Ахриман (original)

— О чём ты говоришь? Беда с Рин? — переспросила я, вглядываясь в испуганное лицо своей подруги. Но та вместо ответа бросилась назад к выходу, ввинчиваясь в плотное кольцо студентов… — Яцу! — крикнула я, пытаясь ухватить её за руку, но тщетно. — Кисуля, осторожнее! — предупредил Брант, прижимая меня к себе, защищая от давки и одновременно прокладывая нам путь через толпу, обступившую окна столовой. — Яцу, подожди! Куда ты?! — снова крикнула я, когда мы выбрались из этого скопища любопытных зевак. — Я знаю, где Рин! Быстрее! — бросила она, не поворачиваясь и продолжая бежать вперёд. Мы последовали за ней в главный холл, поднялись по лестнице на четвёртый этаж, пересекли вестибюль и вышли в коридор, приведший нас в огромный роскошно обставленный зал, за которым был другой — поменьше, увешанный гобеленами с изображением мифических существ. Яцу дотронулась до одного из гобеленов, и как по волшебству перед нами открылся невидимый дотоле тёмный проход, который пересекала заградительная цепочка с табличкой: «Осторожно. Проход строго воспрещён. Ведутся ремонтные работы». Яцу вытащила свой телефон, нажала на сенсорный экран, и в то же мгновение вспышка камеры засветилась ровным белым светом. — Пойдёмте! — коротко скомандовала она, перешагивая через цепочку с табличкой, исчезая в проходе. Мы последовали за ней. Брант взял меня за руку и пошёл вперёд, так же как и Яцу, освещая себе путь телефоном. Рио был замыкающим. Мы бесконечно долго поднимались по узкой, винтовой лестнице, и в тишине слышалась лишь поступь наших шагов и взволнованное учащённое дыхание. Мне было не по себе, но тёплая рука Бранта внушала ощущение надёжности. Наконец, вверху замаячил естественный свет. Преодолев ещё несколько ступенек, мы оказались в просторной круглой комнате с пятью большими окнами, сквозь которые лился яркий белый свет, подсвечивая небольшой круглый каменный стол посередине. Рин была там. Она лежала на каменном полу в безупречном белом платье, раскинув в стороны руки и ноги. Вокруг неё чем-то красным был очерчен большой круг, отчего она напоминала знаменитый рисунок Леонардо да Винчи «Витрувианский человек». Мы с Яцу громко вскрикнули и бросились к ней. Сначала я не узнала Рин. Она была необычайно бледной, словно восковая кукла, покоившаяся на массе своих великолепных чёрных волос. Её ежевичные глаза неотрывно смотрели в одну точку пространства и будто навеки застыли безжизненными потемневшими стекляшками. Обычно так выглядят мертвецы, когда лицевые мышцы расслабляются в посмертной маске, искажая до неузнаваемости черты лица, которыми прежде обладал живой человек. — Она что… — послышался взволнованный голос Бранта за моей спиной. — Она жива, — поспешно ответила я, проверяя её пульс. — Что же с ней тогда? Кома? — Не знаю… — растерялась я. Мы били её по щекам, трясли за плечи, сгибали и массировали похолодевшие руки и ноги. Ноль реакции. Рин походила на марионетку, у которой неожиданно обрезали все ниточки. Перед нами лежала лишь прекрасная оболочка, безусловно, живая, но нечто заставляло меня думать, что моей черноволосой сумасшедшей подруги здесь больше не было… Сердце сжалось от боли, а к глазам подступили слёзы. Яцу уже во всю не сдерживала рыданий. — Прости… О, Боже! Прости меня, пожалуйста! Если бы у меня хватило решимости сообщить охране раньше… — всхлипывала она, нежно гладя Рин по волосам и щекам. — Нужно вызвать помощь, — сказал Брант, доставая телефон. — Я уже это сделал минуту назад, — отозвался Рио, усаживаясь возле Рин на корточки слева от меня. — Какой шустрый маленький паж! — воскликнул Брант, закатывая глаза. Пока мы ждали медиков, я стала исследовать тело Рин. Царапины и ранки на её руках, полученные предположительно в лесу, уже успели затянуться, а новых не появилось. На ней не было больше никаких видимых следов повреждения или ушибов. Я осторожно исследовала голову на предмет гематом. Она ведь могла просто упасть и удариться головой… Но нет. Ничего такого… — Ну, что думаешь, Кисуля? — спросил меня Брант, усаживаясь справа от меня. — Сложно сказать, пока не сделают анализы… — ответила я задумчиво. — Думаешь, она сама могла с собой такое совершить? — Возможно… Круг, по крайней мере, она начертила сама. Взгляни, в руке остался кусочек красного мела, и её пальцы все перепачканы. Внезапно я увидела, как губы Рин шевельнулись, и стали что-то шептать. Я наклонилась ниже. — Что она говорит? — спросил Брант через несколько секунд, когда я подняла голову. — Она повторяет одно и то же слово — Ахриман, — ответила я, вглядываясь в бледные лица своих друзей. Яцу закрыла рукой свой рот, как будто сдерживая испуганный вопль, готовый вот-вот вырваться наружу. — Она предупреждала! Она говорила, что зло идёт за ней! А я не верила! Никто не верил! И вот теперь она, как и Тесс… Оно настигло её! — истерично завопила Яцу, захлёбываясь рыданиями. Брант тут же подскочил к ней и влепил пару пощёчин, от которых Яцу тут же пришла в себя, и обмякла у него на груди, жалобно всхлипывая. — Дорогуша, я понимаю твою трагедию, но кончай истерить, — сказал Брант неожиданно мягко. — Никакого зла не существует. — Тогда что с ней случилось? — подняла на него заплаканные глаза Яцу. — Не знаю. Но всему есть своё объяснение, — заметил Брант, поднимая вверх указательный палец. — Раньше люди не могли понять причину заболеваний и списывали все на дьявольские происки, а после открытия микробов и вирусов всем резко стало смешно. Это точно такая же ситуация. Она выглядит жуткой, но мы — будущие врачи и нам придётся работать с жутью и похлеще! Скажи, ты когда-нибудь просматривала фотографии учебника инфекционных заболеваний? Вот где истинный ужас, особенно статистика смертей от них. — Что она тогда забыла в башне Марса? — спросила Яцу, не желая сдавать свои позиции. — Да, что угодно! Решила от Тэо спрятаться и изучить эту грёбанную книгу, которую они с Кисулей нашли в дупле! — рявкнул Брант, теряя терпение. — Книга! — воскликнула Яцу. — У неё была с собой книга! Где она? Мы все подскочили на ноги и стали осматривать комнату башни. — Её здесь нет, — ответил Рио рассеянно. — Да и спрятать тут её негде… — Рин никогда бы с ней не рассталась. Вы видели, как она маниакально её оберегала! — воскликнула Яцу. — Это ещё ничего не значит! Она могла её засунуть куда угодно, хоть назад в дупло. Брюнеточка исчезла из поля твоего зрения на двенадцать часов. За это время она могла побывать где угодно и сделать что угодно, — скептически заметил Брант. — А почему ты решила искать её именно в башне, увидев, ЧТО творится снаружи? — спросила я. — Потому что такая Аномалия случилась в день, когда нашли Тесс в Лунной башне, — ответила Яцу, — Дорогуша, ты что-то путаешь! Ничего такого не было. Я отлично помню тот день, — заявил Брант, скрещивая на груди руки. — Нет было. Это был жаркий июль и многие не придали этому значения… Но кругом расцвели красные розы… Они точно так же ковром выстилали лужайку и кругом порхали разноцветные бабочки. А потом неожиданно пошёл снег! Сейчас середина сентября, когда лето начинает уже отступать, неожиданное появление цветов и бабочек выглядит более чем странно! — Зайка, в мире происходят ещё более странные природные аномалии, и никто не считает это происками тёмных сил! Ты про дождь из лягушек в Испании в 2007 году слышала? А про красный снег в Альпах? Розы в июле! Я сейчас умру от смеха! — сардонически воскликнул Брант. — А почему ты всё же решила искать её в башне Марса, а не Луны, как Тесс? — вновь спросила я. — Сама не знаю… — растерялась Яцу. — Я как будто почувствовала, что она должна быть именно здесь… Будто зов услышала… Брант вновь картинно закатил глаза и наигранно вздохнул, показывая тем самым, что он сыт по горло высказываниями моей подруги. Где-то внизу послышались голоса людей и какая-то возня. Через пару минут в узком проходе появились медики. Словно во сне я видела, как Рин быстро осмотрели и осторожно положили на носилки. Я воспроизвела в памяти ту Рин, которую помнила: нервную, бледноватую с горящими точно угли глазами… Полную таинственного огня и жизни. Чем она стала теперь? Пустой оболочкой, застрявшей между этим светом и миром мёртвых? Бездушной куклой, потерявшей своё «Я». Какая ужасная участь… Застывшая… Безнадёжная… Ты тоже ЭТО видела, мама? Ты видела это ТАК?.. Я оглядела напряжённые и бледные лица своих друзей, которые скорбно склонили головы, по-своему выражая печаль и долг чести той, что когда-то была одной из нас. И только когда носилки с медиками исчезли в тёмном проходе, а с крутой лестницы перестали раздаваться звуки шагов и лязг, они сбросили сковавшее их оцепенение и расслаблено выдохнули.

***

Остаток дня прошёл очень напряжённо. Везде только и разговоров было, что о случае, произошедшем с Рин. Слухи среди студентов ходили самые разные, обрастая невероятными деталями и подробностями. Рин поместили в лазарете, а через пару часов увезли на вертолёте в Медицинский Центр где-то в Швейцарии. Поначалу нашу компанию долго расспрашивали врачи из медпункта колледжа, а потом ближе к вечеру приехали полицейские, которые собрали всех, кто тесно общался с Хиро в последние двадцать четыре часа. Видимо отец Рин подёргал за нужные ниточки, и расследование началось немедленно. Нам задавали одни и те же вопросы по кругу, особенно о странном поведении моей подруги и употреблении ей каких-либо наркотических веществ. Больше всех досталось Яцу. Она и так была на грани истерики от случившегося, так ещё пришлось вытерпеть обыск в комнате, которую она делила с Рин. После того как детективы закончили, я поплелась в свою комнату и приняла душ, пытаясь смыть скопившееся напряжение и усталость. Время было около семи, и я только сейчас поняла, как сильно проголодалась, потому что единственная еда, которую я съела за день, была тарелка овсянки на завтрак. Яцу предпочла не спускаться в столовую и заявила, что не голодна, когда я решила зайти за ней спустя полчаса. Она была очень бледной, а её прекрасные карие глаза, которые обычно лучились невероятным светом, стали красными и опухшими от бесконечных рыданий. Я пообещала принести ей что-нибудь поесть, а она лишь безвольно кивнула в ответ, пытаясь не смотреть на меня. Она казалась такой хрупкой и потерянной, что у меня защемило в груди. Рин значила для неё гораздо больше, чем я могла себе вообразить. Проходя по пустому коридору, из задумчивого забытья меня вырвали самым странным и грубым образом. Чьи-то сильные руки схватили меня за запястья и за ноги, подняли и понесли. Я хотела было закричать, но ни один звук не сорвался с моих губ, потому что в нос ударил знакомый персиковый аромат. Парализованная этим открытием, я словно во сне наблюдала, как Тэо быстро обматывает скотчем мои руки, заклеивает им рот, а потом с головой заворачивает в одеяло. Он делал это молча, а его лицо абсолютно не выражало никаких эмоций. Молодой человек поднял меня на руки и куда-то понёс. Мысленно я пыталась проследить путь, по которому он тащил меня: коридор, галерея, лестница восточного крыла. Он обращался со мной без церемоний, как с обычным неодушевлённым предметом. Всё было более чем реально, но я никак не могла поверить, что это происходило со мной прямо сейчас в реальном времени. Как можно вообще похитить человека посреди огромного колледжа полного студентов и преподавателей? Меня просто взяли, заткнули рот и утащили, как какой-то мешок, и никто ничего не сказал или заметил… Я задрожала. Ощущение опасности и неизвестности того, что ждёт впереди в руках Тэо Ли, придало мне сил и сбросило странное гипнотическое оцепенение. Я стала вырываться и дёргаться так яростно, что мне удалось скинуть с головы одеяло. — А ну, угомонись, маленькая сучка! — прошептал сдавленный голос Тэо. Он сжал моё тело настолько сильно, что казалось, будто меня сдавило мощными стальными обручами. Не пошевелиться или вздохнуть! Внезапно я заметила чью-то тень, мелькнувшую на стене в свете ламп. Я повернула голову. Тень принадлежала Рио, который шёл в конце галереи, уткнувшись в книгу. Тэо тут же нырнул в небольшой альков, теснее прижимая меня к себе. Последним усилием воли я отчаянно замычала в надежде, что Рио услышит меня. Но в ту же секунду я получила жестокий удар по голове и всё пространство вокруг меня окутала беспроглядная тьма.