Вне баланса

После того, как я пошел на мировую с этой хамкой, и видимо участницей на намечающимся турнире, то мы вместе вернулись в трактир и даже сели за столик с моим нанимателем, у него еще такая забавная мордочка была, когда вместе со мной подошла эта аликорница и спросила: «Может ли, мол, она тут присесть». Интересно, что это за шишка такая большая только что отгребла от меня. Оруженосец этой мадам, сбегал к стойке и принес кувшин цирота — вязкого напитка, который по вкусу напоминал нечто среднее между коньяком, кофе и какао. Цирот готовился из крупных белых зерен, стоил относительно дорого и был по карману лишь дворянам, торговцам и жрецам. Почти у каждой дворянской семьи был секрет приготовления собственного цирота — его готовили в основном жрецы Персефона, мужа Аиды. Я смотрел на аликорницу и недоумевал. Она была сильным бойцом и известной героиней судя по взглядам. Очень сильным, странно, не ужели я настолько силен? Никогда не отличался самоуверенностью. - Так, значит ты наемник? - Ага, - Кивнул я отпивая цирот. – Наемник нанятый господином Этнархом* дабы принять участие в играх устраиваемых вашей племянницей. А вообще довольно забавная история. И я рассказал ей все, сам потихоньку погружаясь в воспоминания. *** После, моего договора с Грегорайосом, я отправился, вместе с караваном освобожденных работников, в городок Тир, откуда мы должны были по идее разбрестись по своим домам, деревням и городам. В мешочке моем позвякивали драхмы, а сам я решил, что путешествовать по дороге слишком опасно, для бандитов по сему мной было принято решение сменить свой облик на более приличный и быстрый для путешествия. Превратился в орла, зря я что ли носил в игре титул: “владыка ликантропов”. Вообще этот престиж-класс в игре брали многие игроки, он позволял быстро путешествовать из одной локации в другую, не пользуясь маунтами, да и форма получаемая на последнем уровне от самого бога ликантропов за последний квест линейки была более чем крутой. Эх, печально что на тот свой последний бой с адом я взял это уебище, а не Алла мага своего со всеми кастами в игре, или еще был хороший вариант, с превращением. Тот мой персонаж владел только самыми бесполезными кастами, зато, мог превращаться вообще во всех монстров в игре кроме эпик боссов. Включая даже в драконов. Ну почему я пошел на разборки с адом этим тупым персо… Арбалетный болт выпущенный откуда то сверху стукнулся об мое маленькое тельце и отлетел от плоти что была прочнее стали. Хм, видимо кто-то решил пострелять орлов. Ради интереса я перевернулся в воздухе и стал падать спиной вниз прекращая свои махания крылышками и стал падать. Мешочек с деньгами я держал в своих когтях крепко. Сверху себя я углядел восемь пегасов в доспехах и оружии, они осторожно спускались ко мне Контролируемое падение завершилось ударом затылком о камень, к сожалению камень не выдержал удара и сломался пополам. Пегасья стража молча спустилась на землю и один из них заметил. - Не понял? Раны нет что ли? - Я ж горю Шифт, я сам видел, что болт отлетел от орла. - Бред какой-то. Ладно мешочек, то все еще у орла и сам он не трепыхается, давай посмотрим, что там, я аж весь в нетерпении. Хмф.. Ситуация. Пролетающий мимо орел с каким-то мешочком в когтях привлек внимание пегасьего патруля, и эти гении мысли видимо из просто интереса подстрелили ни в чем не повинную птицу позор на мою голову, как же я их так проглядел?. Тоже мне блин бог. Хотя чему удивлятся, невнимательное я существо только и всего. Что-ж мне делать, сейчас? Просто встать и улететь. Конечно это выход, если они доберуться до кошеля где лежить наверное их трех-пяти годовое жаловоние, то так просто они не отстанут, но до чего ж не охота убегать. Я не трус, я герой, сокрушитель богов и владык демонов и вообще! Я не буду убегать от этих мелких стражников! Не почину! Да и как они вообще посмели меня атаковать! За это они должны поплатиться, будь я менее слаб и не будь моя плоть сталью по прочности своей, я мог бы и отъехать. Оскаливаю зубы и начинаю принимаю свой любимый облик полумедведя полу-гуманойда. - Вы, - “хруст” меняющихся костей, - совсем, - хруст, - охренели - хруст. Хрущу, головой, провожу языком по губал только что ставшими необычайно острыми. Пегасы замерли на мордах шок. С необычайной скоростью я прорываюсь к ним. - Убивать я все же не буду, а вот наказать, накажу. Для меня все их, потуги ничто, убежать они не смогут посему. В моих когтях и клыках стал наливаться самый страшный яд и проклятие одновременно - ликантропия. Пегасы не сумели ничего сделать. Все кончилось буквально за три секунды за которые я успел покусать и поцарапать не глубокими ранами их тела, после чего позволил тем убежать. Совсем скоро буквально этой ночью эта восьмерка поймет, что не следует беспокоить уставших орлов лечащих по своим делами. Я превратился в орла и полетел по своим делам. А вот интересно какого им будет в обличии кабана каждую ночь? Я сам уже смутно помню те дни когда впервые получил свою форму медведя от старого вермедведя Вальтора. Это уже со временем, я смог получить от бога ликантропов другие формы в дар, за помощь ему эх было время. Было. Как я тогда рубился с веркрысами. Стоп. Этих воспоминаний не было у меня игрока… Встряхнув головой я отряхнул от себя воспоминания обоих моих личностей. Не нужно в себе копаться - так можно и головой поехать не в ту сторону. Дальнейший мой путь ничем примечательным, не запомнился. Приземлившись в лесу я вышел на дорогу в своем облике пони и смиренно пошел в деревушку. Оная была погружена в какой-то траур. На входе в деревню я увидел повешенного старосту вместе с двумя мужиками и народ пошуганый по своим домам. Тишина. Птицы не поют, собаки не лают. Я быстро буквально на всех порах ощущая ужас, что навис над деревней побежал в дом Амалфеи. Забежав туда я увидел свою старушку в слезах и держащейся за сердец. - Сет, это ты. - Заметила меня старая кобылка. - Амалфея что случилось? Кто здесь был? Разбойники шалили. Где Гармония? - Гармонию забрали… как и многих кобыл и жеребцов. - Кто? - Налоговый Инспектор. Ярость застилает мой взор. Над деревней раздался утробный рев Медведя полный ярости и боли. *** Три часа назад. Тучный холеный единорог в мундире сборщика налогов надменно шевельнул своим изящным пальцем с золотыми перстнем, отдавая приказ солдату. Солдат коротко замахнулся и ударил щитом плашмя неодетого крестьянина. Тот глухо вскрикнул и упал, покатившись по пыльной земле. Налоговый инспектор поерзал в разложенном специально для него походном кресле и брезгливо поморщился: — Грязный пони! Думаешь, если ты староста, это дает тебе право дерзить мне?! — он бросил взгляд на стоящих вокруг него солдат: — Поднимите эту падаль! А я пока решу, на каком из столбов его повесить! Двое солдат подошли к тонущему на земле крестьянину и принялись тыкать его носками кованых сапог, заставляя подняться. Собравшиеся на деревенской площади пони молча смотрели на обнаженные солдатские мечи, опасаясь произнести хоть слово. Из глубины толпы слабо доносились тихие женские причитания, шепчущие молитву Зеус покровительнице и верховной аликорне. — Но я говорю сущую правду, господин! — староста с трудом поднялся на ноги. — У нас нет денег! — он, пошатываясь, вытирал кровь с разбитого лица рукавом вымазанной в пыли рубахи. — На всю деревню только сорок восемь мин, и я отдал их вам по первому требованию… — Ты еще смеешь издеваться надо мной?! — оскалился чиновник. — По закону ваша деревня должна платить сто золотых мин в год! Эти земли известны своим плодородием, а леса — целебными травами! Для вас это еще слишком малый налог, будь моя воля, я бы удвоил ставку! А вместо этого я во второй раз приезжаю сюда, в эту глухую, забытую Зеус дыру, зря! Или ты думаешь, что я бродячий циркач и буду вечно развлекать вас своими появлениями?! Он злобным взглядом оглядел толпу крестьян и подал знак своей охране. Сотня солдат, лязгая доспехами, сомкнула ряды в боевой порядок и дружно ударила мечами о щиты. Звук слитного удара заставил толпу вздрогнуть. Пони в испуге попятились. — Последний раз требую — хе-хе! — по-хорошему: немедленно уплатите положенный налог! — инспектор вперил в съежившихся крестьян гневный взор. — Иначе я заставлю вас соблюдать закон и указ Диамеда! Крестьяне молчали. Гармония ощущала ненависть. Даже не видя ненавистного сборщика налогов она стояла в толпе одинаково одетых крестьян и чувствовала всей своей шерсткой их страх. Она не боялась сборщика налогов, скорее уже опасалась, но точно не боялась. Вооруженная стража превосходила деревенских и снаряжением, и выучкой, так что она точно понимала что шансов нет. — Почему же закон и Диамед не защищают нас? — Пожилой староста сплюнул кровью в пыль. — Алмазные псы хозяйничают здесь, словно у себя дома, господин! Не проходит и года без очередного налета! — Он обвел рукой свою жалкую деревню: — Посмотри сам, о Влиятельный! Половина домов сожжена, другая разорена. У нас почти не осталось скота, все, что есть, мы вынуждены прятать в лесу от них! Они вытоптали поля, отобрали запасы зерна, у нас нет даже семян, и никто не знает, чем сеять, когда настанет пора. Пони боятся жить в деревне, многих угнали в рабство, остальные хоронятся в лесу, словно звери! Откуда нам взять денег, господин? Мы с трудом пытаемся сохранить свои жизни, но и это делать с каждым месяцем все тяжелее! Почему войска из пограничного форта не приходят нам на помощь? Легат сказал, что они соблюдают мирный договор и не могут атаковать союзников! А эти союзники грабят нас средь бела дня, и нам даже не на кого надеяться, ведь до гор всего два дня верхом! — Вы сами виноваты, вонючие грязепони! — заявил чиновник. - Не нужно было поддерживать мятеж — Но, господин! — взмолился староста. Удар копытом по морде. За самоуправство инспектор лишь молча посмотрел на стража, но ничего не сказал. — Как мы могли ослушаться своих господ? — Возопил староста! — После восстания вся эта местность отошла роду Диамеда да будет благословлено его правление в веках, и мы исправно трудились во благо его, платили налоги, отдавали наших юношей в армию. Так почему же Он бросил нас на произвол судьбы? Почему она не заставит Псов соблюдать мирный договор, раз уж у нас с ними союз! С тех пор, как войска перестали нас защищать, житья здесь вообще не стало! — Заткнись, холоп! — взъярился инспектор. — Мне некогда выслушивать твое лживое нытье! Ишь ты, за Богоравного решать вздумал! Может, съездишь во дворец и дашь ему парочку ценных советов, как управлять своей земльей?! — Он с ненавистью оскалился на старосту: — В прошлый раз я простил тебя, холоп, но ты презрел мою доброту! Если вы не соберете деньги за час, я повешу тебя в центре вашей вонючей зловонной ямы, которую вы называете деревней! — У нас нет денег, господин, — обреченно вздохнул староста, — все, что было, я тебе уже отдал. И эти деньги мы собирали к твоему приезду всей деревней в надежде, что ты прикажешь легату из форта защитить нас. Мы страдаем от нищеты, и если продать ту немногую скотину, что удалось спасти от песочников, в деревне начнется голод… — Достаточно! — взревел налоговый инспектор, вскакивая с кресла, отчего объемистый живот всколыхнулся, подобно упавшему на дорогу с купеческого воза бурдюку с вином. — Если вы не хотите платить налоги в казну Диамеда, чтобы оно защищало на эти деньги вашу дыру, я сделаю это за вас! Инспектор на всякий случай зашел за цепь солдат, чтобы гарантированно быть в безопасности, и только после того властно заявил: — Сотник! Хватайте этих пони! Я продам их работорговцам, вот и будут деньги на налоги! Толпа крестьян в ужасе бросилась врассыпную, солдаты принялись отлавливать пони, площадь заполнилась женскими криками и детским плачем. — Кровопийца! — Староста, бледный от ужаса, бросился к инспектору с кулаками. — Ты ничем не лучше Псов, некромантово семя! Даже Принц Диамед тебе такого не простит! Кто-то из солдат ударил старика рукоятью меча, и тот рухнул на землю. — Даже?! — осклабился чиновник. — А ну-ка, тащите сюда эту падаль! Повесить его! Немедленно! Вздернуть как изменника и смутьяна! Старосту подняли и потащили к покосившемуся фонарному столбу, не заправлявшемуся маслом еще со времен восстания. Солдаты забросили веревку на проржавевший фонарь и умело свили петлю. Судя по их ловким движениям, делали они это явно не впервые. Кто-то уже катил к фонарю дырявую бочку в качестве эшафота, чтоб было на что поставить висельника. Пока готовили виселицу и надевали петлю на шею бесчувственному старику, к инспектору согнали десятка полтора крестьян. Избитые пони, утирая кровь, жались друг к другу, подгоняемые уколами солдатских мечей. — Это все, кого удалось поймать, господин, — доложил чиновнику сотник, — остальные разбежались. Тем временем староста пришел в себя. Пока его с петлей на шее ставили на бочку, он закричал: — Закон запрещает продавать в рабство граждан Элады, только преступников! Ты ответишь за свои злодеяния, кровопийца… — Они и есть преступники! — оборвал его инспектор. — Я обвиняю их в отказе от уплаты налога в казну и смуте. И тебя, кстати, тоже. — Он бросил взгляд на стоящих у бочки солдат и коротко бросил: — Вздернуть смутьяна! Бочку выбили из-под ног старика, и староста судорожно дернулся, повисая в петле. Спустя мгновение он затих. — Готов! — гоготнул инспектор, оборачиваясь к замершим в ужасе пленникам. — Так, посмотрим, что тут у нас… Под его взглядом крестьяне еще плотнее прижались друг к другу. К чиновнику подошел сотник и зашептал на ухо: — Осмелюсь напомнить, господин инспектор, что у нас нет вердикта судьи на такие действия. Если кто узнает, не ровен час и самим под суд попасть! — Он многозначительно показал взглядом на стоящих вокруг солдат. — Мало ли кто может донести… — Не надо так переживать, любезный, никто тебя под суд не отдаст, — негромко ответил ему чиновник, досадно поморщившись, — это всего лишь мой маленький спектакль! — Он взглянул на насмерть перепуганных крестьян и повысил голос: — Все вы смутьяны и преступники, затаившие злобу на Диамеда и отказывающиеся платить налог в казну, а потому подлежите суровому наказанию! — Инспектор с выражением профессиональной суровости на лице разглядывал отловленных крестьян. — Однако я добр к пони, хоть и строг к изменникам! Чиновник поманил к себе сотника и указал на четверых крестьян: — Вот этих в кандалы! — После чего ткнул пальцем в гармонию. — И ее тоже. Отдельно от других. — Сотник распорядился, и солдаты принялись вытаскивать из сбившихся в кучу крестьян указанных инспектором пони. — Остальных я на первый раз милую! — Чиновник властно взмахнул рукой: — Возвращайтесь по домам! И расскажите всем, что в следующий раз я желаю увидеть здесь нового старосту, который поднесет мне всю положенную сумму, учитывая долги! А теперь, пшли вон! Избитые крестьяне неторопливо побрели прочь, опасливо оглядываясь. Инспектор подошел к арестованной кобылке и вкрадчиво произнес: — У тебя есть шанс спасти себя и своих односельчан от клетки работорговца. — Он многозначительно посмотрел на нее: — Если будешь со мной ласкова! Поразмысли об этом. Чиновник вернулся к сотнику и тихо распорядился: — В мою карету ее! — и, улыбаясь, все так же негромко добавил: — Учись, сотник. Надо уметь извлекать выгоду даже из самых невыгодных ситуаций! — Налоговый инспектор театрально вздохнул: — А что поделать? Такая у меня тяжелая работа! Он покивал сам себе головой в знак одобрения и продолжил: — Остальных привязать к последней телеге обоза. — Чиновник проследил взглядом, как солдаты заталкивают арестованную слепую кобылку в его походную карету, и закончил: — Все равно отпускать, не буду же я брать грех на душу! Инспектор подошел к карете, недовольно покосился на две ступеньки, тяжело вздохнул и, кряхтя, втащил свое тучное тело внутрь. — Не надо бояться, — заявил он забившейся в угол слепой кобылке, — я же не злодей! Я добр к тем, кто добр ко мне, — чиновник похотливо улыбнулся. — К тому же это в твоих интересах! Он захлопнул за собой дверь и, прежде чем задернуть оконную занавеску, высунул голову наружу и громко распорядился: — Сотник! Собирайте своих пони, пора выбираться из этого захолустья! Карета вздрогнула, наскочив колесом на камень, и налоговый инспектор скривился от недовольства. Откуда растут глаза у возницы?! Тупая деревенщина, так и не научился как следует возить достойных господ! Мало того, что обоз еле плетется, так еще трясет, словно не по дороге ползем, а через лес сломя голову несемся! Настроение у чиновника было прескверное. С этими приграничными деревнями он совсем выбился из графика. Мало того, что его обоз безнадежно опоздал ко всем положенным срокам, так ему еще не удалось собрать должную сумму налогов. Он взял ведомость поборов и заново пересчитал цифры. Уныние, охватившее его, стало еще сильнее. Он собрал слишком мало для того, чтобы стало возможно безбоязненно взять себе хотя бы пару драхм. А все эти тупые алмазые песели выкормыши, грязные холопы из бывших родовых земель покойной богоравной Дисины! В обеих деревнях он нашел лишь жалкие халки, и даже казнь старост не помогла раскошелиться тамошней нищей рвани! Зачем вообще богоравный Диамед возится с этими смутьянами?! Они там все сплошь скрытые мятежники и пособники самозванца! Продать их алмазным псам или в аравийские эмираты, и то толку выйдет больше! Именно в родовых землях Дисины после троянской войны появился Лже-Гектор, и местное дворянство не просто поддержало самозванца, он сам был один из них! Именно там было сердце его мятежа, и именно туда со всей страны стекались повстанцы всевозможных мастей! Разбить его войска удалось, лишь прибегнув к помощи союзников, хвала Зеус за то, что даровал им богоравную Ахилесу и Гераклиду, имеющую столь блестящий талант политика! Еще никто и никогда не добивался от алмазных псов военного союза! Но даже после опустошительного нашествия песочников эти смутьяны умудрились выжить. Их земли были переданы роду Диамеда одного из героев Троянской Войны, но с тех пор с налоговыми платежами постоянно случались всевозможные заминки. Прокушенная рука снова заныла, и инспектор потер саднящее болью место. Поганая дрянь! Он бросил гневный взгляд на лежащую на полу в углу кареты крестьянку. Боль в руке разъярила его, и чиновник пнул кобылку сапогом. Та все еще была без сознания. Грязная скотина оказалась слишком умной! Она поняла, что он не рискнет продать их в рабство без судебного вердикта, и, видите ли, не возжелала доставить влиятельному господину удовольствие! Пришлось отходить ее коваными сапогами как следует, вот тогда-то она стала сговорчивей! Инспектор уже нежился от удовольствия, забыв про нее, когда эта змея очнулась и бросилась на него, словно лесной пард! Он едва успел прикрыться рукой, так она вцепилась в нее, будто дикая лошадь, и едва не отхватила из руки кусок плоти! В ярости он бил ее сапогами до тех пор, пока силы не покинули его. Когда она придет в себя, он снова позабавится с ней, а после отдаст солдатам. Чиновник нахмурился. Если она подохнет, арестованных крестьян, пожалуй, лучше повесить как бунтовщиков. Они слышали ее крики и могут донести на него. Конечно, его слову судья поверит больше, чем каким-то грязным холопам, да еще и бывшим смутьянам, но мало ли что… Кто-нибудь из многочисленных завистников запросто может воспользоваться удобным случаем, чтобы занять его место! Хотя эту инспекцию хлебной точно не назовешь, после нападения алмазных псов на приграничные провинции в налоговых платежах серьезный недобор, нечего даже положить себе в карман. Инспектор задумался. Пожалуй, отсутствие одной драхмы он все-таки сможет грамотно объяснить в казначействе… Карета вновь резко дернулась, и чиновник, не удержавшись, свалился на пол. Осыпая возницу ругательствами, он потер ушибленный мясистый зад. Карета остановилась, снаружи кто-то что-то орал, и чиновник, кривясь от злобы, решил немедленно сделать привал, на котором возница получит десяток плетей. Налоговый инспектор властно распахнул дверь и высунулся из кареты. — Что у вас происходит, титановые выродки?! — гневно заорал он и тут же закашлялся, выпучив глаза. Жирное тело чиновника мешком рухнуло под колеса кареты и забилось в агонии, его предсмертный хрип утонул в многочисленных криках раненых пони и умирающих пегасов. Кто-то из солдат попытался было укрыться за его массивной тушей, но сразу несколько когтей тут же пригвоздили его к земле. — Стену щитов! Вокруг меня! — заорал сотник, вылезая из-под своей кареты. — Шевелитесь, ничтожества, пока нас всех не порушили, как куропаток! Он сорвал со спины солдата мощный щит и, присев на колено, укрылся за ним от черной тени мелькающей на поле боя тут и там. Оставшиеся в живых солдаты, прикрываясь щитами, уже бежали к нему. Спустя мгновение вокруг сотника выросла монолитная коробка из щитов, и на лесной дороге тут же воцарилась тишина. Сотник в узкую щель пытался увидеть противника. Узрел. Будто медведь встал на две ноги и выпрямив спину взялся за свое оружие Сотник оглянулся, осматривая свои силы, и тихо выругался. Он потерял почти половину своих воинов, а ведь все только началось! — Слушай мою команду! — рявкнул он. — В небеса! Стеной! Вперед! - Это единственный шанс выжить. Фигура не имела крыльев и летать значит тоже не может. Стальная коробка взлетела, стремясь покинуть землю. Из кустов тут же мельклнула гуманойдная фигура медведя в прыжке закрутившая свою секиру. Удар и стена щитов просто проломленна, а секира мелькает внутри построение круша броню и щиты воинов. — Шевелитесь, безмозглые идиоты! — орал сотник испуганный сотник. — К деревьям, быстрее! Покажем этой погани, что такое солдаты богоравных! Потеряв еще десяток воинов, стальная коробка выпустила из себя медведя — По моей команде! — взревел сотник. — Рассыпать стену и рассредоточиться! Лучники, стреляте в погань! В плен не брать! Вперед! В воздухе загремел победный клич, стена щитов рассыпалась, и пегасы бросились врассыпную в небесах. Они были практически неуязвимы для медведя ведь в прыжке тот мог достать как минимум одного, и вскоре противник бросится в бегство, стремясь избежать града стрел с небес. Град стрел двадцати пегасьих воителей затопил маленькую фигуру вермедведя. Зазвенели тетивы луков, и стрелы отскакивали от этого чудовища, бронза не наносила ему ранений, пони еще не знали, что ликантропов берет лишь серебро или магическое оружие Солдаты видя что ничего на помогает, бросились бежать. Но было уже поздно, фигура прыгнула, по пути обращаясь в форму Огромного буквально Гигантского орла. — Сражайтесь, трусы! Он один! — Сотник отбросил громоздкий щит, перехватил меч двумя руками и бросился на врага. Сотник вложил в сокрушительный удар вес своего закованного в доспехи тела, но орел неожиданно легко отвел его клинок в сторону. Сотник отлетел назад и принял оборонительную стойку, чтобы лучше оценить противника. И похолодел от страха. Это был не грифон, нет это был именно что полу-орел полу-пони и судя по всему перед ним летела птица глаза которой были в такой безумной ярости, что он испугался и отбросил свой меч. Разворот на сто восемьдесят и бегство. Он летел на различая дороги, сворачивал в воздушные ямы и неловко спускаясь вниз. Но орел, быстро настиг свою травоядную жертву и смерть выживших стражей не была не быстрой, немилосердной... Одно существо вырезало большой отряд в пол-сотни пони, не получив ни единой царапины.