***
Ирма Блэк окружила девочку заботой и материнской любовью. Но любовь семьи Блэк выражалась немного иначе, чем в обычных семьях. У малышки было все, что она могла бы пожелать. Ее воспитанием занимались лучшие гувернеры. В то время у Поллукса и его жены Афины уже родилась дочь Вальбурга, которая росла вместе с Мари и никто не смел обделять в чем-либо наследницу Гриндевальда. Внешние черты девочки под воздействием магии менялись. От белокурых локонов матери и светлых глаз отца ничего не осталось. К трём годам шевелюра малышки приобрела закономерный для Блэков каштановый оттенок, а послушные прядки стали до ужаса кудрявыми, отчего гувернантки меняли по несколько расчёсок в неделю. Карие глаза на все смотрели с интересом в обрамлении густых ресниц и аккуратных бровей. Тонкий нос с горбинкой, который Ирма приписывала не иначе как Геллерту, придавал ребёнку серьёзный и иногда сердитый вид. Тонкие губки малышка частенько кривила в беззубой улыбке. Натан интересовался дочерью несколько раз в год, присылая в подарок всевозможные безделицы и украшения. Ирма долго злилась и выкидывала все письма, но когда чувства поутихли, была ему безмерно благодарна за чудесное дитя. Незаметно для всей семьи пролетели долгие десять лет. Приближался одиннадцатый день рождения, который имел для каждого ребёнка с магическими способностями огромное значение. Ирма раздавала указания домовикам, в то время как Симонс орудовал палочкой в холле. Блэки намерены явить миру представительницу гордой фамилии, для чего на праздник был созван весь свет магической Британии. Вальбурга только искоса поглядывала на сводную сестру, дуясь на то, какое внимание тетка уделяет празднику. Высказывать своё мнение по этому поводу девочка не решалась, Ирма Блэк внушала трепет даже родному брату, что уж говорить об одиннадцатилетней племяннице. — Маленькая госпожа готова к выходу? — в дверях детской появился Симонс, с улыбкой поглядывавший на подопечную. Разогнав всех домовиков, девочка с высунутым от усердия языком пыталась привести волосы в порядок. Упрямые кудри отказывались складываться во что-то эстетично красивое, создавая творческий хаос в качестве причёски. — Если мне выдадут тюрбан, то я прикрою это безобразие, — дёрнув себя за каштановую прядь, девочка плюхнулась возле своего трюмо, всматриваясь в инкрустированное изумрудами зеркало. — Сейчас мы с тобой кое-то сделаем, — с прищуром прошептал дворецкий, направляя палочку на непослушные вихры, — Квитеус, — сноп синих искр потонул в темных кудрях, тая как весенний снег. Как только погас последний огонёк, волосы легли на плечи лёгкими волнами, переливаясь от солнечного света. — Симонс, ты лучший! — Мари не могла насмотреться в зеркало, не веря в то, что ее мучениям пришёл конец. — Я знаю, — покровительственно ответил волшебник, пряча палочку за пояс праздничного фрака, — А теперь иди к тетушке, она внесёт последний штрих в наши приготовления, — проследив, чтобы девочка по дороге не отвлеклась и беспрепятственно дошла до нужной комнаты, Симонс поклонился хозяйке кабинета и направился проверять, что же сотворили домовики на кухне. — Дорогая, входи, — кабинет Ирмы Блэк не изменился за столь долгие годы. Те же тяжелые портьеры скрывают бледную кожу от солнца, а каменные горгульи со спинки её кресла надменно взирают на вошедших, — У меня есть для тебя подарок, — позволив себе кроткую улыбку, женщина вытащила из резной шкатулки, которую ей только вчера доставил фамильный ювелир, подвеску из белого золота, увенчанную аккуратно огранённым изумрудом, призывно поблескивающим в тёплом освещении. — Как красиво... — как зачарованная, она водила пальцами по изящной надписи на французском, — Чистота крови навек, — прочитала Мари, будто эта фраза требовала своего оглашения. — Несмотря на то, какую фамилию ты носишь, ты воспитана семьей Блэк и являешься её полноправным членом, — низким для женщины голосом произнесла Ирма, — Осознай свою принадлежность нашей семье и будь ей предана, — она подошла к племяннице и опустила украшение на тонкую шею. — Ради общего блага, — Мари посмотрела на женщину, которая являлась образцом подражания для неё. — Нам пора к гостям, юная леди, — миссис Блэк поправила причёску и надела перчатки из драконьей кожи, чтобы дамочки из светского общества сделали из этого очередной писк моды, — Не ударь в грязь лицом, — аккуратные женские пальцы обхватили детскую ладошку. Легко вышагивая по коридору, ведущему в холл, Ирма внушала уверенность, заставляя Мари выпрямиться и горделиво повторять её шаг. Мария чинно спускалась по винтовой лестнице. Каждый шаг был выверен, а взгляд остро рассматривал присутствующих. Она знала всех, но они видели ее впервые. Загадочная родственница самого Гриндевальда вызывала неподдельный интерес, так как могла стать неплохой партией для особо богатых семей. Надо сказать, что Ирма постаралась на славу. Портьеры раздвинули, и свет хлынул в большой зал, наполняя комнату теплом. Начищенная хрустальная люстра сверкала, пуская солнечных зайчиков на стены с портретами. Даже предки семейства горделиво выпрямились, дабы не уронить чести рода. — Приветствую вас, дамы и господа! Сегодня мы собрались здесь, чтобы отметить именины одной юной особы, — голос Ирмы звенел и отскакивал от стен поместья, заполняя собой все пространство, — Мария Лукреция Гриндевальд! — в сопровождении Сигнуса Блэка с лестницы спускалось очаровательное создание в зелёном алебастровом платье. Вальбурга смотрела на старшего брата с усмешкой, в то время как он старался поддерживать малышку от падения с лестницы. Как только официальная часть вечера завершилась, Мари было позволено познакомиться с другими детьми. Первым она завидела белобрысую макушку высокого мальчика, который стоял с непомерно важным видом возле отца, стараясь подлинно копировать его позу. Он обратил на неё внимание и с лёгкого толчка какого-то взрослого мужчины, которого Мари часто видела в поместье, направился к ней. — Добрый день, мисс Гриндевальд, вы очаровательны, — поклонившись имениннице, мальчик вручил ей маленькую бархатную коробочку в качестве подарка, — Позвольте представиться, Абраксас Малфой, — высокий для своих лет блондин аккуратно взял ее за руку. Поцеловав тыльную сторону ладони, он в ожидании уставился на собеседницу. — Приятно слышать столь лестные слова, Абраксас, ещё приятнее иметь знакомство с вами, — лживо улыбнулась Мария, прожигая взглядом нового знакомого. — Я могу надеется на нашу дальнейшую встречу в Хогвартсе? — казалось, мальчишке было действительно интересно разыгрывать этот высокопарный диалог, от которого у Мари завяли уши. Няня Грета не говорила ей о том, что есть такие странные люди. — Надежда есть всегда, мистер Малфой. А сейчас прошу меня извинить, я должна быть подле Сигнуса, — девочка кивнула на прощание и удалилась, не желая смотреть на эти улыбчивые лица с холодными глазами. Она почти все время витала в облаках. В последнее время Мария видит один и тот же сон. Темноволосый мальчик смотрит на неё кроваво красными глазами и улыбается, приговаривая ее имя, как заклинание. Она не ведает, что эти сны посылает ей загадочный заключённый министерского атриума, который неусыпно наблюдает за своей внучкой.Хогвартс
Мужчина преклонных лет задумчиво перебирал листы пергамента, накопившиеся за неделю. Учителем быть трудно, а учителем магии, тем более. Трансфигурация ни одному ученику не давалась с первого раза. Даже его бывшему соратнику, который поднаторел не только в трансфигурации, превратить перо в диван было равносильно подвигу много лет назад. Мысль о давнем друге неприятно кольнула в груди, отчего профессор нахмурился и продолжил угрюмо перебирать тесты и сочинения своих студентов. — Альбус, Мария Гриндевальд — обычная девчушка одиннадцати лет. Она поступит в Хогвартс вместе с остальными в сентябре. Опасности в ней нет совершенно никакой, — Диппет, занимающий пост директора школы чародейства и волшебства Хогвартс, внимательно смотрел на учителя трансфигурации. — Может вы и правы, господин директор. Но я все равно к ней присмотрюсь, — улыбка Дамблдора могла обмануть многих, но не директора. Чета Гриндевальд не давала Альбусу покоя ещё с рождения девочки. Волшебник много лет ищет что-нибудь подозрительное. Но как назло, ничего не находит. Проследив за тем, как в воздухе растворился патронесса директора в виде большой совы с кустистыми бровями, профессор снова погрузился в размышления. Альбус не сомневался в том, что Мария будет ученицей Хогвартса. Так за ней гораздо легче наблюдать, а при необходимости обличить. Но может быть и так, что это обычный маленький ребёнок, а у профессора разыгралась фантазия. — Мистер Меллон, я слышу, как вы топчетесь у дверей. Заходите, — в дверном проеме показалась пухлощёкая голова, а за ней и тело маленького волшебника. Мальчик густо краснел и не знал, куда деть руки. Кабинет трансфигурации всегда внушал какой-то странный трепет в независимости от возраста учеников. Вытянутая комната с куполообразным потолком была просторной и светлой, несмотря на темную мебель и стены. Окна от пола до потолка создавали впечатление безграничности. А стол профессора на небольшом возвышении служил этому месту не один век. Для ребёнка кабинет был не просто большим, он был огромным. Можно было потеряться в сводах потолка, а потом и вовсе быть ослеплённым солнечным светом, льющимся из окон. — П-Профессор Д-Дамблдор, это я взял книгу, Джастин тут не причём, — в глазах ребёнка стояли слезы. Но после признания стало значительно легче. — Бедный Джастин, думаю стоит отменить его отработки, — преподаватель покачал головой, отмечая нерадивость ученика, — Признать ошибку - это маленький подвиг, мистер Меллон, — мягко улыбнувшись ученику, профессор взял из его рук увесистый том заклинаний. Стоило показать на уроке второкурсников расширенный курс его предмета, так его тут же умыкнули, — Ты узнал что-то интересное из этой книги? — увидев мирную реакцию преподавателя, мальчик уверенно закивал головой. — Молодец, но в следующий раз можешь просто попросить. А теперь, иди в гостиную факультета и расскажи Джастину обо всем, — подмигнув пухлощёкому когтевранцу, Альбус Дамблдор расправил полы мантии. Работая в школе, можно сделать один вывод. Дети — невероятно умные и смышлёные существа, и лишь взрослый может взрастить как добрых и сознательных людей, так и желающих власти и могущества.Министерство Магии
Тёмная промерзшая камера министерского атриума являлась промежуточным пристанищем для политических преступников. Темница располагалась на нулевом этаже, доступ к которому имели лишь единицы. В одной из таких клеток сидел величайший злодей своего времени - Геллерт Гриндевальд. Его не смущало одиночество и холод, которые пропитали его насквозь ещё задолго до заключения. Он позволял Министру Магии думать, что под стражей он находится лишь благодаря подвигу властей. Иллюзия могущества давно поразило бюрократическое колёсо, что Гриндевальду было только на руку. — Ты чувствуешь ёе, мальчик, — глаза мужчины на мгновения приняли красный оттенок. Мечтательная улыбка на его лице выглядела угрожающе, когда он вспоминал о своей внучке, — Она ждёт тебя, а пока готовься. Учись прилежно и не выпускай её из виду, — тихий вкрадчивый голос звучал не только в этой камере. На другом краю страны, в голове спящего мальчика из приюта, голос повторял эти слова, словно мантру. А девочка с чёрными кудрями стала его постоянной ночной гостьей. — С кем ты разговариваешь, Геллерт? — Министр Магии боялся его ровно настолько, насколько было нужно, чтобы обращаться с ним как с опасным преступником. Гектор Фоули не оценил в своё время его знания и таланты, за что расплачивался сейчас. Министру было откровенно непонятно, почему человек, который может сбежать в течение часа, сидит в промозглой камере столько лет. — С Тёмным Лордом, Гектор. Боюсь, ты не успеешь с ним познакомиться, — глаза волшебника сверкнули в темноте камеры. Одиночество не свело его с ума, оно лишь поддерживало в нем жизнь. — Почему же? Ты не можешь нас познакомить? — Фоули по наивности своей действительно думал, что Грин-де-Вальда настигло полное безумие. Некоторых людей жизнь абсолютно ничему не учит. — Он убьёт меня, Гектор. А я убью тебя ещё раньше, если ты будешь задавать глупые вопросы, — мужчина отвернулся от собеседника, мерно постукивая пальцами по стене камеры. Напугать труса, дело для развлечения, да и общество этого человека изрядно надоело. — Не с-смей угрожать м-мне. Я — министр Магии! — лицо побагровело, заставляя преступника рассмеяться. Холодный, безжизненный и раскатистый смех отталкивался от стен громким эхом, отчего Фоули втянул голову в плечи, посматривая на охранников. — Министр Магии… Тебе подчиняется государственный аппарат. А мне подчиняется магия. Не будем говорить, что из этого страшнее, Гектор, — Грин-де-Вальд довольно растянулся на кушетке, разминая затёкшие мышцы, — Я устал, обсудим твоё могущество позже, — напоследок улыбнувшись, мужчина прикрыл глаза, слушая стук каблучков семенящего к выходу министра. Определенно, сегодня хороший день.