Бюро Находок

— Я как всегда, а что у тебя? — выдаёшь заученную фразу, что отдаёт немного обидой вперемешку с усталостью, однако парень не замечает ни того, ни другого. Руку противно щиплет холод, а ты упрямо прижимаешь голой ладошкой смартфон к уху. — Ох, знаешь, у меня совсем ни на что нет времени! Я постоянно загружен, однако последняя конференция была очень увлекательной, — собеседник на другом конце провода продолжает вещать взволнованным голосом, пока ты глотаешь ненужную информацию, словно горькое лекарство от одиночества в эту зиму. Ты слушаешь, несмотря на мороз, решивший сегодня окончательно добить твои бедные руки. Специально причиняешь боль себе, дабы внутри вырвавшийся ураган заглушить хотя бы на часок, чтобы накрывшие с головой проблемы отступили хотя бы на шаг. Ты слушаешь, потому что это редкий случай, когда Намджун с тобой разговаривает, обычно он пишет, что занят, что ответит потом, иногда присылает фото, где он счастливый и улыбающийся. Не с тобой. Наверное, из тебя вышел посредственный друг, раз ты не можешь порадоваться за Кима, наконец, вырвавшегося из вашей дыры. Пролистываешь фотографии для вида, комментируя их и вставляя смайлики, за ними пряча своё лицо. Ты внутри надеешься, что он заметит твоё изменившееся поведение, но парень, если и замечает, никак это не комментирует. Со старыми фотографиями, на телефоне сохранёнными, кстати, так же поступаешь, не открываешь их, не задерживаешься на его умных глазах, не улыбаешься, вспоминая, при каких обстоятельствах вы сделали то или иное фото, а то эта радость покроется налётом настоящей разочарованности в друге. Вы встретились впервые в странном магазинчике, у которого над дверью висела покосившаяся вывеска «Бюро Находок», вы встретились, чтобы с этого момента не расставаться. И фраза, которую тогда вам сказала владелица магазина, теперь у тебя вечно вертелась на языке: «Здесь вы можете найти действительно потрясающие вещи, но сохранять их должны вы сами, эта ноша только на ваших плечах. И помните, два раза получить один и тот же лотерейный билет невозможно». Три с половиной года с того времени прошло, счастливых три года. Между вами образовались крепкие дружеские отношения, и никто не был против. В твоей истории нет слов о безответной влюблённости, а вот о разбитом доверии навалом. Ты бы никогда так не открылась любимому человеку, но с другом всё по-другому. Друзьям мы выворачиваемся наизнанку, с друзьями рядом плакать не страшно и смеяться во весь голос тоже, с ними обещания под покровом ночи. И, оказывается, мерзкое послевкусие от неисполненных обещаний, словно серная кислота, разъедающая чувства. — Т/и, ты меня слушаешь? — ты приостанавливаешься, вдыхаешь глубоко противную зиму, надеясь, что она поделится с тобой хотя бы каплей безразличия. — Конечно, — сжимаешь красными от холода пальцами телефон, чувствуя, как первые немеют. Если дружба — это когда вот так вот забывают обо всём, то ты ею сыта по горло. Забывают о треклятых обещаниях, забывают звонить хотя бы редко, а на сообщение «У меня проблемы» отвечают: «У всех бывают проблемы, ты справишься», — то лучше бы тебе никогда и не знать всей той поддержки, что юноша когда-то тебе оказал. Теперь всё это кажется нереальным, историей не из этого мира, потому что Намджун из настоящего никогда не бывает рядом, когда это нужно. — Представляешь, я, наконец, смог побывать в том ресторане, о котором мы с тобой много говорили! — у него голос возбуждённый, а ты от этого задыхаешься, чувствуя, что обиды твои — детские, но от этого не менее болезненные. «Мы же хотели вместе туда впервые сходить». Не говоришь, только прощаешься скорее и, не убирая руки в карман, идёшь домой быстрее. Пусть на ладонях появятся цыпки, должно же хоть что-то кровоточить. Вдыхаешь обжигающе ледяной воздух полной грудью, удерживая слёзы. Должно же хоть что-то болеть, так пусть это будет горло. Давайте спишем всё на простуду. Давайте спишем опустошённость на голод, а блики перед глазами — на усталость. Так обидно, потому что ты вашу дружбу классифицировала как «особую», на другие непохожую, ты была уверена, что она никогда не разрушится, а теперь знаешь, что даже стены из гранита ломаются, а вера в людей — самый хрупкий хрусталь в мире, никогда не обкладывайте им сердца, чтобы не пораниться. И жить с чувством очередного разочарования в человеке — это так же, как с иголкой в стопе, вечно будете об этом помнить, а чем ближе человек, тем меньшую ошибку ему нужно совершить, дабы разбить вас на кусочки. * flashback — Я слышала, что будет проводиться целый фестиваль, посвящённый звездопаду. Это просто невероятно, никогда не видела настоящего звездопада! — ты повернулась к юноше от компьютера, сверкая глазами, в них всё ещё горело детство, которое Ким обожал делить на двоих. — Тогда мы пойдём туда вместе, — Джун говорит, делая вид, что не отрывается от учебника, с радостью ожидая твоего удивления и чуть-чуть приоткрытого рта. — В смысле? — он издевается. Определённо, играет, но в этом ничего необычного. Обычный Намджун, ваши самые обычные вечера. — В прямом, я приеду к тебе, — ещё секунду ты сидела на кресле, после чего сорвалась и повисла на шее парня, вереща что-то, пока Ким прятал довольный смех в твоих волосах. Это был обычный особенный вечер, а перед сном Ким выводил в вашем дневнике на двоих в списке пожеланий: «Давай смотреть на звёзды вместе». Ты обнаружила эту записку только после его отъезда и расплакалась. Намджун всеми возможными силами показывал — он будет рядом, что бы ни случилось. А потом пришло время фестиваля, ты стояла на вокзале, дрожа от нетерпения, ожидая, когда же появится парень, чтобы заключить его в свои объятия. Поезда проходили за поездами, но ты заедала переживания шоколадом, до последнего веря, что Ким появится. Только когда стало темнеть, ты прекратила надеяться, выбросила в первое попавшееся на пути мусорное ведро ваш дневник, вышла, наконец, в сеть, чтобы найти там от него сообщение. «Прости, я не смогу». И ещё много сообщений, он правда был расстроен, но даже не позвонил. Ты мало что помнишь о том вечере, только слёзы, застилающие глаза. Ты впервые на виду у всех так плакала, даже не плакала — рыдала. Был ли мир против того, чтобы кто-то помог тебе, или, что намного проще, сам парень не хотел оказываться рядом, чтобы помогать тебе? * flashback end Прошёл месяц с твоего последнего разговора с Намджуном. Теперь ты знаешь, что в тебе зима безвозвратно поселилась, она там внутри запечатала всё и покрыла органы острыми картинами, копиями тех, что на окнах в зале нарисованы, чтобы при каждом вдохе ты о них резалась, понимая, что вот он — твой собственный ад. Ад, несмотря на всеобщее негодование, замёрз и по сущности ещё хуже стал. У тебя внутри Антарктида, из которой спасение невозможно, потому что никого больше на твоей стороне не осталось. Именно сейчас, когда ты нуждаешься в этом больше всего. Ты всегда считала, что будет хоть кто-то, кого можно будет позвать, но сейчас перед тобой бокал дорого вина, позади квартира пустая и тишина, образующая вакуум, а ещё в придачу пятьдесят пропущенных от босса да гора проблем, с которыми ты справиться не в силах. Ты не можешь в этот раз включить супермена, чтобы победить злодеев твоего мира, тебе теперь самой такой супермен нужен позарез. Может объявления расклеить? Не знаешь почему, но вспоминаешь, как от осени к зиме менялась ваша переписка с Намджуном. Вспоминаешь, наверное, потому что он слишком много в твоём мире стал значить. Какая ужасная ошибка с твоей стороны. А она, переписка, изменилась от долгих и длинных рассказов, до напоминания о своём существования раз в неделю, до вечного «мне некогда, позже, не сегодня», до сообщений, что приходили так поздно, когда из них вся надобность пропадала: «- Т/и, ты что-то хотела? — Спасибо, не надо». Не то чтобы ты была когда-то сильно обидчивой, ты даже чересчур отходчивая, но не в этот раз. На мелочи не обижаются, их лишь себе в головной блокнотик записывают, чтобы они там поселились с вечной пропиской: он в свой день рождения тебе так и не ответил, забыл дату защиты диссертации, к которой ты готовилась чуть ли не больше года, ах да, про твой день рождения он тоже забыл. И это всё действительно мелочи, на них забить надо, но ты отлично выучила когда-то, что из деталей складывается целый мир. Твой мир из-за них разрушился. Что сделать с теми чувствами, которые ты во всей палитре получила, когда две недели готовила для него поздравление, а он так и не ответил? Он был слишком занят в этот день со своими новыми знакомыми, чтобы хотя бы пять минут уделить тебе. Тогда было просто противно. Что сделать с тем, что ты нуждалась перед защитой в его голосе, хотя бы сообщении, потому что у тебя колени и руки дрожали и дыхание спирало, но ты осталась один на один со своими страхами? Хотя, это ведь во вкусе нашего мира, возможно, стоило просто привыкнуть? Привыкнуть к одиночеству. — У тебя последний шанс, Ким Намджун, — берёшь телефон и набираешь номер, чувствуя, как сердце проваливается внутрь, возможно, навсегда. Гудки, ещё гудки, но ответа так и нет. Говорят, можно умереть, «разбив сердце», должно быть, с тобой это давно произошло. Ты сжимаешь телефон сильнее и, осознав его бесполезность, замахиваешься и выбрасываешь в открытое окно. Ты не думала, что любить кого-то — так больно, что подпускать к себе людей — наказуемо, что страдает всегда один, что обидно до прикушенного языка понимать: человек, которого ты выбрала, тебя так и не выбрал. Понимать, что ты в этом мире один, так было и будет, а ты лишь ненадолго эту видимость скрыла за вашей фанерной дружбой. Но ещё больнее понимать, что все хорошие воспоминания могут так легко обесцениться, бегая перед твоим сознанием с табличкой: «Мы ненастоящие, это всё ложь!» Воспоминания, что ты создавала годами. Кому верить? Верить? Какое смешное слово. Ты теперь никому не веришь. Ты когда-то сказала Киму, что уйдёшь лишь тогда, когда совсем ничего не сможешь поделать с чем-то и последний человек исчезнет из твоей жизни. Честно, ты не думала, что это произойдёт так быстро. Ты была уверена, что у тебя в запасе десятки лет, потому что все проблемы маленькие или большие решить можно, но, оказывается, это утверждение — не аксиома. Бывают ситуации, из которых выхода нет, когда их надо пережить, смириться, переболеть ими. А как ими переболеть, когда ты один в тёмной комнате, и единственный человек, что мог тебя спасти, исчез давно и бесследно? Ты никогда не осуждала тех, кто предпочёл смерть существованию. Ты прикрывала глаза и, наверное, предвидела этот момент. Момент, когда горячая вода обхватит твои ноги в тёплых носках, чтобы подняться выше и добраться до шеи, опутывая тебя своими обжигающими объятиями. Момент, когда ты останешься совсем одна. Момент, когда слёзы будут пытаться тебя удушить раньше, чем лезвие прикоснётся к коже. Если бы ты знала, что прямо сейчас Ким Намджун мчится к тебе на поезде, ты бы остановилась? Ты бы смогла ещё раз поверить в людей? Слишком трудные вопросы, и все они содержат «бы», а от таких надо отказываться, надо принимать реальность, даже если она собой представляет воду, что станет в итоге холодной и красной. Но «бы» да «кабы» никого не интересуют, это как третье условное предложение в английском языке. Оно нереальное, принимайте реальность вот такой: в ней одно разбитое сердце заменится другим, и появится ещё одна квартира, в которой долго не будут зажигать свет. Это всего лишь наш мир, в котором все одиноки. Это всего лишь мир, что беспощадно вырывает сердца. Держитесь за своё крепче.