Просто Тонкс
Нимфадора Тонкс расслабленно и даже как-то изнеможённо лежала на мягком диванчике в гостиной Пуффендуя в абсолютном одиночестве. Она тяжело вздохнула, отсутствующим взглядом рассматривая оранжево-жёлтую драпировку кресла неподалёку. В холле было непривычно тихо, так как все уже давно спали, и только Тонкс мучилась от бессонницы. Обычно в этом тёплом и уютном помещении, в котором всегда отчего-то пахло свежей выпечкой, толпилось уйма народу. Но ночью время на факультете Пуффендуй замирало: прилежные студенты предпочитали ночным увеселениям сон, чтобы ранним утром снова быть бодрым и готовым трудиться на магическом поприще. Услышав протяжно-замогильное завывание из-под пола, Тонкс шумно выдохнула. — А, это опять ты, — разочарованно пробормотало привидение, оказавшись всем своим прозрачным телом внутри гостиной. — После второго раза уже не так забавно, знаешь ли, — устало ответила Тонкс, прикрыв рот рукой, чтобы зевнуть. Это был Толстый Монах. Никто не знал, как его зовут на самом деле, поэтому все использовали прозвище, которое во всей красе отражало его внешний вид. — Проблема живых людей в том, что они совершенно не уважают старших, — пожаловался он и улыбнулся. — И традиции. Тонкс даже не удостоила его взглядом. Её мысли занимал другой субъект. Возможно, именно поэтому сейчас она бесцельно валялась на диване и безуспешно пыталась развеяться. Было бы лучше, если бы она могла прогуляться по замку, но встреча со злобным сквибом или старой подозрительной кошкой её не прельщала. — О чём задумалась? — учтиво спросил Монах, присаживаясь в глубокое округлое кресло. И как только ему это удалось? — О времени, — тут же коротко ответила Тонкс. Эта неделя стала самой необычной за все предыдущие года учёбы. Даже учитывая то, что Маховик ей дали в начале шестого курса после обсуждения с деканом Спраут желания подтянуть знания в магии и начать подготовку для зачисления в аврорат. Никогда ещё Время не проделывало такие фокусы, которыми пестрела вся последняя неделя. Поттер каждый раз удивлял её, приходя с неожиданными вещами: сначала просто с благодарностью, потом с её собственной метлой! И это тогда, когда та должна была спокойно лежать в шкафу в её комнате! Что Тонкс оставалось делать? Ведь это уже произошло. Спраут ясно дала понять, вручая Маховик, что с ним нужно обращаться аккуратно и держать всё в тайне, а также не делать ничего, что нарушило бы временной поток. Поэтому Нимфадора каждый раз, снова и снова, помогала Гарри. Потому что уже сделала это в прошлом. Но где же было изначальное решение? С какого момента всё началось? Почему? Эти вопросы и не давали ей покоя. Время вело какую-то свою игру, и Тонкс невольно была в это втянута. А вообще есть ли у Времени воля? Сознание? Желания или мотивы? Может быть, оно просто течёт своим чередом, размеренно плетёт полотно судьбы? И что бы было, если бы Тонкс не стала возвращаться в прошлое, чтобы помочь Гарри Поттеру? — Как думаешь, что такое привидения? — внезапно спросил Монах, добродушно улыбаясь. Должно быть, он неким шестым чувством уловил настроение Тонкс и пытался её не то отвлечь, не то утешить. Так как она промолчала, он продолжил: — Даже я, представитель вне плоти, не знаю однозначный ответ. Я помню, что прожил легко, никогда мне не приходилось усиленно трудиться. Но я плохо помню века, проведённые в Хогвартсе в качестве привидения. И так не только со мной. Мы можем в деталях расписать свою прошлую жизнь, но сосуда, вместилища на воспоминания после смерти у нас нет. Вероятно, я уже завтра забуду, что мы о чём-то с тобой говорили, — он громко рассмеялся, а затем закашлялся, вспомнив, что студенты всё ещё спят. Тонкс не особо понимала, чем ей поможет подобный разговор, но ради приличия решила поддержать беседу: — Должно быть, это печально, вот так вот существовать, помня лишь свои старые ошибки. — А мы ведь не неуязвимы, — грустно улыбнулся он в ответ. Было весьма странно видеть Толстого Монаха столь безрадостным. И, пожалуй, стоило добавить этот пункт в список выходящей за рамки повседневного недели. — В Хогвартсе нам позволяют блуждать, не изгоняя. В иных местах от прозрачной плазменной фигуры избавляются, не задумываясь, — он снова рассмеялся, по мнению Тонкс, слегка натянуто. — И ты никогда не думал о том, чтобы прекратить скитания? Он усмехнулся. — Может и думал, но уже забыл. Нимфадора улыбнулась в ответ. Даже если тема была тоскливая, она смогла приободриться. И правда, зачем ей задумываться о высших материях, когда стоило подумать о чём-то более насущном и конкретном? Например, о будущей карьере аврора. Поднявшись с дивана, она было направилась в спальню, но остановилась, чуть не запнувшись о собственную ногу. — Спасибо, — искренне поблагодарила она Монаха и ушла.***
— А что я здесь делаю? — спросил в пустоту Толстый Монах, непонимающе оглядывая уютную, но безлюдную, гостиную Пуффендуя. — Кажется, с кем-то разговаривал или что-то такое… — он парил над креслом, словно сидя в нём, и слегка прикрыл глаза, задумавшись. — Ай, ну и ладно! — в конце концов махнул он рукой. — Пойду на кухню загляну, вдруг эльфы приготовили что-то вкусненькое… — и предвкушающе хихикая, исчез за стеной.***
— Меня беспокоит ваша успеваемость, мисс Тонкс, — сокрушалась Помона Спраут, привычными движениями ковыряясь в кадке с растением, одним из многих, растущих в её кабинете, больше похожим на дендрарий, чем на обитель профессора Хогвартса. Начало шестого курса. Нимфадора тоже волновалась о предстоящем экзамене, поэтому промолчала, решив подождать, что скажет декан Пуффендуя дальше. — Я знаю, что вы хотите стать аврором, — невозмутимо продолжила она. — Но обстоятельства таковы, что с нынешней подготовкой вы не дотягиваете до зачисления. — Тонкс коротко кивнула, показывая, что не держит зла из-за правды. — Однако я не могла не заметить ваших стараний и целеустремлённости. Найдя мечту, вы следуете к ней, несмотря ни на что. Это достойно моего факультета, — Спраут выдержала паузу в монологе, чтобы дать обдумать Нимфадоре уже сказанное, затем резко заявила: — Вам не хватает времени. Подождите, пока я закончу, — она подняла руку, чтобы предупредить любые попытки Тонкс вставить слово. — Прежде, чем я расскажу подробнее, обещайте мне сохранить наш разговор в тайне. Ото всех. Вне зависимости от результата. Согласны? — Тонкс быстро, наверное, слишком резко, кивнула, и профессор продолжила, поставив на стол перед ней миниатюрные песочные часы в круглой оправе: — Это называется Маховик Времени. Далее она вкратце объяснила, как работает артефакт и насколько тот опасен, если не соблюдать правила. Рассказ Спраут завершила известием, что запросто и безвозмездно (но с последующим возвратом) отдаст карманную машину времени Тонкс для углублённой подготовки к экзамену. Согласившись со всеми условиями и ограничениями, она взяла Маховик себе. Разумеется, впоследствии она использовала его и ради собственной выгоды, не имеющей ничего общего с учёбой в Хогвартсе. Но никогда ещё не было так, чтобы ей приходилось возвращаться в прошлое, ради того, что она уже сделала, но при этом не знала об этом. Звучало, как бессмыслица, запутывающая реальность ещё больше. И всё это было всего из-за одного человека. Гарри Поттер привлекал внимание. Вероятно, слишком много, однако этого оказалось достаточно, чтобы Нимфадора тоже его заметила. А ведь поначалу она считала Героя очередным шутом, наподобие Локхарта, который кичился и бахвалился мнимыми подвигами. Но за последние дни она не раз меняла мнение о Гарри, но так и не пришла ни к чему конкретному. Его действия и поступки по-своему интриговали, последствия пугали, а мотивы заставляли разум биться в истерике и не спать по ночам. С неохотой Тонкс признавала Феномен Гарри Поттера — так она называла совокупность необъяснимых событий с участием национального героя и его влияния на окружающее пространство. Будь она учёным или исследователем, то обязательно бы взялась за такую прекрасную возможность изучить Феномен, чтобы написать книгу, которая сделала бы её известной. Но Нимфадора была скорее бойцом, чем лабораторным червём, поэтому, придумав простое название для непростых к пониманию явлений, успокоилась и не стала зарываться в вопрос глубже. «Это всего лишь Феномен Гарри Поттера», — твердила она себе перед сном каждый раз. А ещё Тонкс признавала, что, чёрт возьми, серьёзно заинтересовалась Мальчиком-Который-Выжил. Вставая утром с постели, она чувствовала, как улыбка на лице расползается шире. Это не осталось незамеченным её подругами, живущими с ней в одной комнате, но они ничего даже не сказали по этому поводу. Что было этим утром действительно необычно, так это подозрительно усиливавшееся ощущение, что чей-то взгляд сверлит дырку в её затылке. Из-за этого чувства она несколько раз проносила вилку с едой мимо. Тонкс отправила кусок пирога в рот и, пока пережёвывала, быстро оглянулась. Гарри Поттер плавно отвернулся к соседу, делая вид, что ведёт с ним беседу и вовсе не наблюдает за ней. Но от Нимфадоры не ускользнуло, что, пусть и на долю секунды, тот глядел в её сторону. Она даже была готова поспорить, что Гарри смотрел именно на неё. Она нахмурилась, бесцельно рассматривая недоеденный вишнёвый пирог у себя в тарелке, словно тот вот-вот оживёт и запляшет. Аппетит пропал — его заменили беспокойство и нетерпение. «Ай, к чёрту всё!» — подумала она, негромко хлопнув по столу, и поспешила к выходу. И надо же было ей у ворот как раз встретить Гарри Поттера, который говорил с близнецами из Гриффиндора. -…порасспрашивали кое-кого, — не обращая внимание на прохожих, говорил один из рыжих братьев. — Есть свидетель, видевший вчера тебя, крадущегося на кухню, прямо перед обедом. Совпадение? — Не думаю, — помотал головой Гарри, а затем вскинул голову, смотря на близнецов снизу вверх, и уверенно ухмыльнулся. Их с Тонкс взгляды пересеклись, но он, кажется, не придавал этому особого значения и продолжал беседу. Нимфадора же уверенным шагом шла по коридору прочь, всё ещё слыша обрывки разговора. — Тебе надо было убедиться, что «яд» попадёт именно к нам в еду… — сказал, кажется, другой близнец. Звуки она различала с большим трудом, нежели чужие лица — всё-таки это была её специальность метаморфа, она могла подмечать мельчайшие детали тела, формы, мимики и движений, чтобы потом идеально скопировать человека. С голосом было проблематичнее: он менял тональность в зависимости от настроения или цели высказывания, и было сложно отсеять эти шумы. В подражании голоса Тонкс полагалась на заклинания. — Да, я мог быть рядом с кухней перед обедом, так как выход из Сами-Знаете-Какого-Коридора находится неподалёку, — невозмутимо ответил Гарри на обвинения. Наверняка при этом ни один мускул на его лице не дрогнул. — А кто ваш свидетель, позвольте поинтересоваться? Он надёжен? Близнецы замялись, и Тонкс поняла, что-либо человек, видевший Поттера, мог соврать, либо его свидетельство было слишком расплывчатым, чтобы что-то предъявлять. Она не знала, зачем сделала такие выводы, только смутно подозревала, что из-за мечты стать аврором невольно стала смотреть на некоторые вещи, как они. А ведь работа Мракоборцев состояла не только лишь в смертельных дуэлях с тёмными волшебниками, но и их в отслеживании, а также расследовании смертей с применением магии и других спорных случаев. Поиск преступника. Кажется, у маглов было больше названий для такой деятельности, но, к сожалению, Тонкс их помнила смутно. Разговор позади слегка подутих, и Нимфадора представила, как близнецы переглянулись. Они всегда так делали, будто это помогало им читать мысли друг друга. — Мы знаем, что ты приобрёл зелье для роста волос у когтевранца, — наконец сказал кто-то из них. Ответ Поттера Тонкс уже не услышала, так как отошла довольно далеко, и пожалела, что не осталась там послушать. Интересно, как бы выкрутился Мальчик-Который-Выжил в ситуации, где улики и общественное мнение (в данном случае — мнение Уизли) играли против него. После второго урока наступило время обеда. Дети со всех концов Хогвартса бурным и шумным потоком стекались в Большой Зал. Тонкс не была исключением, и, весело переговариваясь с подругами, шла в общей массе людей. Сейчас, когда они шли по коридорам, не было никаких различий между факультетами, но всё менялось, как только они доходили до столов. Это вызывало одновременно грусть и облегчение. Первое — потому что деление детей мистическим образом заставляло их обособляться друг от друга, презирать одних и благоговеть перед другими. А второе же было объяснено тем, что в более тесном кругу можно было расслабиться и не думать о чувствах других. — Он и правда слегка изменился с тех пор, как его назначили профессором Защиты, — кивнула одна из подруг, продолжая какую-то общую тему, которую они сейчас обсуждали. — Не хочешь ли ты сказать, что это из-за того самого проклятия? — нарочито удивлённо сказала Тонкс и рассмеялась. Та надула губы и пробурчала что-то нечленораздельное, но Нимфадора не расслышала, так как увидела что на неё кое-кто смотрит. У самой стены, почти в углу коридора стоял Гарри Поттер. «И что он на меня весь день пялится? — недовольно подумала она, ругаясь. — Он догадался о Маховике? Хочет его использовать? У меня для него плохие новости…» — развить мысль ей помешала толкучка у больших дверей в обеденный зал. Растолкав народ, попутно неудачно получив чьим-то локтём под дых, она с подругами кое-как пробралась к столу Пуффендуя и села. Через минуту появилась еда, и размышления о Поттере были отложены вплоть до того момента, пока она не осознала, что тот снова на неё смотрит. На этот раз Гарри проявлял как будто меньше интереса, чем за завтраком, но всё равно изредка поглядывал в сторону Тонкс, пока сам сидел за слизеринским столом. Её терпение лопнуло, и она решила сама поймать Гарри на пути из Зала и тщательно его допросить. Но, вопреки всем ожиданиям, он ничуть не удивился и не выказал недоверия. Не дав и слова сказать Тонкс, Поттер заговорил: — Я действительно признателен за помощь сегодня, — он, кажется, улыбнулся искренне. — Никогда не знаешь, как повлияет тот или иной секрет на определённого человека. И, честно признаться, я сильно волновался на твой счёт. Но ты пыталась помочь — я это ценю. «Нет-нет-нет-нет-нет! Только не опять!» Её обуревали ярость и гнев. Нимфадора сжала кулаки, и, судя по изменившемуся лицу Гарри, сейчас её волосы наверняка переливались разными оттенками: от красного до зелёного. Герой оказался напуган такой сменой, поэтому она попыталась взять чувства под контроль. Но не в этот раз. Нет. Сегодня она не станет специально возвращаться в прошлое, чтобы помочь Мальчику-Который-Выжил с… чем там ему надо помочь. С неё хватит. И всё равно, что правила Маховика рекомендуют так не поступать. Как только она решила это для себя, злость улетучилась, и контролировать цвет волос стало проще. Вернув им стабильное состояние, она, махнув Поттеру рукой в знак прощания, сказала: — Не заморачивайся, — и ушла. Нарочито размеренно шагая по коридору, Тонкс придумывала оправдания. Она не хотела тратить драгоценные шесть часов, которые могут понадобиться для учёбы, на малознакомого первокурсника. Намного важней было желание поступить в аврорат. А для этого ей потребуются те дополнительные шесть часов в сутках, что давал Маховик Времени. Распределение приоритетов придало Нимфадоре уверенности, но сразу после очередного занятия она вспомнила, что ей надо было вторым уроком, помимо Рун, сходить ещё на Уход за Магическими Существами. Проклиная на разный лад собственную память и патологическую неуклюжесть, она нашла укромное местечко и повернула колбу с золотистым песком в Часах на сто восемьдесят градусов шесть раз. Каждый раз, когда она крутила Маховик, окружение размывалось, а иногда даже визуально расширялось или уменьшалось, в зависимости от места и времени действия. Также на побочные эффекты влияло наличие людей на протяжении всего откатанного времени, но Тонкс старалась выбирать совсем безлюдные места, чтобы снова не пережить неприятное «приземление». Тогда её рвало по меньшей мере полчаса. Ей повезло, что обошлось без серьёзных внутренних повреждений, а внешние деформации, благодаря способности метаморфа, она легко исправила сама. Теперь она тщательно выбирала места перемещения во времени. Когда картинка стала чёткой, а пол перестал плавать, словно лодка в открытом океане, Тонкс вышла из укрытия и огляделась — никого. С помощью обычного заклинания она узнала точное время и вздохнула с облегчением: ещё было достаточно до начала урока. Припомнив маршрут по школе в этот час, Нимфадора отправилась в противоположную от прошлой себя сторону. Это было одним из обязательных и непреложных правил — никогда (ни при каких условиях, ни за какие коврижки или миллионы галлеонов) нельзя (запрещалось, не допускалось, возбранялось и категорически не рекомендовалось) попадаться на глаза своей версии из прошлого. Иначе случится что-то страшно-ужасное и весьма премерзкое. Однако конкретно профессор Спраут отказалась говорить, сведя разговор на следующее обязательное и непреложное правило, каких, стоило заметить, было много. И Тонкс бы припомнила ещё одно, если бы не наткнулась на первокурсника. Точнее это он налетел на неё. — Гарри! — ахнула она на выдохе, что показалось, будто обвиняла его в том, что он Гарри. Поттер помотал головой и уставился на неё. Он хотел бежать дальше, но решил остановиться, пытаясь отдышаться. На немой вопрос Тонкс о произошедшем он, тем не менее, решил ответить. — Кое-кому из Слизерина не нравится, как я делаю дела, — сказал он, скривившись. — И они не любят церемониться. Заманил их в место, где никто нас не увидит, — Гарри усмехнулся. — Они не особо этому сопротивлялись. Думали, что застали меня врасплох и загнали в угол. Но я использовал последнюю бутылку этанола и Инсендио, чтобы сбежать, — улыбка Поттера стала шире, и по спине Тонкс почему-то пробежал озноб. И дело было вовсе не в незнакомом слове «этанол». — Они тебя догоняют? Мне помочь? — спросила она, поглядывая за спину Героя. Гарри внезапно посерьезнел и медленно помотал головой. — Я целился в лицо, их это займёт надолго. — Несмотря на плохое восприятие звуков, Тонкс уловила в тоне первокурсника нотки, абсолютно не свойственные беззаботному одиннадцатилетнему ребёнку. — С вами я хотел поговорить уже давно, но никак не решался: много людей вокруг, ушей. Она напряглась, перебирая его слова в голове. С чего такая резкая смена? Несколько минут назад он разговаривал с ней на «ты»… Тонкс выдохнула, когда осознала, что это только для неё было прошлое, для Поттера всё ещё впереди. — Можешь отбросить формальности, — облегчённо улыбнулась она. — Просто Тонкс, помнишь? — Просто Тонкс, помню, — кивнул он и замолк. — Так о чём ты хотел поговорить? — нетерпеливо поинтересовалась она. Словно ожидая этого сигнала, он быстро заговорил: — Знаешь что-то о пророчествах? Пытался искать в библиотеке, но там лишь описаны виды и способы предсказания. Девчачьи штуки, — он передёрнулся. — Ничего глубокого или всеобъемлющего. Ничего из того, что подходило бы под мои ожидания. — Ожидания? — она нахмурилась. — Я знаю лишь, что бывают люди, способные видеть далёкое будущее. Но они редки. Кажется, профессор Трелони — внучка одного из известных прорицателей, — Тонкс ещё раз проверила время, чтобы убедиться, что его достаточно и предложила: — Мы можем к ней сейчас сходить. Гарри обрадованно кивнул, и они пошли в сторону нужного кабинета. Когда они прибыли, профессор сидела одна за круглым столом с хрустальным шаром посередине. На голове был повязан платок, как обруч, в уши были вдеты большие кольца, а в одежде преобладали пёстрые цвета. Складывалось впечатление, что вот-вот она протянет ладонь и скажет фирменное цыганское «позолоти ручку». Похоже, Гарри испытывал то же чувство, так как сглотнул и было развернулся, чтобы сбежать, пока его не заметили. Но Тонкс его остановила и покачала головой, показывая, что бояться нечего. На самом деле Трелони была безобидной, хоть и слегка сумасшедшей. Тонкс знала её. Как и все девочки, Нимфадора тоже пошла на курсы прорицания, но довольно быстро в них разочаровалась. Когда она поняла, что это пустая трата времени и для становления аврором занятия не несут ценности — было уже поздно отказываться. Прогуливать тоже было нельзя — это сказалось бы на общем результате. — Профессор… — окликнула её Тонкс, и та вздрогнула. Похоже, они отвлекли её от глубоких размышлений. Сначала ничего не выражающий взгляд Трелони скользнул по Нимфадоре, а затем остановился на Поттере. Глаза расширились, и она начала хватать ртом воздух. — Какая честь! — воскликнула она и подскочила к Гарри, который оказался на удивление привычен к подобному поведению людей. Они пожали друг другу руки, и Тонкс легонько подтолкнула Поттера в спину, чтобы напомнить о цели визита. — Может быть, мне ещё рано, но я хотел бы узнать что-нибудь о пророчествах. Откуда они берутся, что в них содержится и как это влияет на людей, которые его слышали? — О! — односложно ответила профессор и с довольной улыбкой закатила глаза. — Весьма неожиданный вопрос от первокурсника, но я постараюсь на него ответить. Присаживайтесь, — она указала на два стула у круглого стола, которых раньше там не было, и когда гости послушались, продолжила: — Видения в хрустальном шару неоднозначны, изображения кофейной гущи зависят от смотрящего на них. Существует сотни видов гаданий — и ни один из них не сообщает ничего конкретного. Только намёки, тонкие, словно паутина, подсказки. Задача прорицателей выделять их и составлять полотно из паучьего шёлка. Образно говоря, разумеется, — она на мгновение замялась, вспоминая, о чём был разговор. — Так вот, пророчества. Они работают несколько иначе, в основном не считаясь с желаниями людей, которые их касаются. Слова, изображения, числа, характеризующие будущее, просачиваются через особенного человека, который как бы настроен на нужную волну. Прорицатель может даже не знать, что является таким человеком, потому что не помнит, как говорил какие-либо пророчества. Как они влияют на настоящее? — профессор опустила взгляд, подбирая слова или пытаясь найти их в хрустальном шаре. — Сложно сказать. Настоящие пророчества имеют огромную силу. Они всегда сбываются. — Сбываются или заставляют сбыться? — неожиданно для всех присутствующих вставила Тонкс и, заметив реакцию, пожала плечами: — Просто подумалось. Они могут являться руководством к тому будущему, которое хочет произойти… — она задумалась над собственными словами, а затем чертыхнулась. — Мордред, сложно. Кажется, Поттер кое-что понял из сказанного и его это озадачило не меньше. Профессор же, напротив, ничего не поняла, и предпочла продолжить рассказ. — Так вот, пророчества, истинные пророчества всегда сбываются. Многие боятся их огласки, и мало кто знает о множестве из них. Даже я не уверена, сколько на данный момент существует пророчеств и сколько из них уже сбылось. — Допустим… — начал Гарри, но выдержал паузу, вероятно, для раздумий. — А если волшебник знает наверняка, что о нём существует пророчество, то где бы он стал его искать в первую очередь? Кажется, Трелони не заметила скрытый смысл вопроса, потому что ответила: — В Отделе Тайн, я полагаю. Но туда может пройти ограниченное число лиц. — Я понял, — кивнул Поттер и улыбнулся. — Название говорит само за себя. Нимфадоре не составило труда понять, о чём он сейчас думал. Что-то вроде: «Если я сам не могу туда попасть, то спрошу кого-нибудь из этих самых лиц». Когда они остались наедине (некоторое время ушло на представление, включавшего в себя полный набор: полное отключение освещения, театральный транс и низкий шёпот с неправдоподобным пророчеством — всё это неизменно присутствовало если не на каждом занятии Прорицания, то раз в месяц точно), Тонкс расспросила Гарри о его интересе. Было видно, как он пытается быстро сообразить, сколько информации стоит ей скормить. Она слегка усмехнулась: наверняка сам он считал выражение своего лица непроницаемым. — Кое-кто, приближённый к Дамблдору, обронил при разговоре со мной что-то о существовании про меня пророчества. Это довольно важно — выяснить, поэтому я копаю глубже, — он посмотрел ей прямо в глаза и улыбнулся. — Благодаря тебе я узнал многое. Не всё, но кое-что я начал понимать. «Что?» — хотела спросить Тонкс, но вовремя себя остановила. Не стоило прямо сейчас выуживать у Гарри ответы, это только насторожит его. Вместо этого она кивнула, изобразив, что вполне удовлетворена ответом, и произнесла заклинание, с помощью которого отслеживала время. Пора было идти на урок с магическими тварями.***
Снейп влетел в кабинет внезапно, так же резко остановился и осмотрел хмурый взглядом всех присутствующих. Особое внимание он уделил Гарри Поттеру, однако Тонкс съёжилась под его гнетущим взором, пусть и не направленным непосредственно на неё. С целью отвлечься она попыталась вспомнить причину, по которой здесь оказалась, и криво усмехнулась, но осторожно, чтобы Снейп не заметил и не понял превратно. Когда она убедилась, что тот её не засёк и не принял улыбку на свой счёт, Нимфадора посмотрела на пуффендуйца, коллегу по несчастью. Конечно, ей было далеко до Невилла, который во время урока Зельеварения, всего лишь помешивая ложкой отвар, умудрился покрыть сажей ВЕСЬ кабинет, в том числе находившихся внутри студентов и профессора. Тонкс как никто другой понимала тяготы неуклюжести, но в случае Лонгботтома это больше походило на то, что некто словно намеренно вытягивал из него удачу. Она украдкой глянула в сторону близнецов, Ужаса Уизли — как их любили называть профессора и Филч, — те были слегка напряжены, однако стойко перенесли испытание взглядом. Они оказались здесь из-за непреодолимой любви к розыгрышам, что, общем-то, не было редкостью. Когда третьекурсники с Гриффиндора варили уменьшающее зелье, братья тайком добавили в парочку заготовок соседей особый ингредиент, после чего котлы оказались заточены в ледник. «Плюс пять очков Гриффиндору за находчивость, — воскликнул тогда Снейп, а затем злорадно улыбнулся, если на долю дюйма поднятые уголки губ можно посчитать за улыбку: — Минус десять за порчу чужого имущества и минус сорок за срыв урока! Также вы останетесь сегодня после занятий, будете высвобождать изо льда поврежденные котлы и чистить абсолютно все гриффиндорские с третьего курса». А Поттер… Тонкс даже не стала смотреть в его сторону, так как он и стал причиной её появления здесь.***
Всего навсего полчаса назад семикурсник из Слизерина, очень недовольный сменой настроений на первом курсе, выбрал двоих, особо крепких (и не блещущих умом), парней с пятого курса и отправился за жертвой. Цель была конкретной, а объект нападок — предопределён. «Сохранить устоявшиеся за многие века традиции» — гласил их девиз, а Гарри Поттер являлся этому серьёзной помехой. Старшекурсникам казалось, что он старался высмеять любое писанное и неписанное правило факультета, а значит и их самих. Мальчику-Который-Выжил требовался ещё один, ускоренный, курс выживания. Все трое не сомневались, что Снейп их прикроет, а потому шли по коридору с широченными улыбками, из-за чего неслабо пугали случайных прохожих. Наконец они нашли Поттера. Тот попытался незаметно сбежать, но на этот раз семикурсник был готов к неожиданным выходкам. Ожоги залечились мгновенно, но он до сих пор помнил, как полыхало и плавилось его лицо. Не желая погружаться в воспоминания, он отмахнулся их коротким движением головы, и, сделав позу ещё более угрожающей, уверенным и быстрым шагом настиг Поттера. Гарри выругался: впереди был лишь тупик. Он снова выругался, особенно проклиная Хогвартс, в котором не было нормальных коридоров, лестниц и даже дверей. Повернувшись лицом к неприятелю, он мысленно прикинул шансы на спасение. Они были минимальны. Вероятность оказаться покалеченным, изуродованным и морально опустошённым была слишком велика. Горючие вещества кончились, а слабого огонька Инсендио не хватит для разведения пожара в подобных условиях. В конце концов, хулиганы могли запросто уклониться. Однако больше всего уязвлял тот факт, что они тоже были из Слизерина. Те, кто должен был по идее поддерживать его, направлять и помогать, сейчас ополчились против него из-за смехотворной обиды. — Попался, — констатировал старший из них. И всё. Не было никаких длинных речей злодея, с упоением рассказывавшего, как он искусно выследил будущую жертву или как за массивным деревянным столом планировал захват всего мира. Семикурсник знал, что просто один их вид пугал и иные психологические способы давления были излишни. На удивление самого Гарри, это возымело над ним эффект. Перед глазами возникали образы насилия, жестокого и беспощадного, а ведь он был в курсе, что слизеринцы по своей сути не были ограничены в средствах расправы над врагами. Маглов сдерживало отсутствие магии и множества лечебных зелий, а здесь — за неимением подобных ограничений — развязывало обидчикам руки. Они могли сделать с кем угодно что угодно, затем вылечить его и снова продолжить издевательства. Впервые Поттер увидел недостатки бытия магом. — Стоять! — выкрикнул он им, пытаясь на ходу придумать хоть какое-то решение. Старшекурсники остановились только потому, что Гарри указывал на них не волшебной палочкой, а указательным пальцем. А ещё самый старший из них остерегался каких-либо трюков со стороны первокурсника, поэтому не решался приближаться, решив остаться на безопасном расстоянии, чтобы выждать подходящее время. Своим бугаям он тоже не позволял даже и мысли допускать, чтобы они к нему подошли слишком близко. Это хоть и шло вразрез с их целями, но зато обезопасило их и дало время сориентироваться. — Если у тебя из пальца не появится профессор Макгонагалл — нам нечего его бояться, — издевательски пропел один из хулиганов. Словно впервые в жизни, Гарри посмотрел на свою руку, а потом убрал её, спрятав от посторонних глаз в рукаве мантии. — Я хотел сказать кое-что, — подняв голову, ответил он им, изо всех сил стараясь не показать дрожи в голосе. — Собираешься просить пощады? — выгнул бровь семикурсник, занявший позицию между своими коллегами по рэкету. Поттер покачал головой и, назло противникам, улыбнулся: — Я хотел предложить вам игру. Хулиганы переглянулись, но не ответили. «У тебя не то положение, чтобы ставить нам условия», — говорили их уверенные физиономии. Но, тем не менее, они не спешили действовать. Это могло говорить о многом, в частности и о том, что Поттеру позволяли говорить только потому, что это хоть как-то помогло бы определить план его побега, а затем с треском сокрушить. — Это очень интересная игра, — заверил их Гарри и принялся сочинять: — Как вы, должно быть, уже в курсе, я жил среди маглов. У них действительно есть чему поучиться, несмотря на предрассудки некоторых волшебников. Например, что нельзя создавать атомное оружие. Но я сейчас не об этом, — быстро поправился он, пытаясь выиграть себе время для размышления и заинтересовать слизеринцев. — Войны маглов протекают не так, как у волшебников. Солдаты, вынужденные долгие часы, если не дни, сидеть в ожидании в окопах или более лучших укрытиях, придумали своеобразные развлечения. Одно из них — русская рулетка, я бы её предложил, но у нас нет револьвера. Поэтому я расскажу про другую. Кто-то из вас умеет хорошо использовать трансфигурацию? — один из парней уверенно кивнул, так что Гарри продолжил: — Я попрошу вас создать нож, а затем передать его мне. Покажу на себе правила и смысл игры. Хулиганы снова переглянулись, но не спешили подчиняться. Наверняка прикидывали, что мог задумать Герой. — Неужели вам неинтересно, что я могу сделать себе с помощью ножа? — выдвинул Поттер последний аргумент. — Упомянутые ранее солдаты не боялись смерти, им было просто скучно, — отмечая не уменьшавшееся сомнение противников, он добавил: — Если так боитесь, можете отойти подальше и просто бросить нож мне под ноги. Последнее высказывание заставило троицу пошевелиться. Главный — тот самый семикурсник — достал из кармана палочку, пишущее перо и довольно быстро последнее превратилось в нож. Простой, но острый. Гарри еле успел среагировать, когда холодное оружие со свистом пронеслось там, где секунду назад была его голова, а затем со звоном ударилось о стену позади. Бурча под нос ругательства, Поттер наклонился и поднял нож. Тяжёлый, с деревянной ручкой, на которой была выгравирована грациозная змея. Лезвие было обоюдоострым, без зазубрин, а кончик — клинообразный, по всей длине, словно живая, петляла тонкая гадюка. Хмыкнув, он огляделся, но не найдя ничего подходящего, сел на колени, как раскаивавшийся самурай перед сеппуку, и положил ладонь с растопыренными пальцами на холодный каменный пол. Чтобы наблюдать за происходящим, старшекурсники тоже наклонились, внимательно следя за каждым движением Поттера. — Это просто, но и одновременно сложно, — играясь с ножом в другой руке, сказал Гарри, стараясь придать себе вид человека, искусно умевшего обращаться с холодным оружием. А затем, не давая повода усомниться в его словах, размашисто ударил камень между указательным и большим пальцем: самая широкая и как нельзя лучше подходящая для первого удара часть. После этого, как мог, резво атаковал ни в чём не повинный пол, стараясь не отсечь себе ничего лишнего. Скрежет металла о неизвестного происхождения камень был невыносимым, особенно на близком расстоянии, однако не было другого выбора, как сосредоточиться на одном простом, но одновременно трудном действии, лишь чуточку двигаясь быстрей с каждым кругом. Как только скорость ударов приблизилась к пределу, он остановился, не показывая усталости и напряжения, словно всю жизнь этим занимался. — Для демонстрации пока хватит, — нарочито небрежно бросил Поттер и с улыбкой посмотрел на старшекурсников. — Вы же пришли отомстить, верно? Поиздеваться надо мной, причинить боль. Я даже дам вам сделать тоже самое с моей рукой, только своими силами, — выдержав точно выверенную паузу, он продолжил: — Но у меня есть маленькое пожелание, — слово «условие», по понятным причинам, решил не использовать. — Прежде чем я в полной мере раскаюсь в грехах перед вами, буду корчиться от невообразимой боли и так далее, я бы хотел посмотреть, как вы управляетесь с ножом, проделав то же самое, что и я недавно. Я пошёл в Слизерин, потому что студенты в нём славятся ловкостью и силой, — соврал он, ничуть не испытывая угрызений совести. Для троицы перспектива выглядела весьма заманчиво, даже учитывая то, что их главарь из-за собственной нерешительности позволил Поттеру овладеть ситуацией, чтобы впоследствии ударить с удвоенной силой, избежав сильных увечий, как в прошлый раз. Хулиганы переглянулись, и Гарри этот обыденный жест уже до зубного скрежета начал надоедать. Но он, стиснув зубы, ожидал реакции. И она последовала довольно быстро. Семикурсник, которого Поттер опознал, как заводилу, кивнул приспешнику, похоже, рангом пониже, указав на пол. Хитрый змей что-то заподозрил, но не настолько, чтобы отказываться от «щедрого» предложения. Во всяком случае, он не желал рисковать собственной шкурой, выдвинув вперёд пешку, расходный материал. То, что старшекурсники могли запросто скрутить с двух сторон Поттера, силой вынудив положить под нож руку, не пришло на ум Мальчику-Который-Выжил. Наверное, это и к лучшему, потому что наивный план сработал, и один из бугаёв опустился на колени, громко хлопнув ладонью по полу. Оставалось передать ему нож, и это было самой главной частью замысла Гарри. Стараясь не менять выражение лица, он пополз к пятикурснику отчасти потому, что до сих пор сидел на полу, но в основном чтобы никого не испугать раньше времени. Всё-таки медленно ползущий противник видится менее агрессивным, чем уверенно идущий, да ещё и с холодным оружием на перевес. До врага оставались считанные дюймы, когда Поттер затаил дыхание, а сердце, казалось, готово было выбивать чечётку в грудной клетке. Наконец он притормозил и сначала сделал вид, что собирается передать ожидающему его слизеринцу нож, но быстро замахнулся и, пока никто не успел среагировать, со всей доступной ему силой вонзил его в так безмятежно расставленную ладонь. Гарри промахнулся, но эффект оказался даже лучше: были отрезаны целых два пальца. Как ему это удалось — оставалось загадкой, а тем временем раненый хулиган от неожиданности оглушительно завопил, а затем лишь поскуливал от боли. Воспользовавшись шоком и замешательством остальных действующих лиц, Поттер резко подскочил, но неожиданно для себя не стал сразу уходить. Он вдруг вспомнил о последствиях. Не могло такого случиться, чтобы его выходка осталась бы незамеченной. Тогда, ведомый какими-то потугами милосердия или сострадания, он без труда выудил из бездонной сумки колбу с лечебным зельем и плеснул на руку пятикурснику, который в это время убаюкивал её, словно младенца. Тот заорал с новой силой, наверняка сращивание тканей сопровождалось нестерпимым зудом или даже жгучей болью. К счастью, Поттер ещё не успел испытать это ощущение на себе. Напоследок бросив равнодушный взгляд на лежащие на полу два отсечённых пальца в маленькой луже крови с беспорядочными разводами от движения пятикурсника, направился к выходу из тупика. «Я ожидал, что будет больше крови, — подумал он. — Для драматического эффекта». Однако дальше развить мысль ему помешали. — На этом остановимся, — кто-то в чёрном уже заходил за угол, направляясь к ним. — Хватит с не… — человек остановился, удивлённо уставившись на Поттера. Это был Снейп. И он явно ожидал увидеть другую картину. Мгновенно собравшись, будто секундного замешательства и вовсе не было, профессор быстро оценил ситуацию. — Мордред! — резко произнёс он и начал действовать.***
И какова же всё-таки была роль Нимфадоры во всём этом? Она шла по коридору после последнего урока и была в отличном расположении духа: там ей удалось заработать факультету баллы, что было редкостью. Споткнувшись о слегка выступающий камень пола, который вообще должен быть монолитным, Тонкс удержалась от падения и услышала сначала какой-то непонятный звук, похожий на тот, когда падает позолоченная ложка с обеденного стола, а затем громкий вопль. Тут она заметила поворот и подошла к нему ближе. Когда заглянула внутрь тупика, то первым делом увидела широкие спины старшекурсников, а затем более мелкий силуэт. Она сжала кулаки: опять эти хулиганы достают новичков. Однако правда оказалась куда удивительней… Над большими, физически развитыми и, несомненно, сильными слизеринцами издевался… Гарри Поттер? Тонкс моргнула на тот случай, если это какая-то хитроумная иллюзия или наваждение, но новый последующий крик пятикурсника был весьма реален. Она сделала шаг вперед, чтобы вмешаться, хотя понятия не имела, что делать в таких случаях, как откуда ни возьмись появился Снейп в неизменно чёрной мантии с разводами после занятий зельями и волосами-сосульками, страдающими от нехватки воды и мыла. Профессор сориентировался в произошедшем, намного быстрее, чем это могла бы сделать Тонкс, и с не меньшей скоростью всё разрулил. Небрежным движением волшебной палочки он сначала заставил Гарри взлететь вверх ногами к самому потолку, а затем леветировал в карман одного из парней… ей пришлось напрячь зрение, чтобы с ужасом понять, что это чьи-то пальцы. Следующим его шагом была чистка пола от крови и раздача указаний трём старшеклассникам, куда нужно обратиться, чтобы получить помощь. Всё это время он нервно поглядывал на Поттера: то ли хотел убедиться, что он оставался на месте, то ли просто для устрашения. Когда трое слизеринцев ушли, понурив головы — несомненно Снейп обещал с ними «потом поговорить» — профессор несколько раз поболтал Поттером в воздухе и посмотрел на Тонкс. Тут до неё дошло: он знал, что она что-то видела. И примет меры. — Я… — дрожащим голосом начала она, но тот её прервал, заговорив сам. — Вы. Наказаны, как и это жалкое подобие волшебника, — для подтверждение собственных слов он снова взболтал Поттера. — Как соучастник вы, мисс, отправитесь прямо сейчас в мой кабинет для отработки. «Он не снял баллы, — мрачно подумала она, нехотя следуя за летающим Гарри, лицо которого начало приобретать синеватый оттенок. — Это хороший знак. Или всё же плохой?» Таким образом она и оказалась сейчас среди ходячего бедствия с двумя одинаковыми лицами, мальчика с врождённым талантом к неудачам, обиженного судьбой зельевара и Гарри Поттера. Пожалуй, только к нему она не смогла подобрать определение. Жестокий? Возможно, но, общаясь с ним, она не заметила ничего подобного. Что заставило его пролить кровь? Она припомнила большие фигуры слизеринцев, угрожающе обступивших Героя, и мысленно пометила вопрос, как решённый. Когда Снейп решил, что его устрашающий взгляд возымел нужный эффект, достал палочку, и всё вокруг погрузилось во тьму. Никто даже не возмутился, только Невилл икнул, а Поттер произнёс нечто вроде «о, я понял». Что это значит, Тонкс выяснить не успела, так как профессор снова заговорил. Во мраке его голос звучал ещё более невыносимо. — Можете приступать к чистке, — сказал он. Наверняка кто-то хотел возразить, мол, так же ничего не видно, но Нимфадора запоздало поняла, что Снейп планировал занять палочки студентов заклинанием света, чтобы исключить вмешательство магии в процесс отработки. Или просто чтобы усложнить детям жизнь хотя бы на пару часов. Когда зажёгся свет у Фреда, зельевар не шелохнулся, и это стало сигналом к действию. Люмос активировали все, кроме Гарри. Теперь можно было разглядеть лица всех присутствующих, за исключение Снейпа, который остался в тени. Она посмотрела в сторону Поттера, тот держал палочку в руке, но не спешил произносить заклинание. Может быть, боялся показаться некомпетентным? Но уже вся школа знала о его труднообучаемости. Наконец он, громко и обречённо вздохнув, поднял волшебную палочку и произнёс «Люмос». Получилось с первой же попытки, и тогда удивились все, даже сам Поттер. — Мистика, — прошептал он, всё ещё глядя на палочку, словно не веря собственным глазам. — Котлы сами себя не почистят, — раздражённо напомнил о себе Снейп из самой тёмной части аудитории. Невилл сразу принялся шоркать жёсткой тряпкой об оловянную поверхность котла (позади него стояла ещё целая их куча с налипшей сажей), испуганно поглядывая на чёрную фигуру профессора. Остальные тоже принялись за дело: в конце концов, раньше сядешь — раньше выйдешь. Наверное, где-то через сорок минут, когда каждый уже успел вычистить как минимум три котла, через стену влетел призрак, озаряя всё вокруг яркой вспышкой. Когда глаза более-менее привыкли, Тонкс поняла, что это был патронус — бледно-голубой феникс. Он покружился рядом со Снейпом, а затем растворился во мраке комнаты. — Итак, нарушители моего спокойствия, мне срочно необходимо выйти. Настоятельно рекомендую в моё отсутствие вести себя хорошо, — то ли сказал, то ли прошипел он. Даже не видя лица профессора можно было представить, как он бросает на всех подозрительный взгляд. Практически бесшумно он вышел из классной комнаты и запер компанию штрафников на замок, а затем, по всей видимости, ещё и наложил на дверь какое-то замысловатое заклинание. Так Невилл Лонгботтом, Нимфадора Тонкс, Фред и Джордж Уизли и Гарри Поттер остались в кабинете Зельеварения совершенно одни.