Кровавый художник

      Кисть скользит по шершавому грунтованному холсту, оставляя густой мазок масляной краски. Помещение пропахло разбавителем, сигаретами с ментолом и запахом кофе, хоть рядом не было и ни одной кружки с напитком. В такие моменты, когда альфу захлёстывало вдохновение, воздух насквозь пропитывался его запахом. Тэхён рисовал не просто то, что видел. Он рисовал чувства, что переполняли его, заставляя на несколько дней забыть о сне и пище, отключить телефон, выпасть из реальности. Широкие мазки сменились маленькими, и вот стало видно, что там не просто цветовые пятна. Чёрные волосы, глаза, с совсем детским взглядом, прямой аккуратный нос и острая линия челюсти. Чонгук на картине был похож и не похож на себя одновременно. Тэ не мог понять, что же он упустил, какую деталь он мог забыть. Любой смотрящий сказал бы, что этот портрет — точная копия следователя, и стоит только подождать, как нарисованный Чон моргнёт, доказывая свою реальность, но для художника не хватало чего-то, что сделало бы этот образ живым.       Кисти отброшены в дальний угол, а Тэхён упал в гамак, думая, пытаясь понять себя. Возникало такое чувство, словно что-то поменялось внутри него самого.       Едва встретившись взглядом с Чоном, Тэ понял, что что-то внутри него кричит о том, что Гук важен. Тэхён сбежал, едва выговорив несколько предложений, а потом долго качался в гамаке, смотря в потолок, но видя перед собой лишь темные глаза следователя.       Прошла неделя, с момента их встречи, а Чон так и не позвонил. Тэхёну хочется кричать, найти Гука во что бы то ни стало, но это пугает. И Тэ рисует. Рисует несколько дней, оставляя на белых стенах наброски, прикреплённые на малярный скотч, пачкает листы акварелью, а белую рубашку делает совершенно неотличимой от холста, потому что не до аккуратности, когда вдохновение захлёстывает. Даже не хочется отходить покурить, поэтому Тэ нарушает собственные правила и курит прямо в комнате.       Хосок ругает тонсена за то, что тот пропустил три собственные выставки, из-за чего Чону пришлось придумывать историю о срочной отправке художника за границу. Тэхён решает, что пропускать выставки больше нельзя, сваливает все наброски с Гуком в металлическую коробку и поджигает. Осталась только картина нарисованная маслом, которая позже будет завёрнута в тряпку и спрятана в чулане.       До выставочного зала Тэ добирается быстро, потому что решает идти пешком. Со стаканчиком карамельного макиато в руках, он проходит мимо огромной автомобильной пробки.       Хосок встречает его с отеческими объятиями и ворчанием. Экспозиция должна будет открыться часа через полтора, а это значит, что есть время обговорить с Хосоком все новости.        — Твоими картинами заинтересован один очень богатый человек. Как я понимаю, ты снова против?       — Верно понимаешь, — сказал Тэ, делая последний глоток кофе и ставя стаканчик на стол. — Мои картины не могут быть просто частью богатой обстановки дома, очередного «папика-миллиардера». Я пишу для людей, для тех, кому искусство важнее хлопковой бумажки с номиналом в несколько тысяч и лицом президента в центре.       — Это предпоследняя выставка в Корее и следующей страной будет — Япония. Ты поедешь или мне искать того парня, который в тот раз притворялся тобой?       — Ищи. Я чувствую, что мне нужно остаться здесь.       — Хорошо, — Хосок сделал пометку в блокноте. Он давно привык к капризам Кима, поэтому всегда старался идти на шаг впереди него.       Дверь отворилась, впуская первых посетителей. Тэхён застыл на месте: среди этой толпы был Чон Чонгук.