Бюро Находок

Старенькая машина, поворчав, встала на месте и замолкла, оставляя тех, кто был внутри, наедине с красочным августом, что дурманил своими яркими красками и ароматами, бережно обнимал тёплыми ночами и пел ветряные песни, колышущие волосы, не срывающие одежды. Он чувствовал, что скоро всё закончится, а потому выцветал из себя всё. Вы замечали, что с людьми бывает так же? Пожилая пара вышла из автомобиля и направилась к своему маленькому дому, медленно идя мимо многоцветья растений, усаженных красивым кругом, а последние уснувшими головками кивали в знак приветствия. Свет фар освещал эту странную молчаливую идиллию, и шофёр всё почему-то не мог оторвать глаз от морщинистых лиц, обращённых друг к другу в вечной признательности и нежности, которые выражались в том, как он придерживал её за руку, в том, как она смотрела в ответ с робкой улыбкой. «Слишком трудно», — подумал Чимин и опустил голову на руль. Он в дороге с 6 утра, а теперь уже одиннадцать вечера, и парень по-настоящему устал. А что трудно-то? То, что происходило там за стёклами. Это вроде называют любовью, не так ли? «Слишком трудно и, кажется, нереально для нашего времени», — такие мысли продолжали бродить в голове Пака, сбивая с пьедестала эмоций восхищение парня столь искренними и верными чувствами. Дорога была долгой, и он узнал, что вместе господин и госпожа Сон уже больше сорока лет, что теперь возвращаются от детей домой и что дома никого не будет кроме них, но им не одиноко, пока они вместе. Для юноши описание их жизни — это что-то на грани волшебства, он в такое верить пока ещё не способен, да и вряд ли хочет по-настоящему. Глаза Чимина закрылись, но он с усилием приподнял опять веки. Пожалуй, это произошло не сразу, и когда юноша всё же попытался вернуться в реальность, то встретился с мириадами звёзд, затуманенных сонным сознанием. Веки открывались и закрывались вновь, а две седые головы всё ещё стояли у порога, внимая беззвучным наставлением далёких огненных шаров, которыми теперь было усыпано небо так, будто ребёнок случайно разбрызгал молоко на чёрное полотно. Не зря эту Вселенную назвали «Млечным путём». Чимин знал, они уходили в вечность вслед за звёздами, эти два человека уходили. Но грусти, как ни странно, не было, их любовь даже его согрела, так что переживать за чету Сон не было смысла, а вот в кабине автомобиля вновь похолодало. «Хочу, наконец, согреться так, чтобы на всю жизнь хватило». Пак на самом деле устал от всего: от вечной дороги, от мёрзнущих ног, потому что денег на нормальную тачку у него нет, от пустой снимаемой комнатки, в которой только он, зудящий холодильник да пара бутылок пива. Он стал частью стольких жизней: одних срочно довозил в аэропорт, другим помог встретиться с друзьями, которых они не видели годы, соединял разошедшиеся влюблённые души, слушал девичьи рассказы сквозь слёзы и мужские с перегаром усваивал. Но на свою жизнь его как-то не хватило. Только эта дорога снова под взглядом серьёзной Вселенной, рассыпающейся миллиардами чьих-то ещё неисполненных желаний в виде белёсых маленьких созданий, что висели где-то там над облаками и говорили: «А нет, падать пока не собираюсь, даже не просите!» Это всё, что принадлежит ему в мире. И хочется остановиться вовсе, потому что слишком сильно тянет спать, потому что непонятно, зачем ехать дальше, в эту пустую, никому ненужную комнату. И вообще, сколько можно? Сколько можно вот так бессмысленно теряться в этом человеческом незвездопаде? Поэтому Чимин останавливается. Не сразу, правда, а когда на подъезде к городу видит вывеску «Бюро Находок». Тормозит резко, сам себе удивляясь. После всматривается в тёмные окна и висящую табличку «Открыто», недоумевает своему поведению, но всё равно выходит из машины, ставя последнюю на сигнализацию. Пак ведь не знает, что за дверью, и не понимает, что он хочет там найти, да только это всё отступает на второй план перед человеком, который двенадцать часов за рулём. Парень аккуратно входит внутрь, и колокольчики разрывают тишину. Не темноту, она не позволит никому устроить переворот и скинуть с её головы короны. Однако, снаружи не лучше, только там эта чернота вперемешку с холодом. Наверное, это мысль заставляет его остаться в незнакомом месте, пахнущем отцветающими кореопсисами и воском. Он замечает сзади кресло, на которое садится, мысленно извиняясь перед хозяином. Хотя, за что ему извиняться? На двери было написано «Открыто». «А ведь тут тепло», — только успевает подумать юноша, и вот, его душа, разомлевшая в тепле и спокойствии, скоро отправилась в мир сновидений. «Хотя бы одна тёплая ночь, о большем не прошу». Луна укрывается тучами, шипит на звёздочки, и все они замолкают, даря бедному пареньку долгожданное умиротворение. Только кое-где проказники деревья перешёптываются и хихикают, но Пака это не разбудит. *** Просыпается он от мягких звуков пианино откуда-то справа, не сразу понимает, что происходит, заставляет себя разлепить веки и посмотреть в сторону, чтобы увидеть худой стан девушки, чьи сильные пальцы ювелирно вытягивают из инструмента мелодию. Чимин невольно засматривается на трепещущие кисти, бегающие по клавиатуре. Поэтому не замечает, как сзади появляется кто-то ещё. — Проснулся? — Пак быстро поворачивается, встречаясь с улыбающимся лицом пожилой женщины. — Ну, добро пожаловать. Я ещё вчера хотела поздороваться, а ты впал в спячку, словно сурик. — Девушка, прекрасно всё слыша, не повернулась и продолжила играть. — Я Хальмони, просто Хальмони, хорошо? Так что же ты искал, молодой человек? — Ничего, — голос у парня хриплый, поэтому он тут же начинает его прочищать, торопливо поднимаясь с кресла. — Неправда. Ничего бы не искал, не оказался бы здесь. Чего ты желаешь? — светловолосая наклонилась к клавишам ниже, и комната разорвалась под напором мелодии. — Мне пора домой, простите, — Чимину думалось, что все эти вопросы довольно странные, поэтому убираться из этого магазинчика стоило как можно скорее. К тому же, он чувствовал себя виноватым за то, что так бесцеремонно использовал чужой магазин как ночлег. — А есть ли у тебя этот дом? — вопрос старой улыбающейся женщины с глазами, которые без стеснения проникали прямо вглубь, остановил Пака у двери. А что такое на самом деле дом? И где его найти? Его ищут или он находит тебя? — Вы же едете в город? — молодая девушка поднялась из-за инструмента, аккуратно прикрывая крышку и снимая напряжение между мужчиной и Хальмони, опуская вопросы без ответов в небытие. Пак, замешкавшись, ответил только спустя минуту полного молчания, пока две пары глаз прожигали его с равным интересом, что вообще-то довольно сильно смущало парня, а его желание куда-нибудь сбежать росло в геометрической прогрессии. — Да, — однако он засмотрелся на девичьи красивые полные губы и ушки, торчащие, словно у Эльфа, из-под белых волос. Почему-то, первым, что он заметил в ней, были губы и уши, но все вопросы к нервной системе, ей богу. Чимин тут не при чём. — Тогда не могли бы вы меня подвезти? Простите, что заставляю работать с самого утра, — на её портрете в голове мужчины появились глаза и шея. «Определённо кое-кому нужно сходить к врачу, может, витаминки пропишет», — вещал внутренний противный голос парня. — Конечно, — юноша указывает рукой на машину за окном, кивает Хальмони и собирается выйти, распрощавшись с этим пугающим местом, где его вечно вводят в ступор, что вообще-то неприлично. Дали бы хоть оклематься с утра. — Я приеду к вам снова, чтобы вы не скучали, — голос девушки приобретает совсем иной характер, и она подходит обнять хозяйку магазинчика. — Не надо, дорогая. Тебе больше здесь делать нечего, ты меня и не найдёшь вовсе, — женщина наклоняется к лицу девушки и шепчет так тихо, чтобы Пак не расслышал. — Тебе нужен был питомец, которого можно оставить рядом, но ты нашла кое-кого получше, — Хальмони подмигнула сбитой с толку пианистке и направила её к выходу. — Я всё равно вас найду. — Я сама вас найду, — отвечает бабушка, кивая головой. — Позже, так что иди уже, а то опять опоздаешь куда-нибудь и всё пропустишь в этой жизни, — Пак наблюдал за всем этим со стороны и никак не мог понять, каким образом его занесло вчера сюда. К этому старинному домику, построенному в стиле готики и кричащему: «Зайди сюда, найди проблем!» Правда, Пак-то не проблемы нашёл, а приют и работу, так что жаловаться смысла нет. Парень заметил, как пристально на него глядела хозяйка, поэтому он поклонился и залез в машину, прогоняя наваждения. — Ты не против, если я сяду вперёд? — девушка неловко мялась у дверей, надеясь, что ей разрешат. Её силуэт к этому времени в голове Чимина приобрёл человеческие очертания, и он просто кивнул, а она залезла внутрь, принося с собой запах яблок. — Я Т/и, как тебя зовут? — да, этой девушкой оказалась ты. — Пак Чимин, — вы тронулись вперёд, а Хальмони стояла у входа, провожая вас пристальным взглядом, ты успела только один раз бросить на неё взгляд, и магазин скрылся из виду, отчего неприятно защемило в сердце.