Прометей 2037

      24 ноября 2038 года       08:54       Детектив Гэвин Рид откинулся на спинку кресла и уставился в монитор своего рабочего компьютера с таким раздражением, что, обладай люди способностью ломать технику взглядом, тот бы непременно затрещал и погас. На экране высвечивался ответ капитана Джозефа Гарбера на письмо, в котором Гэвин спрашивал, есть ли у него возможность вернуться назад в отдел убийств. Гарбер, как всегда, был лаконичен, сообщая, что вакансии пока нет, а в связи со сложившейся в стране ситуацией в ближайшее время Рида и его коллег вряд ли куда-то отпустят. «На мой взгляд, ты прекрасно справляешься со своей текущей работой», гласил постскриптум. Перечитав это, Гэвин недоверчиво хмыкнул. Гарбер пытался приободрить его. Надо же.       Неприятности начались в середине августа, когда андроид модели PL600 застрелил своего хозяина из его же пистолета, попутно отправил на тот свет пару полицейских и несколько часов подряд удерживал в заложниках девочку, угрожая спрыгнуть вместе с ней с крыши высотного здания. «Киберлайф» приложила немало усилий, чтобы замять этот инцидент и представить дело как единичный несчастный случай, а в Департаменте полиции появилась новая структурная единица — отдел по расследованию преступлений, совершённых андроидами. Гэвина перевели туда из отдела убийств, хотя убийства поначалу были редкостью — заниматься, в основном, приходилось розыском пропавших андроидов, а также делами, связанными с незаконным оборотом тириума и биокомпонентов. Рид не был в восторге от нового места работы: андроидов он недолюбливал. Это из-за них рынок труда стремительно сжимался и, начиная с 2029-го, когда «Киберлайф» выпустила линейку моделей PC200, многие офицеры полиции оказались за бортом. Гэвина, тогда уже получившего значок детектива, эта участь миновала, но некоторым его сослуживцам не повезло. В том числе и тем, с которыми он когда-то учился.       На его взгляд, это было чертовски несправедливо. Он хорошо помнил, какие трудности ему пришлось преодолеть, чтобы пополнить ряды полицейских Детройта: собрать целую папку документов, пройти медкомиссию, психологический и физический тесты, полиграф… И это только для поступления в Академию. Уже на вторую неделю обучения Гэвин возненавидел одноимённую старую комедию, потому что в реальности всё куда больше напоминало «Цельнометаллическую оболочку»: сержанты-инструкторы третировали курсантов по полной, сразу же отсеивая тех, кто огрызался в ответ или давал слабину. Будучи холериком по темпераменту, Гэвин и сам удивлялся, каким образом ему удавалось сохранять выдержку, когда инструктор, брызжа слюной, в очередной раз при всех орал на него и называл никчёмным маменькиным сынком. Помнил только, как руки сами собой сжимались в кулаки — так, что ногти до крови впивались в ладони.       Ежедневные пробежки по две с половиной мили и череда бесконечных подтягиваний, приседаний и отжиманий тоже играли немаловажную роль. С отжиманиями была отдельная тема: подход по пятьдесят раз являлся стандартным штрафом за малейшую провинность. Опоздал на минуту? Плохо начистил ботинки? Неправильно ответил на вопрос? Пятьдесят отжиманий, пока руки не перестанут разгибаться в локтях, а в глазах не начнёт темнеть. Иногда для разнообразия заставляли поднимать над головой сумки с учебниками и снаряжением, которые в среднем весили сотню фунтов — тоже по пятьдесят раз. По какой-то неизвестной причине это число пользовалось у инструкторов особенной популярностью.       Академия закаляла не только физически, но и духовно. Безжалостно отсеивала слабаков, неудачников и эгоистов, ставящих себя выше других; оставляла сильнейших, лучших из лучших. Тех, что в любой ситуации могли сохранять хладнокровие, держать себя в руках, контролировать свои эмоции. И умели чётко выполнять поставленную задачу, не задавая лишних вопросов. Такие ребята к исходу пятого месяца удостаивались от сержантов звания «хороших парней» и одобрительных хлопков по плечам и спине, а оскорбления и моральные издевательства сменялись добрыми советами и просьбами всегда быть начеку.       Вот, через что должен был пройти человек, желающий стать полицейским — место в Департаменте каждому доставалось кровью и по́том, буквально. А андроиду достаточно было просто сойти с конвейера. И хотя Гэвин ещё в первую неделю обучения усвоил, что такое понятие, как справедливость в жизни, можно смело вычёркивать из своего словаря, спокойно смотреть на то, как офицеры пишут заявления на увольнение, а на их место заступают пластиковые болваны, он не мог.       Громко клацнула клавиша, которую он нажал, чтобы удалить письмо Гарбера. Именно в такие минуты Рид, в целом лояльно относившийся к техническому прогрессу, начинал жалеть, что бумажная корреспонденция давно перестала котироваться. Электронные письма нельзя скомкать и бросить в мусорную корзину, разорвать на клочки или сжечь — в общем, сделать с ними хоть что-то, что может принести облегчение от мысли, что дорога назад в отдел убийств ему пока закрыта. В каком-то смысле, на новом месте работа была полегче, однако Гэвин буквально сердцем чувствовал: он не в своей стихии. Да и с продвижением по карьерной лестнице у него здесь вряд ли заладится. Пока что вершиной его успеха было получение квалификации детектива, но с тех пор он застрял в одной точке. Трижды сдавал тест на сержанта, и в первый раз для прохождения ему не хватило буквально одного-двух процентов. Во второй раз получилось так, что слишком много людей набрало проходной балл, и планку повысили до семидесяти пяти, а результат Рида тогда составил семьдесят четыре. И, наконец, в третий раз он всё-таки взял этот грёбанный тест, но в Департаменте не оказалось свободной должности сержанта. Поскольку автоматического повышения в звании в полиции не предусматривалось, Гэвину оставалось только стиснуть зубы и ждать. А ждать он не любил.       Апогеем его невзгод стало начало месяца, когда «Киберлайф» направила к ним в отдел новую модель — RK800, прототип андроида-детектива. Именно тогда Рид понял, что перед ним возникла настоящая проблема, и в отличие от патрульных PC200 и PM700, у проблемы даже было имя.       «Приветствую, детектив Рид. Меня зовут Коннор».       «Я — твоя будущая замена», — мысленно закончил за него Гэвин.       Коннора определили в напарники к лейтенанту Хэнку Андерсону — одному из самых прославленных сотрудников полицейского управления Детройта с внушительным послужным списком и песком в зобе*. Десять лет назад, когда полиция нанесла сокрушительный удар по охватившей город эпидемии «красного льда», Хэнк был на виду у прессы всего штата. О нём писали газеты, говорили по телевидению. Самому молодому лейтенанту прочили быстрое продвижение по службе и, вероятно, должность комиссара — казалось бы, чем не достойный пример для подражания?.. Однако Гэвин был глубоко разочарован, когда ему довелось познакомиться с Хэнком лично. Поначалу он даже не поверил, что угрюмый старик в нелепой цветастой рубашке — и есть тот самый знаменитый лейтенант Андерсон, которого журналисты наперебой величали «образцовым полицейским» и «одним из самых талантливых сотрудников управления». Он выглядел куда старше своих пятидесяти трёх лет, к тому же был человеком пьющим, и речь тут шла не о бокале вина за ужином — нет, о напитках покрепче. Сам Рид убеждённым трезвенником не являлся, но одно дело — выпить пару кружек пива в хорошей компании под спортивный матч, и совсем другое — систематически напиваться в одиночестве посреди рабочей недели, а затем являться в участок ближе к обеду, распространяя вокруг себя крепкий запах перегара.       В первый раз двое детективов, один из которых был настоящим, а другой пластиковым, пересеклись случайно: Рид тогда был на ночном дежурстве, а около полуночи в участок доставили девианта — какую-то старую модель бытового помощника, убившую своего хозяина. Хэнк решил сразу же его допросить, и Гэвин наблюдал за процессом из смотровой, надеясь почерпнуть для себя что-нибудь полезное: хоть ему и не нравилось заниматься делами по андроидам, это не означало, что он выполнял свою работу спустя рукава. И старался использовать любую возможность для получения новых знаний, которые потом можно будет применить на практике.       Хэнку так и не удалось разговорить девианта, и тогда за дело взялся Коннор, который, как ни странно, добился успеха. Рид, внимательно следивший за «конкурентом», очень хорошо понимал, что тот прибегнул к классической тактике допроса, проверенной временем. Попеременно угрожая и успокаивая, запугивая и обнадёживая, проявляя то участие, то безразличие, Коннор одновременно сыграл и «хорошего», и «плохого копа», и даже его голос будто шёл волнами. Гэвин, знакомый с этой тактикой не понаслышке, зачастую прибегал к ней сам, когда работал в отделе убийств. Как правило, сначала он «подготавливал почву» — хамил, запугивал, угрожал, в особо тяжёлых случаях мог даже ударить подозреваемого разок-другой, предварительно выключив камеру, — и когда тот уже находился на грани нервного срыва, в допросник будто бы случайно заходил напарник Гэвина, изображающий добродушного и участливого следователя. «Рид, ты что творишь»? — укоризненно восклицал он. «А ты не учи меня, как делать мою работу, Окампо»! — огрызался в ответ Гэвин, демонстративно швыряя папку с делом на стол и продолжая морально давить на подозреваемого. «Я сказал, хватит! — Окампо буквально оттаскивал напарника в сторону. — Немедленно прекрати, или я подам на тебя рапорт»! «Да пошёл ты»! — и Гэвин, хлопнув дверью, покидал комнату, не забывая на прощание метнуть злобный взгляд в сторону предполагаемого преступника. А затем, давясь от смеха, наблюдал через двустороннее зеркало, как Окампо успокаивал подозреваемого, который невольно переполнялся к «хорошему копу» благодарностью и вываливал ему всё — даже то, что изначально намеревался держать при себе.       Так что успешный допрос Гэвин посчитал для себя тревожным звонком. Пусть даже на следующее утро пойманный девиант покончил с собой прямо в камере, это не отменяло того факта, что андроид смог за несколько минут обойти лейтенанта полиции с солидным опытом работы.       Чуть позже в тот день он узнал, что Коннор обнаружил пропавшего с «Городских ферм» девианта, но тому удалось сбежать, оставив пресловутого пластикового детектива ни с чем. Это значительно подняло Риду настроение и даже вселило в него некую уверенность: раз передовая модель смогла так облажаться, его потенциальная замена произойдёт нескоро. «Один-один, жестянка». Однако его радость продлилась недолго.       Во второй раз они встретились на месте преступления: Гэвин расследовал в клубе «Рай» убийство, которое, вероятно, совершил один из местных андроидов, когда в приват-комнату заявился Коннор и двигавшийся за ним нетвёрдой походкой Хэнк. Поскольку этой парочке официально поручили все дела, связанные с девиантами, Риду пришлось уйти, кипя от злости: чёртова заводная кукла в открытую увела у него дело. В паршивом настроении он вернулся в участок, где немного отвёл душу, отчитав нерадивого офицера, пролившего кофе на какую-то рабочую папку. А через пару часов в архив доставили двух деактивированных «Трейси» с пулевыми отверстиями в корпусах — Коннор словно компенсировал свой провал с тем сбежавшим девиантом. Счёт стал один-два уже в его пользу.       И, наконец, в третий раз они столкнулись в самом архиве. Власти тогда уже начали масштабную кампанию по утилизации андроидов, и Гэвин лично проводил взглядом фирменный грузовик «Киберлайф», увозивший всех патрульных PC200 и PM700, а также администраторов ST300, встречавших сотрудников и посетителей за стойкой ресепшн. На входе в участок он едва не столкнулся с Хэнком, раздражённо поправляющим пальто, а затем увидел, как два офицера уводят в комнату для брифинга пошатывающегося агента ФБР. Не сдержав любопытства, Гэвин подошёл ближе и заметил на полу несколько алых капель. Чуть поодаль валялся смартфон с разбитым экраном, и Рид невольно присвистнул: неужели он пропустил потасовку между Хэнком и этим федералом?       Краем глаза он заметил какое-то движение и, повернув голову, увидел Коннора, который, явно стараясь быть незаметным, проскользнул за двери архива. Это выглядело подозрительным, и Гэвин нагнал его в коридоре, дабы задать вполне логичный вопрос: а какого, собственно, чёрта тот до сих пор здесь ошивается?.. Коннор отреагировал спокойно, заверив, что немедля покинет участок, как только сдаст в архив все имеющиеся у него материалы по делам девиантов. Однако что-то в его словах показалось Риду сомнительным. Выждав несколько минут, он всё же спустился в архив, где и застал пластикового детектива за «несанкционированным расследованием», как потом указал в объяснительной.       С каким же воодушевлением он достал тогда пистолет и прицелился в затылок этой жестяной банки, по недоразумению выглядящей как человек. Позже Рид, конечно, спросил себя, какого хрена он тогда окликнул Коннора вместо того, чтобы сразу спустить курок. Но он просто не смог удержаться от ехидной реплики. Андроид отозвался на удивление бесстрастным, и даже каким-то снисходительным тоном, каким взрослые обычно разговаривают с маленькими капризными детьми. Это стало последним гвоздём, вогнанным в крышку гроба, и Гэвин выстрелил… а может, и нет — последующие события он помнил плохо. Вот он целится в Коннора, готовый в любую секунду нажать спусковой крючок, а вот уже офицер приводит его в чувство и помогает подняться на ноги. По его словам, Рида он нашёл на полу, лежащим ничком без сознания.       Это унизительное событие заняло особое место в копилке неприятных воспоминаний Гэвина. Уже потом он узнал, что Коннор всё-таки нашёл «Иерихон», но вместо того, чтобы остановить лидера девиантов, сам присоединился к восстанию, да ещё и сыграл в нём ключевую роль, выпустив на свободу несколько тысяч андроидов. На этом, казалось бы, их с Ридом пути должны были окончательно разойтись, но нет. Ни для кого не было секретом, что Фаулер решил попридержать для Коннора вакантную должность детектива в их отделе — если андроиды получат трудовые права, разумеется, однако в этом Гэвин почему-то не сомневался. Фортуна окончательно отвернулась от него, и ему оставалось лишь надеяться на скорое появление вакансии в отделе убийств. Тогда можно будет со спокойной совестью написать заявление на перевод и вернуться на старое место работы. То, что Гарбер примет его назад, Рид не сомневался — он был у капитана на хорошем счету, да и в новый отдел тот отпускал своего лучшего детектива весьма неохотно.       Словом, не было ничего удивительного в том, что в последнее время Гэвин пребывал исключительно в плохом настроении даже по собственным меркам — а доброжелательностью он никогда не отличался. Его выдернули из отдела убийств — от сплочённой команды, от хорошо относящегося к нему капитана, от напарника, с которым он был знаком с первого дня в Академии. Поручили работу, которая была ему не по душе. Дали понять, что детективов полиции вскоре могут заменить на пластиковых кукол. Заставили писать объяснительную из-за происшествия в архиве — её пришлось набирать одной рукой, а второй прижимать к раскалывающейся от боли голове пакет со льдом. Ко всему прочему ещё и объявили выговор — по счастью, в устной форме, — и за что? За то, что он выполнял свою работу! Ведь как чувствовал, что с этим Коннором что-то не так! А теперь им, похоже, снова предстоит работать в одном отделе, но уже на равных… Блеск! Хуже просто быть не может! События накатывали волнами, накапливались, и Гэвину очень хотелось сорваться на ком-нибудь и выпустить пар. Но делать этого было нельзя, по крайней мере, пока — если ему и не занесли выговор в личное дело, то лишь потому, что это был его первый дисциплинарный проступок. Следовало быть осторожнее, чтобы не навредить своей и без того чахнущей карьере.       Подумав об этом, Гэвин недовольно скривился и посмотрел в сторону кабинета своего нового капитана. В принципе, Джеффри Фаулера нельзя было назвать самым отвратительным вариантом начальника: руководителем он был хорошим. В кратчайшие сроки он сумел организовать работу в новом отделе, где детективы и патрульные, набранные из разных участков, поначалу даже не были знакомы друг с другом. Это не могло не вызывать уважения, однако Рид всё равно недолюбливал его за тяжёлый характер и авторитарные замашки. А также за то, что он закрывал глаза на постоянные опоздания Хэнка, его пьянство и халатное отношение к работе — из-за их старой дружбы.       Сегодня Фаулер был занят с самого утра — в его кабинете сидело двое посетителей, которые, похоже, явились в участок даже до официального начала рабочего дня. Со своего места Гэвин не мог как следует разглядеть визитёров и представления не имел, кто это такие, но они заранее ему не понравились. Нечто подсказывало, что эта парочка в строгих костюмах имеет к нему, Риду, непосредственное отношение, хоть у него и не было никаких предпосылок так думать. Однако его подозрение только усилилось, когда Фаулер неспешно поднялся с кресла и, пройдя через кабинет, выглянул за дверь:       — Рид, ко мне в офис!       Зычный голос капитана разнёсся по всему помещению, и это не предвещало ничего хорошего: обычно Фаулер связывался со своими подчинёнными по коммуникатору, но если уж и звал кого-то лично, это знаменовало внеочередную головомойку. Медлить с явкой не стоило, и Гэвин проследовал к кабинету, размышляя, в чём он мог провиниться. Неужели Фаулер как-то узнал про его письмо Гарберу?..       В кабинете стоял сильный запах мужского парфюма, но Рид не обратил на это внимания, получив, наконец, возможность разглядеть посетителей капитана. Первый был худощавым брюнетом с острыми чертами лица, тонкими, в нитку, губами, и пронзительным взглядом льдисто-голубых глаз. Классический чёрный костюм в сочетании с белой рубашкой и узким чёрным галстуком делал его похожим на похоронного агента. На появление Рида он никак не отреагировал. Второй, наоборот, повернулся на звук открывающейся двери и приветливо кивнул вошедшему, а Гэвин так и замер на месте: в кресле сидел… Коннор, только не в заводской униформе и без вмонтированного в висок светодиода.       — Что ж, полагаю, на этом всё, — проговорил «похоронный агент». Голос у него оказался под стать внешности — негромкий и безэмоциональный, будто неживой, но притом каждое произнесённое им слово звучало очень отчётливо. — Спасибо, что уделили нам время, капитан. Хорошего дня.       С этими словами он поднялся с кресла и покинул кабинет, не удостоив Гэвина даже мимолётным взглядом. А тот продолжал смотреть на Коннора со смесью удивления и неприязни. В голове уже зарождались нехорошие мысли: что, если он пропустил какой-то экстренный выпуск новостей, и андроидам уже дали трудовые права? Неужели Фаулер назначит ему в напарники пластикового болвана? Или, чего доброго, заставит извиниться перед ним за архив, раз уж они теперь коллеги? Нет, этого просто не может быть…       — Знакомьтесь, — капитан, судя по тону, тоже пребывал не в лучшем расположении духа. — Детектив Гэвин Рид, это Ричард Стромберг из компании «Киберлайф».       — Доброе утро, — улыбнулся «Коннор», поднимаясь с кресла.       — Доброе… — настороженно отозвался Гэвин, на автомате пожимая протянутую ладонь, оказавшуюся твёрдой и прохладной на ощупь.       — Мистер Стромберг будет консультировать нас по всем текущим делам вплоть до окончания президентского саммита, который состоится на следующей неделе, — сухо пояснил Фаулер и перевёл взгляд на посетителя: — Не оставите нас на минуту?       — Да, разумеется, — кивнул тот, подхватывая с подлокотника кресла пальто и перебрасывая его через руку на манер полотенца у официанта. — Приятно было познакомиться, капитан.       Он вышел, оставив за собой тянущийся шлейф дорогого парфюма. Рид проводил его недоумённым взглядом и вопросительно покосился на Фаулера, который жестом предложил ему сесть. Гэвин опустился в кресло, которое до него занимал «похоронный агент», и недовольно поморщился: сидение всё ещё было противно тёплым.       — Шеф? — он постарался придать своему голосу максимально учтивый тон. — Что происходит?       Медля с ответом, Фаулер взял со стола кружку и сделал большой глоток кофе.       — Ты слышал, — кратко ответил он. — Расследование, которое мы начали, так и не было официально завершено, а «Киберлайф» хочет держать под контролем все дела, связанные с девиантами. По протоколу компания должна была предоставить нам специальную модель, но… — капитан смерил детектива многозначительным взором, а тот лишь скрипнул зубами, в очередной раз вспомнив происшествие в архиве, — сам понимаешь, в какой заднице мы сейчас оказались. Так что в качестве консультанта будет выступать их сотрудник, а ты назначаешься ответственным по всем текущим делам.       Гэвин выдержал паузу, чувствуя, как внутри всё начинает закипать от возмущения. Нянчиться с «офисным пиджаком», который весь остаток недели будет таскаться за ним хвостом и дышать в затылок? В «Киберлайф» что, совсем уже края потеряли?       — Почему его приставляют ко мне? — он нахмурился и почесал шрам на переносице. — Хэнк же занимался всеми делами по девиантам.       Фаулер тяжело вздохнул и посмотрел на подчинённого таким взглядом, что становилось понятно и без слов: это как раз тот случай, когда надо делать то, что говорят, и не задавать лишних вопросов. Однако Гэвин не собирался так просто сдавать позиции: за прошедшие три с половиной месяца в новом отделе он привык работать один, и его это вполне устраивало.       — Не сочтите за неуважение, шеф, — процедил он, — но консультант мне не нужен. Я не привык работать с напарником, и если Вы хотите, чтобы я…       — Слушай, — Фаулер жестом велел ему замолчать, — ты думаешь, я в восторге от того, что Стромберг суёт нос во все наши дела?.. Но он стоит во главе влиятельнейшей организации, которая регулярно перечисляет в Благотворительный фонд полиции весьма внушительные суммы. Напомнить тебе, на какие средства было построено и оборудовано это здание? — он полуразвернулся в кресле и демонстративно обвёл рукой кабинет, а Гэвин вынужденно кивнул, понимая, что у «Киберлайф» имеются рычаги давления не только на полицейское ведомство. О чём говорить, если компания даже в Белый Дом умудрилась посадить свою ставленницу?.. По слухам, Лиам Стромберг сам планировал участвовать в президентских выборах 2036-го года, однако за сутки до начала предвыборной гонки снял свою кандидатуру, а «Киберлайф» проспонсировала избирательную кампанию популярного блогера Кристины Уоррен, которая в итоге стала первой женщиной-президентом в истории Соединённых Штатов.       — Но у нас даже нет открытых дел по девиантам, — Гэвин предпринял ещё одну попытку отделаться от общества «пиджака». — Они все перешли к ФБР.       — Я в курсе, — Фаулер сделал ещё один глоток кофе и поджал губы. — «Киберлайф» сейчас не в ладах с федералами, сам понимаешь, так что вся эта канитель с девиантами попросту зависла в воздухе.       — Почему именно я?       — Мне откуда знать? — буркнул Фаулер. — Не я выбирал твою кандидатуру. Запрос поступил напрямую от главы компании, а тот, в свою очередь, действует по прямому указу президента. Соображаешь, какой это уровень?.. Так что прекрати уже ныть, и лучше выясни, что «Киберлайф» понадобилось от нас на этот раз.       Гэвин едва удержался от того, чтобы присвистнуть — чертовски лестно, когда на тебя обращают внимание свыше. Но всё же его не оставляло назойливое ощущение, что где-то здесь кроется подвох. Если верить новостям, Лиам Стромберг уладил вопрос с девиантами уже на следующий день после демонстрации, согнав их на подконтрольную компании территорию в заброшенном районе, и сейчас активно готовился к межвидовым переговорам — с чего ему быть заинтересованным в расследовании, о котором никто не вспоминал с момента штурма «Иерихона»?       — А пока что на этом всё, — Фаулер отставил пустую кружку в сторону. — Ещё возражения будут?       — Нет… сэр, — Гэвин не нашёл слов — по крайней мере, цензурных, — когда осознал, что ближайшие несколько дней ему всё же предстоит терпеть «офисного пиджака», да ещё и родственника важной шишки. Хуже мог быть только пластиковый манекен на болтах в качестве напарника. — Стромберг, значит? — уточнил он, вновь припомнив знакомую каждому жителю Детройта фамилию. — Они что, родственники?       — Да, насколько я понял, — Фаулер потёр переносицу. — И он тоже занимает далеко не последнюю должность в «Киберлайф»… Так что сделай лицо попроще, тон — повежливее, и не вздумай мне посрамить отдел. Это — ясно?       — Ясно, — буркнул Гэвин.       — Хорошо. Можешь идти, — Фаулер перевёл взгляд на экран монитора, показывая, что разговор окончен.       Гэвин молча поднялся с кресла и направился к выходу, в который раз представляя, как со всей силы шарахает дверью о косяк, и стеклянные стены капитанского кабинета осыпаются вниз градом осколков. «Лицо попроще, тон повежливее»… Да за кого Фаулер его принимает?! Пусть Рид не любил следить за языком, это не означало, что он не умел себя сдерживать.       Створка у него за спиной плавно закрылась благодаря дверному доводчику.       Новая головная боль ожидала его, прислонившись к краю стола, и что-то сосредоточенно изучала на экране смартфона. Не доходя до своего рабочего места пары шагов, Гэвин остановился и окинул непрошеного напарника цепким взглядом. Сотрудник «Киберлайф» был одет в безукоризненный, с иголочки, деловой костюм самого светлого из существующих в серой палитре оттенка; классический чёрный галстук был почти незаметен на фоне такого же цвета рубашки, к лацкану пиджака крепился бело-синий ламинированный бейдж. «Ричард К. Стромберг, заместитель директора по информационной безопасности». Серьёзная шишка. Ну, отлично…       — Детектив, — заслышав шаги, он поднял голову и выпрямил спину, убирая смартфон в карман пиджака.       — Мистер Стромберг, — в тон ему отозвался Рид, вальяжно устраиваясь в своём кресле и беря в руки картонный стаканчик с остывшим кофе. На секунду его взор переместился к стоявшим поодаль гостевым стульям — по правилам делового этикета следовало предложить свежеиспечённому напарнику сесть, однако Гэвин решил пренебречь этим. Таскать за «офисным пиджаком» мебель, вот ещё. Этого он делать уж точно не собирался.       — Ричард, — поправил его «пиджак». — Прошу, называйте меня по имени, и можно на «ты». В «Киберлайф» есть только один мистер Стромберг, и это мой кузен Лиам.       — Кузен? — на вид Ричарду было около тридцати, в то время как летом президент компании с размахом отмечал пятидесятилетний юбилей. Помнится, местная газетёнка даже тиснула статью по этому поводу — как будто в тот день в Детройте не произошло ничего более важного. Однако Гэвина куда больше возраста «пиджака» озадачивала его внешность. Если он живой человек, то какого чёрта выглядит как тот пластиковый болван?.. Рид хмуро всмотрелся в его лицо. Нет, пожалуй, Ричарда нельзя было назвать клоном Коннора. Какое-то отличие определённо было, но Гэвин пока не мог сказать точно, какое именно.       — На самом деле наше родство гораздо дальше, и мы называем друг друга кузенами только чтобы не запутаться, — пояснил Ричард и улыбнулся — скорее дружелюбно, нежели просто учтиво.       На Гэвина это впечатления не произвело. Фальшивая улыбка для «офисного пиджака» — такой же неотъемлемый атрибут, как жетон или табельное оружие для полицейского.       — Вас, должно быть, смущает моё лицо? — неожиданно спросил Ричард.       Гэвин едва не поперхнулся кофе:       — Э, что?..       — Прежде чем мы приступим к работе, я бы хотел объясниться — чтобы сразу закрыть этот вопрос и больше никогда к нему не возвращаться, — вежливо, но твёрдо сказал Ричард. — Вы наверняка уже видели прототип RK800, которого мы отправляли в помощь расследованию по делам девиантов?       — Да, — сдержанно кивнул Гэвин. — Я его знаю.       — Андроид-детектив был инновационной разработкой, и потому для него создали новый облик, а не использовали один из многочисленных имеющихся шаблонов. Для лучшего социального восприятия при создании внешности за образец берутся свободные от коммерческого применения лица реальных людей, — пояснил Ричард. — Для RK800 это я.       Гэвина эта новость не удивила: то, что в рамках политики очеловечивания «Киберлайф» подбирает и придаёт своей продукции разнообразные расовые и национальные черты, было общеизвестно. Он и раньше предполагал, что где-то на свете есть люди, послужившие моделями для создания оптических обликов жестянок — и он им не завидовал. Что ж, теперь Гэвин знал это наверняка.       Он ещё раз внимательно посмотрел на Стромберга-младшего. Нет, всё-таки Ричард не был копией Коннора: двигался и говорил совсем не заторможенно, как тот; глаза его не казались стеклянными и пустыми, да и голос звучал не так раздражающе. Он был вежлив, но не по-машинному приторно. Человек. Пусть даже «офисный пиджак» — напарника-андроида рядом с собой Гэвин уж точно не потерпел бы.       — Да, не повезло тебе, — он кашлянул в кулак, скрывая смешок, и бросил быстрый взгляд в сторону пустующего рабочего места Андерсона. — Хотя вы с ним не очень-то и похожи.       Ричард наклонился вперёд, обдавая его резким запахом парфюма.       — Вы правда так думаете? — уточнил он немного взволнованно, словно ему было очень важно узнать ответ на этот вопрос.       — Угу, — Гэвин слегка прищурился, не понимая, почему для Ричарда это так значимо. Вероятно, его просто задразнили коллеги по работе из «Киберлайф», решил он про себя. А если учесть, какой ущерб нанёс компании Коннор… Гэвин едва заметно усмехнулся. Ричард, должно быть, уже сто раз успел пожалеть, что подарил пластиковому детективу своё лицо. — Итак… — выбросив опустевший стаканчик в корзину для бумаг, он придвинулся ближе к компьютеру и пробежался пальцами по клавиатуре. — Приступим к работе?.. Хотя я, честно говоря, не совсем понимаю, к чему тут можно приступить. ФБР опустошило нашу базу данных, так что… — Гэвин махнул рукой в сторону экрана, где высвечивалось окно «Данные не найдены». — Есть идеи, с чего начать?       — Вообще-то есть, — кивнул Ричард, даже не утрудив себя посмотреть в монитор. — Я внимательно изучил отчёты RK800, и в них неоднократно упоминалось нечто под названием «rA9». Чем бы оно ни было, я считаю, целесообразно будет начать с него. К тому же у меня есть одна наводка от анонимного источника.       — Наводка? — Гэвин весь обратился в слух.       — Это адрес на границе Хайленд-Парка и Нортондейла, — пояснил Ричард. — Пока не могу сказать, есть ли там что-то, стоящее внимания, но… — он слегка развёл руками в стороны. — Других зацепок у нас пока нет.       — Ладно, тогда проверим этот адрес, — Гэвин заблокировал компьютер и встал из-за стола, одновременно подхватывая свою куртку, висевшую на спинке кресла.       — Сразу к делу? — улыбнулся Ричард и накинул пальто. На его лице появилось какое-то странное выражение, словно он был приятно удивлён. — Мне нравится такой подход.       Гэвин недоумённо моргнул.       — Всё продуктивнее, чем сидеть на одном месте и впустую молоть языками, — проворчал он, не понимая, чем его слова вызвали такую реакцию. Разумеется, полицейские всегда при деле — в отличие от офисных крыс. Хотя во многих компаниях обстановка сама провоцирует прокрастинацию у работников: непонятные инструкции, излишняя бюрократия, запутанная ответственность и отсутствие обратной связи от результатов своего труда приводят к тому, что желание работать снижается даже у самых мотивированных сотрудников.       — Это очень важно, — заметил Ричард, когда они вышли из участка на служебную парковку. — RK800 удалось подобраться к разгадке близко, и на основе его отчётов мы получили ценную информацию. Однако природа этого вируса до сих пор не ясна, а расследование необходимо провести в минимальные сроки.       — К чему такая спешка? — снисходительно поинтересовался Гэвин, которого зудящий над ухом голос «офисного пиджака» уже начал порядком раздражать. — Вы не вспоминали об этом расследовании две недели.       — У нас было много работы, связанной с урегулированием проблемы девиантов и подготовкой к межвидовой пресс-конференции, — словно оправдываясь, ответил Ричард. — И мы до последнего момента не знали точную дату президентского саммита. Вы ведь в курсе, что он состоится уже в понедельник?       Гэвин утвердительно кивнул. Разумеется, он был в курсе последних новостей — и относился к ним со здоровой дозой скепсиса. Пластиковые уродцы, повсеместно занимающие рабочие места и заменяющие людям нормальные отношения, теперь ещё и заявили о своих правах — похоже, мир окончательно и бесповоротно сошёл с ума. «Бархатная революция» девиантов нанесла стране чудовищный удар по экономике. Впрочем, что касается Детройта, то куда больший ущерб ему причинили не андроиды, а люди: пока в городе шла зачистка, гражданские по ночам разбивали витрины магазинов и грабили их. Полиции пришлось перейти на усиленное патрулирование улиц, а во всех новостях только и было слышно, что саммит, саммит, саммит… Какие, к чёрту, права могут быть у бытовой техники? Запихнуть их всех под машинный пресс — и дело с концом.       Подумав об этом, Гэвин в очередной раз мысленно отругал себя за архив. Вот кто тогда тянул его за язык? Пристрелил бы жестянку, да и всё тут. Никакой «бархатной революции» не случилось бы.       Он нажал кнопку на брелоке сигнализации, и его новенький, сверкающий хромом и чёрным лаком «Шевроле» моргнул фарами, словно заговорщицки подмигивая. Спорткар представлял собой идеальное сочетание скорости и маневренности, имел мощный двигатель и легко управлялся. Гэвин был очень довольным своим приобретением: о подобной машине он мечтал с детства. Даже его отец, любивший поговаривать, что «современные тачки похожи на электробритвы», был впечатлён. А ещё Рид, прекрасно разбирающийся в автомобилях, усовершенствовал подвеску, так что машина будто стала продолжением его самого. И пусть на него бросали косые взгляды, пусть за спиной шептались, что «Шевроле» — подозрительно дорогой автомобиль для простого сотрудника полиции… Знали бы они, в какую кредитную кабалу ему пришлось влезть. Но оно того стоило.       — Отличная у Вас машина, детектив, — похвалил «офисный пиджак». В его голосе слышалось искреннее восхищение вместо дежурной вежливости, и Гэвин самодовольно хмыкнул. Он уже прикинул, что Ричард, должно быть, весьма обеспечен. А когда человек, носящий фамилию Стромберг, хвалит твою тачку, это о чём-то да говорит.       Определённо, оно того стоило.       09:27       Городские дороги пустовали, однако Гэвин всё равно не разгонялся выше положенного: у него была привычка ехать медленнее, если в машине находился посторонний. Ричард, который, похоже, вообще не умел держать рот закрытым, несколько раз попытался завязать разговор, но Гэвин, несмотря на то, что беседа затрагивала интересные для него темы, специально отвечал односложно: он любил ездить в тишине и уж точно не собирался терпеть пустую болтовню. В особенности от «офисного пиджака», которого навязала ему «Киберлайф».       В какой-то момент «пиджак», наконец, замолчал и уставился на дорогу, однако его присутствие всё равно причиняло детективу неудобство: в закрытом пространстве исходившее от Ричарда амбре стало совсем уж невыносимым. От едкого запаха щипало в носу, и Гэвин чихнул — раз, другой… Аллергиком он не был, но чтобы вынести такую убойную концентрацию парфюма в воздухе, кому угодно понадобился бы противогаз. Удивительно, что сам «пиджак» не выказывал ни малейшего дискомфорта. Обоняние ему, что ли, отшибло? Или по утрам он принимает душ из чистого одеколона и уже привык к этому?       — Будьте здоровы, — заботливо произнёс Ричард.       — Угу, — сдавленным голосом пробормотал Гэвин. Опустил со своей стороны окно и с наслаждением вдохнул полной грудью ледяной воздух. В салоне сразу же ощутимо похолодало, но в тот момент перспектива отморозить себе задницу показалась Гэвину более привлекательной, нежели потерять сознание от удушья. Плотнее запахнув куртку, он искоса метнул в сторону Ричарда недовольный взгляд и включил радио, хотя в поездках обычно предпочитал любой музыке ровный гул мотора.       Так, в молчании и под тяжёлые басы рока, они добрались до конечной точки маршрута. Гэвин очень надеялся заморозить «офисного пиджака», однако, к его огорчению, тот за всю дорогу даже ни разу не поёжился, в то время как сам Рид промёрз основательно. «Закаляется», — с досадой решил он про себя.       — Приехали, — буркнул он, останавливая машину. Выбрался из неё наружу и с удивлением окинул взглядом полуразрушенное здание городской оранжереи. — Похоже, здесь уже давно никого не было. Эй, Ричард, а ты уверен, что твой источник не врёт?       — Уверен, — кивнул тот с самым серьёзным видом и направился к главному входу.       Терпеливо вздохнув, Гэвин поспешил за ним.       — Я пойду первым, — произнёс он решительно, когда они оказались перед высокой двустворчатой дверью. Тишина вокруг стояла просто замогильная, однако Гэвин из меры предосторожности всё же вытащил из кобуры пистолет. Мало ли, кого можно встретить в огромном заброшенном здании — начиная от бомжей и наркоманов, и заканчивая слетевшими с катушек андроидами-девиантами. — Держись за мной.       — Как скажете, детектив, — согласился Ричард, делая рукой приглашающий жест. И хотя его голос прозвучал ровно, на лице, как могло показаться, всё равно промелькнуло секундное выражение недовольства.       Изнутри оранжерея выглядела ещё запущеннее. Отчего-то здесь было холоднее, чем снаружи, и в воздухе стоял характерный затхлый запах, присущий всем заброшенным строениям. Сквозь грязные окна и дыры в куполе лился тусклый утренний свет. Осторожно ступая по растрескавшимся плитам, покрытым сухими листьями вперемешку с осколками стекла, и держа наготове пистолет, Гэвин продвинулся вперёд. Ричард молча следовал за ним.       Впереди за пересохшим фонтаном виднелась большая груда чего-то серого. Перешагнув через изогнутую железку, некогда бывшую частью купольной конструкции, Рид направился туда, чтобы получше рассмотреть свою находку. Да ведь это андроиды с отключённой синтетической кожей! Старые, изношенные, поломанные, но, судя по едва заметному свечению, исходившему от уцелевших ладоней, ещё функционирующие.       — Что за… — Гэвин брезгливо поморщился.       Определённо, жестянки не были просто свалены в одну кучу; нет, они лежали упорядоченно. Кто-то явно позаботился о том, чтобы их корпусы плотно прилегали друг к другу, а уцелевшие руки и ноги переплетались между собой. Выглядело это… мерзко. Даже более мерзко, чем если бы Рид обнаружил гору трупов, к виду которых привык за годы работы в отделе убийств. Однако в тот момент он не стал задумываться, что именно вызвало в нём иррациональное отвращение: ему было не до этого.       — Ну и срань! — с чувством произнёс Гэвин, разворачиваясь и отыскивая взглядом временного напарника. Тот, находясь поодаль, присел на корточки спиной к нему, и то ли внимательно разглядывал, то ли что-то проделывал с одним из андроидов. — Эй, не трогай тут ничего! Пусть с ними разбираются эксперты.       — Я просто смотрю, — Ричард выждал ещё пару секунд и, распрямившись во весь рост, повернулся к нему. — Похоже, все они находятся во взаимном подключении. Никогда не видел ничего подобного, — признался он.       — Но, может, слышал? — уточнил Гэвин.       Сотрудник «Киберлайф» пожал плечами:       — Как правило, подключение проходит за несколько секунд — этого вполне достаточно. Если нужно передать большой объём данных, трансфер может длиться от одной до нескольких минут, не более. Я в этом не эксперт, — добавил он поспешно, — но даже я знаю, что при длительном подключении у андроидов могут возникнуть серьёзные проблемы в программном обеспечении.       Гэвин недоверчиво покосился на него:       — Насколько серьёзные? Это может привести к девиации?       — Нет… — Ричард огляделся вокруг. — Причина точно не в этом. Я думаю, они находятся в подключении для перераспределения нагрузки на процессоры. Говоря простым языком, один подпитывает энергией другого, и так по цепочке. Но стоит их разъединить… — в доказательство своих слов он наклонился и, подцепив за руку ближайшего к нему андроида, небрежно откинул его в сторону. Гэвин увидел, как горевший ровным жёлтым светом диод тут же окрасился в алый, хаотично замигал и померк. Притом сам андроид не шевельнулся и даже не открыл глаз. — Они отключатся.       — Сказал же, ничего не трогай!       — Извините, — примирительно улыбнулся Ричард. — Просто хотел Вам показать.       Гэвин раздражённо потёр шрам на носу.       — Ну и как мы будем их перевозить, если их нельзя разъединять? — вслух подумал он. — Попарно, что ли?       — Боюсь, это не поможет, — покачал головой Ричард. — Они словно образуют единый организм и, похоже, находятся в таком состоянии довольно давно. Энергии для поддержания жизнеобеспечения не хватит, даже если перевозить их по двое или по трое. Я, конечно, в этом…       — …не эксперт, ага, — закончил за него Гэвин не без свойственного ему цинизма. — Это я уже понял. Дельные предложения будут?       — Я могу вызвать команду техников из «Киберлайф», — миролюбиво отозвался Ричард, пропустив колкость мимо ушей.       Гэвин задумался. В том, что компания уже давно ведёт собственное расследование в отношении девиантов, сомнений не было. Их «рука дружбы» — не более чем прикрытие для доступа к ресурсам ДПД и на места преступлений. Нельзя было допустить, чтобы сотрудники «Киберлайф» заявились сюда раньше полицейских экспертов и увели у них из-под носа все важные улики. Конечно, заручиться помощью компании придётся, но весь процесс необходимо будет взять под контроль.       — Так мне вызвать техников? — спросил Ричард.       — Позже. — Гэвин ещё раз посмотрел на гору переплетённых друг с другом андроидов. Интуиция подсказывала ему, что оранжерея хранит ещё множество мрачных тайн, и эта находка станет далеко не последней за сегодня. — Сначала я хочу здесь всё осмотреть.       — Хорошая идея, — не преминул высказать своё мнение Ричард, и Гэвин недовольно поморщился: в чём он нуждался меньше всего, так это в одобрении своих действий «офисным пиджаком». — Разделимся? Так мы сможем управиться быстрее.       — Нет, — отрезал Гэвин и обошёл напарника, подавив соблазн задеть его плечом. Обычно этот трюк он проделывал со всеми новичками, однако Ричард, как ни крути, всё ещё оставался важной фигурой из «Киберлайф». Как там говорил Фаулер — «лицо попроще, тон повежливее»? — Ты пойдёшь со мной. Ничего не трогай и не путайся под ногами, ясно?       «Не эксперт» за его спиной немного помолчал.       — Ясно.       Из главного зала, видимо, в другие части оранжереи вело несколько дверей, и Гэвин направился к крайней из них, решив осмотреть все секторы по порядку. Заброшенным зданиям присуща особенная атмосфера: жутковатая и притягательная одновременно. Находясь в подобных местах, невольно впадаешь в ностальгию, словно ты прошёл через всё вместе с ними. Однако в тот момент детективу было не до самобытной красоты распада: он беспокоился о том, как бы крыша не рухнула ему на голову.       Дальняя комната оказалась восьмиугольной, стены её были увиты засохшим диким виноградом — природа постепенно возвращала себе пространство. На полу, как ни странно, не было ни единого листика или осколка стекла, словно кто-то расчистил его специально. Мраморные плиты, некогда белые с золотыми прожилками, а ныне серые и выщербленные, густо покрывала замысловатая вязь узора. Присмотревшись повнимательнее, Гэвин понял, что это был вовсе не растительный орнамент, как ему показалось вначале: узор представлял собой хаотичное переплетение разновеликих надписей одной и той же аббревиатуры. Если это вообще было аббревиатурой.       — «rA9», — вдумчиво произнёс Ричард, взглядом указывая себе под ноги.       — Спасибо, я умею читать, — съязвил Гэвин и недоверчиво прищурился: — Говоришь, твой источник анонимный?       — Да, — подтвердил Ричард с самым честным видом.       — И когда именно он сообщил тебе этот адрес?       — Вчера.       Детектив, разумеется, не поверил ему ни на йоту.       В центре комнаты располагалось массивное пластиковое кресло, отдалённо походившее на трон. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что каркас у него металлический, грубо спаянный из старых, покрытых царапинами деталей, напоминающих автомобильные запчасти. На пластиковых панелях также виднелись неаккуратные швы, однако в целом конструкция выглядела надёжно. От подголовника «трона» отходил какой-то кабель, заканчивающийся пучком тонких, похожих на иглы штырей различной длины.       — А это что такое? — озадаченно спросил Гэвин, обращаясь к напарнику. В конце концов, «Киберлайф» назначила его консультантом по делу — вот пусть и консультирует.       Ричард ответил не сразу. Его лицо приняло какое-то странное выражение мрачной сосредоточенности, как если бы он был крайне заинтересован в находке, но одновременно с этим ему было неприятно знать о её существовании.       — Какая необычная конструкция, — наконец, заметил он, внимательно изучая кресло. — Похоже, это нечто вроде портативной версии стандартной платформы для экспресс-диагностики. Очень любопытно.       — Ты уже видел такие штуки раньше?       — В форме кресла — точно нет, — Ричард усмехнулся краем рта. — Наши платформы — это сложные многофункциональные системы, оснащённые лазерными установками; они позволяют не только диагностировать неполадки, но и устранять их, а также проводить сборку новых моделей и ремонтировать старые. А это… примитив. Нестандартная модификация, но, похоже, рабочая.       — Да ну? — усомнился Гэвин. — Район давно заброшен, здесь даже электричества нет. От чего питается эта… установка?       — Сейчас узнаем, — оживился Ричард, обходя «трон» и пристально осматривая его спинку. — Если не ошибаюсь, блок питания должен быть где-то… — присев на корточки, он прощупал заднюю панель, которая, судя по отсутствию на ней сварочных швов, была целиковой; надавил на неё в двух местах и попросту снял, открывая на обозрение металлический каркас и тускло мерцающие голубым светом микросхемы, — …здесь.       Гэвин наклонился, дабы лучше рассмотреть, что находится внутри кресла. Помимо малоинформативных для себя проводов и деталей, увидел какой-то массивный прибор, установленный в основание «трона». Больше всего он походил на автономный генератор электрического тока, но через его полупрозрачные стенки было видно множество каких-то датчиков, и то, как по трубкам внутри циркулирует жидкость глубокого синего цвета.       — А вот и ответ на Ваш вопрос, — сказал Ричард, поднимаясь. — Оно работает на тириуме.       Гэвин тоже выпрямил спину:       — Это что-то вроде генератора?       — Верно, — кивнул Ричард. — Говоря точнее, это и есть генератор, только модифицированный. Диагностические платформы очень затратны в плане электропитания, а «тириумные батареи» производят больше энергии, чем дизельные или газовые генераторы. Их можно нагружать так же, как обычную электросеть, но при этом они не требуют бесперебойной работы и практически бесшумны.       — И незаконны, — добавил Гэвин. Его взгляд переместился от кресла к малозаметной из-за побегов винограда двери в дальнем углу комнаты. — Ладно. Пойдём дальше.       — Дайте мне ещё пару минут, — попросил Ричард, снова присаживаясь рядом с креслом. — Не беспокойтесь, детектив, — добавил он, правильно истолковав напряжённое молчание Гэвина, — если я что-то найду, Вы узнаете об этом первым. И в любом случае «Киберлайф» предоставит в полицию подробный отчёт.       — Ну разумеется, — фыркнул Гэвин. Поколебавшись пару секунд, он всё же решил оставить Ричарда с креслом наедине — всё равно кустарную установку вряд ли можно будет приобщить к материалам дела. А терять время, которое можно было потратить на осмотр здания, не хотелось.       За дверью скрывалась длинная стеклянная галерея. Потолок в ней частично обвалился, и сквозь дыры в крыше задувал ледяной ветер. Вдоль стен тянулись засыпанные снегом клумбы, из-под наметённых белых «шапок» торчали высохшие стебли каких-то растений. Ёжась от холода, Гэвин быстро зашагал вперёд — как и большинство автолюбителей, он даже зимой одевался довольно легко: в куртке за рулём удобнее, чем в пальто или пуховике, к тому же всегда можно включить печку.       Галерея привела его в достаточно просторный круглый зал со сводчатым потолком, терявшимся где-то вверху, и стрельчатыми витражными окнами. Крыша и стены здесь были не из стекла, и потому в зале царил полумрак. В галерее, наоборот, было очень светло, и глаза детектива не сразу привыкли к темноте: немытый многие годы витраж почти не пропускал солнечный свет, к тому же на улице с утра было пасмурно.       Посреди зала высилась странного вида конструкция, силуэт которой отдалённо напоминал индейский тотемный столб. Гэвин сделал несколько шагов вперёд и на пару секунд зажмурился, чтобы глаза быстрее адаптировались к недостаточному освещению, а когда вновь открыл их, поражённо застыл на одном месте; руки его, сжимающие пистолет, опустились вниз сами собой.       То, что он принял вначале за тотем, на самом деле было ледяным монументом, завораживающим и жутким. Человеческие руки и ноги переплетались с потемневшими от времени синтетическими конечностями андроидов и были расположены так плотно, что образовывали единый монолит. Невозможную композицию, высота которой составляла не менее пятнадцати футов, довершали искусственные цветы, также вмороженные в лёд; их яркие лепестки особенно контрастно выделялись на фоне посеревших пластиковых панелей и синевато-бледной человеческой кожи.       Прошло, должно быть, не меньше минуты, прежде чем Гэвин сумел стряхнуть с себя оцепенение: ледяной тотем был из разряда тех вещей, на которые ты не хочешь смотреть, но и не можешь отвести взгляд. В этом было что-то неправильное. Нечто… ирреальное, словно не из этого мира. Сглотнув, Гэвин отступил на полшага назад, чувствуя, как от затылка по позвоночнику пробежал неприятный холодок. Ничего подобного он до сих пор не видел.       Отчего-то ему вспомнилось громкое дело серийного маньяка, который убивал женщин и отрезал им груди; Риду и Окампо понадобилось около полугода, чтобы выследить и поймать Детройтского Потрошителя, как неоригинально окрестила его пресса. Наравне с подавляющим большинством копов, Гэвин недолюбливал фильмы и сериалы о полицейских: в реальности его работа сильно отличалась от того, что обычно показывали на экранах. Однако Потрошитель, возомнивший себя неуловимым Зодиаком**, действовал в лучших традициях Голливуда: превращал места преступлений в «художественные выставки насилия», оставлял зашифрованные послания и даже отправлял язвительные письма в редакцию местной газеты. Из-за общественного давления и нехватки ресурсов дело едва не ушло в ФБР, но буквально в последние дни им с Окампо удалось выйти на след и повязать Потрошителя в его же логове, обстановке которого позавидовали бы все маньяки из голливудских фильмов. Кто бы мог подумать, что киношники хотя бы раз попадут в точку.       Как выяснилось позже, убийцей был близкий родственник одной важной политической шишки, и потому дело закрыли без малейшего шума. Рид и Окампо не возражали: журналисты во время расследования не давали им проходу, так что оба были рады исчезнуть из-под прицела телекамер. Какой-то начинающий режиссёр и по совместительству владелец малобюджетной киностудии вознамерился снять по мотивам событий мини-сериал, но, к счастью, дальше пилотного эпизода дело не пошло. Гэвин, разумеется, отсмотрел пилот, и он ему не понравился: в каком-нибудь рейтинге самых клишированных полицейских сериалов этот точно занял бы первое место. Имена и фамилии детективов, естественно, были изменены, но актёру, игравшего «Рида», гримёры сделали шрам через всё лицо, а в образе его напарника собрали все существующие стереотипы о латиноамериканцах, хотя Окампо родился и вырос в США.       Звук тихих шагов за спиной вернул Гэвина к реальности, заставив его вынырнуть из пучины воспоминаний. Подошедший Ричард встал рядом с ним, сложив руки на груди.       — Какое восхитительно мрачное зрелище, — не без доли иронии подметил он с таким видом, будто созерцал экспонат в музее авангардного искусства.       Гэвин посмотрел на него в упор. На его взгляд, реакция «офисного пиджака» на тотем была подозрительно спокойной, и это настораживало. Хотя, может, Ричард просто хорошо умел держать себя в руках.       — Инсталляция, достойная Ганнибала Лектора… — пробормотал Гэвин, пытаясь на глаз определить размеры «экспоната» и раздумывая о том, каким образом доставать изо льда фрагменты человеческих и синтетических тел. Впрочем, последнее было уже головной болью экспертов. — Да ну, к чёрту. Я вызываю подкрепление.       — Хорошая мысль, — одобрил Ричард и достал из кармана смартфон. — А я, с Вашего позволения, всё-таки позвоню техникам.