Холодные руки

Суд, после долгих размышлений, приняли решение отправить Рейха в ссылку. После не долгих раздумий, выбор пал на СССР. Другие страны боялись Немца, и отказались содержать его. И вот, спустя пару дней, он уже ехал по развалинам и по востановленным городам союза. Рейх смотрел, какие ужасы он принёс этому миру. И он был готов нести наказание. Русские земли оказались очень морозными. Несмотря на тёплую одежду, ему было дико холодно. " Так и простудиться легко"... Когда же он наконец прибыл в назначенное место, из особняка вышло пару человек. Они вывели его из машины, не очень радушно, но ему ли не привыкать?... Пока Рейха вели к его будущему дому, он успел осмотреться. Вокруг бушевала вьюга, снег и ветер сшибали с ног. Учитывая рост фюрера, ему было особо не сладко. Он услышал как его сопровождающие о чем-то разговаривают шепотом. - " да я тебе говорю, у этого безмозглого Немца сняли все привилегии и полномочия! Он абсолютно беспомощен." - он продолжил усмехаться и что-то говорить. Но Рейх лишь гордо поднял голову и зашагал уверенее. Он думал о предстоящей встрече с союзом. От этих мыслей ему становилось дурно, а ноги подкашивались. Он приближался к усадьбе, вход которой окружён колоннами. На фоне леса и гор, он выглядел угрюмо и мрачно. " Не плохо его война потрепала, на удивление он хорошо сохранился" - мысли Рейха без остановочно крутились, его руки слегка тряслись от холода. Когда же фюрер зашёл в его новый дом, он опешил: эта усадьба была ему знакома. Мозг сразу вспомнил детство, когда отец ездил на приёмы к РИ, и когда он, будучи ребёнком, резвился в этом доме. Ему стало не по себе. В самом поместье, было даже мрачнее чем снаружи, трещали дрова в камине, окна были занавешаны плотными шторами, везде висели портреты с предками союза. "здесь все также, как и в период правления РИ..." Рейх невольно задумался, погружаюсь в ностальгию. Его усадили в кресло, он сидел в ожидании старого друга. Несмотря на его действия, к нему относились терпимо. Но смотрели на него с не скрываемым презрением. Он смотрел на огонь, как вдруг послышались шаги.