***
— Нужно дать ему ещё крови, — Фрея застыла на верхней ступеньке лестницы. — Куда это вы собрались? — Предлагаю поехать и выпить что-нибудь, пока Ника будет обхаживать его новая медсестра, — со знанием дела сказал Коул Майклсон, целуя Ребекку в висок. — Не знаю как вы, а я не намерен слушать их воссоединение спустя столько лет. — Думаешь, стоило ей рассказать, что Ник максимум через час-другой восстановится? — с улыбкой спросила у брата Ребекка. — Я думаю, что даже, если бы вы и сказали, она всё равно ничего не услышала бы. Видели бы вы, как она пригвоздила меня к стенке, когда я выпустила её, — отметила Давина, взяв своего парня за свободную руку. — Бедняжка, совсем забыла, что он восстанавливается быстрее, чем любой из нас, — шепнула Ребекка. — В любом случае, Ник займётся её памятью, как следует, — хохотнул Коул. — Знали бы вы, как мне надоело это захолустье. Я бы с превеликим удовольствием вернулся бы домой. Здесь даже гостиницы нормальной нет. — Я бы тоже выпила, — улыбнулась Фрея, шагая рядом с родственниками. — Давно хотела побывать в этом знаменитом «Мистик Гриле». Не может же он быть так плох. — Мы покажем тебе, сестрёнка, — любовно прошептал Коул. — Скверные времена нашей почти молодости, правда, Бекс? — Не напоминай, но можем позвать Стефана, — заговорчески прошептала блондинка, подмигивая покрасневшей Фрее. — Он точно расскажет тебе обо всех злачных местах этого городишки…***
Кэролайн нервно заправила волосы за уши, ерзая на краю огромной кровати, наблюдая за Клаусом. Она поправила часть одеяла, которым он был укрыт, посильнее натягивая его на него. Так она могла скрыть множество ран на его теле от собственных глаз. Каждый раз, когда она смотрела на них, её разрывало от чувства вины. Она просидела так несколько минут, прислушиваясь к его неровному, обрывистому дыханию. — Клаус! Ты слышишь меня? — Не дождавшись ответа, Кэролайн начала говорить какие-то бессвязные, обрывистые фразы. Просто так. Чтобы не молчать. Она часто так делала в минуты, когда нервничала. Она просто говорила все подряд, даже не думая о значении своих слов. — Мне так жаль за то, что все так произошло. Знаешь, если бы я могла всё изменить, я бы обязательно вела себя по-другому. Просто знаешь, всё дело в том, что… у меня в голове всё так запуталось. Когда я проснулась, вообще не понимала где я, кто вокруг меня, и ты до жути бесил меня своими диктаторскими замашками, но в глубине души я чувствовала, что мне это приятно. Такое странное чувство, будто я тебя знала и не знала одновременно. Одни из первых воспоминаний, что я увидела были самыми отвратительными. А после выяснилось, что мы были парой и всё усложнилось окончательно. Я никак не могла вразумить, почему даже несмотря то, что ты делал, я согласилась быть рядом с тобой. Я никак не могла этого понять, но знаешь я поняла, ведь… Сама не зная, что делает, Кэролайн скинула свои балетки на пол и прижалась к нему, положив голову на соседнюю подушку. — Мне так спокойно с тобой, — начала она. — В моей голове всегда было так много мыслей, а рядом с тобой приходят какие-то странные спокойствие и умиротворение. И… И безопасность. Я никогда не чувствовала себя в такой безопасности. Его рука лежала на одеяле прямо рядом с её и, не долго думая, она протянула свою ладонь, положив её сверху. — Ты ведь не знаешь какие воспоминания ко мне вернулись. Я расскажу о некоторых. Я вспомнила тот вечер, когда ты приехал из Орлеана на наш выпускной в школе. Знаешь, для меня оно одно из самых особенных. То, как ты смотрел на меня тогда… На меня никто и никогда не смотрел так, как ты, не знаю о чём ты думал в тот момент, но даже сквозь воспоминания я почувствовала себя такой желанной и необходимой, важной. Это ещё одна причина, по которой мне так хорошо с тобой. Кэролайн безвольно ласкала своей рукой его ладонь, придвигаясь ближе. — Я привыкла всё делать сама. Барахтаться среди людей, каждый из которых чего-то хочет от меня, но никто и никогда не задумывается о моих желаниях, о том, чего хочу я. А ты задумываешься. Не всегда, конечно. Чаще всего ты делаешь всё по своему усмотрению, но я понимаю, что все это ради меня. Ты бываешь грубым, злым, даже жестоким, но никогда по отношению ко мне. И теперь я точно понимаю, что ты делаешь это только ради того, чтобы твои близкие были в безопасности. Каким-то странным стечением обстоятельств я оказалась среди них. Не понимаю, правда, как, и для меня это невероятное ощущение. Кэролайн была почти уверена в том, что он не слышит ни слова из её бессвязной речи, а потому чувствовала себя гораздо более раскованно, чем обычно в его присутствии. — Тебе не стоило этого делать, — серьёзно сказала она, почти ругая его. Если бы он не был так слаб, она бы наверняка наорала на него за глупость. — Вся эта история с проклятьем. Хочешь верь, хочешь нет, но для меня это совсем не важно. Как бы ты этого не хотел, но твоя месть ничего не исправит. Пусть этот Виктор катится ко всем чертям, мне плевать на него. Самое главное, чтобы мои друзья были целы и невредимы, чтобы семья была в порядке. Я так привыкла к ним, что даже не представляю себя без них. Я бы с радостью познакомилась бы поближе с твоей дочерью. Я ведь знала её в детстве, но, к сожалению, не помню её маленькой девочкой. Но я бы с радостью проводила с ней побольше времени сейчас, уверена, мы бы нашли целую кучу тем, на которые могли говорить. И, знаешь, она твоя копия. Она — это ты, только в девичьем обличии. Это немного жутко, но от твоих ген другого ждать не приходилось бы. Брось эту дурацкую затею с местью, займись лучше мной, — дрожащим голосом предложила она, уверенная в том, что он крепко спит и не слышит её. Кэролайн так увлеклась своей исповедью, что не заметила внезапно открывшихся серых глаз, пристально наблюдавших за её макушкой. — Я раньше не была к этому готова, но сейчас буду полностью в твоём распоряжении, — она сама улыбнулась своим словам. — Знаю, у меня позднее зажигание, но теперь я буду послушной и брыкаться тоже не буду. Ну, да, ты не принц на белом коне, но кого это волнует. Ребекка права, я ставлю слишком высокую планку. Больше никаких планок, — Кэролайн бездумно потерлась щекой о его предплечье. — Вначале я наору на тебя и расскажу тебе последнюю проповедь о том, какую глупость ты сделал со всем этим проклятием, а потом позволю делать всё, что ты захочешь, — выдохнула она. — Я и слова не скажу поперёк, только быстрее поправляйся. — Знаешь, по-моему, это самые спокойные слова, которые ты говорила мне за всё это время, — вдруг послышался низкий мужской голос. Чувствуя, что её сердце вот-вот выпрыгнет из груди, Кэролайн поспешно села на кровати. Клаус всё так же продолжал лежать на подушке, с той лишь разницей, что его глаза теперь были открыты. Он смотрел на неё снизу вверх, лениво улыбаясь. — Ты не спишь, — торопливо заговорила Кэролайн, пытаясь выиграть время, чтобы хоть немного прийти в себя. Пока он не заговорил, существовала маленькая надежда, что он не слышал всех тех глупых слов, которые она наговорила в минуты беспокойства за него. — Ты так громко бормотала, что разбудила бы и мертвого, малышка, — он лениво улыбнулся, и сомнений не осталось. Он слышал каждое слово, которое она говорила, думая, что он спит. — Ну прости, — невпопад ответила Кэролайн, всматриваясь в него, попутно думая, как реагировать на все происходящее. — Теперь извиняешься? А ещё минуту назад ты вроде бы хотела хорошенько отчитать меня за всё, что я сделал, — насмешливо пропел Клаус, ловко перехватывая её пальцы, что всё ещё лежали у него на руке. — Да, пожалуй, — ответила девушка. — Я думала сделать тебе небольшую скидку, учитывая твоё состояние, но ты, вроде, не так уж плохо себя чувствуешь, поэтому заслуживаешь самой настоящей порки. — Я готов понести наказание. Начинай прямо сейчас, милая. Ты же видишь я беспомощен и возражать не стану, — при звуке глубокого бархатистого голоса с ней стали происходить какие-то странные вещи. Кэролайн открыла было рот, чтобы что-то сказать, но внезапно вся её решимость улетучилась. Теперь, когда он бодрствовал, она уже не чувствовала себя такой уверенной. Она поспешно отвела взгляд в сторону, рассматривая закат за окном. — Теперь твоё молчание меня беспокоит, — пошутил Клаус. — Посмотри на меня, — вдруг серьёзно сказал он, заставляя вампиршу повернуться и посмотреть на него. — У тебя ведь никогда не было проблем, чтобы сказать мне что-либо. — Боюсь, что вцеплюсь тебе в глаза, если начну, — соврала Кэролайн, пытаясь унять внутреннюю дрожь. — Тогда лучше ничего не говори, — выдохнул гибрид, хотя в глазах его плясали смешинки. Он откровенно забавлялся её замешательством и нерешительностью. Но она упорно продолжала молчать, не зная как вести себя с ним. Чувство было сродни тому, когда идешь по минному полю, не зная, что будет в следующий момент. — Ладно, пункт с проповедью мы, вроде, перешагнули… — Вовсе нет, — вдруг возразила девушка, — мы отложили его на позднее время. — Верно, — серьезно согласился Клаус, сдвигая брови, — что там было дальше? Ах, да, ты собиралась молчать и позволить мне делать всё, что захочу. Я всё правильно понял? — Какая же ты свинья, — сквозь смех выдохнула Кэролайн, стараясь унять внутреннюю дрожь. Показная строгость тона не обманула Клауса, и, глядя на Кэролайн, он вдруг почувствовал такую мучительную нежность, что у него защемило в груди. На её прелестном, выразительном лице теперь не осталось и следа от прежней злости. Он даже не мог вспомнить, когда она в последний так раз смотрела на него. Всё это было будто в прошлой жизни. Ему хотелось снова и снова видеть её теплую улыбку и слышать не притворно веселый, заразительный смех. Но больше всего хотелось снова сделать её своей. Целовать, ласкать, пока она окончательно не утратит над собой контроль, не сдаться ему, пока окончательно не спадут все её барьеры. Только тогда они смогут начать все сначала. Это будет чистый лист для них обоих. — Есть хочешь? — Я умираю с голоду, — медленно кивнул Клаус, и Кэролайн застыла от подтекста его слов, но ещё больше от интенсивности взгляда, которым он смотрел на неё. — Чего бы ты хотел? — Есть масса вариантов, — легко парировал гибрид, внимательно наблюдая за ней. — Ты делаешь это специально? — хрипло спросила Кэролайн — Что делаю? — легкомысленно пожал плечами Клаус, будто не понимал, что она имеет ввиду. — Ты знаешь что. — Ты сама спросила меня, я только отвечаю, — невинно ответил гибрид. — Я сейчас принесу тебе кровь и с превеликим удовольствием волью тебе её в самую глотку, — зловеще прошептала Кэролайн, при этом широко улыбаясь ему. — Кто я такой, чтобы лишать тебя такого удовольствия, но, вначале, не принесешь мне кое-что другое? — спокойно попросил Клаус, указывая на дверь справа от кровати. — Вторая полка справа. Кэролайн, не совсем понимая, всё же слезла с кровати, двигаясь к двери, на которую он указал. Это была гардеробная. Внимательно осмотрев полки с одеждой, она обнаружила на одной из них простую черную кожаную коробку. Вернувшись в спальню, она села на кровати на тоже место, где сидела раньше, подняв глаза на гибрида с немым вопросом. — Открой, там то, что принадлежит тебе, — гибрид указал на коробку. Кэролайн подчинилась и открыла крышку, тут же уставившись на массивное колье, прохаживаясь пальцами по бриллиантам и рубинам, сверкающим на бархатной подушке. Она видела что-либо подобное лишь на картинках. Она завороженно любовалась камнями, восхищаясь тем, насколько колье было красивым. — Нравится? — хрипло спросил Клаус, улавливая каждое её движение. — Я никогда не видела ничего подобного, — восторженно прошептала она, поднимая на него свои голубые глаза. — Оно великолепное. — Не такое, как ты, — Клаус говорил, ни на секунду не сомневаясь в своей правоте. — Надеюсь, его не постигнет та же участь, что и брошь. Кэролайн вспомнила красивую бриллиантовую брошь, которую она швырнула в него в приступе гнева. Теперь та красота была надежно похоронена под завалами на первом этаже. — Я хочу, чтобы ты надела его, — вдруг сказал Клаус, не отрывая от неё взгляда, указывая пальцем на колье. — Надень его. На её языке вертелось язвительное замечание касательно его командного тона, но она промолчала, подчиняясь. После всего, что случилось, ей хотелось сделать ему приятное и порадовать. Сегодня будут исполнены любые его капризы. Она осторожно подняла украшение, надевая его на шею. Камни были тяжёлым, но приятным прикосновением легли на кожу. — Что это? — с интересом спросила девушка, машинально поднимая руку к шее. Клаус внимательно наблюдал за её реакцией, но, кажется, не нашёл в её взгляде того, что искал. — Это когда-то было твоим. Я думал, что, возможно, когда ты наденешь его, что-то вспомнишь, но, похоже, я ошибся, — Кэролайн внимательно смотрела на него, тут же замечая его разочарованный взгляд. Спустя столько времени для него всё ещё было важно, чтобы к ней вернулись воспоминания. Почему-то, ей казалось, что это всегда будет стоять между ними. И, даже если он пытался делать вид, что его это совершенно не волнует, поступки, вроде этого, говорили об обратном. На секунду, она задумалась о том, было ли важно ей самой вспомнить всё. В это же мгновение в мыслях четко сформировался единственный ответ. Нет. В отличие от Клауса, для неё это было совершенно не важно. Поначалу она так отчаянно хотела вспомнить всё, что от усилий у неё начинала болеть голова. Она не могла отделаться от мысли, что, возможно, в потерянных воспоминаниях есть что-то такое, что имело для неё фундаментальное значение. И чем больше память возвращалась, тем сильнее она убеждалась в том, что уже помнит всё, что ей было нужно для полноценной жизни. В конце-концов, она помнила самое главное. Она помнила какой замечательной женщиной была её мать и как сильно любила своего отца, а он любил её. Она прекрасно помнила своих друзей; да, некоторые из их школьных приключений остались потеряны, но она точно знала, что Бонни и Елена всегда поддержат её, что бы она не сделала. Как знала она то, что у неё никогда не было бы и не будет ближе друга, который был бы парнем, а не девчонкой. Она точно знала, что Деймон был засранцем, но, в тоже время, глубоко ранимым в душе. К тому же, её подруга всегда найдет способ справиться с его несносным характером. Для неё понятным, как ясный день, было то, что Ребекка была её родственной душой. И совсем не обязательно было помнить о каждом дне прошлых лет, чтобы знать, что, хотя она потеряла родителей, в её жизни определённо были те, кто всегда всегда постоят за неё. Она могла забыть некоторые незначительные даты или события, но чувство защищенности, нежности, заботы, доверия и любви, которые она испытывала рядом с Клаусом были для неё гораздо значительнее, чем все остальное. Нет, для неё было вовсе не важно, что она чего-то не помнит. Всё, что ей было нужно, она уже знала. — Ты прав, я не вспомнила, — шепнула вампирша, опуская руку. — Но знаешь, что я думаю? Старые воспоминания всегда можно заменить новыми. В следующее мгновение она поддалась вперёд, прижимаясь своими губами к его губам. Чисто инстинктивное действие, но оно казалось ей самым правильным в данный момент. Клаус всё ещё сидел, прислонившись к спинке кровати, и на секунду замер, абсолютно ничего не предпринимая. Он будто раздумывал над тем, что ему делать дальше, но замешательство длилось всего секунду. В следующую он положил руки ей на предплечья, резко дергая на себя так, что она упала вперёд, а единственным, что удерживало её от падения, оказалась его грудь. Кэролайн практически улеглась на него сверху, с восторгом вздыхая в его губы, когда он ответил на поцелуй. И всё. В эту самую секунду мир перестал существовать. Она в один момент ослепла и оглохла, единственное, что осталось — это ощущение его губ против её. С каждым движением, в неё будто попадала молния, а тело била дрожь, но до безумия приятная. Она на секунду оторвалась от его губ, опираясь на грудную клетку своими руками, и Клаус запаниковал, решив, что она опять передумала, пытается отодвинуться от него. Бог ему свидетель, если она ещё раз попробует это сделать, он сожжет этот маленький городишко со всеми его обитателями до тла. Он просто не выдержит ещё одного отказа. Он слишком долго ждал её, чтобы сейчас всё пошло прахом. Но она не собиралась отталкивать его. Кэролайн сделала всего одну единственную передышку, чтобы медленно подползти поближе, и уже в следующую секунду она сидела на нем поверх одеяла, лихорадочно целуя всё, до чего только могла дотянуться. Глаза, щеки, шея… а особое внимание она уделяла его губам. Боже, если и существовал рай на земле, то сейчас он находился именно там. Она с силой схватила его ожерелья, стараясь притянуть как можно ближе, пока медленно, лениво исследовала его рот. Небрежно посасывала верхнюю губу, потом она переключилась на нижнюю, оставляя лёгкий, едва ощутимый укус, а затем нежное прикосновение языка, которым она пыталась успокоить место укуса. Следом она начинала делать всё сначала. Снова и снова. В последний раз они целовались всего 24 часа назад, но чувство такое, будто это была целая вечность. Как будто не было тех торопливых, лихорадочных ласк в тёмном переулке за «Мистик Гриль». Боже, пронеслось у неё в голове, разве это возможно, чтобы каждый новый поцелуй был лучше предыдущих, чтобы каждое движение губ или языка было таким, будто они делают это впервые. С технической точки зрения, то, что они будут делать немного погодя, действительно было для них в какой-то степени впервые. Кэролайн задохнулась, когда длинные тонкие пальцы подняли её юбку вверх, проводя руками по бедрам. Она чувствовала, что теперь её задница открыта для всеобщего обозрения, а юбка стала совсем не юбкой, а клочком ткани, что бесформенной кучей сформировалась на талии. Его руки властно сжали её ягодицы, указательные пальцы скользнули между тканью трусиков и кожей, двигая по краю белья взад, вперёд. Из горла совсем неожиданно вырвался стон. Она со всей силы вцепилась в его плечи, ни на секунду не прекращая шевелить губами. Нечаянно она задела его предплечье, где травма ещё не до конца затянулась, поэтому Клаус громко зашипел от боли, прерывая поцелуй. Его шипение подействовало на неё, словно ушат холодной воды, и она мгновенно оторвалась от него, с беспокойством заглядывая в серые глаза. — О, Боже, — Кэролайн широко раскрыла глаза, её розовые губы, распухшие от поцелуев, сформировали маленькую букву «о», когда она торопливо начала отодвигаться от него. — Нет… тебе всё ещё больно, а я хотела тебя изнасиловать! Я не… — Скажешь «не могу», и я клянусь, Кэролайн, что прикончу тебя, — яростно прошептал Клаус, не давая ей возможности отстраниться. — Я серьёзно, Клаус, ты ещё не… — Я в полном порядке, — пробормотал гибрид, подтягивая её ближе к своей груди. Движение вызвало между ними лёгкое трение, и Кэролайн едва не закатила глаза от удовольствия. Одеяло было слишком тонким. — Нет, Клаус… — она сделала слабую попытку протестовать, но он прервал вампиршу, быстро поднимая её руки вверх, стягивая футболку, в одно мгновение оставляя её в одном тоненьком лифчике без косточек. — Если сдвинешься с этого места хоть на миллиметр… — рявкнул гибрид, указывая взглядом туда, где соединялись их тела. Его злость неожиданно позабавила её. Он, казалось, всерьёз разозлился на неё за то, что она прекратила. — Ты злишься? — Ты всё верно угадала. — Не понимаю, — Кэролайн закатила глаза, продолжая сидеть на нём сверху, — ещё десять минут назад ты тут лежал при смерти. Спасибо скажи, что я не хочу тобой воспользоваться… Она бы продолжила свою маленькую тираду, но в следующий момент его губы опять обрушились на неё, и все рациональные мысли разом вылетели из головы. Её пальцы опять вцепились в ожерелья, снова притягивая его к себе поближе. Воодушевленный ответом, Клаус обнял её, притягивая к себе, своими руками захватывая в кольцо. Кэролайн почувствовала это и протестующе застонала, пытаясь высвободиться, чтобы у неё было больше доступа. Сумев освободить одну руку, вампирша зарылась пальцами в мягкие светло-русые волосы, чувствуя его тихий стон, когда она наклонила его голову в сторону, чтобы углубить поцелуй. — Я не был при смерти, — буркнул он в её губы, любовно проводя ладонями по обнаженной спине. — Даже и близко, малышка. — Был, — буркнула она в ответ, прикусывая его губу, акцентируя на своей точке зрения. — Довести меня до смерти можешь только ты и только в постели, милая. Желание, пронизывающее её вены, вдруг смешалось с ощущением силы и всевластия, хотя она знала, что он сказал это лишь для красного словца. Но, тем не менее, хотя бы теоретическая возможность того, что она может иметь над ним такую власть, мгновенно послала прилив жара между ног. — Ты правда в порядке? — с нежным беспокойством вдруг спросила она, откидываясь чуть назад, внимательно вглядываясь в его глаза своими. Смех, который ускользнул с его губ, заставил её затаить дыхание. Одна из его рук медленно скользнула вверх по спине, обходя предплечье и локоть, мягко схватив за запястье, отрывая её руки от своего затылка. Кэролайн с замиранием смотрела, как он медленно подносит кисть к своим губам, целуя костяшки её пальцев. Жест был бы достаточно невинным и нежным, если бы не огонь, который в это момент горел в его глазах. После поцелуя Клаус легко провел языком по одной из её косточек, положив руку обратно на своё плечо, откидываясь на спинку кровати, как будто приглашая проверить своё предположение. И она более чем готова была сделать это, поддавшись вперёд, зарываясь лицом в изгиб его шеи и оставляя единственный поцелуй прямо над его точкой пульса. Прикосновение — всего лишь призрак ласки. Клаус протестующе застонал, когда она отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза. Она видела немой вопрос в его взгляде, поэтому подняла руки, чтобы обхватить его лицо, прижимая свой рот к нему в такой же короткой ласке. — Я до жути боялась за тебя, — серьёзно сказала девушка, прижимаясь к его лбу своим. Рычание, которое ускользнуло с губ гибрида едва ли можно было назвать человеческим. — Теперь ты понимаешь, что я чувствовал всё это время… У неё едва хватило времени, чтобы понять то, что он сказал, прежде чем его рот накрыл её, а язык буквально молил раскрыть губы, чтобы он мог войти. Она с радостью согласилась с этим, опять простонав, когда его хватка на талии усилилась. Его поцелуй горячий, жесткий, грубый и требовательный, а она отдавала столько, сколько получала, позволяя его рукам бродить по всей её спине. Но этого было не достаточно. Не прерывая поцелуя, вампирша схватила одно из его запястий и направила его руку к своей груди, нуждаясь в его прикосновении так сильно, что ей было всё равно, насколько отчаянно это выглядело со стороны. Ответом ей послужил его низкий, гортанный смех, когда его рука двинулась по её позвоночнику, чтобы пройтись по спине, а другая поднялась к бретельке лифчика, медленно опуская вниз, он проделал тоже самое с другой резинкой. Её лифчик был совсем простым, без какого либо пуш апа. Простой и трикотажный, даже без твёрдых косточек, поэтому едва бретельки спали с её плеч, грудь тут же оказалась на воздухе. Бюстгальтер на теле удерживало лишь то, что он всё ещё был застегнут. Она затаила дыхание, ожидая его следующей реакции, но не сделала ни единого движения, чтобы прикрыться. Именно такая она и была нужна ему. Светловолосая богиня, что сидела на коленях, готовая ко всему, чтобы он не захотел с ней сделать. Раскрасневшаяся, с бриллиантовым ожерельем на шее. Волосы в беспорядке, губы распухли от его пристального внимания. Он поймал себя на мысли, что хотел бы её так нарисовать. В ближайшее время он так и сделает, а пока… — Клаус… — еле слышно выдохнула она, не в силах больше выдерживать его интенсивный взгляд. Принимая это за приглашение, он поддался вперед, прижимая губы к шее, сильно пососал, заставляя её задыхаться от удивления и удовольствия. Её руки опять оказались за его шеей, цепляясь, чтобы иметь возможность удержаться хоть за что-нибудь. — Так хорошо… — Я знаю, малышка, — рассмеялся Клаус, а она нахмурилась, не понимая шутки, пока не вспомнила, сколько раз ей приходилось бороться с возбуждением за последние несколько дней, и застонала от смущения. — Самоуверенный козёл. Она чувствовала его улыбку на своём плече. — Нечего стыдиться, милая. Мне это довольно лестно, хотя и плохо для моего собственного контроля, я вынужден признать. Его рот покинул её кожу, но, прежде, чем она успела возразить, он снова опустил голову, на этот раз по другую сторону шеи, так что гибрид начал расставлять поцелуи везде, где мог дотянуться. Он деликатно распутал её руки от своей шеи, поставив их вдоль по её бокам, оставляя туловище полностью обнаженным для его исследования. И он в полной мере использовал это: руки блуждали по её животу и груди, тщательно избегая самых чувствительных областей. Так продолжалось несколько минут, ровно до тех пор, пока он не двинул руку под трусики. Теплые пальцы уверенно нашли центр и дразнили, уже влажные, складки. Когда большой палец нашел клитор, она прервала поцелуй, не в силах сосредоточиться на губах, когда его рука так умело трудилась над ней. Клаус засунул в неё два пальца и сразу начал толкать: его движения были быстрыми и грубыми, полной противоположностью тому, что он делал до сих пор. Этот контраст подвёл её к краю за считанные секунды. — О Боже, не вздумай остановиться. — И в мыслях не было, — прошептал он рядом с её ухом. А затем его зубы укусили мочку её уха, пальцы сжали сосок, а большой палец с силой надавил на клитор. И она кончила с одним единственным словом на губах, которое смогла сформировать, а именно, с его именем. Движение руки тут же замедлились, хотя он не останавливался, пока её оргазм окончательно не затих. Клаус, как заколдованный любовался её растрепанными волосами, розовыми щеками и учащенным дыханием, пока она сидела сверху, всё ещё переживая последние секунды своей кульминации. Господи, как ему этого не хватало. — Ты в порядке? — вырвалось у него, пока он любовно убирал непослушный локон с её щеки. Как только она открыла глаза и посмотрела на него, вопросы отпали сами собой. Кэролайн хищно улыбнулась, сдвигаясь назад на его коленях. — Кэролайн, — неожиданно для себя он почувствовал себя неловко под её взглядом. Чувство только усилилось, когда она откинула в сторону одеяло, и принялась за шнуровку на его мягких пижамных штанах. — Кэролайн… Остаток фразы было потерян, как только она прикоснулась к нему. Любая рациональная мысль вылетела из головы, когда она несколько раз провела рукой вверх-вниз по его полуерегированому члену. — Не делай этого, — было смешно, ведь несмотря на его грозный тон, он слепо двигал бёдрами в унисон с её рукой, отчаянно желая более тесного контакта. — Хочешь, чтобы я остановилась? Это был последний вопрос прежде, чем она опустила голову вниз, мягко поцеловав головку. При этом её глаза ни на секунду не покидали его, вызывая у него громкое шипение. Клаус с громким стуком откинул голову на изголовье кровати, чувствуя, как она усмехнулась, перед тем как полностью сжать губы вокруг возбужденной плоти. Бедра дернулись в отчаянной попытке контролировать себя, но выходило плохо. Слишком долго он был без неё, слишком хотел её, слишком скучал по ней, по рту в том числе. Тихо выдыхая, он разрывался между удовольствием и ненавистью к самому себе. Все это было неправильно. Она не должна была делать этого прямо сейчас. Это он… он должен был целовать и ласкать её, это он должен был проследить губами каждый изгиб её тела, заставлять её извиваться от удовольствия. Это он должен был сейчас поклоняться её телу всем своим существом. Руками, губами, пальцами и тем, что в данным момент было у неё во рту. Но его тысячелетняя жизнь в конце-концов привела к тому, что он стал чертовым эгоистичным сукиным сыном, который просто не мог сопротивляться удовольствию, которое она дарила ему. В этом была вся Кэролайн. Она дарила, отдавала, ничего не требуя взамен. Так всегда было в их постели. Она растворялась в том, что они делали полностью и без остатка, оставляя за порогом всё, кроме удовольствия для них двоих. И за это он не мог не любить её ещё сильнее. Так было и сейчас. Движения её губ, её пальцев заставляли его раствориться в ней, не думая ни о чём, кроме того как ему повезло в этой жизни. Через пару минут её движения стали более настойчивыми. Из горла вырвался громкий стон, когда её щеки впали, и она с силой пососала, увеличивая давление. — Чёрт, — выругался Клаус, прилагая все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы не зарыться пальцами в её светлые шелковистые волосы. Никаким образом во всем этом действии не будет намека в его превосходстве. Всё будет так, как хочет она: быстро, медленно, как угодно. Он был полностью в её власти в такие моменты, всегда старался это показать. И она всегда благодарила его за это. Более, чем красноречиво. — Боже, малышка… Его бормотание вселило в неё такое мощное чувство собственного превосходства, что собственный стон эхом раздался по всей комнате. Чувство, что только она и больше никто могла ввести его в это состояние, заставляло чувствовать себя всесильной. Это было одно из самых невероятных ощущений в её жизни. Черт знает сколько прошло времени, но вскоре она почувствовала его руку в своих волосах, но вместо того, чтобы усилить давление, он попытался потянуть её вверх. — Кэролайн, остановись или я… Возможно, вампирша оттолкнула его руку слишком грубо или дерзко, но она даже не собиралась останавливаться. Она хотела этого, хотела отблагодарить его за все те долгие недели, пока он потакал её глупым капризам, оплатить за все те страдания, что причинила ему. Для кого-то это была бы жертва, но только не для неё. Его освобождение не заняло много, и, когда это произошло, она была готова. Она сглотнула, делая несколько ленивых движений языком, целуя его руку, которая неподвижно лежала рядом с его бедром на белоснежной простыни. Он всё ещё оставался неподвижным, когда она начала подниматься вверх, сопровождая свой путь маленькими, нежными поцелуями по его животу, груди, плечам и, наконец, шее. Она опять уселась на него сверху, прижимаясь поцелуем к точке его пульса, уткнувшись носом в артерию на шее. От него так вкусно пахло свежими простынями, чайным деревом и сексом. Тяжелым, насыщенным, жарким сексом. И всё благодаря ей. Тяжёлая волна возбуждения прокатилась по её телу, сворачиваясь в тугой узел между ног. — Ты пахнешь, словно любимое лакомство, — буркнула Кэролайн, лизнув его в шею. — Если бы я могла, то непременно съела бы тебя. Без зазрения совести. Она разговаривала скорее с самой собой, чем с ним. Просто мысли, которые выскользнули вслух, но чего она точно не ожидала, то это, когда его руки легли на голые бедра, а его голова наклонилась в сторону, показывая ей больше доступа к шее. Она могла бы поспорить, что её глаза в этот момент зажглись огнем радости, как у ребёнка, который получил свой долгожданный подарок на Рождество. Он позволял ей, даже одобрял. Неужели он позволит ей сделать даже это? — Ты мне… — Надеюсь, что тебе это всё ещё нравится, малышка, — его рука легла на её шею, приближая губы к собственной артерии, поощряя. Он почувствовал на шее легкое прикосновение губ, прежде, чем она укусила его. Глухой стон чистого удовольствия, вырвался у неё, когда она почувствовала вкус его крови, смешавшийся с остатками оргазма на собственном языке. Это было лучше, чем вторая положительная, лучше, чем клубничный пирог, лучше, чем всё, что ей приходилось пробовать раньше. Это было не только физическое удовольствие: именно в этот момент она почувствовала эмоциональную связь. Доверие, нежность, ласку, любовь, благодарность за то, что он не раздумывая поделился с ней чем-то настолько сокровенным и личным. Она хотела бы сделать тоже самое для него. И сделала бы не раздумывая, стоило ему только попросить. Она перестала пить, слизывая все до последней капельки кончиком языка, прежде, чем в довольстве вздохнуть, откидываясь назад. — Ты испортила все мои планы, — сухо прокомментировал Клаус взглядом вниз, чтобы подчеркнуть свою мысль. — И почему я чувствую, что ты сейчас в полной мере воспользовалась моим состоянием. Она улыбнулась. — Воспользуешься мной в полной мере, когда станешь чувствовать себя лучше. Ты ещё не до конца восстано… В следующую секунду ока оказалась опрокинута на спину, а остатки юбки и лифчика летели через всю комнату. Кэролайн даже не поняла, что случилось, но в течении двух секунд оказалась полностью обнаженной. У неё даже не было возможности возразить, ведь в следующий момент он быстрым движением раздвинул её ноги и толкнулся в неё, глубоко похоронив себя внутри её тела. Глаза закатились, когда он сделал первый глубокий толчок. — Ох… Ещё один, а потом ещё и ещё. Тяжело и глубоко. Её ноги обвились вокруг его талии, зажимая его между ними, словно в тиски, а тело инстинктивно следовало за его движениями, словно само собой. Она будто уже знала, что он сделает в следующий момент, поэтому встречала его движения на полпути. Даже если её голова забыла что-то, тело всё прекрасно помнило. Мышцы точно знали, что делать, руки безошибочно нашли то единственное место на его спине, чтобы лучше приспособиться к ритму. Губы слепо искали его, призывая поцеловать её. И каждую её просьбу он исполнял в ту же секунду. Этого было слишком много. Слишком глубоко, слишком хорошо, чтобы быть реальностью. Кэролайн с силой прикусила свою нижнюю губу, когда он сделал особенно приятный толчок. Укус был настолько сильным, что из губы показалась маленькая капелька крови. Запах её крови поразил его, и Клаус отчаянно зарычал, показывая свои черты гибрида. — Ах… — тяжело выдохнула она, зарываясь ногтями в его спину, когда он, без тени сомнения, приник к её губе с силой начиная сосать рану. Вот, когда всего стало слишком много, вот, когда она стала перенасыщена ощущениями. Вампирша не могла точно сказать было ли это из-за эмоциональной связи, или обмена крови, или из-за ощущения того, что они, наконец, потерялись друг в друге, но оргазм был таким сильным, что ей пришлось ухватится за него и надеяться только на то, что она просто не потеряет сознание от такого сильного удовольствия. Она не до конца понимала в обмороке была или нет, даже когда он упал сверху на неё, прижимаясь носом в её шею. С довольной улыбкой, она с радостью приняла его вес, крепко обнимая, двигая пальцами вверх-вниз по его спине, не желая отпускать его ни на одну секунду. Её улыбка стала ещё шире, когда она услышала его довольный гул, поэтому Кэролайн поцеловала его в одно единственное место, до которого могла дотянуться — его плечо. Клаус первым обнаружил желание пошевелиться, оттолкнувшись от неё настолько, чтобы перестать раздавливать, но не настолько, чтобы их тела больше не касались. Кажется, он что-то искал на её лице, но она не была уверена, что именно. На всякий случай она улыбнулась ему и подняла голову, чтобы встретиться с его губами, нежно целуя, а затем опустила голову обратно на матрац. — А ты жаловался, что я всё забыла, — её голос охрип от стонов и криков. Смех удивления ускользнул от него, когда гибрид в поражении покачал головой. Они оба вздрогнули, когда он выскользнул из неё, но он сразу же обнял, сплетая их ноги и тела как можно ближе. Кэролайн позволила одной из своих рук прижаться к его груди, чувствуя, как его сердцебиение постепенно возвращается к норме, а со временем и её собственное тоже. Он поцеловал её в лоб, но ничего не сказал. Она ответила, спрятавшись глубже в объятиях, а он завернул их обоих в одеяло, чувствуя, как она расслабляется в его руках. Вампирша спала в течение нескольких минут, причём её совершенно не смущало, что они лежали на кровати ногами к изголовью. Клаус на некоторое время отвлекся, слушая её мягкое, размеренное дыхание во сне, но его истощение — физическое и эмоциональное после всего, что произошло за последние сутки, неожиданно стало более выраженным, чем он ожидал от себя. Усталость медленно, но уверенно разливалась по всему телу. Но это была самая приятная усталость за последнее столетие. Комментарий от автора: Ну и как вам? 😇 Жду ваших впечатлений) я так долго мариновала вас всех, боюсь, как бы вы не перегорели) и так переживаю, чтобы вам всё понравилось) Я так давно не писала Нц-шные сцены, что первые несколько абзацев пребывала в небольшом ступоре), но потом вроде расписалась и пошло-поехало) Клаус, буквально, потом и кровью выстрадал их воссоединение)) Всегда хотела написать «горячую» сцену с Клаусом после какой-нибудь битвы или сражения) он весь такой лежит полуживой, а Кэролайн пользуется ним) примечание: я не извращенка) Получилось, конечно, не совсем это, Клаус быть беспомощным может всего минут двадцать от силы) быстро восстанавливается — сволочь наша любимая) так что в итоге непонятно кто и кем воспользовался, но они определённо воспользовались друг другом) надеюсь, угодила вам, крошки) Пока с сюжетным развитием повременим) пусть насладятся друг другом), но ясно одно, тема с передачей проклятия сработала)) Ой, и давно не было благодарностей) спасибо моей Бете- S.O.U.L. , спасибо тем, кто исправляет через публичную Бету и спасибо всем, кто читает))