Гэнгста ОуДжи как-то я был, Замели на районе, нет теперь у меня травы, Копы обнаружили мою гангстерскую нычку, Поймали меня с травкой, дурью, гашишем,
©Cypress Hill — Busted in the Hood (2004 год, хип-хоп)
США, штат Либертад, округ Флэт Хиллз, лес на границе с Лас-Либертадом. 14 Января 1989 года — Nigga, ты уверен, что место надёжное? — сказал, раскуривая косяк Трипл-Ти, сидящий «на дробовике»*, — Эти muthafucking китайцы… Ты им доверяешь, dog? — Ну, homie… На улицах Лас-Либертада про них говорят, что они надёжные деловые партнёры, и ни с кем не воюют. Всё зашибись, — успокоил я кореша, — «Синие Тонги» заботятся о своей репутации, да и свои понятия у них есть, G. Трей же, который сидел сзади, молчал, уставившись в окно. Через зеркало заднего вида я заметил, что у него было очень взволнованное выражение лица. Брови, покусывание губ, бегающие в стороны глаза. Его можно понять, в конце концов у этого леса, окружающего озеро Лоу, и болото Кэш, была мрачная репутация. Если точнее, то эта «плохая слава» у самого болота, в котором по слухам мафия утопила немало тел людей, переступивших им дорогу. Зимний лес был как никогда депресссивен, как в принципе и осенний. Мрачные, похожие на подобия скелетов, голые деревья, лужи, в которых отражалось полуденное солнце. Залюбовавшись красотами, я чуть не сбил рыжую бестию-лису, которая несла в зубах кролика. Чёрт, живя в Локэше, я редко бывал в лесу. Летом, наверное, тут очень красиво, всё цветёт, птички чирикают. Тишь да гладь. Но волнение, которое было видно на лицах Трипл Ти и Трея, можно заметить и у меня. Может у китайцев и репутация надёжных бизнесменов, я опасался. Могло произойти всё, что угодно. А особенно я волновался из-за того, что про сделку с опиумом узнает Гасто. Он был бандитом старой закалки и не уважал торговлю тяжёлой наркотой, разрешая лишь травку и гашиш. Молодёжь зовёт таких гангстеров как Гасто, Тайриз, Роу Стил или Джи-Рил довольно простым и понятным выражением: Старая Гвардия, или же, по другому, ОуОуДжи, Старые Оригинальные Гангстеры, которые стояли у истоков «чёрной мафии», как ниггерские банды называли вплоть до шестидесятых. Решив открыть окно, чтобы освежиться, я почувствовал как мне в лицо дунул свежий ветерок, а в носу ощущался характерный для холодного времени года запах: гниющая листва. — Вроде тут, бро, — сказал Ти, — Тормози. Оставив двигатель рабочим, на всякий случай, я вышел из Импалы, как и все мои кореша. Трей отошёл в кусты, сказав что пошёл поссать, а Ти выкинул косяк, раздавив его кедой, после чего мы сели на теплый, как сидение с обогревателем, капот моей тачки. Он протянул косяк и мне, но я закуривать не стал, лишь положив его в карман. Моя Шеви Импала шестьдесят второго года уже не тот кусок ржавчины, что был год назад. Я прокачал её как надо. Поставил стильные диски, гидравлику, заплатил за полную переделку салона, покрасил в декали огня. Теперь эта тачка просто королевская, как у реального гангстера. У Трипл-Ти тоже были колёса: Крайслер Пятой Авелю, купленный всё у тех же цыган, которые подогнали мне мою лошадку. Но на сделку он её брать не хотел. Говорит, что всем вместе, в одной тачке, нам будет спокойнее. И, чёрт возьми, он прав. Я реально чувствовал себя комфортнее, находясь в одном салоне с корешами. — Слушай, Лэри, dog, как думаешь, что будет, если Гасто узнает про опиум? — сказал Ти, достав из кармана упаковку жвачки, и забросив пластинку в рот, после чего предложил мне, но я отказался. — Слушай, Гасто живёт прошлым. Пятидесятые уже далеко, сейчас времена другие, а не как в его молодости, бро. Его можно понять. Да и вообще, он против сбыта дури у нас на районе, а про сбыт другим бандам он ничего не говорил, верно? — Ну хуй знает. Смотрел фильм Крёстный Отец? Его недавно по ТВ показывали. Там Дон был против дури, так и наш Гасто против этого, просто у него есть принципы. Он считает деньги от наркоты грязными, братан. — Насрать, dog. Если заслать ему долю — он будет совсем не против. — Я думаю, он не примет долю, он из Старой Гвардии, понимаешь? Он бандит старой закалки, его нужно уважать. — Слушай, Трипл Ти, я его и так уважаю, братан, но он реально живёт прошлым, нужно двигаться вперёд. Тут наш разговор прервал Трей, который вышел из кустов, и показал на запад, откуда раздавался рёв двигателей. Китайцы выбрали более практичные автомобили для поездки по лесу, а именно: пикапы с лифтованной подвеской и кенгурятником. Видно что они любили «мощь» в тачках. Или же просто меняли авто по ситуации. Они приближались с противоположной стороны от нас, и их, ни много ни мало — три автомобиля, а там было немало народу. Вряд ли они по одному человеку расселись в тачках. А это значит их было как минимум шестеро, а если в кузовах был кто-либо, то… — Что-то тут нечисто, бро, — засомневался Трипл-Ти, — Дюжину китаёз я не осилю перестрелять, я крут, но… — Я говорю, они дорожат репутацией, — пытался я успокоить своего другана, хотя сам стремался ситуации, — Вряд ли они захотят вражды с Грейп-Стрит и остальными ребятами в красном. — И что символично, эти китаёзы тоже любят синий цвет, — заметил уже Трей, когда они остановились на другом конце поляны, и начали выходить из авто, — Как сами знаете кто… — Ну неспроста же их зовут «Синие Тонги», — опять я успокаивал своих, — Типа, синий не только Крабы могут носить. Вспомни ребят с севера, из Лос-Анджелеса, как их… Кропс? — Крипс, — поправил меня Трипл-Ти, — Бладз и Крипс, подражатели Грейп-Стрит и Крабов — Вряд ли подражание, просто совпадение, — усмехнулся я. Но когда один из китаёз, крепкий парень в тёмных очках, достал из кузова пулемёт, я не на шутку перетрусил. — Какого чёрта, а? — возмутился Ти, — Дорожат репутацией, говоришь? — Что, сваливаем тогда? — предложил я. — Вряд ли что-то пойдёт не так, — на удивление сказал, как ни странно, Трей, который всегда был паникёром. Однако, когда китаец положил пулемёт на землю, и достал кейс, стало спокойнее. Я бы сам так на месте тонгов поступил бы, тяжёлое оружие в виде подстраховки. Всего их было пять человек: один мужик лет сорока пяти, не меньше, который был главным тут, потому что другим было вряд ли более тридцати лет. Само-собой этот мужик, выглядевший старше остальных, вряд ли лидер всей группировки, а скорее «лейтенант», как выражаются некоторые, ответственный за сделки и всё такое. — Смотри, осматриваются. Тоже волнуются, — усмехнулся Трипл Ти, глядя как узкоглазые оглядываются по сторонам, и рыщут вокруг поляны, заглядывая даже нам в тыл, что меня слегка напрягло, — Как бы со спины не ударили нам… Ти, Трей и я — все мы напряглись, когда заметили как китайцы шарят в десятке ярдов от моей Импалы. В конце концов, все пятеро азиатов собрались опять на своей стороне поляны. Судя по всему, они ждали нас. Я же поправил куртку, под которой был мой Тэк-девять, и задал риторический вопрос. — Ну что, достаём товар? Две огромных зелёных спортивных сумки были до краёв наполнены отравой известной как «опиум». Вообще, в наши дни опийный мак обычно использовали для получения героина, но как ни странно опиум тоже был популярен, пусть он и устарел ещё полвека назад. У нас этой дрисни почти сотня фунтов, и надеюсь китайцы не обманут нас, сказав, что заплатят пятизначную сумму. Четверо молодых узкоглазых были все как один — мускулисты, коренастые, не более пяти с половиной футов ростом, с выступающими скулами, у всех были модные очки-хамелеоны поверх их хитрых узких глаз, синие в белую полоску пиджаки. И лишь у лидера не было очков, хоть в остальном он был одет так же как и другие. Вооружены узкоглазые были «тяжело», если так можно выразиться. Один пулемёт «Свинья»**, один АК, два МП-пять. У самого же лейтенанта не было «открытого» оружия, но я уверен, что у него в кобуре какой-нибудь пистолет. Насторожившись, мы осторожно, оглядываясь по сторонам, прошли в центр поляны, где китайцы ждали у нас долгие две минуты. Когда мы наконец добрались до места сделки, то повисло неловкое молчание, спустя полминуты нарушенное… Кем? Конечно же Трипл Ти, который любил вставить крепкое словцо. — Йоу-йоу-йоу, уважаемые партнёры! — сказал сначала вскинув руки в приветсвенном жесте Ти, а после чего поклонился по восточной манере, и продолжил — Чистый, вкусный и полезный опиум — специально для вас! Почти сотня фунтов, господа… Где наши шесть десятков тысяч баксов? — Мы их разложили по двум кейсам, господа, — тихо и спокойно, с сильнейшим китайским акцентом сказал лейтенант, имени которого я не запомнил. Показав в сторону двух ребят, у которых в одной руке был МП-пять, а в другой — по кейсу, он сделал жест из разряда «идите сюда», после чего ребята подошли. — Ровно по три десятка тысяч долларов в каждом из кейсов… Я был рад получить деньги… В конце концов на эти бабки можно было открыть новый бизнес, как и в прошлый раз. Но на этот раз что-то посолиднее, чем долбанный притон. — Дайте нам проверить товар. А то вдруг вы… Как у вас говорят… Подложили «куклу», вот. Мы без колебаний отдали сумки с опиумом китайцам, те начали перебирать пакеты на предмет «куклы». Едва они закончили проверку, как мы услышали звук нескольких двигателей… — Какого, блять, хуя… — вгляделся в сторону шума Трипл-Ти, — Блять, «Черепа»! Услышав название этой банды байкеров, я охуел. Как, наверное, охуели все из нас, включая китайцев. Азиат вооружённый «Свиньёй» тут же лёг, расставил пулемёт на сошки, и стал посылать короткие очереди в байкеров. Но те ловко лавировали между деревьев, и ни одному из них не прилетело ни одной пули. Мы же стали отступать к тачке. Пусть одну из сумок не получилось забрать… Я тут же достал свой Тэк-девять, и стал посылать короткие, по три-четыре выстрела, очереди, но опять же ни разу не попал. Вторую сумку Трею всё же удалось захватить с собой, и он быстро бросил её на заднее сидение, и сел туда сам. Трипл-Ти пытался стрелять из своего Микро-Узи, но даже он не мог попасть в байкеров, которые кружили вокруг поляны. Их было слишком много, не меньше десяти человек, при том у некоторых мотоциклов были коляски, с байкерами вооружёнными АК. Больше всего досталось китайцем, ибо у них было слышно несколько вскриков, и когда я посмотрел в их сторону, то трое из них валялось, корчась в муках. Сев наконец в Импалу, я крутанул ключ зажигания, и едва двигатель схватился, как я вдавил газ, проезжая в сторону Локэша, ибо лес как раз граничил с этим районом на востоке. Но байкеры, блять, не успокаивались, и прострелили моей тачке заднее стекло, один из осколков которого попал мне в волосы. До Лас-Либертада, а именно района Локэш, оставалось меньше полумили, и мне нужно лишь чуть-чуть поднажать… Чуть не врезавшись в дерево, я замутил манёвр, и это позволило сбросить с хвоста пару байков, которые влетели в стволы, однако остальная кодла мотоциклистов всё ещё пёрлась за нами, стреляя кто из пистолетов, кто из Тэк-девятых, кто из АК, как эти колясочники… Трипл Ти не сидел сложа руки, и тоже поливал их свинцом — он посылал очередь за очередью, из-за чего гильзы сыпались на дно моей Импалы, а весь салон пропах горьким запахом пороха. Вильнув ещё мимо двух деревьев, и втопив по просёлочной дороге, я наконец стал видеть отдалённые пяти и десятиэтажные дома Локэша. — Ща я покажу этим muthafuckin мотоёбам, — сказал Трипл Ти, перезаряжая свой Микро-Узи, — Трей? Ты чего не стреляешь? — Да-да, ща, — достал наконец Трей свой Глок, и тоже стал постреливать по бородачами, — Блять, пиздец они резкие muthafuckas. Я же вёл тачку, и мы наконец заехали на дорогу, и стали катить мимо жилых зданий, пока за нами гнались бородачи. Поскольку тут был траффик, и мне пришлось замедлить скорость, чтоб не попасть в аварию. И именно из-за снижения скорости меня обогнал долбанный мотоциклист, и выпустил очередь в движок. Само собой, пули задели что-то важное из внутренностей тачки, и она стала глохнуть. На последнем издыхании она доехала до переулка между двумя жилыми домами, и мы быстро вылезли из Импалы. Трей прихватил опиум, после чего мы решили раствориться в переулках, чтоб нас не достали ебучие мазафаки. — Смотри не попадись, бро! — крикнул перед тем, как скрыться за углом, Трипл Ти. И я побежал. Я двигался быстро, как сам чёрт, ибо адреналин придал мне сил, когда за мной увязался байкер, который намеренно тихо ехал, то я развернулся, и дал по нему длинную, на десять выстрелов, очередь, скосив его, выбив из него весь дух. Но не успел я обрадоваться, как из того же переулка, из которого вынырнул байкер, выбежал патруль из двух копов. — Стой или я буду стрелять! — крикнул легаш. Блять, блять, блять. Путь мне перекрывает сетчатый забор, видать я забрёл «на частную территорию», которую ограждали такими оградами. Я в тупике. Что делать? Копы тем временем приближались. — Оружие на землю, быстро! Мне ничего не осталось, кроме как бросить свой Тэк-Девять и поднять руки. — Вы имеете право хранить молчание, — начал «по сценарию» зачитывать коп. Что со мной будет? На мне труп и нелегальный ствол. — Всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде, — не унимался коп, — Ваш адвокат может присутствовать при допросе. Как там Ти и Трей? Их тоже повязали? — Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством. А что подумает Гасто? Это же пиздец, пусть при мне и нет герыча, он прознает про то, что это из-за наркоты. — Вы понимаете свои права? *** Блин, ни разу я не попадался, хотя я много пиздеца натворил. То «крабов» убивал, то держал долбанный притон, то был на сделке с опиумом… И вот, я еду, но далеко не в своей Импале, а на заднем сидении полицейской тачки, у которой на двери красуется название департамента, ЛЛПД, и девиз «Служить и защищать». — Ты попался, пацан, — сказал патрульный, сидевший на переднем сидении, и державший на коленях дробовик со сложенным прикладом, — Тебе светит старая добрая статья «Сто восемьдесят семь», то бишь убийство. Не говоря уже про ствол, который вряд ли легальный… — И косячок в кармане, — напомнил водила, — Хранение наркотиков… Блин, и зачем я у Трипл Ти взял косячок? Ведь клялся и божился, что не буду больше травкой баловаться. — Теперь ты загремишь охуеть надолго, парнишка, — сказал коп с дробовиком, который смотрел на улицу, и решил закурить, после чего я почуял запах табака, — Лет на пять, не меньше. — Как тот рэппер… Как его? Трен Догг? — Тру Догг, его мой сын слушает, не понимаю, что он нашёл в этом звуковом поносе. Негр негром, бандит, и вдруг «исправился», и стал музыкантом. Тьфу… Тем временем тачка остановилась напротив локэшского полицейского участка. Копы вышли, тот что курил бросил окурок, и раздавил туфлёй, тот который вёл тачку вытащил меня и повёл в здание, пока второй коп, курильщик с дробовиком, тыкал меня в спину прикладом. Локэшское отделение полиции было небольшое, вряд ли более полусотни сотрудников. На ресепшене копы расписались, и повели меня, судя по всему, в «обезьянник», в клетку, где сидят перед допросом. Там сидело двое бомжей, и мексиканец с голым татуированным торсом. По некотором татухам можно подумать, что это мекс из «Латинской Империи», с которыми у нас был одно время биф. Я сидел, ждал допроса, и думал. Как ебучие байкеры прознали про сделку? Неужели кто-то из корешей сдал нас? Вряд ли это Трей или Трипл Ти. Они верные друганы, они никогда не подводили, они всегда были за меня горой… Или с байкерами в сговоре был кто-то из тонгов? Это более вероятно. Хотя, опять же, китайцы заботятся о своей репутации… Пока я думал, латиноса забрали, и мне стало легче, а то ещё в драку полезет, как узнает, что я из Грейп-Стрит. Спустя пару минут после латиноса вывели бомжей, и в конце концов, когда я заебался ждать, на допрос повели и меня. Допросная выглядела стерильно. Серые стены, зеркало с одной из сторон, и стол посередине. — Так, судя по красной олимпийке ты из одной из «красных» банд. Откуда ты? Локэш Грейп-Стрит, Грегсон Третей Авеню, Южные Хайроллеры? — сказал детектив местного отделения полиции, полноватый усатый негр примерно пятидесяти лет возрастом, одетый в коричневую кожаную куртку поверх серой рубахи. Раз уж мне сказали что я имею право хранить молчание, то почему бы им не воспользоваться? Я лишь изобразил скучающее выражение лица, и пожал плечами, типа мне похуй. — Молчишь, обезьяна? — злобно сказала женщина в тёмных очках и пиджаке, которая была вторым допрашивающим, — Может тебе затолкать дубинку в анус, по самую рукоять? Я лишь ухмыльнулся уголками губ. Агрессивная баба-коп. Как женщина вообще могла попасть в полицию? Там нехилый отбор, абы кого не возьмут. — Шеф, давайте я ему врежу? Скажем, что он попытался на нас напасть… — Не надо сразу же приступать к кнуту, попробуем пряником… — задумчиво сказал негр, — Малыш, давай сделаем так — ты добудешь инфу про ОуДжи Тайриза, что именно он смотрящий района Локэш, а мы тебя отпускаем, а в случае если Тайриз прознает про твою измену… Мы тебя спрячем, переселим, скажем, в Лос-Анджелес. Ха! Чтобы я сдал своих корешей? Чтобы плясал под дудку правительства? Я правильный ниггер! Хуй им! — Ну, что? Ты же не хочешь, чтобы тебя закинули в тюремный блок к «Крабам»… Угрожает? Хуй ему! В любой тюрьме есть свои чуваки, из Грейп-Стрит, которые защитят меня от «Крабов» или Латинской Империи. — Молчим? Ну, как хочешь. В конце концов ты имеешь право молчать. — усмехнулся коп, — Доказательства того, что ты убил члена мотоклуба «Черепа» неопровержимы, ты чуть ли не на глазах у наших офицеров это проделал. Ствол нелегальный. Переделка Тэка девятого под автоматический огонь… Переделка полу-автоматов под автомат — это отдельная статья. Всё ещё молчим? У Гасто есть охуенный адвокат, который несколько раз вытаскивал ниггеров типа меня из глубокой задницы. Может потребовать звонок адвокату? Или ждать судебного заседания, чтоб жидяра был там? — Честный ниггер, не хочет своих сдавать, — усмехнулся чёрный коп, — Энджи, позови офицера, пусть забирает его, и готовит к этапированию в тюрьму… Пусть ждёт суда. *** Что не удивительно, меня обрили, перед тем, как отправлять в камеру. Худощавый цирюльник, обривающий меня, постоянно бормотал себе что-то под-нос. — Отличные патлы… Давно отращивал? — поинтересовался коп, стоявший рядом с цирюльником, — Типичный кудрявый негр. Мог бы продавать волосы, а не страдать хуетой на улицах. Я лишь усмехнулся: — А ты мог бы продавать своё сало, свинья. Коп нахмурился. Наверное, я задел его за больное, ибо он на самом деле обладал брюшком, как и допрашивавший меня негр. — Ты ещё у меня попляшешь, макака, — процедил мне над ухом коп. Ха-ха-ха, как страшно! Да, он мог меня поколотить, но что поделать? — Я сделаю так, что к суду тебя мамка родная не узнает, — продолжал угрожать коп. Цирюльник тем временем сбрил последний локон, и я встал. Меня вели по коридору. Справа — камеры, слева — они же. По татухам зеков я понял, что большинство ребят — из Грейп-Стрит, Хайроллеров и Грегсонс. Копы не дураки. Им не нужна лишняя мокруха в тюрьме, потому помещать меня в блок к «крабам» не стали, поместив к своим. Тут мне и предстоит провести большую часть времени… *** Проведя несколько дней в тюрячке, я понял — что не всё так гладко. Во общем дворе часто бывают драки, как и в душевой, потому мне посоветовали держаться поближе к своим. Однако, всё равно были опасения. Вдруг меня спетушарят в душе? Заставят сосать чей-нибудь член? Свои не всегда были рядом. Через неделю я вонял потом как чёрт, потому мне пришлось пойти в душ, и как на зло, там были ублюдки из Крэблвуд Эйти-Эйт. Я спокойно намыливался в углу, потом тёрся мочалкой, смывая с себя вонь, чтоб быть свежим. Я думал, «крабы» не станут доёбываться, и мне удастся свалить, но не тут то было. Когда я собрался уходить, то меня окружили трое ублюдков. — Какой милый пацан, вполне мог бы сойти за бабу, — сказал один из них, самый крупный — мужик ростом почти в шесть с половиной футов. — Ага, а если его ещё и кастрировать… — у второго в руках будто из ниоткуда возникла самопальная финка. — Йоу, niggas! Мне не нужны проблемы! — я пятился назад. — Тебе не нужны проблемы, а нам нужна твоя задница и рот… Эй, Луи, склони его на колени, пусть отсосёт у нас! Тот, кого назвали Луи, уже приближался, но вдруг изнеоткуда вылетело двое, видать кто-то из своих. Они залетели им в спину, а я ёбнул хуком справа самому здоровому из них, тот не стал стоять, и жахнул мне под рёбра, из-за чего у меня перехватило дыхание, я скривился, но держался, и вложил всю свою силу в удар по солнечному сплетению, а когда двое негров из «своих» уложили двух пидоров, то присоединились ко мне, вырубив здоровяка… После этого я свалил из долбанной душевой, проклиная этих гомосеков… *** Тюремная жизнь утомляла… Коп, которого я оскорбил тогда, всё же подловил меня, затащил в неприметный угол, и с сослуживцами так отлупил меня, что я тогда целую неделю ссал кровью… Muthafuckas. К началу судебного процесса на мне не было живого места — я весь был побит, и с трудом скрывал боль на своём лице. На суде были присяжные, мой адвокат — еврей Лео Коэн, ну и судья с обвинителем — куда без них. Зал суда был маленький и неприметный. Несколько скамеек для свидетелей, скамейки с присяжными, где сидело десять человек. Судьёй был седовласый мужчина с усами-подковой, он был худощав, будто люто недоедал, весь сухой и поджарый, как долбанная мумия. — Принимая во внимание все обстоятельства… Сколько мне присудят? — Можно принять убийство за случай самообороны… Блять, хорошо что самооборона… — Но самооборона была явно превышена, и за этот случай Лэрион Джефферсон приговаривается к трём годам лишения свободы в окружной тюрьме. Он немедленно должен быть взят под стражу, и переправлен на место заключения. Стук молотка означал, что я отныне не свободный гражданин, и раб пенитенциарной системы…