***
Сегодня предпоследняя репетиция. Весь класс уже стоял в актовом зале и ждал классного руководителя. Я тоже. Алиса, кстати, танцевала вальс с Ваней. Ваня — самый стеснительный мальчик из нашего класса, но зато очень хорошо учится. Мне всегда смешно наблюдать за этими двумя: танцуют оба красные, как раки. Но мои мысли вдруг внезапно кто-то прервал. — 11 «Б», что стоим? Танец сам себя не отрепетирует, все по местам, я буду считать вслух, следим за счётом, — скомандовал Александр Петрович и резко расположил свою правую руку в моей левой руке. А я в этот момент кладу свою руку на его предплечье. Он начинает счёт и смотрит мне в глаза. Я ощущаю себя неловко, но это ненадолго. Танец полностью слился с нами. Он будто слышит тебя, чувствует тебя, задает жесткий темп, которому просто нужно следовать, не задумываясь ни о чем другом. Я представляла, что мы одни и не замечала никого рядом со мной. — Отлично! Репетиция окончена, — внезапно и резко прекратил он наш танец. Учитель поблагодарил всех за репетицию и удалился. Он даже не взглянул на меня, просто ушел. Кажется, я что-то сделала не так, но не понимаю, что именно. — Сонь, ну что ты сейчас домой? — стукнув меня по плечу, воскликнула Алиса. — А? Ты что-то сказала? — Переспросила я девушку. Если честно сейчас мои мысли о другом. — Понятно. Сколько бы ты мне не говорила, что с тобой всё хорошо, но я вижу обратное. Сегодня ты идёшь ко мне, и это не обсуждается, в последнее время ты слишком странная, — приказным тоном озвучила Алиса, а я лишь покачала головой. — Ты пока собирайся, я тебя буду на улице ждать. — Хорошо, — пробормотала я, но девушка меня уже не слышала. Выходя из актового зала, где проходила репетиция, я замечаю открытый кабинет Александра Петровича. Была не была. Мне надо знать, что это было сегодня на репетиции. — Извините, — стучась говорю я. — Можно? — Ты что-то забыла Александрова? Если нет, то не мешай пожалуйста, я занят, — проворчал Александр, копаясь в каких-то тетрадях. Я подхожу к нему, с каждым шагом всё ближе. Он вальяжно сидит на стуле, на нём сегодня была надета белая рубашка и чёрные джинсы. Его чувство стиля покоряет меня с каждым разом всё больше и больше. — Извините, но я хотела спросить. Сегодня на репетиции я что-то сделала не так? — Ты все делаешь так, не заморачивайся, иди домой, — он привстал и посмотрел мне в глаза. Его глаза и взгляд были пустыми и безразличными. — Александр Петрович, я вас не понимаю. То вы со мной мило общаетесь, то просто посылаете. Определитесь пожалуйста, я уже не знаю, как мне к Вам относиться. До свидания, — я оборачиваюсь к нему спиной, но тот резко хватает моё запястье и тянет к себе. Вдруг неожиданно я почувствовала чужие губы на своих. От неожиданности я дёрнулась, но меня придержали за локоть. Это лёгкое касание, такое короткое и невесомое, что оно могло мне просто почудиться. Приятная тяжесть и тепло пропали также внезапно, как появились, оставив после себя обжигающим напоминанием полыхающие щёки и губы. Учитель быстро отстранился, и я распахнула глаза. Мы снова в полном молчании и недоумении глядели друг на друга, каждый подбирая нужные слова, чтобы объяснить собственную оплошность, но не находя нужных слов я просто выбежала из класса. Я выдохнула застрявшие в горле слова, которые я так и хотела высказать Александру Петровичу и подавилась собственными слезами. Они хлынули нескончаемым потоком, смывая остатки его прикосновений. Руки затряслись, я задрожала всем телом, и в какой-то момент полностью потеряла контроль над собой. Что я испытываю? Страх. Все смешалось в голове, я не понимаю, что я чувствую, и что чувствует он. Его поцелуй просто сломал меня на части.***
Я выбежала из школы быстро, быстрее метеора. Алисе написала СМС, что появились внезапные планы. Домой идти мне не хотелось, поэтому я приняла решение пойти в кафе и посидеть там. В кафе на удивление было очень мало людей, хотя на часах обеденное время. Меня зацепила атмосфера этой кофейни, одновременно такая простая и уютная, а кофе здесь оказался великолепным. Но это последнее о чём я могла сейчас думать, все мысли были о том, что происходит в моей жизни, что сделал он и зачем. Мне тяжело признать, что я испытываю к своему учителю какие-то чувства. Это же так неправильно и страшно. Я не из тех, кто совершает необдуманные поступки и не из тех, кто рискует. Я пугливая, поэтому друзей у меня никогда особо и не было, кто любит таких, как я? Поэтому все свое время я отдавала учёбе, забыв, что такое жить. В кафе я просидела два часа. Алиса всячески пыталась мне дозвониться, но её звонки я успешно сбрасывала, а бабушке написала, что задержусь. Сейчас она на меня не давит и дает свободу. Александр Петрович… После его поцелуя я долго думала, как себя с ним вести, но ни к чему не пришла. Он, кстати, после этого ничего не писал в наш чат, хотя общение по переписке мы возобновили. *** До дома я дошла ближе к вечеру. Подойдя к подъезду, я сразу же хотела развернуться и уйти. Передо мной стояли Марина и Александр Петрович, помогающий нести её сумки. Увидев Марину, я обомлела. Передо мной стояла моя двоюродная сестра. Признаюсь, Марина очень симпатичная, у неё ярко-рыжие волосы и голубые глаза. Выглядит она старше своих лет, к слову ей сейчас восемнадцать, но разоделась она на все двадцать пять. — Сонь! Наконец-то ты пришла, я не могла до тебя дозвониться. Маринка приехала, хорошо, что Александр Петрович согласился мне помочь её встретить. — Марин! Иди сюда, Сонечка вернулась, — махнув рукой, позвала бабушка мою двоюродную сестру. — Ну, здорово, сестричка, — поздоровалась со мной Марина. Её взгляд выражал злорадство. Она, наверное, рада, что теперь не только она без родителей, но и я. — Привет, Марина, давно не виделись, — дрожа сказала я, потому что увидела на себе взгляд Александра, стоящего рядом с Мариной и держащего её сумку с вещами. Он посмотрел на меня и сразу перевел взгляд, скорее всего ему тоже безумно стыдно и поговорить нам придётся. — Сашенька, спасибо за помощь, может останешься на чай? — приглашала моего классного руководителя бабушка. — Нет, спасибо, Валентина Сергеевна, мне правда пора идти, — ответил учитель. — Ну, уж нет. Вы сегодня так мне помогли с сумками, что оставить вас без чая мы просто не можем, — вмешалась в разговор Марина. Мне показалось, или она с ним кокетничала? Сестра просто вцепилась в его руку, потащила на кухню и посадила нашего гостя напротив меня. Я нервно сглотнула, на минуту мы остались одни в кухне, бабушка показывала Марине комнату. Атмосфера была напряжённой, и эта напряжённость росла каждую секунду. Мучительно медленно текли секунды. Я в странном волнении следила за стрелкой настенных часов: одна секунда, две, три, пять… — Сонь, знаешь, я хотел тебе сказать… То, что произошло… — начал и не договорил Александр Петрович, как вдруг его прервала моя бабушка, вошедшая на кухню. — Ой, Сашенька, почему чай не пьёшь, он же остынет, — наливая чай ещё и для Марины, воскликнула она и присела за стол, позвав Марину. Сестра быстро присоединилась к нашей «компании». *** Тридцать минут! Целых тридцать минут бабушка рассказывала моему учителю все школьные сплетни. Судя по виду Александра Петровича, ему это было не особо интересно. Он разглядывал меня. Внимательно. Его глаза пытались мне что-то сказать. Я читала в них странную язвительную усмешку и в тоже время сожаление. — Валентина Сергеевна, спасибо за вкусный чай, но мне и правда уже пора, — привстав из-за стола, сказал учитель моей бабушке. — Я вас провожу, — внезапно воскликнула я, обгоняя Марину. Она явно горела желанием сделать это вместо меня. Но мне просто надо было кое-что прояснить. Когда мы остались в коридоре одни, я взглянула на него, ожидая, что наш разговор он начнёт первым. — Мне жаль, — вздохнул Александр Петрович. Он первый начал разговор. В его глазах я видела жалость, жалость ко мне. Как же ненавижу такой взгляд. Ненавижу ощущать себя жалкой. — Мне тоже жаль, — с усилиями выговорила я, но продолжила. — Мне жаль, мне нравится мой учитель и я не понимаю, что происходит. Он молчит, смотрит мне в глаза и молчит. — Такого больше не повторится, — добавил учитель и, надев пальто, дёрнул ручку двери. Он ушёл. Я съехала по стене и, закрыв ладонями глаза, беззвучно зарыдала. Слёзы стекали по рукам, горлу, падая на кофту, мочили её, отчего становилось холодно. Пальцы размазывали по векам и скулам тушь, безнадёжно испортив макияж. Я плакала и не могла остановиться. *** Доброе утро, если это утро можно назвать таковым. Я проснулась абсолютно опухшая от слёз и не выспавшаяся из-за храпа моей двоюродной сестры. Кто же знал, что девочка может так храпеть. Сегодня я иду в школу, но не одна, а с Мариной и бабушкой. Бабушка пыталась долго разбудить Марину, но её попытки были безуспешно, пока я «случайно» не вылила стакан холодной воды на сестренку. Вы бы видели и слышали её. Столько матов я давно не слышала, клянусь, выглядела она свирепой мегерой. Через час все были успешно собраны. Наконец-то, сказала бы я, если бы не узнала, что до школы нас довезёт он. Первая и не взаимная влюблённость самая болезненная, хотя что я могла ожидать? Его поцелуй был просто недоразумением, о котором никто не должен знать. Но полностью отпустить этого человека из моей жизни я не готова. Я продолжила с ним переписываться. Это больно. Больно понимать, что никуда дальше переписки мы никогда не сможем уйти. Больно врать, больно видеть его и делать вид, что всё отлично. Мой поток мыслей прервала моя бабушка. — София, долго собираешься в коридоре стоять? Александр Петрович уже ждёт нас, — сказала она официально. Софией меня называют крайне редко, я всегда для всех была Соней и слушать имя София дико непривычно для меня. — Сонь, а в классе у тебя есть симпатичные мальчики? — спускаясь по лестнице, спросила Марина. — Только приехала, и уже парни? — ухмыльнулась я. — В отличие от тебя монашкой я оставаться не планирую, — грубовато и смеясь, ответила мне сестра. Я хотела парировать чем-то грубым, но меня резко прервал силуэт Александра Петровича, облокотившийся на дверцу своей машины бизнес-класса. С каждым днём он будто становится всё красивее и красивее, или это просто бредни сумасшедшей девочки-подростка, которая влюбилась в собственного учителя. Но сегодня он был одет слишком официально: белая рубашка, пиджак и галстук. Он поздоровался с бабушкой и пригласил всех в машину, но на меня не взглянул. Учитель завёл машину и мы тронулись. — Александр Петрович, а вы женаты? , — спросила Марина, а я аж подавилась. Она нормальная задавать такие вопросы? Бабушка сама удивилась от внезапного вопроса Марины и окинула её грозным и жёстким взглядом. — Нет, а к чему такие вопросы? — ухмыляясь, отзывался учитель. — Просто так, люблю узнавать людей, — пожала плечами сестра. Она точно с ним кокетничает, её характер я знаю лучше, чем свои пять пальцев, и по её хитрому взгляду видно, что что-то она точно задумала. Мы подъехали к школе. Сейчас у меня первый урок математика, и ладно бы просто математика, но у нас контрольная, а после уроков у нас финальная репетиция вальса. От последнего события мне больше всего волнительно, ведь танцую я, блин, с ним, с Александром Петровичем. Войдя в здания школы, бабушка сразу ушла в свой кабинет, а мы с Мариной пошли вслед за Александром Петровичем в кабинет математики. Зайдя в кабинет, я увидела Алису и походу у неё ко мне куча вопросов, ведь вчера я просто кинула её и не объяснила причины. Я села за парту к своей подруге, а Марина продолжила стоять возле Александра Петровича. Он должен представить её всему классу, как меня тогда. Кто же знал, что переход в новую школу так изменит мою жизнь. — 11 «Б»! Пожалуйста, минуту внимания, — громко выкрикнул Александр. Класс замолк. — С сегодняшнего дня в нашем классе будет новая ученица, Марина, — продолжил он. —… как я понимаю тоже Александрова? — вопросительным взором посмотрел он на мою сестру. — Да, меня зовут Марина Александрова, я двоюродная сестра Сони, и думаю я смогу влиться в ваш класс, — представила теперь себя лично Марина. Алиса в этот момент посмотрела на меня выпученными глазами и, наверное, ждала объяснений всему происходящему. Но я просто шепнула ей: «не сейчас», и на время она успокоилась. — Спасибо Марина, ты можешь сесть с Аней, — указал учитель на место Марине. — А теперь достаем двойные листочки, контрольную никто не отменял! *** Звенит звонок, все с бешеной скоростью начинают дописывать контрольную, но я всегда училась хорошо, и контрольная не доставила мне труда. Через минуту класс начинает выходить на другой урок. — Соня Александрова, задержитесь пожалуйста. — Вслед сказал мне Александр Петрович. Весь класс взглянул на меня, но вскоре они вспомнили, что следующий урок у нас химия, и учительница не терпит опозданий, и сразу рванули в кабинет химии. Александр Петрович закрыл дверь и снова сел за стол. Он жестом показал мне присесть на первую парту возле него. — Давай забудем всё это и оставим в тайне. Поверь, то, что ты вчера мне сказала — неправда. Тебе это просто кажется, и мне правда очень сильно жаль, что я поцеловал тебя, я не хотел. Что в этот момент хотела я? Провалиться сквозь землю. Это было так унизительно. — Всё хорошо, Александр Петрович, — сглотнув, соврала я. Как у меня может быть хорошо? Когда собственный учитель тебе целует, а потом говорит, что это ошибка, и ему жаль. — Я могу идти? — продолжила я. — Конечно, напомни ещё классу, что сегодня у нас финальная репетиция перед выступлением. И еще… — делает паузу учитель. — Если ты не хочешь со мной танцевать, то я не заставляю. Я пойму, если ты сейчас откажешься. — Я же сказала, всё хорошо. Извините, но у меня химия, — с этими словами я выбежала из класса.