OBSCURE

Когда тень на стене впереди неумолимо приближалась, я лихорадочно перебирала в уме варианты действий. Ничего, кроме как драться, в голову не пришло. Да и вряд ли уже будет шанс на побег лучше, но все же стоит выждать нужный момент. Я зашла обратно в камеру и закрыла за собой дверцу, держась за неё в случае чего. Будем действовать исходя из ситуации. Судя по тому, как наш гость не торопится, он может быть пришел не по наши души. Человек в черном показался во весь рост и красе и… Да, он не был в боевой готовности, так сказать. Ни о чем не подозревая, вальяжными шагами спустился по ступенькам. Увидев меня перед дверью, просто лениво рявкнул: «вот тебе вода» и всё. Когда он подошел и остановился перед дверью буквально на расстоянии вытянутой руки, я осмотрела его с ног до головы. Не сказать, что он был весь из себя боец или там накаченный. Выше меня на полголовы, одетый с иголочки в шикарный черный камзол из прошлых столетий, и без дурацкой маски. Видимо, один из молодых отпрысков какого-то чистокровного семейства, который пытается выслужиться перед новым начальством. Связка ключей висела у него на ремне на всеобщее обозрение. Сам парень явно не думал о том, что мы можем устроить побег. Он лениво орудовал палочкой, не обращая внимания на то, что творится внутри камеры. Ему было абсолютно все равно, даже если бы мы тут умирали прямо на его глазах. Он поставил бак, который принес при помощи чар левитации, и начал разливать воду через решетку к нам в камеру опять же с помощью магии, управляя струей воды словно дирижер. В процессе водокачки то и дело подавлял зевки, иногда присматриваясь ко мне одним глазком. Видимо, время суток раннее утро, а значит Лестрейндж должна прийти не скоро, тем и нужно пользоваться. Хотя и не факт, что я права. — Когда госпожа Лестрейндж придет? — решила я уточниться. — Не терпится снова повидаться? — усмехнулся парень. — У меня есть важные сведения. Я созрела для сотрудничества. — Можешь рассказать мне, — он окинул меня оценивающим взглядом. — Я лучше подожду. — Уверена? В обмен я мог бы принести еды. — Я на диете, — его позабавил мой ответ, и фыркнув, он вернулся к делу. Молодой человек заканчивал уже с водой, и я, накопив в ладонь магию, со всей дури толкнула дверь, попав тому по лицу краешком решетки. Затем резво выскочив, продолжила ударом с ноги в колено, пока тот держался за разбитый нос. Когда он припал на раненое колено, вторым ударом с разворота попала в ухо. Наш тюремщик тут же распластался на полу, и пытался встать. Но я продолжила избиение на все его попытки двигаться. Я видела, что удары, усиленные магией Эльси, всегда наносят ощутимый урон без видимых ран. Этот эффект нельзя заметить глазом, ударные волны инерции уходят вглубь после контакта, нанося основной вред внутренним органам. Как бы то ни было драться одной рукой, причем, когда вторая, да и не только она, постоянно болит, было совсем не весело. Однако боль лишь сильнее распаляла меня и мой гнев. От головы тюремщика я не оставила и живого места, что продолжала топтать его и пинать, даже когда тот перестал сопротивляться. Я бы вообще превратила его в фарш, если бы меня не остановила Гермиона. Грейнджер оперативно подняла его палочку и позвала пойти наверх. За Луной было решено прийти, когда удостоверимся в том, что всё тихо. Благо здесь, без самой хозяйки, не должно быть много противников. Ну, я так думаю, по крайней мере. Ещё раз удостоверившись в дееспособности нашего водоноса, последовала за Грейнджер. Прихрамывая, Гермиона осторожно добралась до двери из подземелья. Аккуратно приоткрыв и проверив, что там, она подала знак, мол, всё чисто, и мы оказались в знакомом зале. На сей раз здесь было светлее, за окном только начинало рассветать и виднелся зимний нетронутый лес, ни намека на город. Как там говорилось, мороз и солнце; день чудесный — просто идиллия, мать его. — Надо найти камин, переместиться можем только через него. Чары обнаружения показывают антиаппарационный барьер. На его поиск и снятие уйдет слишком времени, — шепнула Гермиона. — Иди за Луной, я поищу. Хотя бы разбуди и освободи от кандалов, — кивнув, она побежала обратно вниз. — И Невилла ещё надо найти, он тот, который был в белой маске. — Ладно, — надеюсь не перепутаю. Камины для перемещения должны быть больше роста взрослого человека и соответственно оборудованы для перемещения летучим порохом. Потому обнаружить их взглядом будет не сложно. Правда, в нашем случае имелся один нюанс, особняк Лестрейндж был чудовищно огромным и всё вокруг выглядело единообразно. Только фамильный гобелен выделялся золотистым цветом в этом царстве серости и металла. В самой центральной рамке была изображена спящая женщина. Друэлла Блэк Розье — гласила подпись. Больше ничего примечательного я здесь не нашла, разве что коллекционные холодные оружия висели на одной из стен. Так, проверим другие двери, по идее камином перемещения должны пользоваться регулярно и вряд ли он где-то на чердаке. Через пыточный зал я оказалась в просторной гостиной. Легкий налет утренних лучей придавал залу очень даже приятный благородный вид. Ни за что не догадаешься, что здесь живет конченая садистка. Взглядом сразу нашла обычный камин, несколько больших шкафов со всякой утварью в них, но искомой вещи нигде не наблюдалось — похоже, нужный камин расположен в отдельном помещении. Пока я, как вор-домушник, тихо рыскала по дому, вдруг услышала шаги и голоса с соседней комнаты и спряталась за стенкой рядом с фортепиано. Ещё один человек в черном камзоле, так же без маски, появился не один, а в компании старого домовика. — Госпожа Лестрейндж велела перенести отсюда вон те скульптуры. На следующей неделе прибудут картины и там они уже не нужны. Будут вид загораживать. — Как изволит госпожа, — услужливо отвечал старенький эльф. — И ещё, в саду есть работа. Фонтан что-то не работает. — Будет выполнено… Они меня не заметили. Слуга отпустил домовика и остался в гостиной на пару минут. Налив себе недопитую бутылку вина, наслаждался вкусом напитка, созерцая красоты за окном. Да уж, кот из дома — мыши в пляс. При ней они по струнке ходили. Черный камзол вроде бы собирался уходить после утреннего винопития, как раздался женский крик. Та самая женщина из картины истерично орала, указывая на меня веером: — Чужаки! В доме чужаки! Черт, постоянно забываю, что живые жители из магических декораций могут так реагировать на реальный мир. Естественно, паренек сразу выхватил палочку и тоже нашел укрытие. Я не разобрала, что он там наколдовал, но красные огоньки, появившиеся во всем доме, явно искали меня и докладывали волшебнику. Не прошло и минуты, в место, где я пряталась, прилетела бомбарда, а затем невидимые путы. Не попадаясь ему на глазах, я перебегала от одного угла к другому. Благо, столь богатый дом имел множество мебели, дверей, зеркал и закоулков. Эльси… Без тебя тут не справлюсь, у нас остались силы? Трудно определить, сколько осталось магии и на что вообще могу рассчитывать: на простой пшик или серьезный такой взрыв. Магия ведь никак не измеряется и всё субъективно ориентируется лишь по состоянии самого мага. А нынешнее мое самочувствие и без того оставляло желать лучшего, что каждое использование магии выматывало сильнее, я буквально выжимала из себя все соки, жертвуя здоровьем при этом. Прислужник пожирательницы снес практически весь книжный зал в попытках поймать меня и никак не отставал. Через образовавшийся проем межкомнатной стены показался его силуэт, и я рывком рванула к нему, сокращая дистанцию. Дальний бой все еще остается для меня моим слабым местом. Я не настолько управляю волнами, чтобы мои способности наносили вред дальше десяти метров, разве что против неподготовленного и стоячего противника. Отразив ударной волной голубой луч парализующего, я с разбега влетела с двух ног ему в грудь. Это была дурацкая идея. Его лишь оттолкнуло, и среагировав, он развернулся и в упор стрельнул экспеллиармусом, пока я там барахталась после падения. Я запомнила лишь вспышку и боль от удара, а потом покатилась по мраморному полу, пересчитав все ребра. В ушах остался лишь звон, в глазах все троилось, сжирающая боль по всему телу вновь вспыхнула с новой силой. Но надо драться до конца. Нащупав нечто твердое рядом, я со всей силы махала, как оказалось подсвечником, пытаясь достать его. Но щитовые чары отлично помогали ему дистанцироваться, и в ответ он пытался меня оглушить или связать. Пока меня спасало то, что Лестрейндж мы нужны живыми. Но так долго продолжаться не могло. Со временем я стала терять связь с Эльси, она и так уже непрерывно помогает и эффект от злоупотребления вибрациями накопился и стал ощутимым, тремор усилился в разы, что теперь отдавало и в сердце, в легкие, мне как будто стало не хватать воздуха, и еле стояла на ногах. Тем не менее Эльси все равно не хотела меня бросать. Вот бы ещё кто-то был таким же, да Эймс? Временами я переставала ощущать присутствие и музыку Эльсерафи. Очередная вспышка и оглушительный хлопок практически отправили меня в забытье. Теперь я перестала ощущать что-либо. Лишь велела себе не терять сознание. Эльси, не думай обо мне. Просто действуй, что есть силы! Я предоставила ей полный карт-бланш. Перед тем, как впасть в некое подобие транса, я издали услышала другие хлопки и выкрики. Похоже, их тут было не двое и не трое. И сейчас Гермиона не сможет прийти мне на помощь. А для нас время — самое драгоценное что было. Когда вернется госпожа Лестрейндж, наши шансы на побег резко упадут. Лежа, я тупо смотрела, как приближается черный камзол. Я не могла уже двигаться, меня будто обвили невидимыми веревками, душили. Знакомое заклинание… Ненавижу это! Его явно какой-то извращенец придумал. — Эта готова! Что с грязнокровкой?! — Загнали обратно вниз! Думаю, она ранена. Но не будем рисковать. — Хорошо… А у меня тут свои… Дела… Хе-хе… — один из лакеев Лестрейндж навис надо мной и хлестал по щекам. — Ну что, добегалась? Зря вы это затеяли. Госпожа будет в гневе, и вам не захочется это видеть. И что же мне с тобой делать, мм? Хе-хе. Эльсерафи… Эльсерафи… — глаза постепенно закрывались. Я медленно тонула во тьму, смотря, как он направляет на меня палочку и водит ей по мне. Вдруг во тьме вспыхнула точка, которая рассеяла весь мрак. Это была Эльсерафи. Давненько я не видела её лица и даже немного позабыла. Она словно ангел, спустившаяся с небес под пение херувимов. Ее всегда спокойные глаза с множеством кружков в радужке смотрели на меня с беспокойством. Ярко-белые волосы растрепаны. Она протягивала ко мне руки и когда коснулась меня я увидела, как исходит волна на месте прикосновения. Девушка появилась в своем образе всего на миг, но ее чистый прекрасный голос надолго остался висеть в памяти: Я здесь, Элейн. Открыв глаза, я увидела самодовольное лицо парня с бакенбардами. — Ого, еще двигаешься? По всей видимости, этот идиот не чувствовал никакой опасности, которая собирается во мне. Он куда-то нес мое тело левитацией. Но мне было плевать, я слышала игру Эльси, слышала пульсацию накапливающихся волн. Эльси старательная. Я это замечала не раз. Она могла повторить свои действия до тех пор, пока не преуспеет. Мне бы стоит у нее поучится, наверное, поэтому она прекрасно играет на музыкальных инструментах. И зря я начала терять веру. Мою дрожь этот ублюдок явно спишет на страх и боль, что было выгодно для меня. А увлеченный своей победой, он не замечал того, что происходит вокруг. — Ха-ха! Пока госпожи нет, почему бы нам не поразвлечься, мм… — я ощущала его руки, скользящие по бедрам, по животу, по груди. Но не могла ничего сделать. Пока краем глаз не заметила, как задрожали вещи на столе рядом, где я лежала: бокалы, ведро со льдом, чернильница, ставка для пера. Как прыгала мебель, как пошел волнами пол. Как качалась люстра, попадали книги с полок. — Кха… — я харкнула ему в камзол, еле приподняв голову. Прихвостень пожирательницы выпучил глаза в бешенстве и бросив лапать мою тушку, ударил меня ладонью. — Ну-ну, я ещё не закончил, — сказал он, уже готовый взять меня силой прямо тут. Эльси, давай! Всё произошло мгновенно. Я стала эпицентром резкого диссонанса всех механических колебаний. Выброс ударных волн снес всё, что было вокруг меня. Это было настолько быстро, что звуковые волны не успевали за ударной. Как когда-то объясняла Эльси, что ударная волна, она везде. Это резкий скачок уплотнения в среде, параметры которого во много раз превышают обычные отклонения, вроде тех же звуковых волн. При этом, по принципу относительности не обязательно разгонять какой-то предмет в среде, чтобы вызвать такой скачок, можно разгонять саму среду, что сейчас и сделала Эльси — схлопнула весь сжатый воздух вокруг меня. После оглушительного хлопка, я перестала слышать вовсе, как будто мои уши заложило. Как ни странно, сама я особо не пострадала, но крайне паршивое состояние не дало мне действовать после освобождения. Кое-как вернув зрение в относительную норму, я попыталась встать и оценить последствия диссонанса Эльси. К моему удивлению разрушения были не столь сильными, разбилось вдребезги лишь всё хрупкое: окна, посуда, что-то из декораций, стекла. И кажется вся мощь быстро растеряла энергию в радиусе трех метров от меня или это Эльси постаралась только над черным камзолом. Я не видела куда отшвырнуло его тело. А нет, поднявшись, увидела. Весь в крови парень лежал в груде обломков под потрескавшейся стеной далеко от меня. Боль при вдохе вернула меня в реальность. Я поздно заметила, как освободилась от невидимых пут. Когда развела руками, ощутила лишь уже знакомую неприятную боль в мышцах. Держась за край стола, я попыталась сделать шаг и тогда заметила движение впереди. Второй парень приходил в себя, и он был вполне жив. Проклятье… По виду ему не шибко и досталось. Видимо защитный амулет подействовал или что-то ещё, свет которого я видела пару раз мельком. На его голове виднелась рваная рана от удара, наблюдались признаки контузии. Его лицо было всё в крови, из ушей, носа и рта обильно кровоточило. Его шатало какое-то время, но он смог сориентироваться настолько моментально, насколько можно вообще было после перенесенного. Благо он обронил свою палочку и не смог напасть на меня издалека. — Чч-ч-ч… Что за… — а нет, все-таки дезориентирован. Он ощупал рану на голове и смотрел на окружение с округленными глазами. Его рот открывался и закрывался, будто он что-то пытался донести. Парень пытался понять, что произошло. Между тем мое состояние ничем не отличалось от его. Сделав пару шагов в его сторону, я потеряла равновесие и упала на колени. С такими травмами и в состоянии полной дезориентации мне никак не продолжить бой. И только потом поняла, что не только из-за пыток и круцио я не могу двигаться. Я обнаружила проникающую рану на животе. Кровь била как из проточной трубы. В этот раз я уже ничего не ощущала, не слышала. Эльси стихла, похоже она полностью иссякла. Не в силах подняться, я лишь отползла за угол и прижимала рану. Судя по ней, меня поразили чем-то колющим, или некий обломок срикошетил от щитовых чар и попал в меня как осколок. Состояние резко стало критическим. Изо всех сил я пыталась забить рану чем-то, утрамбовать, но естественно это не поможет. А та, кто могла бы помочь, сейчас стояла и лишь наблюдала за тем, как я умираю, своими багровыми глазами. Да, появилась Эймс в собственном обличии. Не знаю, она ли это сделала, но я больше никого из своих не слышала. Словно мы остались один на один. Если Эльси можно было принять за ангела, то Эймс точно подменяла Смерть. В своем строгом черном костюме, белой рубашке и в галстуке она особенно напоминала работника ритуальных услуг, не хватало только косы. Она припала на одно колено и приподняла меня за подбородок одним пальцем. — Ты должна понять свою боль, Элейн. Свою слабость. — Что за… Изде… Ваешься? — Эльсерафи тебя не услышит. Ты сама должна понять. — Если не хочешь помочь, выметайся нахрен! — наорала я на нее, найдя в себе силы. Будет она тут учить в такой ситуации. — Гнев? Гнев — это хорошо, — продолжила она как ни в чем не бывало. — Заткнись! — Почему ты не борешься? Что тебе мешает? — Сама как думаешь?! Не видно? Я умираю! У-ми-ра-ю! Вместо того, чтобы спастись, я сейчас действительно ругалась со своей другой «я», тратя драгоценные силы. — Разве? — Ч-чт… Да чего я тебе объясняю! Ты не поймешь. — Это ты ничего не понимаешь, Элейн. Ладно, так уж и быть, подскажу. — Ага, сейчас найду где-нибудь целые руки, пальцы, новое здоровое тело без кровоточащих ран… — и тут меня осенило. Кровь… Эймс и кровь. А могу ли я… — Кровь! Ты можешь… Ты можешь остановить кровь! Ты же ей повелеваешь, верно?! — Не я, а ты, — она присела на корточки передо мной. Я наяву ощутила ее холодное прикосновение на животе. Потом меня резко обдало жаром и будто ударило током. Мне почудилось, что будто капли крови начали двигаться, переливаться. Я медленно закрыла глаза и когда моргнула, Эймс уже не было. Почти теряя сознания, я с интересом разглядывала свою руку, вокруг которой кружили капельки крови. Алый танец крови завораживал, но меня отвлекли стоны и движение. К собственному удивлению вскоре обнаружила, как остановилась кровь, а место раны затянулось, что шрама даже не осталось. В руках лежал мелкий кусок то ли мрамора, то ли стекла, в кровавой обертке. Это и есть магия Эймс? Ладно, беру все свои нелестные слова назад. Магия крови — это вещь. И надо бы извиниться перед ней. Странно, это у меня так плохо стало с глазами, или за окном солнце внезапно окрасилось в алый цвет. Я видела мир через некий красный фильтр. Моргнула пару раз, ничего не изменилось. Прислушиваясь к новым ощущениям, я стояла посреди разрухи и пыталась разобраться. Однако, сейчас не время. Приподняв с пола острый деревянный обломок я нависла над стонущим человеком. Сконцентрировав внимание, услышала его учащенное сердцебиение и дыхание, когда приблизилась и медленно вонзила обломок ему в шею, прикрыв другой рукой ему рот. Парень задергался, пытался отпихнуть руками, начал кряхтеть и мычать, когда из шеи кровь пошла фонтаном. Сквозь красный фильтр я четко различала где сейчас живое существо, видела поползновения кровавой струи как некий корень дерева. Человек подо мной постепенно стал окрашиваться в серый. Не дожидаясь его кончины, прошагала в следующую комнату, где вновь застала истеричную бабу из картины. — Госпожа Лестрейндж будет в ярости, не трогайте ее, — появился домовой за спиной, когда я сняла картину. — Кричер! Вели ей поставить меня на место! Или позови её! Где эта девчонка шляется?! — Подойди, — велела я домовому, держа в руках орущую картину. Старенький эльф подошел и буквально испепелял меня взглядом. — Отдайте. — Возьми, — протянула ему картину и когда он собирался взять ее, вонзила в его маленькое тельце обломок. — Кричер! Кричер! Ты, мерзкая чужачка! Убийца! Поплатишься! Поплатишься за это! Белла тебя убьет! Кожу заживо сдерет! — Скорее всего. Но её тут нет. Картина полетела на пол. Деревянная рамка пошла трещинами, кое-где разлетелась в щепки. Я вытащила само полотно и разорвала на куски и тогда наконец-то стало тихо. Только морозный сквозняк гулял с разбитых окон и лишь тиканье часов раздавалось по залу. Ни одной живой крови вокруг. А, нет, кто-то был в дальней комнате. Хм… В небольшой коморке со всяким хламом ютился тот самый высокий юноша в ошейнике. При виде меня он испугался, стеклянный взгляд не сходил с меня, когда я присматривалась к нему. Невилл — он сейчас враг или нет? И я не приходила ни к одному выводу. Что-то меня останавливало ринуться ему на помощь. — Эл! Эл! Ты как? Боже! — вскоре пришла Гермиона и сходу зарядила в меня какой-то магией. — Episkey! — Я в порядке, Гермиона. Осмотри там его. — Что? Кого? Невилл?! Невилл! — паренек так же с опаской смотрел на Гермиону и не двигался. — Невилл, это я, Гермиона. — Он похоже под империусом, кхах-кхах, — присоединилась к Гриффиндорке Луна. Своей дрожащей маленькой ручкой держала палочку, и явно не собиралась возвращаться в то место. — Невилл, все хорошо, слышишь? Давай, идем с нами. Видишь, Луна в безопасности. Паренек успокоился лишь тогда, когда до него дотронулась Лавгуд. — Вот так, да… Идем. Камин перемещения находился на втором этаже прямо перед шикарной гардеробной и огромным зеркалом. Кстати, возле него лежал еще один оглушенный. — Бар Кабанья голова! — Бар Кабанья голова! — вспышка за вспышкой, мы поочередно покидали сие обиталище. Я была замыкающей и должна была рвануть вслед за ними и уже готовилась исчезнуть в ярком зеленом огне, как остановилась. Я ощутила жизнь того оглушенного, и меня это остановило, не давало покоя. Я вернулась обратно к нему и куском стекла перерезала глотку. Просто так, и медленно, с чрезвычайном интересом наблюдала, как он захлебывается собственной кровью. Я следила, как течет кровь, как вытекает алая жидкость из тела, будто завороженная. Понимаете, это не было для меня чем-то ужасным, а наоборот. Вроде бы кровь — это просто жидкость, да? В ней нет ничего необычного. Но человек с присущей ему душой и магией не может жить без нее. Так зависим… Слаб… И это было для меня загадкой в тот миг. Мне было абсолютно плевать на, что я делаю ужасные вещи. Можно было оставить его так и не трогать. Можно было… Но, Эймс права, полумеры ни к чему не приведут. Некогда играть в героя. В следующий раз этот парень не будет столь безобидным. В конце концов, кто сеет ветер, рано или поздно пожнет бурю. Они должны это усвоить.

***

Беллатриса Лестрейндж наслаждалась жизнью сполна. А когда исполнилась ее заветная цель, она была вне себя от радости. Грязнокровка и ее паршивые друзья будут в руках Темного Лорда. После сеанса допроса, без какой-либо опаски Беллатриса оставила своих заложников у себя в особняке. Она и представить не могла, что у них останутся силы двигаться после многочисленных круцио. И по возвращению они будут умолять её. Но то что, ожидало её на следующий день под вечер, разрушило все её планы и настроение в один момент. На выходе из камина она обнаружила тело своего слуги. Обнаружив его бездыханным в луже крови, она тут же ринулась в темницы. С яростью увидела разрушенный первый этаж и мертвых охранников. И, как она уже предполагала, темница была пуста. В ярости и панике она меряла шагами темницу и наконец успокоившись, связалась с главой нового департамента правопорядка, с мистером Тикнессом. Пусть он никогда ей и не нравился, в этом деле нужна была помощь со стороны специалиста, раз ее солдаты пали даже перед замученными детьми. Возможно среди них были предатели, но это версия не подтвердилась. Беллатриса пришла в ярость, найдя их всех мертвыми, а не оглушенными. Лестрейндж раньше не считала, что грязнокровка может пойти на такое, даже за спасение собственной жизни. Но видимо, она её недооценила. В который раз. — Найди мне лучшего следователя. И больше никому ни слова. Нам нельзя допустить даже намек на слух. — Понимаю. И у меня есть один на примете. Все его хвалят. — Кто он? — Его зовут Говард Стикс. — Мне знакомо это имя. Удивлена, что он до сих пор на службе. Пришлешь его ко мне. — Вас понял, госпожа Лестрейндж. Что-то ещё? — На этом всё, — лицо Тикнесса в черной зеркале связи исчезло и Беллатриса устало откинулась на спинку кресла. «В следующий раз я её сразу убью! Паршивая грязнокровка!»