Ахриман (original)

А снег всё продолжал падать… — Если так пойдёт дальше, то однажды мы даже не сможем выйти на улицу из замка, — сказал Рио, выглядывая в окно библиотеки, в которую мы пришли позаниматься после ужина. Я оторвалась от конспекта и посмотрела на белые хлопья, которые кружились в небе. А ведь верно — колледж Мунсаль, затерявшийся в заснеженной пустыне более чем на несколько десятков километров от ближайшего населённого пункта, вполне мог утонуть в снегу и сделать нас ещё большими заложниками тишины. Мы могли бы просто исчезнуть под этим пушистым белоснежным покрывалом, и никто не хватится нас до весны. Однако, несмотря на нетипичную для октября погоду, в самом колледже продолжала бурлить жизнь — огонь в каминах горел такой жаркий, что студенты забывали и о снеге и об окружающей заснеженной пустыне и даже о сложных экзаменах, которые начались на этой неделе. Молодые люди теснились у каминов в гостиных, галереях и библиотеке, в их тепле болтали, в их тепле обдумывали разные проделки, спорили, размышляли и мечтали, обратив свой взор к горным вершинам за лесным массивом. Эта неожиданная зима была наполнена запахами горящих поленьев, горячего травяного чая с мятой и книг — старинных и новых, которые были неотъемлемыми спутницами любого студента. Однако, несмотря на романтику этого необыкновенного времени, мне приходилось заниматься ещё больше, потому что любая отвлечённая мысль неизбежно вела к событиям, которые пробуждали лишь переживания. Возможно мне было бы проще, если бы они не вызывали в моей голове столько вопросов, ответы на которые я никак не могла найти: несчастный случай с Яцу, предательство Бранта и странное поведение Тэо Ли… И в этом треугольнике я чувствовала связь. Зачем он сделал мне такой неожиданный подарок, когда всё время повторял, что хочет увидеть страдания на моём лице? Уж не затем ли, чтобы я отправилась на Осенний Фестиваль, очарованная своим внешним видом и напрочь забыла о Яцу, оставив её одну. В то же время клуб Алхимиков задействовал Рио в качестве официанта, хотя сама мысль о том, чтобы студент колледжа работал обслугой, звучала дико. Таким образом, в назначенное время моя подруга осталась без друзей, которые могли бы за ней приглядеть, и случилось страшное. Всё это было похоже на дьявольскую игру, невидимые ниточки которой тянулись к гениальному манипулятору, наблюдавшего за мной, словно за лабораторной мышью, над которой ставили эксперимент. Сама того не ведая, я находилась всё это время под колпаком, а Тэо был в курсе каждого моего шага. Но если предположить, что в несчастном случае, произошедшем с Яцу, был виноват он, это не давало объяснений на вопрос, почему моя подруга, которая откровенно боялась всей этой ситуации, забыла напрочь об осторожности и пошла поздно вечером в башню Юпитера. Может, она что-то неожиданно поняла или просто захотела доказать свою храбрость? Посмотреть в глаза своему страху? Она читала книгу, которая принадлежала Рин, поела, помыла посуду… и решилась сделать роковой шаг… В памяти тут же всплыла строчка из Книги Зоар, подчёркнутая черными чернилами и слово «нефилим»… Могло ли это?.. — Занимаетесь, молодые люди? — неожиданно послышался голос миссис Оливер, который резко вырвал меня из размышлений. Она подкатила на инвалидном кресле поближе и с любопытством посмотрела на Гималаи книг, громоздившиеся на моем столе. — Ты готовишь какую-то научную работу, Нами? — усмехнулась библиотекарь. — Нет, просто завтра у меня экзамен, миссис Оливер. — Если бы каждый студент готовился к экзамену с такой тщательностью и озабоченным видом, боюсь, все книги библиотеки Мунсаль были бы на руках, — усмехнулась она, лукаво глядя на меня из-под круглых очков. — Простите, миссис Оливер, я сейчас всё уберу.  — Не тревожься понапрасну, Нами-деточка, я, конечно же, уверена, что ты непременно это сделаешь. Просто у тебя озабоченный вид и ещё такая гора книг вокруг, что навело меня на мысль о том, что ты никак не можешь найти ответ на вопрос.  — Я действительно кое о чём размышляла… Но это никак не связано с экзаменом. Глаза миссис Оливер округлились через линзы и стали похожими на две плошки. Она пододвинулась ещё ближе ко мне и заговорщически подмигнула.  — Ты просто будоражишь моё любопытство, Нами! — воскликнула она. — Расскажи же мне всё скорее! Наши с тобой беседы всегда так увлекательны…  — Меня интересует одна книга под названием «Зоар», — ответила я, глядя на заинтригованное лицо миссис Оливер. — «Зоар», значит… — задумчиво проговорила библиотекарь, потирая кончик носа. — «Зоар» — это известнейшая книга каббалистической литературы, которая в основном содержит комментарии к Торе. В ней говорится о глубоких аспектах и внутреннем смысле мироздания, о тайнах, которые рабби Шимон открыл узкому кругу своих учеников, о тайнах души, именах ангелов, физиогномики, хиромантии, а также она содержит семьдесят толкований первого слова Библии. С точки зрения каббалистов «Зоар» имеет огромную духовную силу, как наиболее высокое постижение человека и мира… О «Зоар» можно говорить часами, днями и даже годами потому, что это огромный религиозный труд, к тому же очень древний. Может тебя интересует что-то конкретное? — Да… Меня интересует одно место, где говорится об ангелах Аза и Азаэль… Может вы в курсе, о чём этот отрывок… Миссис Оливер задумалась.  — Насколько я помню, Аза и Азаэль были ангелами, которых Творец поверг с небес, — начала она после минутной паузы. — На земле они стали брать себе в супруги человеческих женщин и от этой связи у них рождались дети, которых называли исполинами или нефилим, что в переводе означает — падшие. Некоторые серьёзные учёные считают, что речь шла об особой расе людей, которые получились путём скрещивания местного земного населения и представителей другой высокоразвитой цивилизации, когда-то посетившей нашу планету. В результате подобного кровосмешения, на свет появились существа с обликом человека, но наделённые различными способностями, то есть к магии. О нефилим упоминается не только в «Книге Зоар», но и в «Книге Еноха» — древнем тексте, написанной за двести лет до Рождества Христова, в которой так же есть история падших ангелов, совокупляющихся с женщинами и породивших племя нечестивцев. Об этих существах так же упоминается в «Книге Юбилеев», где их описывали как созданий, несущих беды и зло. По легенде большинство нефилим было уничтожено во время Великого Потопа, однако есть предположение, что некоторые из них выжили и их потомки затерялись среди обычных людей. — То есть нефилим это… — По сути, это люди, обладающие сверхъестественными способностями — маги, колдуны, ведьмы, которые могут гнуть мироздание в обход законам природы. Именно на нефелим охотилась Святая Инквизиция, попутно расправляясь со всеми инакомыслящими людьми, представляющих угрозу для Церкви.  — Миссис Оливер, неужели ВЫ верите в подобные сказки? — поразилась я. — Милая моя девочка, в каждой сказке есть зерно истины, главное уметь увидеть его. Дело не в том, во что верю я или чьё авторитетное мнение играет решающую роль в толковании тех или иных вещей… По сути это всего лишь мнения, а выводы каждый человек делает сам для себя. Некоторые библиоведы полагают, что соития между ангелами и людьми были всего лишь запрещёнными браками между разными племенами, что ангелами были потомки благородного рода Сифа, а обычные люди — из менее благородного Каина. Но, несмотря на подобную трактовку, есть неоспоримые факты того, что магией человек начал заниматься с самых древнейших времён.  — Вы говорите о магии так, как будто она на самом деле существует, — усмехнулась я. — При всём моём уважении, миссис Оливер…  — Магия — это попытка человека проникнуть в тайны мироздания, — перебила меня библиотекарь. — Увидеть его изнанку… Узнать нечто большее, чем дано понять основной массе людей… Само слово магия происходит от персидского magus и греческого magos — «мудрый». Староанглийское слово wizard означало «тот, кто обладает мудростью», а в слове witch прослеживается старогерманское wit — «знать» Самыми первыми колдунами считались целители, которые могли определить болезнь и подобрать правильное лекарство или ритуал. Древние маги также были духовными лидерами, которые проводили брачные церемонии, освящали рождения, осуществляли миропомазание, посвящение молодых людей, а также помогали душам умерших уйти в другой мир. Это были своего рода посредники между миром богов и людей или нефилим — полукровки, которые обладали знаниями и умениями, позволявшим роду людскому бороться за существование в этом мире. Они могли общаться с животными и растениями, а так же бродить в священных местах, куда иным дороги не было. Они понимали сложный язык природы. Они умели слушать… Они обладали мудростью, ибо только мудрость способна обогатить не только ум, но и душу. Этим она коренным образом и отличается от ума, простого обладания информацией или находчивости, что присуще мозгу. Мудрость же зарабатывается по-другому. Состарившись, мозг умирает, а душа продолжает жить и соответственно вся мудрость, накопленная в течение жизни, продолжает существовать…  — Вы верите в реинкарнацию, миссис Оливер? — спросила я дрогнувшим голосом, вспоминая всё то, что говорила мне Рин. — Я верю в то, что ничего не исчезает из этого мира бесследно. Любой опыт, поступок, навык, дар, открытие и озарение идёт в копилку развития и эволюции человеческой души. Смена циклов в природе, рождение и смерть, как часть жизни наталкивает на мысль о том, что если нечто умирает, оно должно воспрянуть вновь, хоть и в несколько ином качестве, подобно тому, как солнце возвращается весной. Каждый из нас обладает теми или иными психическими и духовными силами и может научиться вспоминать, как ими пользоваться, — заключила библиотекарь, и её глаза торжественно блеснули. Миссис Оливер хотела сказать что-то ещё, но тут её окликнула толпа недовольных студентов, которые всё это время терпеливо ждали, когда она закончит со мной разговор. Библиотекарь беспомощно развела передо мной руками и, попрощавшись, укатила к своим многочисленным поклонникам.  — И что ты думаешь по этому поводу, Рио? — спросила я своего друга, когда миссис Оливер была уже далеко, чтобы слышать нас.  — Что думаю? Я думаю, что мистер Сайто, если бы он был здесь, сказал бы по этому поводу какую-нибудь колкость, — улыбнулся он, помогая мне собирать книги со стола. При упоминании о Бранте, в сердце кольнуло иголкой. — Мистера Сайто здесь нет, — твёрдо сказала я. — Поэтому и спрашиваю именно тебя. Рио покраснел как помидор и потупил глаза в пол. — Простите, мисс Мацудо, то есть Нами… Я не хотел напомнить тебе о вашей ссоре с мистером Сайто. — Мы вовсе не ссорились, Рио. Просто я узнала, что он не тот, кем является на самом деле, а раз так, то поссориться в этом случае невозможно… — кисло улыбнулась я, сгребая конспекты в сумку. — Я думаю, мистер Сайто жалеет о своём поступке, ведь как не крути, он всё равно сделал много хорошего…  — Давай, не будем о мистере Сайто. Я не хочу о нём сейчас думать… Всё, что меня занимает — это мысли о Яцу. Я хочу понять, о чём она думала и почему решила уйти из комнаты… Она читала книгу «Зоар» про нефилим, которая принадлежала Рин, съела свой ужин и вдруг решила выйти, не дождавшись меня… От всей этой истории веет какой-то жуткой чертовщиной, как бы я не старалась сохранить веру в здравый смысл… Я знаю, что объяснение должно быть, но чем больше об этом думаю, тем больше сомнений у меня возникает… — Насчёт веры в сверхъестественные силы, я думаю, миссис Оливер права в том плане, что человек может обладать разными способностями, но не подозревать об этом… Это как спящий навык, который неожиданно просыпается, когда мы попадаем в разные ситуации… Я вот, например, умею хорошо угадывать ответы в тестах и могу запросто получить сто баллов даже без предварительной подготовки.  — Да? — удивилась я, глядя на Рио во все глаза. — А разве такое возможно?  — Ну, у меня это получается… — похвастался мой друг. — Однако это не прокатывает с устными экзаменами, поэтому я и не числюсь в рейтинге оценок. — То есть ты веришь в магию, Рио? — Я верю в способности и неизученные возможности человека, если это можно назвать магией, то да, я в неё верю, — улыбнулся мой друг. Рио проводил меня до двери комнаты и, пожелав мне спокойной ночи, ушёл к себе. «Теперь нас осталось только двое…», — с горечью подумала я, глядя ему в след. Я лежала на кровати без сна, просто вглядываясь в темноту. Существует ли магия на самом деле? Яцу и Рин верили в нечто потустороннее, Брант не верил, но даже он не смог дать объяснение тому, что случилось с девочками… Слишком много этих «но» и разного рода неувязок… Да ещё и эти сны, которые начинают обретать реальное воплощение… Конечно, я могла бы найти объяснение этому феномену — возможно, я где-то видела изображение отца Тэона и моё подсознание его запомнило, а потом выдало сон с его участием… Но всё было так реально… Так красочно… Эти переживания… До боли знакомые образы… Как бы я хотела понять… Просто понять, ЧТО происходит… Яцу… Тэо и я… Почему? Веки слипались. Темнота…

***

Я подошла к окну и распахнула тяжёлые ставни из позолоченного дерева. Выглянув в окно, я тяжело вздохнула. Там была непроглядная темнота, и у отца Теодора свет тоже не горел. — Ты весь вечер сегодня вздыхаешь, — послышался за спиной голос моей подруги Цуи. — Может сварить тебе зелья Бодрости? — Это просто хандра. Пройдёт… — глухо ответила я, не переставая пожирать глазами тёмное окно доминиканца. — Держи карман шире! Хандра! Как же! — воскликнул насмешливый звонкий голосок моей подруги Адель дэ Ито. — Мина сохнет по этому монаху, а ему хоть бы что. — Не может быть! Мина влюбилась в этого высокомерного инквизитора? — удивилась Тесса, сестра Адель. — Всё совсем не так! — воскликнула я, резко оборачиваясь. Мои подруги — Цуя, Тесса и Адель сидели на бархатных подушечках возле огромного камина и насмешливо переглядывались друг с другом, занимаясь рукоделием. Все вместе они вышивали огромное знамя с гербом Великого Магистра. И зачем я позвала их сегодня? Теперь весь вечер буду сносить их многозначительные взгляды, когда на сердце и так не спокойно. — А, по-моему, ВСЁ так и есть. Ты просто пожираешь его глазами, когда он читает проповедь, — усмехнулась Адель. — И там есть, конечно, отчего потерять голову. Внешность отца Теодора вовсе не располагает к чтению молитвы. Я покраснела до корней волос и тяжело вздохнула. — Видимо, мне придётся быть более сдержанной. Иначе пойдут слухи. — А что мешает тебе соблазнить этого святошу и успокоиться? — спросила Тесса, не переставая работать иголкой. — Вы проводите много времени вместе за беседами и игрой в шахматы. Я заметила, что он тоже смотрит на тебя и далеко не как священник на прихожанку.  — Всё совсем не так… — покраснела я. — Да, мы разговариваем… Но он… Он никогда не нарушит свои обеты безбрачия… У него есть его Бог и этого ему более, чем достаточно… Возможно, я ему и не нравлюсь вовсе… — Ты что, сошла с ума?! — закричала Цуя, свирепо глядя в мои глаза. — Ты ему не нравишься? Да посмотри на себя в зеркало, несчастная! Уж, какой мужчина способен устоять перед тобой, если ты только захочешь. И этот монах устроен точно так же как и другие, не смотря на обеты и прочую чушь, в которую он верит. — Воистину, — философски подняла палец Адель, — по моему опыту монахи могут быть отличными любовниками, если только они не предпочитают молоденьких мальчиков. Тогда, увы и ах, соблазнить таких не удастся никогда. Может отец Теодор как раз из таких?  — Да что ты такое говоришь, Адель! — упрекнула сестру Тесса, тряхнув своими золотыми косами. — А что? — удивилась Адель. — Такое вполне может быть. Поэтому я считаю, что Мина должна убедиться в этом сама. — Не представляю себе, каким образом я должна это сделать, — пробурчала я, пожав плечами. Цуя отбросила рукоделье, встала с подушки и подошла ко мне, внимательно всматриваясь в моё лицо. Она сощурилась, и её глаза стали напоминать узкие щёлочки.  — Если ТЫ захочешь, то он не сможет устоять. Ведь ты до сих пор ничего не сделала, чтобы привлечь его как мужчину. — Но я вовсе не хочу так! — возразила я. — Не понимаю, как ты можешь предлагать мне ТАКОЕ: соблазнить священнослужителя… Да ещё и инквизитора, которого послал Рим шпионить за нами! Цуя пожала плечами и резко отвернулась, перед тем как презрительно взглянув на меня. — Никакая ты не женщина! — бросила она мне. — Видимо в этом вы подходите друг другу. Ни одна женщина не потерпела бы, чтобы ею пренебрегали, особенно из-за каких-то глупых установок, убивающих естество. Это вопрос самолюбия. — Всё дело в любви, Цуя! — закричала я. — Я не могу без любви… Зная, что ему ЭТО не нужно!  — Ты просто идиотка, Мина! И что с того, что он не делает первый шаг? Хочешь дожидаться, пока он осмелится? Ты?! Предпочитаешь роль рабыни? Я думала, Великий Магистр воспитал тебя свободной от людских суждений и насаженных догм! Не ты ли меня этому учила? Если бы в твоих жилах текла кровь настоящей ведьмы, ты бы давно решила эту задачу, но у тебя вода вместо крови и поэтому ты и страдаешь. Ты не достойна звания Хранительницы, предпочитая смириться со своей участью! Вы оба созданы для чего угодно, только не для целомудрия! Упрёки Цуи вывели меня из оцепенения. Кровь прилипла к щекам, а в животе стали подниматься волны праведного гнева. — Позови служанок, — отчеканила я. Спустя полчаса я шла по тёмному замку с подсвечником в руках. Мои ноги, обутые в мягкие кожаные туфельки мягко ступали по каменному полу, а тонкая шёлковая ночная сорочка легонько колыхалась и не скрывала прелести моего тела. Я шла уверенно, чувствуя в себе необъяснимую энергию, которая придавала мне сил. Удары сердца становились всё чаще, волнение и предвкушение нарастало. Это чувство к Теодору сначала было похоже на пламя свечи, потом на костёр, а теперь оно напоминало бушующий пожар, от которого я сгорала каждый раз, когда смотрела в его черные бездны. Милый мой Теодор… Твой Бог требует слишком много… Как я хочу твоих объятий и твоих поцелуев… Безумное вожделение, от которого я медленно умираю, ощущая эти цепи, которыми ты сам себя сковал… Сегодня ночью твой Бог не встанет между нами… «Не введи нас во искушение…» Мы кружили в этом танце уже несколько месяцев, пожирая друг друга глазами и молчанием невысказанного желания. Я знала душу этого человека, а он знал мою. Мы те, кто предназначены друг другу. Мы те, кто будет искать друг друга во тьме миров и никогда не сможет отказаться от этой связи. Мы — души-близнецы, две половинки, делящее одно сердце… Но платонической любви мне было недостаточно… Ведь я всего лишь обычная женщина, несмотря на всю силу, которой обладаю. «Избавь нас от лукавого…» Я хотела почувствовать вкус его поцелуя, вдохнуть воздух который вдыхал он, ощутить его руки на своём теле. Только он… только с ним… Ему не хватит сил устоять… Сегодня ночью ты забудешь своего Бога и вспомнишь, что ты всего лишь мужчина из плоти и крови. Ты будешь принадлежать мне, а я тебе, пусть это сулит мне ад и смерть… Я никогда не откажусь от этого огня. Непрошенный смех поднялся из моего горла. Да, сегодня всё изменится… Мой милый Теодор… Сегодня ты не отпустишь меня. Я почти ощущала это обжигающее наслаждение оттого, что он будет обладать мной, а я им. Обхватить его ногами и не отпускать, завладеть им, разбить вдребезги его оковы и вечные «но»… Заставить его шептать молитвы с моим именем, взывать ко мне, а не к его Богу… Голова кружилась… Я совсем опьянела от этого чувства… Подойдя к большой дубовой двери, отделявшей комнату монаха от коридора, я убедилась, что оттуда не просачивался свет. Я толкнула дверь, и высоко подняв светильник, ступила в маленькую тёмную комнату, в которой слышалось размеренное дыхание. Теодор спокойно спал на соломенном тюфяке и очертания его тела угадывались сквозь тонкое шерстяное одеяло. Я поставила подсвечник на пол и, не отрывая взгляда от любимого мужчины, расстегнула жемчужные пуговицы на своей ночной сорочке, и она с тихим шелестом упала к моим ногам. Я потянула носом воздух и наклонилась к нему. Он пошевелился, вздрогнул и открыл глаза, изумлённо глядя на меня. Теодор глубоко вздохнул и улыбнулся.  — Маленькая сучка, ты пришла ко мне… — произнёс он. И от его слов я тут же пришла в сознание. Очнулась. Резко и безжалостно, как будто в голове внезапно зажегся свет. И вдруг поняла, что я на самом деле стою у кровати Тэо Ли. Обнажённая. А он с любопытством рассматривал меня, склонив голову на бок. Во рту пересохло. Голова закружилась. Я стала задыхаться. Пол поплыл под ногами, и я упала, погружаясь в милосердную тьму.