Gigolo

Тэхён очнулся в каком-то тёмном помещении. Отчетливо он не видел ничего, но мог догадаться, что он на кровати. Кожу обдавало лёгким морозцем, и он вспомнил, что вообще произошло. Пытаясь нашарить хоть что-то руками, он накрыл себя одеялом и решительно встал с кровати, направляясь на поиски двери или выключателя. Пока он несколько минут ползал по стенам, за ним из темноты угла наблюдала пара глаз. — А ты забавный, — слышится смешок из темноты, и Тэ вздрагивает, резко поворачиваясь на звук, но так ничего и не видит, метаясь взглядом по темноте. Хлопок и загорается свет. Тэхён невольно жмурится от яркости и пытается приглядеться. Комната в жёлтых тонах, чёрно-красная кровать, на которой он не так давно лежал, шкаф встроенный в стену, круглое кресло, где сидит мужчина с мятными волосами, весь в черном. Тэхён смутно припоминает, как его тащили и с кем он до этого разговаривал, поэтому сразу зло стискивает зубы, глядя на мужчину. — Где мои мать и брат?! — шипит белокурый. — О… она небось деньги ищет, чтобы похороны провести, — хмыкает мужчина, и Тэхён вспоминает звук выстрела. — Ублюдок! — хрипит Тэ. — Ты меня похитил, это немалый срок, — пытается держаться от того, чтобы не зареветь. — Кого это волнует. Подай я на вас в суд, тебе в любом случае пришлось бы батрачить на меня, пока деньги не отработаешь, ну или попку свою тюремщикам подставлять, — хмыкает мужчина, подымаясь с места. — Тебе повезло, потому что твои клиенты будут богачами, ухоженными и уж точно не с кучей вич-заболеваний. — Что? Проституткой меня сделать решил? — осознавая слова, шикает белокурый. — Иди-ка ты на хуй. Я верну всё и без этой унизительной хуйни, — твердо проговаривает Тэ, гордо голову вскидывая, но его резко прижимают к стене и что-то вкалывают в шею. По телу проходится неприятное жжение и ноги подкашиваются, но он не падает только потому, что его за талию придерживают. — На хуй – это твоё место. Твоя внешность необычна, так что, думаю, ты быстро вернешь всё должное на «своем месте», — хмыкает мужчина, слегка поглаживая скулы парня. — Что ты мне вколол? — еле слышно шипит Тэхён, пока его обмякшее тело несут до кровати. — Одна очень хорошая штука. Согласись, расслабляет, — хмыкает мятный, а потом кидает белокурого на кровать и разворачивает на нем одеяло. — Тело у тебя тоже неплохое, мне нравится. — Что за хуйню ты вколол?! — пытается как можно серьезней произнести Тэ, но язык еле ворочается. — Не переживай, не сдохнешь… пока я этого не захочу, — проговаривает мужчина. — Это что-то наподобие афродизиака. Сейчас ты не чувствуешь тела, но потом станешь кидаться на всё, что можно или может выебать, — объясняет мужчина. — У китайцев купил пару лет назад, на пробу, а теперь эта дрянь так спасает мой бизнес. Толстосумы просто не могут не вернуться, когда получают самый лучший трах. — Ещё и людей силой тут держишь, заставляя тела продавать? Мне стоило сразу в полицию звонить, — обессиленно шикает Тэ. Он уже поймал в голове тот факт, что мама жива, а вот что случилось после выстрела с Джином, Тэхёну представить страшно. — Верхушка полиции Тэгу – мои постоянные посетители, — хмыкает мужчина. — Нахера ты мне это сейчас вколол? Я не собираюсь работать на тебя, — чувствуя как медленно возвращаются силы, а с ними немалое возбуждение, он собирает остатки разума, стараясь подчинить себя им, но блять. Эта хуйня хлеще той, что влил в него Джин. Глаза уже поблескивают от возбуждения, член колом, а рядом ухмыляется мятноволосый. — Ты сделаешь это без просьбы, потому что я не заставляю. Я просто ввожу сыворотку, и ты сам уже хочешь остаться, — произносит мужчина, смотря на то, как белокурый пытается бороться с своим возбуждением, скрутившись в клубочек и тяжело дыша. — Наркотик – им станет для тебя секс, и ты не уйдешь отсюда, будешь просить дозу раз за разом. — Ублюдок, — шипит Тэхён, собрав последние силы. Он чувствует, что больше не может бороться. Мужчина хватает его за запястья, поворачивая на спину и нависая сверху. — Я стану частью твоей первой дозы, — склонившись к уху, шепчет мятный. — Я Юнги, но это только для того, чтобы ты знал чье имя стонать. Это последнее что помнил Тэхён, когда очнулся один в комнате с болящими мышцами, весь в сперме и укусах. Он долго плакал только от одной мысли, что тут происходило с ним, потому что он ни черта не помнил. Ему казалось, что он тут уже вечность, один, но Юнги пришёл снова. Ухмыльнулся и приказал двум верзилам за его спиной через силу накормить парня, после отмыть и приготовить к первому клиенту. На шее Тэ уже больше 17 дырочек от шприца, что не успевают заживать. Он сопротивлялся, пытался драться, пинался, кусался, но когда его зажимали сильнее и всё равно тыкали иглой, он понял, что смысла бороться нет. Он просто выполнял всё, что ему говорили, и слава богу он не помнил ни момента о том, что было после укола. Лишь мог догадываться, когда находил на себе новые синяки, царапины, потеки крови и спермы, а иногда небольшие ссадины. Всё тело безумно болело и ныло, Тэ стал чувствовать себя не больше, чем овощем или роботом. Побледнел, весь в синяках и ссадинах, еле передвигал ногами и уже не мог ни на что надеяться, когда его и остальных девушек и парней повели показывать как предлагаемый «товар» на первый этаж в главный зал. Тэхён тут около месяца, но уже знает, что отсюда не сбежать, только один вход и выход, и тот под охраной. Окна не разбиваются, так же как и не открываются. Убить себя? Ты не найдешь ни одного острого предмета, чтобы это сделать быстро и тебя не успели спасти. Тэхён чувствует запах спермы и грязи от стоящих рядом девушек, что похоже только отпустили клиентов и довольно улыбаются. Тэхён противно морщится, вспоминая как позавчера к нему в комнату ввалились два мужика, а потом он очнулся один, с таким же мерзким запахом на теле. Он оглядывается и смотрит на диван, где сидит Юнги, явно ожидая гостя. Тэхён пропихивается сквозь толпу и падает рядом с мужчиной, откидываясь головой на его плече. Кто-то в толпе начинает шипеть и чуть ли не орать: «К хозяину нельзя прикасаться, а уж тем более сидеть рядом». Тэхён находит эту девушку в толпе и, звонко хихикнув, поворачивается к мятноволосому лицом, резко целуя. Он чувствует, как на него собираются накинуться остальные, и кто-то уже хватается за его волосы, отрывая от Юнги. Тот подрывается с места и почти рычит. — Не сметь! Он дороже вас всех взятых! Хоть волосок с его головы и вы будете ублажать бомжей, — шипит мужчина и помогает Тэхёну подняться и сажает его на свои колени, придерживая за талию. Тэ победно осматривает всех, что так косятся зло на него, и чувствует себя победителем. Его это веселит, веселит, когда его ненавидят, убить хотят, но пальцем не тронут, потому что Тэхён сидит на коленях у власти, и она прижимает его к себе, давая всем понять, что он неприкасаемый. Только так теперь Тэ и будет развлекаться, потому что ему уже откровенно на всё похуй и откровенно скучно. Он уже давно догадался, что его ценят. Мятный приходил к нему почти после каждого клиента, проверял состояние. Раны и синяки мазью мазал. Если первые дни Тэхён ревел от того, что полностью бессилен и не может ничего сделать, чтобы помочь себе спастись отсюда, то мятный сидел с ним, не трогал, не успокаивал, спокойно слушал, как младший на него проклятья насылает и всякими словами кроет, ждал, когда он успокоится и заснет, а потом одеяло ему подтыкал. Тэхёна с первых дней невзлюбили, сначала потому, что противился, материл все и вся, драться пытался, но ему за это ничего не делали. А потом заметили заинтересованность со стороны хозяина, что так часто к нему приходил и часами в его комнате сидел или даже завтракал пару раз с ним за одним столом (в целях того, чтобы проследить, что младший точно кушает и голодом себя не морит в знак протеста). Ревность и автоматическая ненависть охватывала всех, потому что не каждый в этом «борделе» мог хотя бы заговорить с мужчиной, не говоря о том, что он сделал себя неприкосновенным для всех, когда появился Тэхён. Он был с ним всего раз, не жалел его, отдавая в оргии, потому что зарабатывал на нем нехилые суммы, которые уже раз десять окупили долг белокурого, но и отпускать он его не спешил. Как-никак нравится он многим, приносит суммы огромные, и хотелось эту «золотую жилу» сберечь. Он относился к нему бережно и терпит всё только из-за денег, что тот ему приносил. Тэхён же зная, что к нему привязались и в обиду не дадут, открыто начал этим пользоваться. Когда на него наезжали другие «проститутки», он отвечал резко, дерзко, грубо, позволяя себе отвесить несколько нехилых пощечин и устраивать драки, зная, что его спасут и позаботятся о состоянии, а других накажут. Стал бегать в кабинет мятного и без стеснения материл его при шлюхе, что сосала ему в этот момент. Хватал эту дрянь между ног мужчины за волосы и оттаскивал с силой, не давая возможности и рыпнуться, выкидывал из кабинета. Орал на мужчину, задаваясь вечным вопросом, когда тот его отпустит, но с каждым разом убеждался в том, что, кажется, его вообще отпускать не планируют. Он раскидывал бумаги, что заполнял мужчина, бил его парочку горшков с цветами, в хлам разнес монитор компьютера и даже как-то зарядил Юнги между ног, сыпля проклятия. Но его терпели. Он пользовался и продолжал. Сейчас сидит спокойненько на коленях мужчины и может прямо сейчас ему двинуть или поцеловать, и ему это всё позволят, слова не скажут, но не выпустят отсюда. Толпа перед ними начала шушукаться, постепенно замолкая, Тэхён сидел в объятьях мужчины и не обращал ни на что внимания, позволяя залазить холодными пальцами под свою же рубашку (Тэхён просто ограбил шкаф Юнги в его кабинете, запасаясь небольшим количеством боксеров и рубашек, и мятный об этом знал, и более того, разрешал), пока не замер в неожиданности, пытаясь понять, «хули так знакомо звучит?» — Хочу его. Сколько стоит? — слышится знакомый голос, и Тэхён решает, что крышей поехал.