OBSCURE

— Неужели всё настолько ужасно? — её полный сопереживания взгляд уперся мне в глаза. Похоже Гермиона по-прежнему лелеяла надежду на то, что я, как всегда, всё иронизирую или сарказмирую… Хм, есть ли такое слово? В общем — я снова отвлеклась. Знаете, постоянно слышать посторонние голоса оставили на мне свой отпечаток. Так что, не удивляйтесь, если я внезапно начну думать совершенно о другом посреди каждого разговора. Возвращаясь к Гермионе — любой бы мог сказать, что все мои нагнетающие жуткие слова о самой себе и о собственном прошлом — это всего лишь моя жалкая попытка отвертеться. Не могу сказать, что в этих словах нет смысла, однако реальность всё же куда страшнее. Просто стоить помнить — я не всегда могла контролировать себя и свою «магию». Мда уж, как будто сейчас контролирую… — Ты точно хочешь узнать, Гермиона? — повторила я. — Подумай как следует. — Я хочу, Элейн, — вдруг выдала Эльси. — Эльсерафи, с тобой у нас будет много времени, чтобы вдоволь пообщаться. Я на тебя рассчитываю. Кстати, соседи твои не шумят? — Ах… Хорошо, — отозвалась она. — Нет, ничего такого, — поправляя свои наушники, ответила Эльси. — Вот и славно. Гермиона ненадолго ушла в молчанку, во время моего общения с Эльси. Любопытно, она как-то быстро свыклась с тем, что в моей голове есть несколько личностей. Это, знаете ли, странно. Или у магов подобное в порядке вещей? Ладно, неважно. Спустя несколько минут обдумывания, она приняла про себя некое решение и уверенно кивнула. Её взгляд вернулся ко мне и горел уверенностью. — Ну ладно, моё дело предупредить, — пожала я плечами. — Посмотрим, что там у меня в закромах памяти. Сразу скажу, с памятью у меня всегда всё было не слишком радужно. Так что, всё может быть весьма обрывисто и вообще непонятно. Такс… А как тут транслировать память? Ээ? Хм… Наша «комната» долго перестраивалась на нужный, скажем так, канал вещания. Уловив мои мысленные приказы, она вроде бы нашла нужный разум — на экране возникла черная стена. Ну, самая привычная для меня среда обитания, да? Темнота постепенно рассеялась, окуная нас в мрачную тесную комнату, похожую скорее на темницу. От увиденного так и веяло холодом и гнетущим чувством безысходности и одиночества. Ничем не примечательная комнатка с тусклым светом с единственного окна выглядела заброшенной. На заржавевшей кровати с пожелтевшими матрасами сидела маленькая девочка с длинными черными волосами. Она прижимала свои уши ладошками и безмолвно кричала в пустоту. Эм… Я чего-то не смогла точно сказать, откуда это воспоминание. Тут мне вроде бы семь или шесть. А значит, это мой самый первый приют — муниципальный приют Лондона номер какой-то. Не самое милое местечко. Мучения девочки не сопровождались никакими звуками. — Кажется, тебе больно… — услышала рядом взволнованный комментарий Гермионы. Девочка на экране прекратила кричать и вскоре опустила ручки с головы. Но звуков все равно не было. Мы сидели в абсолютной тишине и смотрели старое немое кино. Главная героиня фильма поднялась на ноги и прошагала до дверей. Её рука остановилась около дверного косяка, а другой рукой она снова схватилась за голову от боли. В этот раз девочка не упала, она собрала свою ладошку в кулак и резко взмахнула ей в сторону кровати. Ржавую мебель с силой откинуло к стене. Странность произошедшего никак не смутило девочку. Она как ни в чем не бывало собрала свои растрепанные черные локоны в одну косичку и вышла из комнаты. Странный фрагмент памяти прервался с закрытием двери и вроде бы появился звук: на шум кто-то явно прибежал. — Даже не спрашивай. Я этого не помню, — встретилась с вопрошающими глазами Гермионы. — Ну, пока ничего страшного, — успокаивала себя Грейнджер. — Ага. Пока… — я не стала растягивать свои воспоминания и сразу же прокрутила до следующего фрагмента, который помнила. События перенесли нас в младшую школу. Младшая школа Лондона — до чего милое заведение, по сравнению с приютом. По всей видимости, уроки уже закончились, и вся ребятня дружно играла на детской площадке. Мир вокруг был озарен ярким и теплым солнечным светом с детским смехом со всех сторон. Картина с радостной и веселящейся малышни переместилась на темную сторону площадки. Появилась тревожная музыка. В сторонке ото всех в тени здания на скамейке сидела я — маленькая я, чуть повзрослевшая копия предыдущей девочки. Изредка отвечая кому-то невидимому, девочка играла с огромным пауком возле скамейки. Внезапно её окликнуло несколько голосов. Перед ней появилась группа из трёх ребятишек. — Фу, как ты можешь играть с этой мерзостью, — картавый голос мальчишки я помнила весьма отчетливо. — Что я вам говорил? Она какая-то не такая… Говорят, она чокнутая, — вторил ему другой голос. — Ты чокнутая, да? Чокнутая? — поддакивали друг друга ребятишки. — Нет, — получили они краткий и четкий ответ. Мальчишки явно не ожидали такого простого и скучного ответа. Вместо того, чтобы отстать, они начали донимать её сильнее. От множества голосов и мельтешений паук спрыгнул с руки маленькой я и попытался скрыться. Но его растоптал один из дружков мальчишки. К слову, их лица на экране были видны очень и очень детально. — Поймал! Я поймал! — радовался топотун. — Фу, ну и мерзость, — протер он свои кроссовки об край скамейки. Девочка смотрела на них долго и пристально, как будто не понимала, чему они так радуются, отняв чужую жизнь. Взгляд пронзительных синих глаз исподлобья на экране выглядел действительно устрашающе. Хм, со стороны я, кажется, и в самом деле произвожу неизгладимое впечатление. Вновь отвлеклась я — вернемся к фильму. Вот этот момент я запомнила на всю жизнь. Скажу вам было довольно больно. До сих пор временами ощущаю, как ноют сломанные ребра. Девочка на экране тихо молча собрала свои вещи и хотела уйти, как ее толкнули в спину. Она упала на землю и схватилась за поврежденное колено. — Куда это ты? Что там у тебя ещё е… сть… На экране появились сильные помехи. Картинку зажевало словно старую пленку. А поврежденные звуки доносились будто из преисподней. Неприятные звуки раздавались недолго. Спустя несколько секунд картина резко вернулась в норму. Мы, кажется, пропустили несколько кадров. Маленькая я уже встала и стояла перед гогочущими мальчишками, готовая наброситься на них в любой момент, только дай повод. Что я, собственно, и сделала прямо сейчас. Пухлые розовые щечки первого толстоватого пацана стали самым лакомым куском. Маленькая я спрыгнула на мальчишку и откусила его щеку до крови, вырывая кусок плоти своими зубами. От неожиданности и боли мальчик заорал как резаный. Пока его друзья стояли столбом, девочка продолжала бить и царапать. Со стороны это выглядело, скажу я вам, очень и очень стремно. Представьте только, девочка с окровавленным лицом с особой жестокостью била пацаненка. Ногти девочки окрасились алым цветом. Держу пари, если бы не чужое вмешательство, то пацану было бы не жить. Минуту другую спустя его друзья пришли в себя и насели на нее. Своими ударами они смогли оттащить девочку от своего друга и повалить её на землю. Они стали топтать и пинать девочку, а рядом плакал и орал их друг. Драка продолжалась недолго. На шум и крики прибежали взрослые. Те и урезонили детей, пока драка чуть не дошла до трагедии. Судя по моему состоянию, я уже перестала двигаться. Последствия происшествия мы не увидели, зато я помнила — меня отправили на обследования и я на несколько месяцев была прикреплена к больнице. Экран мгновенно погас в конце драки. Да… что тут дополнить, вспомнила, блин, своё счастливое детство. От увиденного я аж проголодалась и оглянулась на своих. Гермиона некоторое время сидела в тишине, тупо уставившись на черный экран. А Эльси… Ну, она слушала музыку. Невозможно было определить, что она думает по этому поводу. — Признаю, это не то, что я ожидала увидеть. — Да ладно, Гермиона. Ты то уж должна понять. Ты со своими друзьями бывала в ситуациях похлеще. А тут всего лишь детская драка — ничего серьезного. — Ничего серьезного… — фыркнула она. — Сколько тебе здесь? Семь? Восемь? — Вроде восемь. Если верить документам и дате. Смотрим дальше? — Элейн, это же ты, да? Эльсерафи как всегда с опозданием проснулась со своими странными вопросами. — Да, Эльси. Это я. То есть мы. Больше она ничего не спросила. — Погнали дальше? А дальше что, тоже ничего особо интересного. На экране белыми крупными буквами появилась надпись: «2 года спустя». Очередная серия фильма началась со двора кирпичного здания. Там девочка в красной вязаной шапке лежала на асфальте и смотрела на небо. Её грудь то поднималась, то опускалась, и раздавалось чьё-то тяжелое учащенное дыхание. — Вставай, Эл! Солнце ещё высоко! — на полной громкости крикнула девочка. От внезапности я чуть было не задергалась. Я узнала голос. Боже… Этот давно забытый голос принадлежал Энн. Первой «я», с которой мне удалось, скажем так, сосуществовать в относительном мире. Она была вспыльчивой и энергичной особой. — Я не могу, Энн, — с хрипотцой в голосе вымолвила ответ девочка на асфальте. — Вставай, а то так ничему и не научишься. Мы же только начали! — Отстань от меня. Не ты же тут валяешься и подыхаешь, — огрызнулась я. — Тцк, — услышала я её характерное цоканье. Она издавала его, когда была предельно недовольна. В особенности, когда я поддавалась лени и унынию. — Ладно-ладно. Я встаю, довольна? Ворча под нос, я встала с холодного бетона и теперь стало понятно, чем это я тут маялась — мои первые шаги к скейтбордингу. Ух… сколько боли и падений меня ждут впереди, что и не счесть. Однако, результат того стоило. Мне нравится кататься, это, пожалуй, единственное, что мне нравится в этой жизни. Ощущение свободы от ветра и одновременно чувство полного контроля над доской, словно я действительно чем-то могла управлять в своей жизни. — Пхах, сделай ещё круг! Да! Вот так! Юху! — радостно вопила Энн, когда я делала круги по трамплину. В тот момент я увидела то, что не могла видеть раньше — уголки губ девочки тронула легкая искренняя улыбка. Хм, а я-то оказывается умею улыбаться. И очень даже мило. Хм, кто бы знал. Да и темных мешков под глазами нет. В общем, я себя не узнавала. Милое, по-домашнему уютное воспоминания закончилось слишком быстро. На секунду мне хотелось остаться там. Предотвратить всё то, что будет. С нынешними знаниями о природе своей аномалии… Я… Я… Я могла бы спасти её. Могла бы, да? — Так, Гермиона, на этом киносеанс прерывается, готова вернуться в настоящий мир?

Департамент Магического Правопорядка

С организацией Отдела Чистоты Крови и прочих боевых отрядов под их ведомством, как Ищейки и Егеря, роль департамента стала слишком невзрачной, если не сказать ненужной. Аврорат вместе с ДМП продолжали функционировать, но их функции заметно ослабли и скорее приняли формальный характер, чтобы народ просто был в курсе, что новая власть беспокоится об их безопасности. По негласным данным уровень криминала резко возросла, но никому не было дело. Волдеморта заботили другие дела. После смерти Яксли место главы департамента опустело. В очередном заседании было принято решение назначить на эту должность волшебника из чистокровной, но из малоизвестной семьи. Хотя Долорес Амбридж яро просилась на его место, ее оставили на старом месте — в комиссии по учёту маггловских выродков. — Пий будет идеальным кандидатом. Мы должны привлекать наших идейных волшебников, которые доказали свою верность, — говорил мужчина в шикарном костюме. — Да! Со своего места встал мужчина в костюме в полоску средних лет с длинными волосами и козлиной бородкой. Он вежливо поклонялся и скромно улыбался, принимая поздравления. Пий Тикнесс. Тот ещё скользкий тип. Его нельзя было отнести к ярым сторонникам чистоты крови, но он умел подстраиваться под любое руководство. Люди, подобные ему, за теплое и безопасное место будут делать всё. Наблюдая, как храм порядка, превращается в балаган, негласный преемник Амелии Боунс, последней главы ДМП бывшего порядка, едва сдерживал свою ярость, но внешне он это никак не показывал. Из всей радостной когорты людей, мужчина с короткими и местами седыми волосами в молодом возрасте, сильно выделялся своим хмурым видом — Говард Стикс, один из лучших авроров, чувствовал, что он не на том месте, что всё идет как-то неправильно. Он вспоминал прежние дни, когда всем руководили достойные люди, вроде Амелии Сьюзен Боунс. Он не мог не вспомнить трагичную участь. После её смерти прошло уже почти три года. А никто уже и не в курсе, как она ушла из жизни, но Говард подозревал — нет, он точно знал, что её убили. И убили её те, кто сейчас сидят на самом верху вместе с самим Лордом Волдемортом, место которого только в Азкабане. Заседание нового Аврората по поводу назначения регалий новым членам длилось полтора часа, затем плавно перешло в торжественную часть. Довольные своей службой новоиспеченные авроры покидали зал правопорядка навеселе, кроме него. С того дня, когда слово «справедливость» стало всего лишь пустым звуком, аврор много размышлял о прошлом: о словах, тогда ещё живого, Альбуса Дамблдора, Гарри Поттера, Амелии… А ведь бывший директор Хогвартса давно предупреждал их, но его словам мало кто внемлил. К честно стоит признать, что и он сам входил в число последних. А теперь что? Со счастливой лыбой на лице, идейные сторонники за чистоту крови идут лить реки крови, восславляя «Магию». Нет, с таким он не будет мириться… Дальше не будет. Пулей вернувшись в свой новый маленький захудалый кабинет, рядом с архивами, он начал размышлять о будущем. Жилистые пальцы нервно тарабанили деревянный стол. Его размышление не успели обрести нечто цельное, как за дверью раздалась возня и топот. — Что такое?! — послышался чей-то голос за дверью. — Получен сигнал о помощи. Нападение на патруль. — Во имя Мерлина… — Где?! — выскочил из кабинета Говард и спросил у одного из коллег. — В Хогсмиде… — зачитал адрес мужчина. — В Хогсмиде? — удивился Говард. «Нападение в мирной деревеньке? Что происходит?», — Говард невольно вспомнил недавнюю самую кровавую расправу в истории Магической Англии, после которого власти сообщили, что всех бунтовщиков они успешно нейтрализовали и страна может спать спокойно. «У Ордена Феникса остались люди?!». В последнее ему почему-то хотелось верить больше всего. Сам не зная, чему верить, а чему нет, он ответил на призыв о помощи патруля и вызвался на дело. С отделом расследования они прибыли на место чуть позже. Хогсмид встретил их прохладными порывами ветра. Мирная деревня рядом с Хогвартсом весь посерел из-за туч. Прорвавшись через толпу зевак, Говард остановился перед местом происшествия. Вокруг развалин деревянного сооружения работали ищейки. Вчерашние юнцы без должного опыта работы следователя слонялись вокруг места происшествия просто так, только уничтожали улики, растаптывая следы. — А, авроры, — ехидно позвал их один из ищеек в форме сержанта. — Вы опоздали. Это наше дело. — Я вижу вы с этим успешно справляетесь, — Говард, в отличие от остальных коллег, не дал назад. — Вели своим людям не ходить так, куда попало. Так они уничтожат все улики и следы, — встретился с серыми глазами молодого парня Говард. — И, как тебя зовут, сынок? — Я вам не сынок, — разозлился паренек. — У тебя молоко на губах не обсохло, — провоцировал его Говард, вымещая свою злобу. День у него начался не важно, а всё из-за этого Пия. От одного только воспоминания того козлобородого его одолела ярость. — Где тела? Погибших патрульных вытащили из завалов, и расположили на носилки. Над ними работали колдомедики. Говард осторожно спустил покрывало с первого тела и заметил пулевое ранение на лбу. «Снова маггловское оружие…», — заметил характер раны Говард и не мог не вспомнить недавние происшествия с применением огнестрельного оружия. На своей работе с маггловским оружием они сталкивались намного реже, чем с черной магией. И поэтому опытный аврор не мог не отметить, что, возможно, это сделали те же люди, что убили Питера Петтигрю и Группу быстрого реагирования в Кеттеринге. Но там было всё иначе, вспомнил странные показания егерей. Слишком многое не укладывалось в единую картину. Единственного выжившего сейчас осматривали колдомедики. Молодому парню повезло. Его задавило лишь слегка. С зафиксированной ногой он сидел внутри кареты. — Ты можешь говорить? — присел напротив парня Говард. На его взгляд ищейке было не больше двадцати. Он предположил, что парень является отпрыском одного из старинных, но не влиятельного дома чистокровных магов. Парень весь дрожал от холода и боли. Юнец был напуган и пока ещё не отошел от произошедшего. Встретившись с острым взглядом Говарда, он неуверенно кивнул. — Что произошло? Ты видел кого-нибудь? — Я… Я… — начал мямлить патрульный. — Спокойней, можешь начать с самого начала. Что вы здесь делали? — Д-да… Мы получили наводку от одного жителя. Тот сказал, что видел подозрительных людей в баре одного из террористов. Заведение должно было пустовать после смерти террориста, вот мы и пошли проверить. А вдруг, не всех поймали. Наш командир радовался, что скоро получит повышение… — Дальше, — сказал Говард, когда юнец прервался. — Ну… Мы прибыли сюда. Здание пустовало. Никого не было. Я с Ником поднялись наверх. Вдруг раздался шум. Мы спустились вниз… А дальше… Я не помню. Всё произошло так быстро. — Сколько их было? — Я… Не знаю… Я видел только одного. Это была черная тень со стеклянными глазами. Его магия убивала, издавая грохочущие звуки. Ника изрешетило, я видел, как он умер на месте и тогда… — юнца вырвало прямо на пол кареты. «Огнестрельное оружие…», — понял туманные слова паренька Говард. «Но почему Хогсмид? Кто же ты и к чему ты стремишься?». Безответные вопросы заставили его потянуться к трубке. Поправив свою шляпу, он разжег табак и смотрел на мирных жителей в соседнем баре из окна кареты. — Возьми, — протянул платок пареньку. — Что-то ещё? — Патрульный немного успокоился. — Ничего. Только этот дребезжащий звук. «Дребезжащий звук», — записал на своем блокноте Говард и покинул карету. — Что послужило причиной обрушения здания? — спрашивал командир ищеек у специалиста. — Мы провели диагностику. Мы исключили почти все заклинания. Всё здание пошло трещинами и рухнуло под своим весом. — Я ничего не понял. Вы хотите сказать, что бар обрушился по собственной воле? К дальнейшему их разговору Говард не стал прислушиваться. Заметив бар мадам Розмерты, он пошел за порциями слухов. Уж конкурент по бизнесу должен был знать хоть что-то о владельце этого бара, что-то такое. До дня казни никому не была известна фамилия Аберфорта. Все просто привыкли, что старика звали просто по имени. А на деле, он оказался братом самого Альбуса Дамблдора. И кто знает, какие секреты он ещё хранил при жизни.