровать и, даже не дождавшись действия валерьянки, крепко уснула, погрузившись в кромешную тьму своего уставшего подсознания, которое на этот раз не смогло выдать ни единого сна. Оказаться в этой темноте, выпасть из реальности на несколько часов в эту ночь было особенно приятно, ведь за все время сна меня не потревожила ни одна мысль обо всем случившемся.    Когда я в отчаянии позвонила Кевину и, захлебываясь слезами, жутко трясясь и выранивая из-за этого телефон из рук, попыталась максимально понятно объяснить, что произошло, он в считанные минуты добрался до моего дома и, легко взобравшись в комнату через окно, уже стоял передо мной, наблюдая всю ситуацию вживую. Я было начала рассказывать ему всю историю, но слова выходили из меня с трудом и по пути перемешивались в один огромный ком, разобрать который в итоге не могла даже я сама. Предварительно попытавшись успокоить меня, пообещав, что все будет хорошо, Кевин схватил тело и стремительно выпрыгнул вместе с ним из окна. Что он с ним сделал, куда унес - все это сейчас совершенно меня не беспокоило. Я только испытала облегчение, когда не увидела у себя на полу жуткого вампирского трупа, смахивающего на тысячелетнюю мумию, которая чудом сохранилась до наших дней и не рассыпалась в прах. Но это облегчение было настолько ничтожным, что растворилось во мне, оставшись забытым, едва только появилось. Тело напавшего на меня вампира действительно больше не лежало у меня перед глазами, но в голове его образ возникал снова и снова, будто оно продолжало лежать на своем месте и даже смотрело на меня в ответ своим жутким мертвым взглядом.    Утром я проснулась с ужасной головной болью и ощущением, будто меня всю ночь били чем-то тяжелым по голове. В первые минуты пробуждения боль раздавалась лишь отдаленно, где-то в самой далекой части моей головы, но чем яснее становилось сознание, тем сильнее она проявлялась, пока в итоге не заполнила каждую клетку моего мозга. Схватившись за виски и с недовольными, плачущими стонами перевернувшись на другой бок, я наконец открыла глаза. В плотно зашторенную комнату едва проникал солнечный свет, и ничто, кроме часов, не могло даже примерно сообщить мне, сколько сейчас время. Потянувшись к тумбочке за телефоном, я рассчитывала увидеть любое время от семи утра до двенадцати дня, но, увидев время, я вдруг резко подскочила в кровати, чем еще больше усилила головную боль. Утро оказалось вовсе не утром: часы давно пробили три, а я проснулась только сейчас. Конечно, была суббота, и я вполне могла позволить себе проспать хоть весь день, однако для меня все же было немыслимо проспать до такого достаточно позднего времени.    На тумбочке также отыскался полупустой стакан с водой, который я, не раздумывая, тут же опустошила, выпив все до последней капли. Возвращая стакан на место, я вдруг вспомнила, как он вообще здесь появился. Очевидно, его принес Кевин, когда я послала его за валерьянкой.    Но стоило мне только вспомнить о Кевине, как события вчерашней ночи необратимо стали появляться яркими вспышками перед моими глазами. Тихо застонав не то от боли, не то от навалившихся воспоминаний, я перевернулась на живот и, закрыв глаза, уткнулась лицом в подушку. Мне хотелось отключить способность думать, заблокировать любые негативные мысли, потерять память - все лишь бы только не возвращаться каждую секунду к событиям последней недели и не чувствовать груз проблем, внезапно свалившихся на мои плечи.    Услышав краем уха, как кто-то повернул ручку моей двери, я резко оторвала голову от подушки и стала настороженно смотреть на медленно открывающуюся дверь, но, увидев за ней маму, вновь упала на кровать. Новая волна головной боли, вызванная слишком частыми и резкими движениями, накрыла меня в эту же секунду, и я надавила ладонями на виски, тщетно пытаясь заглушить очередной приступ боли.     - Надо же, ты проснулась, - произнесла мама бодрым, смеющимся голосом. - Я уже думала, что ты сегодня не встанешь.     - Правильно думала, - хмуро ответила я, переворачиваясь на бок, лицом к ней. - Сегодня я точно не встану.    Проделав небольшой путь в пару шагов, мама оказалась рядом со мной. Она села на край кровати и ласково убрала волосы с моего лба.     - С тобой все хорошо? - спросила она уже мягким, заботливым, но серьезным голосом и накрыла мою руку своей теплой ладонью. - Ты такая бледная.     - У меня просто болит голова, - вздохнув, все так же подавленно ответила я. - Я слишком много спала. Слишком даже для меня.    Мама вяло улыбнулась и принялась поглаживать мою руку, глядя куда-то сквозь нее и все время покусывая нижнюю губу. Она будто бы собиралась что-то сказать, что-то наверняка важное, но никак не могла решиться.     - Этой ночью я, кажется, слышала какой-то шум в твоей комнате, - наконец произнесла она. - Хотя, вообще-то, я слышала его сквозь сон, поэтому даже не уверена, что он был на самом деле...     - Наверное, что-то упало, - сказала я, не дожидаясь конца предложения, и сделала это очень зря: беспокойство в глазах мамы засверкало еще отчетливее и, казалось, если у нее были какие-то подозрения на мой счет, сейчас они подтвердились. - Может, я что-то столкнула с тумбочки, пока спала. Ты же знаешь, я могу.     - Конечно, - кивнула мама. - Да, наверное, что-то упало. Но... Андреа, у тебя точно все в порядке?     - Абсолютно, - подтвердила я, потирая разрывающийся на части лоб. - Все отлично.     - Просто ты вот уже вторые выходные проводишь здесь, в постели. Не то чтобы ты всегда была особо активной в выходные, но раньше ты, по крайней мере, вставала с кровати хоть на какое-то время...     - Мам, все правда хорошо, - вновь перебила ее я. - Просто... Просто я еще не адаптировалась. Со всей этой учебой, усталостью и своим сбитым графиком я не успеваю нормально высыпаться, так что приходится использовать для этих целей выходные. Когда же теперь нормально спать и отдыхать, если не в эти два дня?     - Действительно, - устало улыбнулась мама. - Я только хочу напомнить, что я, может, и пропадаю часто на работе, но все еще рядом, и, если тебе вдруг захочется чем-то поделиться, радостью или проблемой, я готова выслушивать. Просто не забывай об этом.     - Хорошо, - прошетала я и постаралась выдавить из себя максимально искреннюю улыбку, но вышла она какой-то корявой и явно натянутой.    Я старалась держаться спокойно, но после этих маминых слов все во мне взвыло от боли, на этот раз душевной, а не физической. Мне жутко хотелось рассказать ей обо всем произошедшем, о вампирах, о Кевине, но не могла. Уже не одно обещание сковывало меня и заставляло молчать: был еще и страх, страх остаться непонятой, отвергнутой и выглядеть в глазах дорогого мне человека сумасшедшей. Каждый раз, когда я уже была готова рассказать о том, что меня по-настоящему волнует, именно этот страх вставал на моем пути, заставлял развернуться и уйти, так ничего и не сказав.    Мне вдруг захотелось заплакать, и я приложила большие усилия, чтобы не дать слезам вырваться наружу. Трудно обещать быть честной и открытой, когда знаешь, что не можешь себе этого позволить.     - Ты будешь завтракать? - спросила мама, укладывая мою руку мне на живот. - Или, вернее, обедать?     - Я не голодна, - ответила я, сглотнув ком в горле и безучастно глядя куда-то сквозь стену.    Мама только вздохнула и, поцеловав меня в лоб, вышла из комнаты. Через пару минут она вернулась, чтобы предложить мне обезболивающее, которое я тут же выпила. В течение дня она заглядывала еще пару раз, интересуясь, как я себя чувствую. Мы перебрасывались короткими бесчувственными фразами, мама тяжело вздыхала и уходила, а я продолжала лежать в кровати, до сих пор находясь под впечатлением от вчерашней ночи. В голове вновь и вновь мелькал жуткий образ вампира, лежащего мертвым у меня на полу; словно кино, проматывались эти недолгие, но насыщенные сцены нашего противостояния, и мне понадобилось немало времени, чтобы наконец-то начать принимать эту ситуацию и оценивать ее объективно. Несмотря на то что я все еще чувствовала огромную вину за убийство и содрогалась при малейшей мысли о нем, я стала осознавать тот факт, что, вероятнее всего, это был действительно единственный способ спастись.     На протяжении суток я ничего не ела и вставала с кровати только в туалет. Телефон несколько раз уведомлял меня о новых сообщениях, но я пропускала каждый сигнал мимо ушей и не торопилась читать пришедшие смс-ки. Чувствуя себя морально истощенной, лишенной всяких сил и просто смертельно уставшей, я, однако, так и не смогла уснуть ночью, из-за чего моральная усталость стала постепенно срастаться с физической, образуя мощный дуэт, окончательно приковывший меня к кровати.    И все же на следующий день я твердо решила встать на ноги и попытаться вернуться к нормальной жизни. За завтраком я заставила себя съесть тарелку хлопьев и даже сумела поддержать разговор с мамой, но стоило мне вернуться, как вся эта наигранная бодрость, словно накидка, сплозла с моих плеч на пол, обнажив прятавшееся под ней уныние. Я вновь опустилась на кровать, не зная, чем себя занять.    Прошло около двух часов моего увлекательного бездействия, прежде чем в дверь постучались. Уже через секунду из-за нее выглянула мама.     - К тебе кое-кто пришел, - произнесла она.    Не успела я возвразить, что не хочу никого сейчас видеть, как мама раскрыла дверь шире, и на пороге показалась фигура Хилари в голубых джинсах и тонком бледно-фиолетовом джемпере. Она нерешительно сделала несколько маленьких шагов вперед и замерла в метре от меня, пока мама закрывала дверь. Еще пару секунд Хилари молча стояла напротив, а потом, оглянувшись, будто бы убеждаясь, что никто нас не подслушивает, произнесла:     - Твоя мама сказала, что тебе плохо и ты целыми днями не покидаешь пределов комнаты. Она буквально вытащила меня из дома своими звонками и просьбами что-нибудь сделать.    Я грустно усмехнулась, а Хилари подошла ближе и положила на кровать свой небольшой рюкзачок.     - Но ты не подумай, что я здесь только из-за этого, - продолжала она. - Я бы пришла в любом случае, даже если бы никто меня об этом не просил.    Она расстегнула молнию на рюкзаке и, запустив внутрь руку, вынула оттуда книгу.     - Помнишь, еще в начале лета, перед тем, как уехать, я отдолжила у тебя "Книжного вора"? Так вот вчера я перебирала вещи у себя в комнате, нашла эту книгу и решила, что срочно должна вернуть ее тебе. Держи.    Хилари протянула мне книгу, и я отложила ее в сторону, даже не взглянув.     - Спасибо, - только и прошептала я так тихо, что, возможно, она даже и не расслышала.    Подруга подвинула рюкзачок и села рядом, склонив голову на бок и глядя в мое безразличное ко всему лицо. Она изо всех сил старалась выглядеть веселой и беззаботной, готовой не только поддержать, но и поднять настроение, развеселить, однако взгляд ее был тяжелым, беспокойным, переживающим за мое состояние. Не в силах его выдержать, я опустила глаза и, слегка наклонив голову вперед, сделала занавеску из волос, закрывающую лицо Хилари.     - Ну, так... - произнесла она. - Как ты себя чувствуешь?    Я молчала. Я не отвечала вслух, но мысленно уже выливала на подругу все, что произошло со мной за последнюю неделю. "Нельзя рассказать", - твердила я снова и снова, но внутренний голос считал иначе. "Должна рассказать", - настаивал он, и я с каждой секундой все больше слушала его, отбрасывая страх и обещания хранить секрет. Мой мысленный монолог, который был обращен к Хилари, громко звучал в моей голове, события начала школьного года яркими вспышками появлялись передо мной, и все это привело к тому, что я вдруг ощутила, как к горлу подкатывается огромный ком, а на глазах рождаются слезинки.    Стараясь не подавать виду, я сделала вдох, закрыла глаза в надежде, что легко остановлю слезы, но они предательски покатались по моим щекам двумя тоненькими ручейками. В этот момент я решила, что больше не могу держать все в себе. Мне нужен был человек, способный выслушать и поддержать, а Кевин, единственный, кто знал и кому я могла бы рассказать, на эту роль не особо подходил. Поэтому я подняла голову, робко взглянула на подругу мокрыми от слез глазами и тихо, почти шепотом произнесла:     - Хилари, меня пытались убить.    Мы провели в моей комнате несколько часов, разговаривали вплоть до самого вечера. Я рассказала ей все: от происшествия в парке до нападения ночью, от разговора с Кевином до убийства вампира. Хилари, потрясенная внутренне, но как всегда спокойная внешне, внимательно слушала меня, не решаясь вставить свое слово. Даже после того, как я закончила свой рассказ и замолчала, она несколько раз открывала рот, чтобы что-то сказать, но каждый раз только вздыхала и снова плотно сжимала губы. Я не винила ее в этом и не ожидала мгновенного ответа. Мне не хватило двух недель, чтобы с этим разобраться и выдать какие-либо мысли по этому поводу, и ожидать, что она переварит всю эту довольно необычную, поражающую, даже шокирующую информацию за считанные секунды было глупо.     - Я надеюсь, ты все еще не разочаровалась в моей адекватности? - грустно усмехнувшись, пробормотала я.     - Нет, - покачала головой Хилари. - Я верю тебе.     - Тогда... что скажешь?     - Не знаю, - робко пожала она плечами. - Я... Я правда не знаю, что сказать. Такое ощущение, будто я попала в какой-нибудь фэнтезийный сериал. Я пытаюсь заставить себя смотреть на все серьезно, но не могу. Это все так странно.     - Да, я понимаю, - вздохнула я, опустив взгляд. - Я сама порой до сих пор не могу осознать того, что это все действительно происходит со мной. Честно говоря, я все еще надеюсь, что это только сон и я вот-вот проснусь.     - Да уж, - усмехнулась Хилари. - Но, знаешь, я рада, что ты мне все рассказала. Должно быть, на это сложно решиться. Мне было бы сложно. И все же я хочу сказать, что даже если однажды тебя похитят инопланетяне, чтобы проводить свои опыты, и ты захочешь с кем-то этим поделиться, я всегда здесь, всегда готова. Конечно, в моей жизни из мистического только лампочка, которая постоянно пугает меня своим миганием, и я вряд ли смогу дать тебе какой-то дельный совет по поводу вампиров и всего такого, но, по крайней мере, я умею слушать. Поэтому, если тебе нужно выговориться, звони и пиши. Я на связи двадцать четыре часа в сутки. Даже ночью. Даже в выходные.     - Боже, Хилари, ты знаешь, что я тебя обожаю?    Она, как обычно засмущавшись, закатила глаза, а я, не обращая на это внимания, тут же бросилась в объятия подруги. За эти две недели я совсем забыла, каково это - чувствовать поддержку, тепло и безопасность, просто обнимая любимого человека. Все то время, что я пыталась самостоятельно разобраться в Кевине, мы с Хилари практически никогда не разговаривали вот так откровенно, изливая друг другу душу и не чувствуя никакого напряжения или неловкости. Быть может, Хилари, понимая это, пыталась все исправить, но я, отгородившись от подруги своими размышлениями и сомнениями, не слышала ее и только бросала в ответ какие-нибудь до ужаса банальные фразы или просто безмолвно кивала.    Сейчас я испытывала огромное облегчение, когда сидела здесь, рядом с подругой, высказав все, что чувствую, поделившись с ней всем, что знаю. Никогда в жизни я не чувствовала себя настолько легко, и теперь мне казалось, что я поступала очень глупо, скрывая все от Хилари, замалчивая детали, которые меня так тревожили. Возможно, я бы нарушила обещание, данное Кевину, и показалась ему ненадежной, неспособной хранить секреты, но какая разница, что бы подумал Кевин? Хилари моя лучшая подруга, я постоянно с ней. Рано или поздно, но она все равно бы узнала о существовании вампиров. Увы, таков закон всего тайного: когда-нибудь оно все равно раскрывается, и чем старательнее ты пытаешься что-то скрыть, тем больше вероятность того, что кто-то так или иначе все узнает. А если так, то рассказать все Хилари здесь сейчас было самым правильным решением. Уж лучше пускай она узнает обо всем от меня заранее, чем когда-нибудь столкнется с вампиром и будет злиться на то, что я, обо всем зная, ничего ей не говорила. Да и к тому же Хилари - самый надежный человек, которого я только знаю. Я доверяю ей всю жизнь, и еще ни разу мое доверие не было подорвано. Любой доверенный ей секрет, даже такой жуткий, как этот, селился в ее голове и запирался на десяток замков, лишенный способности случайно выйти наружу.    Мы продолжали говорить о вампирах, я рассказала подруге все, что было мне известно, а все, что неизвестно, мы пытались додумать сами, порой строя самые нелепые предположения и тут же смеясь над ними. Однако иногда мы все же отвлекались от этой темы и переключались на другие, более обыденные и привычные для обыкновенных людей, живущих обыкновенной жизнью. Время летело незаметно, и о наступлении вечера нас оповестила только моя мама, предлагающая поужинать с ней.    Этот чудесный день помог мне на какое-то время забыть обо всем, что происходит в моей жизни, выкинуть из головы малейшие переживания и крепко уснуть ночью, видя приятные сны без какого-либо участия вампиров и Кевина. Однако уже на следующий день, как только я открыла глаза и потянулась, мысли о пятничной ночи заполнили мою голову. Они были со мной в душе, сопровождали меня во время пробежки, разделяли со мной завтрак. Но это были уже не те мрачные, пугающие мысли, которые вызывали дрожь, слезы и приковывали к постели. Сейчас, когда я снова анализировала сложившуюся ситуацию, мною двигали не страх и чувство вины, а, скорее, любопытство, интерес.    В мою голову начало закрадываться подозрение, что это нападение не было случайным. Я вспоминала слова напавшего на меня вампира, вспоминала его татуировку, которая, впрочем, могла быть всего лишь мелочью и обознать, например, первую букву его имени. Однако, когда ты задумываешься над тем, что побудило кого-то напасть на тебя поздно ночью, ты начинаешь приплетать к делу любую мелочь, даже если она, на самом деле, не имеет никакого значения. За завтраком я вдруг вспомнила, как Кевин долго сомневался в моей сущности, и мне показалось, что это и ночное нападение могли бы быть как-то связаны.    Я размышляла об этом весь первый урок, и даже тот факт, что мистер Дженкинс пытался готовить нас к предстоящему тесту, не помог мне сосредоточиться на предмете. После таких бурных выходных, до которых я могла бы и не дожить, провалить тест по испанскому было уже не так страшно, и я не воспринимала слова учителя, описывающего всю сложность работы, всерьез. Мне вообще было не до него и его предмета. Когда наконец прозвенел звонок, я лениво скинула все вещи в рюкзак и направилась к выходу. Задумавшись, я даже не услышала Кевина, плетущегося следом и пытающегося остановить меня. Когда мы оказались в коридоре, он схватил меня за руку, и я, вздрогнув от неожиданности, обернулась к нему.     - Эй, с тобой все в порядке? - спросил Кевин, пытаясь поймать мой растерянный взгляд.     - Со мной... Да, со мной все в порядке, - ответила я, выдернув свою руку из его хватки. - Как видишь, я жива, и я здесь, и я даже вы спаслась...     - И это прекрасно, потому что я уже начал сомневаться в этом, - произнес он, прервав меня. - Ты игнорировала меня все выходные.     - Игнорировала?     - Да. Я несколько раз звонил и оставлял смс, но никто на них не ответил.     - Ох, черт, смс-ки, точно! - воскликнула я, вспоминая, что мне действительно кто-то писал. - Я даже не видела их, прости. Я вообще не брала в руки телефон на выходных. Ну, знаешь, была слишком занята страданиями и самобичеванием.    Кевин вздохнул.     - Ладно, это все неважно, - произнес он. - Как ты себя чувствуешь?     - Гораздо лучше, спасибо. Это, конечно, не значит, что я полностью оправилась, но я хотя бы перестала винить во всем себя и видеть везде его лицо.     - Ну вот, это уже хорошо, - сказал он, на секунду тепло улыбнувшись. - Если тебе понадобится помощь или если захочется поговорить об этом, просто скажи.     - Вот насчет поговорить... Ты не против, если мы отойдем в более тихое место?     - Нет, пойдем.    Недолго бродя по школе, мы отыскали безлюдный уголок и остановились у окна. Я в очередной раз оглянулась и, убедившись, что вокруг действительно никого нет, вполголоса произнесла:     - Мне кажется, то нападение не было случайным.     - Возмо-ожно, - протянул Кевин, медленно кивая головой. - Я, конечно, не могу говорить за всех, но уверен, что редкий вампир решится запрыгивать в окна жертвам посреди ночи. Только если жертва не была для него действительно ценной.     - Так тебе тоже так кажется?     - У меня были такие мысли, да. И я тоже хотел об этом поговорить. Но, если это нападение действительно было спланировано, то главное, что нам нужно определить, был ли этот вампир единственным, кто решил организовать его.    Я повернулась к окну и, опершись руками о подоконник, стала рассматривать открывшийся мне пейзаж. Некогда насыщенное голубое небо без единого облачка и с ярким жарким солнцем посреди стало тускнеть - чувствовалась атмосфера середины сентября, наконец пришедшая в наш город. На небе все еще не было ни туч, ни облаков, но само оно приобрело сероватый оттенок, по которому блеклым пятном разливался солнечный свет. Редкие ученики, проводящие время вне здания школы, гуляли в футболках и легких платьях, как прежде. Все чаще на них мелькали свитера, а на их плечи была накинута куртка. Хоть я всегда недолюбливала осень с ее вечными дождями, слякотью и холодами, нужно признать, что это самое атмосферное и согревающее душу время года.     - Помнишь тот наш разговор, когда ты сказал, что чувствуешь во мне вампира? - произнесла я, продолжая глядеть в окно.     - Да, - кивнул Кевин.     - Мне кажется, это может быть связано. Твое ощущение и то нападение.     - Думаешь? Почему?      - Я не знаю, но ты ведь сам говорил, что раз тому вампиру приспичило ворваться в мою комнату посреди ночи, то, значит, я была для него не просто ходячим мешком с кровью, а представляла какую-то ценность. Быть может, он так же случайно увидел меня где-то на улице, почувствовал во мне одновременно вампира и человека, а потом решил подкараулить и напасть на меня. Что если он знал, почему он это почувствовал? Что если это и вправду не простая ошибка, а что-то необычное, ради чего можно запрыгнуть в окно к незнакомке и убить ее?     - Но мы ведь не знаем наверняка, что двигало им, когда он планировал нападение, - возразил Кевин. - Быть может, дело совсем не в этом.     - А в чем же еще? Я никогда раньше не видела этого парня, и я определенно не сделала ему ничего плохого. Также я обычная школьница, далеко не самая популярная, даже наоборот. Я не провожу дни напролет в огромных компаниях людей, не бросаюсь деньгами направо и налево, даже внешне я далека от красавиц-моделей и ничем не выделяюсь из толпы. Что из этого могло стать причиной нападения?    Неподалеку послышались шаги, и мы оба молча смотрели в сторону, откуда они доносились. Мимо нас пронеслись две незнакомых мне девушки, которые были так увлечены беседой, что, казалось, даже не заметили нашего присутствия. Когда они скрылись из виду, я немного снизила тон и добавила:     - К тому же он что-то говорил про предназначение.     - Предназначение? - заинтересованно приподнял бровь Кевин.     - Да. Перед тем, как напасть, этот парень сказал, что он здесь, чтобы исполнить мое предназначение. Что это значит, я без понятия, но в этом наверняка таилось нечто большее, чем "эй, я голодный, а ты прекрасно подходишь на роль ужина".     - Да уж, это... Это правда странно. А больше он ничего не говорил?     - Нет, знаешь, после той фразы он набросился на меня, и беседа у нас как-то не заладилась.     - Что ж, очень жаль. Ну, по крайней мере, теперь мы точно знаем, что он напал не просто потому, что ему так захотелось. Может, в тебе действительно есть нечто особенное, о чем знал этот вампир.     - Если это так, - произнесла я, мягко постукивая пальцами по шероховатой поверхности подоконника, - если есть во мне что-то, побуждающее вампиров немедленно перекусить мне глотку, то он определенно был не единственным, кто знал об этой моей особенности. Наверняка есть кто-то еще. Что если существует какая-то банда чокнутых вампиров, мечтающих убить меня? Может, мне уже нужно срочно паковать вещи и валить отсюда?     - Банда? - засмеялся Кевин. - Да брось, я уверен, не все так страшно...     - А почему нет? Конечно, я сейчас чувствую себя очень хреново и непонятно, и я, вполне вероятно, начинаю параноить, но если задуматься... - Я на секунду замолчала и вдруг, осененная мыслью, резко развернулась к нему лицом и воскликнула: - О, я вспомнила, у него на шее была татуировка.     - Татуировка? - переспросил он, скрестив руки на груди и прильнув боком к стене.     - Ну да, знаешь, иногда, когда люди собираются в банду, они делают себе тату, типа отличительный знак, знак преданности команде. Хотя, на самом деле, то, что было у него на шее, не было даже похоже на знак банды или что-то типа того. Это могло означать что угодно, например, его имя или имя кого-то близкого, или что-то подобное. Там была изображена буква "Э", обведенная в маленький квадрат.     - Знакомая татуировка, - размеренным голосом отметил Кевин.     - Знакомая? Ты видел ее еще у кого-то?     - Да, у моей подруги точно такая же. И тоже на шее, кстати.     - О Боже, серьезно? А эта твоя подруга, она... как ты?     - Как я? Если ты имеешь в виду мою вампирскую сущность, то да, она как я.    Я с подозрением сузила глаза и, глядя на его абсолютно спокойное лицо, покачала головой, не понимая, реально ли он игнорирует все эти факты, кричащие достаточно громко, чтобы заставить задуматься о них, или просто притворяется.     - А она случайно не говорила, что значит эта татуировка? - спросила я, не отрывая глаз от лица Кевина.     - Кажется, это первая буква имени какого-то ее знакомого или друга или кого-то еще, - пожал он плечами. - Я точно не знаю, в каких они отношениях.    Он поднял на меня глаза, но, встретив мой подозревающий взгляд, в один момент напрягся, выпрямился и недоуменно прищурился.     - Подожди, ты ведь не хочешь сказать, что... - произнес он, и я прервала его своими активными кивками. - Да нет, это же чушь.     - Господи, ты серьезно? - закатила я глаза, взрываясь в ожидании, когда до него наконец-то дойдет. - Да у них же две абсолютно идентичные татуировки, сделанных в одинаковых местах, и оба они при этом вампиры. Какова вероятность, что это случайность?     - Нет-нет, я уверен, это совпадение, - замотал головой Кевин. - Я знаком с Беккой много лет, она бы никогда с этим не связалась...     - Кевин, - резко прервала его я, со всей серьезностью заглянув ему прямо в глаза, - просто скажи, ты что-нибудь говорил ей обо мне?    Несколько секунд он молчал и смотрел на меня, из-за чего я почувствовала себя неловко и медленно отвела взгляд в сторону. Наконец, он сделал вдох, набрав полные легкие воздуха, и ответил чуть тише обычного:     - Да, я говорил о тебе.    На этот раз вдох сделала я, стараясь немного успокоиться и обсудить все трезво.     - Что именно ты говорил? - спросила я, покусывая от волнения губы.     - Я просто сказал, что чувствовал. Сказал, что встретил девушку и никак не могу понять, относится ли она к людям или к вампирам. И, кажется, я упоминул твое имя.     - Черт, я знала, что все из-за этого! - воскликнула я. - Я знала, что за этим что-то скрывается, что ты не просто ошибся...     - Андреа, послушай, это правда какое-то глупое совпадение, клянусь, - пытался убедить меня Кевин. - Я рассказал Бекке только потому, что она моя лучшая подруга. Она была рядом со мной почти полвека, я доверяю ей больше, чем себе. Бекка не могла так поступить.     - Что ж, почему бы тебе не спросить об этом свою дорогую подругу в лицо? - предложила я, поправив рюкзак на спине, и в очередной раз посмотрела ему прямо в глаза. - Иногда твое доверие и открытость с кем-то может потом обернуться против тебя самого. Мне кажется, это тот самый случай.    В эту самую секунду прозвенел звонок, и я тут же стремительно понеслась вверх по лестнице. Кевин не спешил: еще какое-то время он стоял на одном месте, будто окаменев, и только потом нехотя двинулся за мной. Добираясь до кабинета английского, я несколько раз врезалась в проходящих мимо учеников, путала повороты и оказывалась в незнакомой толпе, а все потому, что я не могла заставить себя сконцентрироваться на чем-либо. Меня кидало из стороны в сторону, я не чувствовала твердой земли под ногами и могла упасть в любую минуту. В мозгу будто бы случилось помутнение; мысли покинули голову, но одновременно постоянно возникали в ней, слепливаясь друг с другом в странную неразберимую кашу.    На следующей перемене я рассказала обо всем Хилари, ожидая, что мне станет легче, но даже дружеская поддержка, добрые советы и теплые объятия не смогли унять то странное чувство эмоциональной опустошенности и скомконасти мыслей в голове. По совету Хилари после третьего урока я выбила у доверчивой школьной медсестры справку и вернулась домой.    Возможно, свою роль сыграли усталость и события прошедших выходных. Как бы я ни пыталась убедить себя в том, что смогла все одолеть и теперь продолжаю жить в привычном ритме, где-то в глубине себя я понимала, что это неправда. Я по-прежнему чувствовала себя ужасно, когда начинала задумываться о нападении, и разговор с Кевином, новые подозрения, новые проблемы - все это было для меня словно нож, скользящий острым лезвием по и без того глубокой, медленно заживающей, но жутко болящей ране. Я чувствовала, что мои силы, прежде всего моральные, на исходе, и мне не помешал бы месяц отдыха на необитаемом острове, где нет людей, а, значит, нет и всех этих проблем. Идея вернуться домой и завалиться спать, нагло избежав расспросов мамы, на данный момент казалась самым идеальным вариантом развития событий.    Утонув головой в на удивление мягкой подушке, я вдруг подумала о том, что почти ни одна наша беседа с Кевином не заканчивалась какими-то приятными эмоциями. С самого первого дня учебы с ним, с самого первого нашего разговора я всегда чувствовала себя несколько подавленной, и это заставляло меня задуматься о том, что Кевин может быть вампиром, сосущим не только людскую кровь, но и энергию. Я лежала и думала об этом, однако мысли в моей голове метались из стороны в сторону, объединялись с другими, абсолютно противоположными, превращаясь в странную кашу, наспех сготовленную и выданную моим уставшим, полусонным разумом. Не зацикливаясь на этом, я просто позволила мыслям плыть по течению, сливаться со всем подряд и трансформироваться во что угодно, пока не начала дремать.    Утром следующего дня стояла прекрасная погода. Ясное небо и теплое солнышко ненадолго, всего на один день, возвращали в лето. Проснувшись от того, что яркие солнечные лучи плавно скользили по моему лицу, я, счастливая и безмятежная, выпрыгнула из кровати, встав гораздо раньше сигнала будильника, и отправилась на привычную утреннюю пробежку. Наслаждаясь теплом, я подставляла лицо солнцу и закрывала глаза, позволяя ногам нести меня в любом направлении. Свежий ветерок обдувал мою шею, цеплялся за выбившиеся из пучка на затылке волосинки и окутывал мое тело, но я практически не чувствовала холода, только приятную, вполне терпимую прохладу.    Все вокруг было пусто: редкие люди решатся выйти на прогулку в такую рань. Уверена, многие еще нежились в своей постели и не собирались вылезать оттуда ближайшие полчаса, и только я одна рушила пустынную, тихую, спокойную картину утреннего городка. Следуя привычному маршруту, я свернула за угол и увеличила скорость, разогнавшись так, что дома стремительно мелькали перед моими глазами один за другим и, казалось, даже ветер был не в состоянии догнать меня. Удивительное ощущение свободы наполнило каждую клеточку моего тела, и я неслась вперед, совсем не подразумевая, до какой скорости я сумела разогнаться. Мне было легко, весело, чертовски приятно, и это главное. Об остальном я даже думать не хотела.    Впереди виднелся еще один поворот, и я, не думая менять свой обычный путь, свернула за угол, однако здесь меня ждал сюрприз. Посреди дороги стояла девушка, тонкая, как веточка, блондинка в черной приталенной кожаной куртке. Я сбавила скорость и продолжала бежать вперед, надеясь, что она отойдет в сторону, но девушка продолжала стоять на месте, скрестив руки на груди. Когда я подумала обойти ее и стала передвигаться вправо, она сделала то же самое и вновь оказалась на моем пути. Стоило мне отойти влево - она уже была здесь. Мне не оставалось ничего другого, кроме как остановиться и заговорить с ней.     - В чем дело? - спросила я, тормозя в паре шагов от нее.     - Какие-то проблемы? - промурлыкала она низким, но таким приятным голосом. - Прости, я помешала?     - Эм, ну, вообще-то да, - ответила я, недоверительно прищурив левый глаз. - Я бы хотела продолжить свою пробежку, но ты преградила мне путь.     - Преградила путь? - засмеялась она, и ее бархатный смех внезапной волной накрыл меня, охватив все тело и прочно врезавшись в память. - Мне кажется, я не настолько большая по размеру, чтобы занять всю дорогу. Здесь еще много места, почему бы тебе просто не обогнуть меня?    Девушка вытянула руку, указывая на широкую дорогу, а я, качая головой, с недоумением смотрела на нее.     - Прости, но ты думаешь, я не пыталась? - спросила я, чувствуя в себе легкое раздражение, которое тут же старалась подавлять.     - Оу, правда? - с особой манерностью в голосе произнесла девушка. - Надо же.    Девушка стала пристально осматривать меня с ног до головы, как-то ехидно улыбаясь, пока я, все еще не понимая, что здесь происходит, начала подумывать о возвращении домой. Несмотря на внешнюю привлекательность и сладкозвучный голос, девушка почему-то отталкивала, и мне было не очень приятно вести с ней диалог, особенно такой странный, явно издевательский.     - Так, значит, ты занимаешься бегом, - заинтересованно промурлыкала она. - Миленько. Как давно?     - Окей, - я выставила ладони на уровне груди, останавливая ее, - разговоры - это круто, но, знаешь, я вышла, чтобы побегать, и если ты не собираешься меня пропускать, я просто побегу в обратном направлении. До свидания.    Не мешкая, я развернулась и начала разгоняться. Однако не успела я пробежать и полметра, как девушка заставила меня остановиться.     - Ты не используешь свой потенциал в полной мере, Андреа, - громко произнесла она.    Я замерла на месте и вновь обернулась к ней лицом.     - Мы знакомы? - недоумевающе спросила я.     - О нет, ты видишь меня впервые, - улыбнулась девушка. - А вот я - нет.     - Откуда ты меня знаешь?     - Это долгая история, дорогуша, - она скрестила руки на груди. - Но сейчас не об этом. Ты многого не знаешь о себе, и из-за этого вся твоя сила, твои способности - они никогда не достигнут своего максимума. Ты столько теряешь, Андреа.     - Да о чем ты вообще говоришь? - раздраженно спросила я.     - Ты права, я здесь не для того, чтобы беседовать с тобой. У меня на тебя совсем другие планы.    В этот момент за спиной послышалось какое-то движение, и уже через секунды по обе стороны от меня на холодном асфальте лежали тела двух мужчин, насквозь проткнутые деревянным колом. Я вздрогнула и, окончательно растерявшись, потеряла бдительность. Девушка схватила меня за руку и резким движением прижала к себе мертвой хваткой, из которой я, несмотря на отчаянное сопротивление, с трудом могла вырваться.     - Ты следил за мной, - возмущенно прошипела девушка. - С каких пор ты следишь за мной?     - С тех самых, когда ты стала врать слишком много, - сквозь зубы процедил мужской голос за нашими спинами. - Тебе лучше отпустить ее сейчас же.     - А не то что?     - А не то твои мертвые друзья с радостью примут тебя в свою компанию. Не думай, что они единственные, для кого я приготовил такой сюрприз.     - Ты не осмелишься, - усмехнулась девушка, пошатнувшись.     - Хочешь проверить?    Даже не видя происходящего, я почувствовала, как чья-то рука резко охватила шею девушки, а сама она вдруг выгнула спину, будто что-то позади упиралось в нее. Еще несколько секунд, и она ослабила хватку, благодаря чему я тут же вырвалась из ее рук и отбежала вперед на некоторое расстояние. Обернувшись, я увидела пылающее от гнева лицо девушки, которая, впиваясь пальцами в охватывающую ее шею руку, пыталась высвободиться. Осознав, что я вырвалась, она бросила в мою сторону уничтожающий, полный ненависти и злости взгляд, отчего у меня по телу пробежались мурашки. Наверное, нужно было бежать, но я словно примерзла к этому месту и, раскрыв рот, продолжала наблюдать за ситуацией.    Позади девушки стоял Кевин. Одной рукой он удерживал незнакомку, а другой сжимал деревянный кол, приставив его прямо к спине блондинки. Выражение лица, с которым он все это делал, не могло сравниться даже с тем, что я подсмотрела в парке пару недель тому назад. Злоба и отчаяние, ярость и боль настолько преобразили его, что я даже на минуту усомнилась, действительно ли передо мной Кевин. Не нужно было лишних слов - достаточно было посмотреть в эти глубокие серые глаза, чтобы понять: ему тяжело стоять здесь, держа кол в нескольких сантиметрах от сердца девушки. Внутри он страдал, и на какое-то мгновение мне показалось, что в этих печальных глазах блеснули слезы, но, даже если они и были, Кевин ловко избавился от них. Теперь я была уверена: девушка, стоящая в метре от меня - Бекка.    Внезапно я проникнулась сочувствием к Кевину, ощутила тяжесть опустившейся ему на плечи боли так ярко, словно была на его месте. Я понимала его, видела насквозь его чувства и переживания. Все же Бекка, насколько мне известно, была его подругой, самым близким человеком на планете, которой он доверял, которую любил, на которую надеялся. Он ждал от нее предательства в последнюю очередь, а она в первый же удобный момент вставила нож в его спину. Произойди это со мной, я бы получила огромную неизлечимую травму, не позволяющую больше доверять кому-либо. Возможно, именно поэтому я не могла уйти. Кевин был рядом, когда мне нужна была помощь, даже сейчас он оказался здесь во многом ради меня, и я чувствовала себя обязанной остаться и поддержать его в любом случае.     - Ты забываешь, что я старше тебя в несколько раз, - сквозь зубы произнесла Бекка, сильнее уцепившись в руку Кевина. - Я сильнее тебя.     - Тогда почему ты все еще здесь? - прошипел он.    В глазах девушки жгучим пламенем вспыхнула ярость, и она в один момент сорвала со своей шеи его руку. Обернувшись к Кевину, Бекка обоими руками схватилась за другую сторону кола и приставила его острый конец к своей груди.     - Давай, прикончи меня! - гневно воскликнула она. - Ты же этого хочешь? Ты же для этого сюда пришел? Ну же, Кевин, чего ты ждешь?     - На твоем месте я бы бежал, - сохраняя спокойствие, процедил он. - Навсегда бежал из моей жизни.     - Трус, - бросила она, отойдя на пару шагов назад. - Ты бы никогда не осмелился.     - Какого черта ты делаешь, Бекка? - громко спросил Кевин. - Зачем ты на нее охотишься? Для чего тебе все это?     - Слишком много вопросов, дорогой, - коварно улыбнулась блондинка. - Ты такой благородный, пытаешься спасти бедную девушку, но знаешь ли ты, что все твои усилия - пустая трата времени? Уничтожь меня - придут другие. Она будет в безопасности лишь тогда, когда все вампиры будут стерты с лица земли.     - Зачем тебе Андреа? - спокойствие Кевина постепенно достигало своих пределов.     - Она полукровка, Кевин. Она особенная. Она ценна. Может быть, сегодня я упустила ее, но это не конец. - Бекка обернулась и одарила меня той же коварной улыбочкой. - Элмер уже близко, дорогуша. Тебе лучше поторопиться, если ты хочешь счастливо провести свои последние дни.    Едва она произнесла эти слова, как тут же исчезла из виду, но и я, и Кевин были слишком ошеломлены, чтобы придать этому какое-либо значение. Кевин не стал бежать вслед за ней, я уж тем более не думала за ней гнаться, да и был ли в этом смысл? С полминуты мы стояли друг напротив друга, витая каждый в своих мыслях и не решаясь заговорить. Первой очнулась я.     - Как ты? - тихо спросила я, подойдя ближе, и наши пальцы на долю секунды соприкоснулись, как всегда заставив меня вздрогнуть.     - Скорее, это я должен спрашивать тебя об этом, - горько усмехнулся Кевин.     - Уверена, сегодня ты пострадал куда больше. Так что... как ты себя чувствуешь?     - Если честно, мне сейчас хочется забиться в угол, напиться и никого не видеть. Но это пройдет. Все всегда проходит.     - Проходит, но это ведь не значит, что ты должен забить на свои чувства и не обращать на них внимания. Не то чтобы я хочу видеть тебя страдающим и подавленным, но разве будет лучше, если притворяться, что все хорошо, когда это не так? Я просто хочу сказать, что я понимаю, как тяжело терять друзей, и если тебе захочется поговорить об этом, то иногда я тоже могу оказаться неплохой слушательницей.     - Спасибо, Андреа, - вяло улыбнувшись, тихо произнес Кевин и оглянулся. - Но, думаю, сейчас тебе лучше пойти домой. Люди вот-вот начнут выходить на улицу, и, я уверен, им не очень понравится, если здесь по-прежнему будут лежать эти двое.    Он кивнул в сторону мертвых парней, лежавших неподалеку, и я сделала пару шагов в сторону, чтобы случайно не зацепить их. От одного только вида этих больших посеревших тел меня передернуло.     - Да, я, наверное, пойду, - пробормотала я, переводя взгляд обратно на Кевина. - Но... могу я кое-что спросить?     - Конечно, - ответил он.     - Ты знаешь, о ком говорила Бекка? Кто такой Элмер?     - Она говорила о нем, но, поверь, я знаю не больше, чем ты. Бекка говорила лишь, что он ее давний знакомый и она обязана ему жизнью за все, что он для нее сделал.     - И он вампир?     - Думаю, если бы он был человеком, Бекка бы не стала запугивать тебя им.     - Да, я тоже так подумала, - промямлила я, неловко опустив глаза. - Что ж, ладно, я... Тебе тут не нужна помощь?     - Уверен, я справлюсь один.     - Хорошо. Значит, я, наверное, пойду. До встречи.    Я неуверенно развернулась и маленькими шагами пошла в сторону своего дома.     - Мы еще сможем поговорить сегодня? - спросил Кевин, когда я почти свернула за угол.     - Было бы неплохо, - ответила я.     - Ты не будешь возражать, если я зайду к тебе позже? Или нам лучше встретиться в другом месте?     - Нет, у меня - отлично.     - Хорошо, - произнес Кевин, и я ушла.    Не в настроении продолжать пробежку, я медленно плелась по озаренным солнцем улицам. В голове, как гром, звучали слова Бекки. Полукровка, особенная, Элмер, последние дни - все это я слышала каждую секунду своего пути домой, пытаясь собрать их воедино и понять, что они означают. И хоть я пока не знала, в чем, по мнению Бекки, заключалась моя особенность, одно я осознавала наверняка: все, что мне пришлось испытать за эти две недели - только начало. Возможно, это была еще самая безобидная часть, ведь ни я, ни Кевин, ни кто-либо еще не знал, кто такой Элмер, зачем ему убивать меня и на что он способен, чтобы достичь своей цели.    Однако не только Элмер занимал мои мысли этим утром. Гораздо больше, чем он, меня интересовало то, почему Бекка назвала меня полукровкой. Чутье подсказывало мне, что она имела в виду вовсе не национальности моих родителей, не их расы или что-то подобное, а нечто большее - их сущность. Наверное, это и есть причина, по которой Кевин почувствовал во мне вампира, но разве это возможно? Реально ли, что кто-то из моих родителей может быть причастен к вампирам, являться им? Это казалось мне совершенно абсурдным, но я не могла прекратить думать об этом.    В своей матери я была уверена и все сомнения гнала прочь. Я живу с ней под одной крышей шестнадцать лет, я доверяю ей во всем, и я бы ни за что на свете не поверила, что моя родная мать втайне от меня заливает в себя чью-то кровь. К тому же я каждый день вижу, как она ест, как просыпается сонной и пытается разбудить себя кофе. Я наблюдала, как она болела, видела на ее коже морщинки и прыщики, чего никогда не бывает у Кевина, и, самое главное, я отчетливо слышала ее сердцебиение, поэтому, если мои знания о вампирах верны, моя мама явно не одна из них.    А вот об отце я ничего сказать не могла. Я вообще едва представляла себе его, ведь за всю свою жизнь я ни разу не видела своего отца, даже на фотографиях. Мама воспитывала меня в одиночку, без чьей-либо помощи, за что я безмерно ей восхищаюсь, и, когда я спрашивала ее об отце, она отвечала неохотно, кратко, всячески избегая подробных расспросов. Все, что я знала об этом человек - это то, что он оставил меня с мамой, когда я была еще совсем младенцем. И, хоть мама всегда старалась говорить о нем как о хорошем человеке, я никогда не питала к его образу никаких положительных эмоций. Он был для меня никем, пустым местом, и я даже не пыталась узнать о нем больше. Сейчас, когда я оказалась погружена в ситуацию, где каждый вампир хочет убить меня, возможно, из-за моего происхождения, я жалела об этом. Однако, если это правда, если мои отец действительно вампир, я могу понять маму, которая не особо хотела говорить со мной о нем. Быть может, она знала, но не хотела, чтобы этого знала я. Или, подобно мне, она просто боялась говорить о вампирах, рискуя остаться непонятой.    Как бы то ни было, я твердо решила, что как-нибудь подниму эту тему и вытащу из мамы всю правду. "Как-нибудь" оказалось сегодня.    Я уходила из дома, разрываясь от бодрости, радости и энергии, а вернулась подавленая, разбитая и полностью вымотанная в эмоциональном плане. Перешагнув порог, я поплелась в свою комнату, чтобы залезть в кровать и провести день, накрывшись с головой одеялом. Когда я была уже около лестницы, из кухни выглянула сонная, видимо, только проснувшаяся мама.     - Доброе утро, - произнесла она, зевая.     - Ты не спишь? - удивилась я, глядя на время. - Еще даже не семь.     - Я знаю. Вообще-то я встала просто попить воды, а потом услышала, что ты вошла, и вот мы здесь.     - Ясно, - сухо бросила я, взбираясь наверх. - Я не пойду сегодня в школу.     - Почему?     - Я болею.     - И чем же это? - спросила мама, но я была уже около своей комнаты и не стала отвечать.    Упав на кровать, я одной рукой потянула на себя одеяло и закрыла глаза. Но не успела я даже подумать о расслаблении, как после трех коротких стуков дверь открылась, впуская маму внутрь.     - Андреа, - обеспокоенно произнесла она, избавившись от сонливости в голосе, - что с тобой происходит?     - Со мной все хорошо, я просто болею, - пробормотала я, не открывая глаз.     - Знаешь, ты можешь отмазываться этим от кого угодно, но меня ты не обманешь. - Мама подошла ближе и села на край кровати. - Что-то не так, Андреа, я это чувствую. Я это знаю.     - Я просто плохо себя чувствую, окей? - чуть ли не плача, сказала я т зажмурилась еще сильнее. - Мне просто нужно поспать, и все пройдет.    Мама придвинулась еще ближе и, убрав волосы с моего лица, принялась ласково поглаживать меня по голове. От ее заботливых прикосновений у меня по телу побежали мурашки, а на глаза начали наворачиваться слезы.     - Знаешь, что еще может помочь? - спросила мама.     - Что?     - Разговор, - произнесла она, едва я успела договорить. - Возможно, сейчас тебе кажется, что я не смогу понять, но, поверь, это не так. Не думай, что я всю свою жизнь провела на работе и дома, занимаясь тобой. В моей жизни было много приключений, таких, о которых ты и не подозреваешь. Я пойму все. Я пойму, даже если ты кого-то убила. - На этих словах я вздрогнула. - Ты ведь знаешь это, да?     - Да, - прошептала я.     - Тогда в чем проблема?     - Я не могу. Я... я боюсь.     - Все будет хорошо, - успокаивала меня мама. - Хуже точно не будет. Я обещаю.    Я выползла из-под одеяла и, притянув колени к груди, оказалась совсем рядом с мамой.     - Пожалуйста, пообещай, что не посчитаешь меня за сумасшедшую, - тихо произнесла я, утирая слезинки, выступившие на глазах.     - Что бы ты ни сказала, я уверена: ты не сумасшедшая, - улыбнулась мама, взяв меня за руку.     - Ты знаешь что-нибудь о вампирах? - спросила я, и внутри меня словно все перевернулось.     - Гораздо больше, чем мне бы самой хотелось, - ответила она.     - Нет, я серьезно. О настоящих вампирах. Не о киношных.     - И я тоже серьезно.     - Так... ты знала, что они существуют.    Мама утвердительно кивнула головой.     - И ты ничего мне не сказала?     - Нет. Наверное, должна была, но я до последнего надеялась, что тебя это не коснется. Но раз ты заговорила об этом, то, видимо, все же коснулось, да? С тобой что-то случилось?     - Да, - произнесла я, подняв лицо вверх, возвращая выкатившиеся слезы обратно. - Я... Ты ведь помнишь, я рассказывала тебе про парня из школы?     - Помню, - кивнула мама.     - Его зовут Кевин, он вампир, и, когда я об этом узнала, он сказал, что чувствует и во мне вампира тоже. Но дело не в нем. Вся проблема в том, что после нашего знакомства, я все чаще сталкиваюсь с вампирами. Они нападают на меня, пытаются убить, говорят, что я особенная, а я ничего не понимаю и не знаю, что мне делать. Помнишь ночь, когда тебе послышался шум в моей комнате? Тогда в мою комнату запрыгнул вампир, и я убила его, а потом все выходные убивалась сама. И сегодня... Я вышла на пробежку, а там девушка, и она могла бы убить меня, если бы не Кевин...    К концу своей речи, я уже захлебывалась в слезах, но продолжала безуспешно пытаться прекратить плакать и вернуть себе сухие глаза, спокойное выражение лица, трезвый рассудок. Мама внимательно вслушивалась в каждое мое слово и смотрела на меня не то с удивлением, не то с испугом в глазах.     - Поверить не могу, что ты ничего мне не сказала, - произнесла она.     - А ты бы рассказала, если бы знала, что большинство в лучшем случае не обратят внимание, а в худшем - отправят в психбольницу?     - Но я не большинство.     - Черт, да, я знаю.    Я ринулась к маме и, спрятав лицо на ее груди, громко заплакала. Мама только крепко обняла меня и, прижав к себе, нежными руками стала поглаживать по спине, то и дело прикасаясь губами к моей макушке. Ничто в жизни не успокаивало меня так быстро и так легко, как теплые прикосновения мамы. Они, словно по волшебству, развеевали все тревоги, и я, оказавшись в объятиях родных, любимых рук, вновь ощущала себя маленькой девочкой, счастливой, беззаботной, защищенной от всех опасностей в мире.    Прильнув к маминой груди, я слышала ее сердцебиение, такое быстрое и взволнованное, словно сердце под ее кожей пыталось пробить себе путь наружу. Это выдавало ее истинные чувства. Каким бы спокойным не казалось ее лицо, внутри она разрывалась от переживаний, нервничала. Несколько раз она делала глубокий вдох, открывала рот, собираясь что-то сказать, но неизменно вздыхала и не решалась ничего произнести.     - Если уж мы сегодня делимся страшными секретами, - наконец сказала она, но как-то неуверенно, тяжело, даже грустно, - могу я раскрыть свой?     - Давай, - согласилась я. - Он ведь все равно уже не будет страшнее моего, да?    Мама сглотнула и пожала плечами, отчего я невольно напряглась. Казалось, еще никогда она так не нервничала, и я, привыкшая к тому, что она всегда расслабленная, подозревала в этом что-то неладное, что-то действительно серьезное и трудное.     - Понимаешь, - произнесла она, сжимая мою руку, - я не совсем твоя мама.     - Что... что ты имеешь в виду?     - Андреа, я была рядом с первого дня твоей жизни, я вырастила тебя, и я буду любить тебя всем сердцем до своего последнего вздоха, но я никогда не была твоей настоящей матерью. У тебя есть еще одна семья, детка. Та, в которой ты была рождена на самом деле.