Whale 52

      Май был прекрасным месяцем. Тёплым, мирным, обычным. Я наконец-то смогла расслабиться: март и апрель прошли для меня в сплошных использованиях способности, и чувствовала я себя не очень хорошо. Именно май помог мне осознать, насколько же «не очень хорошо» на самом деле на меня давило и как классно может быть, когда не переходишь лимит собственной причуды на постоянной основе. Я прямо-таки светилась от счастья, чем — вот так неожиданность — вызвала на себя праведный гнев Теньи.       Не то чтобы вступление в конфликт было чем-то внезапным. Он осознал, кто именно помешал ему «поквитаться» с Пятном — или сам, или с помощью Изуку, мне было совершенно неважно. Только его правильность удерживала его от какого-нибудь шага, но даже у правильности старосты есть свои пределы, особенно когда я тут вся из себя такая счастливая и радостная, совершенно не обращающая на него и его внимательные взгляды внимания.       К его чести, это был даже не совсем конфликт. Тенья просто подошёл, попросил Хитоши отойти (а потом ещё раза три попросил его отойти, упирая на то, что прекрасно дождётся от меня ответов в альбоме и сможет понять их, несмотря на ошибки), и вывалил на меня всё, что он думает. Что я не имела права рассказывать кому-либо о произошедшем без его ведома — раз; что я не имела права вмешиваться в его жизнь — два; что у меня нет полномочий вообще что-то делать со злодеями, так как я не имею лицензии — три.       Я выслушала. Почему-то, даже ожидая от Теньи подобного шага и примерно предсказывая его аргументы, я всё равно поймала себя на каком-то неприятном чувстве. Мне не понравилось, что он сказал, это точно. Но что именно мне не понравилось? Вытаскивая альбом из рюкзака, я успела недовольно хрустнуть костяшками пальцев.       «Лицемер», — написала я, надеясь, что ошибки были не очень существенными и меня поймут.       Не понравилось мне, впрочем, не это, быстро осознала я. Мне не понравились первые два пункта. Бог с ним, с лицемерием, все мы иногда им грешим, а уж для оправдания себя-любимого логика может извернуться так, что мало не покажется (Тенья как раз начал заливаться о том, что он полностью осознавал противоправность своего поступка, но ведь и мой был противоправен, и из-за предотвращения одного второе не становится законным). Но вот то, что я не имела права…       Возможно и так. Я действительно вмешалась в его жизнь, при том что в целом ничего такого ужасного произойти не должно было. Но брать «нечто ужасное» за необходимый критерий вмешательства… Нет, спасибо. Тогда и на вторжение Лиги Злодеев во время нашего практического занятия можно было бы закрыть глаза. Ведь зачем дёргаться, они никого не убьют и даже не покалечат особо! Да, Айзава бы пострадал достаточно сильно, но ведь живой и способный дальше заниматься геройской деятельностью!       Я резко пожалела, что всё-таки поддержала Тенью в его уговорах поговорить с глазу на глаз, без Хитоши. Как же я, оказывается, привыкла к своему саркастичному переводчику. Вроде бы не так много общаюсь с одноклассниками, но то и дело возникают небольшие разговоры, в которые всегда вовлекается мой лучший друг — иногда независимо от меня, иногда исключительно в качестве переводчика, иногда получается нечто среднее.       Как быстро, однако, разрушаются старые привычки. Раньше я игнорировала чужое недовольство, и даже желания ответить не возникало. А теперь вот раздражаюсь, потому что не могу вколотить однокласснику в голову обычный здравый смысл.       Вздохнув, написала ещё несколько слов.       «Эмоции. Сам не понимаешь своих ошибок», — набросала я раза с третьего и показала Тенье. Тот опять вскинулся, сверкнул линзами очков, как какой-то третьесортный злодей из аниме.       — Я эмоционально отношусь к предмету нашего разговора, верно! Но! Это исключительно по той причине, что он затрагивает меня и мои интересы! Более того, мои…       Я покачала головой и даже замахала руками, заставляя его замолчать. «Я», «я», «я»… Логично, что в подобной ситуации он будет думать только о себе, о своих желаниях и чувствах, но как же утомляет. Слушать его резко расхотелось. Всё равно ведь не смогу переубедить, так что с таким бодаться? Он вон какой огромный, маленький бычок по имени «Лейко» ему не противник.       К счастью, Тенья не смог испортить мне настроение надолго. Уже на следующий день я совершенно забыла о том, каким неприятным мне показался этот разговор, и опять с удовольствием погрузилась в шикарную жизнь без откатов. Школьные предметы давались мне легко, на практических занятиях всё лучше получалось не только предугадывать чужие действия, но и реагировать на них наиболее выгодным для себя способом, после занятий я проводила время или с Хитоши, или с Кейко, или с ними обоими.       Спокойные деньки положительно отразились не только на мне: наша парочка энерджайзеров, Мина и Эйджиро, опять решили попробовать соблазнить одноклассников на общую встречу. На этот раз предложение было встречено с куда большим энтузиазмом: все минимально узнали друг друга, в какой-то мере даже подружились, закончился Спортивный фестиваль, который делал из каждого ученика ЮЭй соперника…       В общем, одним солнечным воскресеньем мы всей огромной компанией вывалились на улицы Токио. Уболтали всех: и пофигистичного Шото, и пышущего злостью Кацуки, и отчего-то паникующего Изуку. Нас с Хитоши даже не пришлось особо уговаривать, из-за чего Мина и Эйджиро казались озадаченными.       А мы всего-то были довольными и добрыми от припекающего солнышка. Как коты.       Увеселительную программу наши тамады придумали неплохую. Сначала просто повели гулять по улицам, предварительно завернув к ларьку, где каждый купил себе мороженое. День был жаркий, и немаленькая часть класса неожиданно обнаружили в себе желание общаться с Шото — а если ещё точнее, то просить его подморозить свой десерт. Первой и самой наглой оказалась Мина, потом подошёл Денки, а потом это превратилось в нескончаемый конвейер. Шото в какой-то момент даже перестал смотреть на того, кто его просит об услуге, просто протягивал руку и охлаждал воздух у ладони.       На количество шариков мороженого я не поскупилась, а потому не отказала себе в желании тоже воспользоваться чужой такой полезной причудой. Хитоши таким сладкоежкой не был, а потому расправился со своей порцией без помощи Шото.       — Ммм, нарушаем закон, — мечтательно протянул друг, наблюдая за тем, как охлаждается порция Урараки.       — Разве это нарушение закона? — обернулся на нас Денки. — Я думал, причуды нельзя применять только, ну, для чего-то плохого.       — Что «плохо», а что «хорошо»? — философски вопросил Хитоши. Я легонько ткнула его двумя пальцами в бок, затыкая фонтан красноречия ещё до того, как тот открылся. Хитоши был молчуном, верно, но когда начинал говорить о том, что его по какой-то причине интересует, остановить было сложно. — В общем-то, нас вряд ли оштрафуют, даже если Тодороки будет охлаждать мороженое прямо перед полицейским участком, но возможность имеется.       — Если кого-то нужно наказать, то статья найдётся?       — Джиро, это как-то… слишком жестоко…       — Но это ведь правда!       Я доедала свой малиновый (и последний) шарик и щурилась на солнце. В беседах, которые заводились тут и там на самые разные темы, участвовать не особо получалось, но я наслаждалась и просто присутствием среди одноклассников. Наверное, я наслаждалась даже больше, чем если бы участвовала в разговоре: от меня ничего не требовали, так как дрона-переводчика не было, а Хитоши отошёл к Фумикаге, так что я могла свободно греть уши и ни о чём не беспокоиться.       Моя лёгкая отчуждённость была разрушена, когда мы дошли до пункта назначения: огромной игровой площадки. Она была огромной во всех смыслах: во-первых, занимала много места и могла похвастаться немалым количеством комплексов; во-вторых, банально подходила нам, подросткам, по размеру.       То, что Эйджиро и Мина вели нас именно сюда, многие поняли не сразу. А когда поняли, случился небольшой бум эмоций.       — Вы за кого…       — Горки!!!       Высказывание Кацуки, наверняка не нёсшее в себе ничего хорошего, потонуло в одновременном крике Мины, Эйджиро и Денки. Я с интересом посмотрела в сторону упомянутых горок, в которую они понеслись. Хорошие такие, весёлые. Жаль, уже заняты.       Маширао показывал всем, насколько его хвост крут, и лазил по всему комплексу исключительно с его помощью, Ханта пробовал то же самое со своими лентами, из-за чего площадка издалека быстро стала напоминать клубок разорванных ниток. Изуку тряпочкой таскался за решительно-весёлой Очако. Коджи сидел чуть в стороне и о чём-то негромко переговаривался с двумя кошками, за ним с интересом наблюдал Мезо. Фумикаге и Хитоши продолжали свой давно начавшийся диалог, то и дело жестикулируя в сторону нескольких особо длинных лент. Кацуки судорожно сопротивлялся напору трёх горочных энтузиастов. В общем-то, своими делами заняты были все.       Внезапно мне в голову пришла самая ужасная, самая глупая и самая привлекательная идея за последние… ну, прямо скажем, несколько лет. Решиться на её исполнение было преступно легко. Я парочку раз проверила будущее и медленно и неподозрительно подошла к нужному месту, подёргала за ленты. С одной из сторон они были слегка липкие, и я была более чем уверена, что Ханта мог эту липкость контролировать, потому что на практических занятиях в ЮЭй эти ленты были скорее скотчем, который мешал двигаться и отлипал с большим трудом.       Спустя пару минут через край комплекса свесился Маширао, привлеченный странным шевелением. Я решительно посмотрела ему в лицо, досчитала до трёх и протянула руки в его сторону.       — Сугавара, ты меня прости, если я понял неправильно… но ты хочешь на ручки? — спросил также подобравшийся ближе Ханта. Его осторожный тон резко контрастировал с лицом, на котором явно отражались все те усилия, которые он прикладывал для того, чтобы не рассмеяться.       Я чуть склонила голову на бок. В целом, предположение было недалеко от правды. Я ткнула пальцем в хвост Маширао. Мне не сильно хотелось на ручки, куда сильнее мне хотелось немножечко полетать. Я не стала проверять, смогу ли я добиться поездки в обхвате чужого хвоста вообще — только место, где смогла привлечь внимание. Хотя полетать хотелось так сильно, что я почти соблазнилась идеей переступить через своё обещание не влезать причудой в отношения с людьми.       — Я, кажется, понял, — протянул Маширао, слегка краснея. — Ну… в целом… я не против. Это можно даже за тренировку посчитать.       Хвост Маширао ощущался на моей талии очень сюрреалистично. Сплошные мышцы. Парень, прежде чем опять начать свои прыгания по комплексу (на этот раз с помощью рук и ног, но с дополнительным грузом), добрых десять минут уточнял, не слишком ли крепко он меня держит. Я терпеливо мотала головой, показывая, что — нет, не крепко. Волнение было понятно: в хвосте лежала даже не скрытая, а вполне ощутимая угроза. Если бы Маширао захотел, он мог бы сжать человека и переломать ему все кости.       В воздухе было… великолепно! Немного страшновато (я цеплялась руками за хвост, будто это бы меня спасло, реши Маширао перестать меня удерживать), немного не так, как я себе это представляла (всё же мой транспорт прыгал и лазил, а не ровно шёл), но всё ещё классно. Морской болезнью я не страдала, а потому качку воспринимала спокойно и впоследствии даже начала ей радоваться; всё так забавно замирало в животе, когда Маширао спрыгивал куда-нибудь вниз.       Как итог: Ханта, Маширао и присоединившаяся в процессе Тсую закончили свои развлечения очень уставшими, я была безумно довольной, Хитоши весь оставшийся день подкалывал меня по поводу восторженного выражения, которое возникало у меня на лице из-за переполняющих эмоций.       — Вообще, у нас были ещё планы, — вздохнула Мина и глянула время на телефоне, — но сегодня мы уже не успеем. Нужно ещё убраться!       — Да я могу и сам, — улыбнулся Ханта, начиная сматывать одну из своих лент. — Хотя не буду против, если кто-нибудь мне поможет.       — Не то чтобы мы собираемся в последний раз, — справедливо заметила Момо.       — Ква, Яомомо права, — согласилась Тсую, — Давайте так же погуляем на следующих выходных.       — Ура! Это станет нашей традицией!       — Два раза ещё рановато называть традицией, не находишь?       — Где два, там и три, где три, там и традиция.       Класс 1-А был лучше, чем наш с Хитоши класс в средней школе — факт. Возможно, и правда люди попались получше; возможно, дело было только в том, что нас не осуждали за причуды. На данном этапе причина уже была не важна. Ни я, ни Хитоши пока не были готовы открыться одноклассникам полностью, но ключевым словом было именно «пока». Так что на идею встреч по выходным мы достаточно быстро согласились. Не знаю, как Хитоши, а я понимала, что мы достаточно быстро перестанем собираться всем классом на постоянной основе и разделимся на группы поменьше, но идея, всё же, была интересной.       Эйджиро, кричащий о традиции, в итоге оказался прав: каждое воскресенье мы чем-нибудь вместе занимались. Иногда даже не выходя из дома (к примеру, заваливались огромной компанией в какую-то нынче популярную ММОРПГ), иногда — собираясь так же, как в первый раз. Я тоже оказалась права: весь класс собирался далеко не каждое воскресенье, и далеко не каждое воскресенье собиралась одна группа, но постепенно появляющейся сплоченности это не мешало.       К концу мая я так и не нашла того варианта событий, где Шото рассказал бы историю своего детства, так что решила бросить это дело, посчитав его не таким уж и важным. Да, жизнь у него была не сахар, это я помнила. Шрам подарила ему мать, плеснув на лицо кипятка. Но мать сейчас в больнице (об этом Шото как-то рассказал сам, когда после одной из наших встреч пошёл покупать цветы — видимо, чтобы навестить её не с пустыми руками), а он сам большую половину дня проводит в школе, так что… всё ведь нормально. Я могла влиять только на будущее, а если проблема исключительно в прошлом, то не стоит в это лезть.       Прошли дни рождения Юги и Маширао; я поприветствовала их в клубе «нам по шестнадцать лет», в который ранее входили только я да Кацуки. С Югой я общалась мало, в отличие от Маширао, с которым после той поездки в объятиях его хвоста у нас сложились вполне себе тёплые отношения, но меня забавляла его пробивающая все потолки самооценка, так что в клуб он был принят искренне. Крики Кацуки о том, что он ни в какой клуб не входит, а если и входит, то не собирается уступать место главы какой-то Сугаваре, все уже привычно проигнорировали.       Не так давно я опять увидела не самую обнадёживающую картину: ребята из двух геройских классов рядом с каким-то лесом, раненые, усталые или просто без сознания. Что придавало картине ещё большее напряжение, так это то, что на поляне были не все, и по тем нескольким секундам, которые решила мне продемонстрировать способность, было понятно, что они ждут. Ждут кого-то? Или чего-то?       Три дня лёгких проверок будущего показали, что ждут Айзаву и Влада, классных руководителей. Три дня лёгких проверок будущего показали, что ситуация опять будет далеко не самой лучшей: кто-то будет ранен, некоторые отсутствуют в поле моего зрения, и совершенно не ясно, что с ними произойдёт… Так что в одну солнечную среду я взяла Хитоши под ручку, помахала одноклассникам и направилась в сторону учительской. Безумно подозрительно, не спорю, но устраивать шпионские игры не хотелось, а учитывая причуды Мезо и Кьёки — это ещё и бесполезно.       В учительской наблюдался только Сущий Мик, но мне достаточно было и его.       — Во время мероприятия для геройских классов во время летних каникул что-то произойдёт, — перевёл мои жесты Хитоши и глубоко вздохнул. — И почему я не удивлён… Лейко нужно узнать, кто именно всё организовывает, и просчитать варианты будущего, используя этого человека. Айзава-сенсей и Влад-сенсей тоже там будут, так что неплохо было бы привлечь и их.       К телефону Сущий Мик потянулся уже тогда, когда увидел нас двоих на пороге; звонить начал, как только услышал слова о летних каникулах, и сразу же поставил на громкую связь, судя по тому, как опустил телефон на стол, а не поднёс к уху.       — Проблемы с летним лагерем, директор Незу, — невесело объяснил Сущий Мик. — Что будем делать?       — За организацию отвечаю я, — раздался как всегда высокий голос директора. — Думаю, Сугавара-чан не откажется со мной поговорить… без Шинсо-куна, правда. Думаю, по такому случаю мы можем предоставить ей перчатки и дрон.       Хитоши недовольно поджал губы, но кивнул. Я вздохнула себе под нос. Он хочет знать, что происходит, да, но и директора Незу можно понять: ему совсем не выгодно посвящать в опасности геройского факультета лишнего ученика. Достаточно и того, что я уже третий раз за триместр сообщаю об опасностях. Невозможно не насторожиться.       Сущий Мик не стал меня провожать, только кривовато улыбнулся и опять засел проверять работы своих учеников. Я попрощалась с Хитоши, украдкой показала ему, что расскажу всё, если это не повредит нашему будущему (тут он серьёзно кивнул), и направилась в директорский кабинет. Я бы начала ощущать себя Гарри Поттером, которого постоянно зовут к Дамблдору, только вот у Гарри Поттера голова моими проблемами не болела. Впрочем, у него был этот шрам…       У директора Незу, как он и пообещал, обнаружились мои перчатки и выключенный дрон. Буквально через минуту он, тихонько жужжа, повис у меня над плечом.       — От лица ЮЭй тебе, Сугавара-чан, может быть предложена копия этого набора в постоянное пользование, — миролюбиво сказал зверёк. — Конечно же, только на территории школы, на выходе тебе нужно будет его сдавать, а в начале дня — получать, но всё же намного удобнее, чем дёргать Шинсо-куна, верно?       Это было интересное предложение. Заманчивое. Я прокрутила в голове свои взаимодействия с одноклассниками: вспомнила и раздражение от невозможности ответить Тенье, и полное довольство от своего положения наблюдателя во время первой прогулки с классом, и лёгкость, с которой Ханта и Маширао поняли мою выраженную в одних жестах просьбу.       — Я могу отказаться? — спросила я. — Думаю, мне было бы удобнее оставить всё так, как есть.       — Да, конечно, но предложение всё ещё в силе, — улыбаясь, покивал директор Незу. — Но всё же хочу настоятельно попросить тебя: если ты увидишь ещё что-то столь же важное, то не передавай информацию через Шинсо-куна, просто найди кого-нибудь из сенсеев. Они выдадут тебе перчатки.       Когда люди, положение у которых выше, «настоятельно» о чём-то просят, это значит, что они приказывают, но не хотят прозвучать слишком грубо. Это я знала ещё из прошлой жизни, и общение с людьми из государственной программы только укоренило меня в этой мысли. Приказ директора Незу был понятен и в какой-то мере даже предсказуем, так что я с лёгкостью кивнула. Не через Хитоши так не через Хитоши. Будто он ничего не поймёт, если я скажу, что мне срочно нужно переговорить с учителями. Будто я ему ничего не расскажу, если у меня будет такая возможность.       Подошли Айзава и Влад, которого я знала очень плохо. Он не вёл у нас никаких предметов, так что моё знание о нём начиналось памятью о его лице и имени и заканчивалось несколькими видениями будущего, где я с ним пересекалась.       — Итак, все в сборе, — всё ещё продолжал улыбаться директор Незу, когда учителя поздоровались со мной, а мой дрон — с ними. — Айзава и Влад будут сопровождать свои классы во время летнего лагеря, так что на их действия ты можешь влиять непосредственно, Сугавара-чан. Я взял на себя ответственность переговоров с Дикими-Дикими Кошками, так что их ты можешь инструктировать через меня.       Я опять кивнула и похрустела костяшками пальцев, мимолётно радуясь, что добавила подобное положение рук в список исключений для сенсоров на перчатках. Нечасто мне хотелось потревожить свои хрящики, но положение, в котором я оказалась… Скажем так, хруст был моей альтернативой тяжелым вздохам. С выражениями эмоций вербально или хотя бы на лице у меня всё ещё были проблемы.       Первая же попытка задать вопрос не дала мне совершенно ничего. На секунду я перепугалась, — «ничего» означало, помимо прочего, мою смерть, — а потом подняла взгляд на Айзаву.       — Прежде чем ты начнёшь, я обязан поставить условие. Даже несколько, — хмуро сказал он и посмотрел мне прямо в глаза: — Первое: не перенапрягайся. У нас есть целый месяц, и никого не устроит, если весь этот месяц ты будешь мучаться от последствий применения причуды. Второе: если ты не сможешь спасти всех, спасай в первую очередь учеников. Я, Влад, Дикие Кошки — мы все про-герои, мы готовы к травмам и опасностям.       И опять же: предсказуемые и правильные условия. Месяц до лагеря вкупе с возможностью повлиять действительно на многое давали мне возможность не слишком напрягаться, тут я была полностью согласна с Айзавой. Только вот второе условие…       — У меня есть целый месяц на подготовку, — слегка поджав губы, рваными движениями повторила за ним я. — Мне кажется, у меня получится спасти всех. Это будет большая удача, верно — обойтись без жертв, но подобная вероятность всегда существует. А раз она существует, значит, её можно найти.       — Ты можешь не успеть, — заметил Влад. — Я не так хорошо разбираюсь в действии твоей причуды, но возможность не успеть тоже всегда существует.       — Тогда я буду ставить в приоритет тяжести травм. Если выбор стоит между сильно раненым сенсеем и несильно ранеными учениками, я выберу тот вариант, где будут несильно раненые ученики. Мне безразличны ваши звания про-героев, я не могу хладнокровно вами жертвовать.       Айзава наградил меня очень долгим и очень непонятным взглядом. Я смотрела в ответ… даже не уверена, как именно я смотрела. Предсказуемая и правильная просьба, которой у меня просто духу не хватит следовать. Возможно, только на словах: я вряд ли сразу найду наилучший вариант, придётся потихоньку отсекать опасности тут и там, менять большее на меньшее, делать выбор… но не готова я просто так ставить кого-то в приоритет! Все, кто будут находиться в летнем лагере, абсолютно все они — моя ответственность на время этого самого лагеря, раз уж я взялась за изменение их будущего.       — Думаю, тут стоит сделать небольшую паузу и озвучить уже моё условие, — опять заговорил директор Незу. Я перевела свой взгляд на него, чувствуя, как расслабляются сжатые в кулаки руки. — Мы будем делать выборы вместе, Сугавара-чан. Твоя способность ведь позволяет подобное?       — Да, но мы должны решать быстро, — тут же ответила я. В государственной программе над моей причудой проводили и подобный эксперимент, о чём я тут же поведала: — Со мной занимались, надеясь добиться хорошего результата этим способом, но в итоге было признано, что он не самый удачный. Намного эффективнее просто дать мне цель.       — Я всё же настаиваю, — шире улыбнулся директор Незу. На его мордочке это выглядело странно, отталкивающе и мило одновременно.       Я пожала плечами, всё ещё слегка недовольная.       — Хорошо. Расскажите мне то, как всё должно быть в идеале, чтобы я не тратила лишние попытки.       В идеале всё должно быть, что не удивительно, идеально. Несколько часов поездки на автобусе, марш-бросок до самого лагеря (Влад от этой инициативы отказался, а Айзава только довольно ухмылялся), потом несколько дней тренировки причуд в безлюдном и, что главное, подходящем для тренировок месте. И у Айзавы, и у Влада уже были планы тренировок: для некоторых нужен был дополнительный инвентарь (огромный котёл для Шото? Айзава хочет его сварить и съесть?), для некоторых — только присутствие другого человека (Айзава хотел свести меня и Момо против Изуку, чтобы потренировать способность Момо создавать вещи, моё умение использовать в своих целях любой предмет и силы Изуку). Потом мы должны были устроить прощальный марш-бросок до дороги (Влад всё ещё отказывался в этом участвовать), сесть в автобус и уехать.       Мы давно уже не стояли перед директором Незу, как проштрафившиеся хулиганы, а сидели. Я неторопливо перебирала варианты, стараясь составить общую картину того, что будет происходить. Сначала ещё пыталась рассказывать о каждом новом кусочке информации вслух, но потом перестала: как только Айзава и Влад получали эти кусочки, расклад менялся. В итоге мы сошлись на том, что сначала я стараюсь как можно более полно понять происходящее, и только потом мы начнём строить планы.       Я мысленно умирала, понимая, что из-за выдачи информации о будущем появится не одна переменная (собственно, я), а ещё несколько, после чего будущее опять придётся перепроверять, но… оно того стоило. Если сначала я соглашалась на подобное несколько нехотя, то по мере встреч в кабинете директора и получения всё большего объёма информации понимала, что это было правильным выбором. Айзаве и Владу, которые будут нас защищать, лучше иметь представление обо всех вариациях событий, так им легче будет приспособиться, если что-то вдруг пойдёт не по плану.       Без моего участия выходило вообще не весело: опять этот парень с причудой телепорта, опять нападение Лиги Злодеев, только на этот раз в меньшем составе, но в большем качестве. Чаще всего причуда показывала мне какого-то парня с пистолетом (потому что Хитоши бы сравнивал его с собой, этот эпизод я узнала через него) и парня с лезвиями из кожи (из-за него здорово пострадают несколько человек, в том числе Мезо и Фумикаге).       Ещё там точно была какая-то девчонка со странным приспособлением, фокусник, парень с огромными мускулами … и сам Томура Шигараки. Самый опасный из всех. Он — они все, на самом деле — нисколько не стеснялись сражаться с подростками, и чужие раны мне подсказывали, что никто не умер только из-за численного перевеса.       — Но какова причина нападения? — спросил Айзава. — В прошлый раз Шигараки четко заявил, что он хочет убить Всемогущего. В летнем лагере его не будет.       — Они могли этого не знать, — заметил Влад.       — Нет, они обязаны это знать, — сложив лапки перед собой и задумчиво на них уставившись, отрицательно покачал головой директор Незу. — Это место, где они вас найдут, держится в секрете. Если у них получилось узнать про него, они также должны знать про присутствующих. Честно говоря, меня больше интересует вопрос, как именно это у них получилось.       Мне оставалось только неловко пожать плечами. Слишком рискованно пытаться проверить такую информацию: во-первых, Лига могла уже знать, в таком случае Эффект бабочки будет совершенно бесполезен; во-вторых, я не на многое могу повлиять, а значит — это всё равно что искать иголку в стоге сена.       — За Томурой стоит Все За Одного, — ненадолго задумавшись и бесполезно пошевелив пальцами в попытке собрать мысли в кучку, начала я, — так почему он не мог помочь? Он же, вроде как, может забирать чужие причуды. Почему бы не забрать такую удобную штуку как чтение мыслей? Тогда ему достаточно будет оказаться достаточно близко к кому-нибудь из вас.       Я не была уверена, все ли преподаватели ЮЭй знают об этом злодее, но серьёзные лица подсказали, что по крайней мере эти трое — знают. Директор Незу ещё и уставился на меня своими глазами-бусинками, заставляя слегка поёжиться. Сразу как-то вспомнилось, что про Все За Одного я знаю не благодаря Эффекту бабочки, а из-за своих знаний о фэндоме Геройской Академии. Очень фрагментарных, верно, но на противостояние двух причуд — ВЗО и ОЗВ — их хватало.       — Обычно такие причуды считывают только поверхностные мысли, — задумался Влад и откинулся на спинку кресла. — Но Все За Одного… существует вероятность, что он нашёл причуду посильнее.       — Может быть и так, — согласился директор Незу. — А может быть и так, что среди преподавателей ЮЭй затесался предатель.       Предположение было не лишено смысла, но опять не стоило проверки, слишком уж надолго это бы затянулось. Кажется, директор Незу прочитал эти мысли на моём лице, потому что рассмеялся и заверил меня, что проблема предателя — это проблема ЮЭй, а не моя, и вообще мы не должны пользоваться моей причудой, я ведь всего лишь ученица. Я держала каменное лицо.       — Не то чтобы это меня смущает или стесняет, — пояснил дрон. — Я ведь с детства обучалась по государственной программе. Я знаю, что правительство будет стараться заткнуть мной любые дыры, очень уж это удобно. Поверьте, если бы мне очень захотелось, я бы не помогала ни вам, ни правительству, всегда ведь можно провернуть какой-нибудь трюк, как это сделал сэр Ночноглаз.       Если отбросить вежливые конструкции и брожение вокруг да около, то можно было перевести мои слова как «Хватит уже отказываться от добровольной помощи пророка, молчите и кушайте, что дают». Все трое явно поняли не слишком прикрытый намёк — может, не дословно, но общую суть уловили.       — Айзава, ты плохо влияешь на своих учеников, — с укором вздохнул директор Незу, но, судя по небольшой улыбке, ему было весело.       — Мало времени прошло, чтобы я на них как-то повлиял, — открестился учитель.       Чем ближе был конец июня, тем лучше мы понимали, что делать и как противостоять Лиге даже в том случае, если всё пойдёт не по плану. Мне разрешили — скорее даже приказали — взять с собой перчатки и дрон, чтобы в случае чего я могла предупредить учителей об изменившихся обстоятельствах. Когда же я докопалась до причин, по которым злодеи вообще напали на детей, директор Незу нахмурился и, спрыгнув со стула и подхватив телефон, вышел из своего кабинета.       Я проводила его слегка удивлённым взглядом. На дворе стояло девятое июня, до летнего лагеря было ещё почти три недели. Волноваться, казалось, было не о чем. Я так вообще чувствовала себя замечательно, пользуюсь причудой много, но не до болезненных откатов.       — Думаю, он сообщит об этом в твоё любимое правительство.       Поправлять Влада на тему того, что правительство не было «любимым», я не стала, только склонила голову на бок и шевельнула руками, заставляя дрона издать короткое «Почему?». Почему именно сейчас? Почему не раньше, когда я только-только рассказала о нападении, и почему вообще делает это, раз не стал этого делать сразу?       — Одно дело, когда Лига действует против Всемогущего — это, прямо скажем, дело Всемогущего, и незачем сюда впутывать кого-то ещё, — ответил мне Айзава и неожиданно положил руку мне на макушку. Обычно после такого слегка треплют или гладят, но он сжал ладонь. Ощущение было странное. Не больно, но и не совсем приятно. — Но если они нацелены на ученика, то что помешает им в следующий раз выбрать другого? Не из твоего класса, к примеру, и мы даже не сможем им помешать. А что, если они возьмут в заложники ваши семьи?       — У них столько ручных героев, но когда что-то случается, они не помогают, — скривился Влад. — Не понимаю, на что надеется директор Незу… Я не хочу оскорбить тебя, Сугавара, но это правда.       Мне оставалось только пожать плечами. Я не обижалась. У Влада явно было что-то личное с правительством в целом или правительственными героями в частности, и дуться из-за такого было бы по меньшей мере глупо. Помогут нам или не помогут — лично для меня значения имело мало. Даже наоборот, я бы предпочла, чтобы никаких новых лиц в летнем лагере не появлялось, следить за двумя классами по двадцать человек, двумя учителями и командой про-героев и так было сложно!       К двадцать пятому июня план был готов, семестровые экзамены были написаны, и осталась только практическая часть. Надевая костюм, я чувствовала себя совершенно не готовой, так как варианты уже долгое время тратила на другое, но мне было настолько всё равно, что я даже не волновалась по этому поводу. Не то чтобы моё посещение летнего лагеря было вопросом. Да я могла вообще абсолютно всё завалить, и в любом случае бы поехала.       Хитоши, зараза эдакий, знал о приближающейся опасности в подробностях, но всё равно зубоскалил по поводу моих «связей» и «несправедливости». Ну, что сказать? Сам виноват. Если бы не насмешки, я бы ему сказала, что практика будет не против роботов, как нам поведали ребята из класса 1-В и старшеклассники, а против учителей. Я повернулась к другу, оценила его кислый вид, поймала его взгляд и насмешливо высунула язык. Лицо стоящего рядом Рикидо вытянулось от удивления, лицо самого Хитоши стало ещё более кислым.       Когда его распределили в команду к Коджи и поставили против Сущего Мика, я слегка себе кивнула. Чужие раскладки я не смотрела, только свою, но эта команда имела смысл. Коджи и Хитоши совсем не общались, хоть возможности у них были, так что это будет хороший тест на умение работать в команде. Да и то, что у всех троих причуды были связаны с голосом, добавляло пикантности.       Меня поставили в пару с Эйджиро, а преподавателем, против которого мы должны были сражаться, был Цементос. Я поудобнее разложила стрелы в колчане. У меня теперь был полный набор: голубые-обычные, розовые-взрывные, оранжевые-светошумовые, синие-усыпляющие. Последние действовали по типу светошумовых: целиться надо было не во врага, а рядом, чтобы газ был выпущен. Для испытания Цементоса мне понадобятся розовые.       — Раз ты со мной, то мы точно справимся! — просиял Эйджиро, подсаживаясь ко мне поближе в небольшом автобусике, в котором нас везли до площадки, где будет проводиться испытание. Я слегка приподняла уголок губ, вертя в руках дрон. — Эм… и каков наш план?       Я молча указала на Цементоса, который ехал тут же, буквально несколькими сиденьями впереди. Учитель улыбнулся:       — Увы и ах, не могу пообещать, что не прислушаюсь к вашему разговору.       Нас с Эйджиро высадили ровно посередине района, а Цементос уехал дальше к выходу. Я дождалась, пока автобус скроется из виду и шмыгнула в переулок, дёрнув Эйджиро за собой. Эйджиро — ну что за хороший мальчик! — послушался без вопросов.       — Мы подберёмся поближе, я выпущу стрелу в противоположную от нас сторону, сенсей отвлечётся, я выпущу светошумовую стрелу в сенсея, ты нападёшь на него и наденешь наручники, — объясняла я по пути, проверяя будущее и морщась, так как то и дело попадались бесполезные варианты. — Правда, мне нужно время, чтобы понять, как ты сможешь его победить…       — Светошумовые стрелы на меня не подействуют, — вклинился Эйджиро. Мои руки замерли. — Ну и взрывные тоже. Так что можешь не волноваться и применять их, когда мы с Цементосом-сенсеем будем драться!       Я наградила Эйджиро очень задумчивым взглядом. А идея-то хорошая. Я бы и не подумала стрелять рядом с Эйджиро или даже в самого Эйджиро — или подумала бы, но не скоро. И раз я получила разрешение на два вида своих стрел…       — Если у нас не получится, как ты смотришь на то, чтобы закончить испытание спящим?       Эйджиро смотрел на это несколько печально, но в целом — не возражал. Я проверила будущее. Разбить стрелу с усыпляющим газом об укреплённую кожу напарника и погрузить в сон и его, и Цементоса, было очень заманчиво. Мне даже не нужно было после этого тащить Эйджиро к выходу, для победы достаточно надеть на учителя наручники. Это было бы самым правильным выходом. Самым лёгким.       Я посмотрела в добрые, доверяющие мне глаза Эйджиро, испустила тяжелый вздох и начала строить план для такой победы, когда мы оба оставались в сознании, то и дело прерываясь на то, чтобы убедиться, что Цементос не заметит нас раньше времени.       Всё получилось: одна стрела заставила Цементоса насторожиться, другая — согнуться из-за вспышки света, потом в игру вступил Киришима и началась игра «ты создаёшь стены, я их разрушаю». Ещё одной стрелой я помогла разрушить очередную стену и тут же разбила светошумовую о кожу Киришимы, чтобы Цементос не успел выстроить очередную защиту.       Мы закончили наше испытание самыми первыми, да ещё и без травм. Я была довольна, Эйджиро был рад, Цементос решил навестить Исцеляющую Девочку, чтобы она проверила его глаза. Всё же две светошумовые стрелы подряд — это не так уж и легко.       Переодевшись в школьную форму, я не ожидала, зайдя в класс, встретить там Эйджиро. Я-то собиралась подождать Хитоши, а он? Дрона со мной уже не было, — перчатки остались в чемоданчике вместе с луком и костюмом, — так что оставалось только вопросительно склонить голову и попытаться выразить своё недоумение с помощью жестов.       — Я уже запомнил некоторые слова! — широко улыбнулся Эйджиро и повторил моё «почему». Я польщённо вскинула брови. — Честно говоря, не то чтобы я целенаправленно учил… просто некоторые твои частые жесты. Но! Я подожду Бакуго. Думаю, после работы с Мидорией ему не помешает с кем-то поговорить.       Я слегка усмехнулась и кивнула. Эйджиро был в хороших отношениях со всем классом, но вот с Кацуки они были друзьями — отрицать это мог только сам Кацуки. Выслушать, вывести на разговор, прямолинейно что-то посоветовать (чтобы этот совет пропустили мимо ушей, конечно же) — это всё был Эйджиро. А учитывая, что Кацуки даже помогал ему готовиться к письменной части триместрового теста… ну, просьбы точно не пропускались мимо ушей.       Развитие персонажа во всей его красе.       — Вообще, я рад, что прошёл, — Эйджиро неловко рассмеялся и провёл рукой по своим волосам. Они не стояли шипами в разные стороны, как обычно, и я предположила, что после сражения с Цементосом ему пришлось вымывать из волос бетонную крошку, — но всё равно как-то… Такое чувство, что ты меня просто протащила. У тебя замечательная причуда, Сугавара! Хотя было бы ещё круче, если бы ты могла говорить.       Ответа на его слова не находилось. Не потому что я не могла подобрать слов, а потому что я никак не могла донести их до Эйджиро. Пару секунд я сверлила взглядом свой рюкзак, раздумывая, получится ли у меня выразить свои мысли в альбоме, но потом решила, что нет. Это будет слишком непонятно, слишком долго, слишком неполно. Я посмотрела в глаза Эйджиро, откашлялась и сказала:       — Тоширу.       — Что?! — подскочил он. — Сугавара?       — Шихишо, — медленно, пытаясь выдавить из себя правильные звуки, продолжила я. — Хихисо, Хишоти, Ти…       — Хитоши?       — Да!       — Мы… должны подождать Шинсо? — улыбаясь, предположил Эйджиро. Я закивала. Эйджиро улыбнулся ещё шире. — Хорошо! Ты очень забавно говоришь, кстати. Эээ, я не хотел тебя оскорбить! Просто кажется, будто у тебя есть акцент.       Я махнула рукой на его оправдания. Это была правда: я говорила забавно. Из-за дислексии я не могла правильно расставлять ударения, теряла звуки на середине, а потому создавалось то самое ощущение «акцента». Причём не какого-то определённого, а постоянно меняющегося.       Команда Изуку-Кацуки прошла сравнительно быстро, но ни один, ни другой никак не появлялись — а ведь Шото и Момо, закончившие примерно в то же время, уже вернулись в класс за своими рюкзаками и ушли домой. Хитоши с Коджи тоже всё не появлялись, и не появлялись, и не появлялись…       — Как ты могла меня не предупредить! — возмущенно сказал Хитоши с порога класса. — Привет, Киришима… Как ты могла, Лейко!       «Меньше надо было дразниться», — с достоинством ответила я. — «Люди, знаешь ли, не любят, когда им говорят правду».       — А я-то думал, что ты выше подобного, — сокрушенно покачал головой Хитоши и на прощанье помахал рукой быстро собравшемуся уходить Коджи. Тот неловко показал нам всем «До завтра» и убежал.       «Можешь перевести мои слова Эйджиро?»       — Легко, — согласился друг и присел за ближайшую парту. — Ты ведь ждёшь Бакуго, да?       — Ага.       «Если бы не ты и твоя причуда, у меня ничего бы не получилось», — дождавшись, пока Хитоши переведёт взгляд на меня, показала я. Он немного нахмурился, но начал озвучивать. — «Да, я могу победить и в одиночку, просто заранее предсказав битву и подстроив обстоятельства в свою пользу, но это долго и сложно. Мне придётся потратить несколько дней подготовки на одно сражение, и сначала надо вообще узнать, что это сражение произойдёт. Когда я стану про, я не смогу позволить себе такие траты попыток использования причуды. То же самое с Цементосом: я не смогла бы его победить в одиночку. Мне нужен напарник с сильной атакующей причудой, и ты под это определение подходишь. Так что, скорее, это я тобой воспользовалась, а не наоборот».       Эйджиро был растроган до смешного. Я с неожиданным для себя удовольствием позволила случиться спонтанным обнимашкам. Как и ожидалось, Эйджиро был очень обнимательным человеком. Я уткнулась лицом куда-то ему в плечо (чуть выше, чем когда обнимаешься с Хитоши, вот это перемена) и даже не успела обнять в ответ, настолько быстро Эйджиро отскочил обратно.       — Прости, если тебе не хотелось! — бодро извинился он, сияя. — Просто… аргх, спасибо за это! Это были классные слова, даже несмотря на то что их говорил Шинсо!       — Я даже не оскорблён, я согласен, — пробормотал Хитоши. — Речи протагониста — это слишком сложно.       Мы решили не оставлять Эйджиро одного, так как после «речей протагониста» это казалось настоящим предательством, и вместе подождать Кацуки. Поговорить было о чём: Эйджиро пересказал то, как мы проходили тест, Хитоши рассказал о своём опыте… Ко всеобщему удивлению, Кацуки и Изуку пришли чуть ли не последними, причём Кацуки выглядел сравнительно спокойным. Недовольным, но спокойным. Я присмотрелась. Нет, это не спокойствие — это усталость.       Догадаться, что произошло, было не так уж и сложно. Изуку вообще являлся любимым пациентом Исцеляющей Девочки, его постоянно отводили к ней, чтобы проверить, не произошло ли чего с костями или мышцами, так что в его случае всё было предсказуемо. Но Кацуки? Кацуки, который специально позаботился об откатах своей причуды в костюме? Я-умнее-вас-всех Кацуки?       — Мужик, ты чего, дрался со Всемогущим? — задал прямой вопрос Эйджиро. — Офигеть! И вы прошли?       — Мы прошли, — подтвердил Изуку. — Киришима, Сугавара, вы прошли первые, так ведь? Как это было? Цементос-сенсей не доставлял вам проблем? Киришима справился с его причудой, не так ли? Раз вы были настолько быстры, то он не успел устать, и я вижу несколько возможностей надеть на сенсея наручники или даже сбежать, особенно учитывая Эффект бабочки…       — Хватит бормотать, задрот! — выплюнул Кацуки, но как-то без запала. — И так понятно, что Киришима сделал, что нужно, и они победили. Всё.       — Ну, если сократить… — протянул Хитоши. Я вздохнула, помахала ребятам на прощание и потащила этого шутника домой.       На следующий день мы выяснили, что и письменный, и практический тест прошли все. Класс наполнили радостные выкрики, Айзава смотрел на начавшееся безумие усталыми глазами. Я задумчиво прикидывала, нужно ли мне что-то купить к этой недельной поездке, раз уж одноклассники решили двинуться за покупками вместе. Выходило, что ничего не нужно. Я украдкой спросила Хитоши. Тот, с секунду подумав, отрицательно мотнул головой.       Вот так мы и пропустили встречу с Шигараки Томурой.       Это, без преувеличения, была настоящая катастрофа. Я узнала о случившемся только постфактум, когда залезла проверить групповой чат, внезапно взорвавшийся сообщениями. Очако пересказала всё, что она знала, а знала она, к сожалению, не очень много, но взволнованные одноклассники всё равно закидывали её вопросами. Я вылетела из своей комнаты и судорожно заскреблась в комнату Хитоши. Мне тоже нужно было задать вопросы, желательно сразу неактивному пока Изуку (наверняка на допросе в полиции... или в больнице), но написать или записать голосовое сообщение я не могла.       — Ты чего? — выглянула из нашей комнаты Кейко, сняв один наушник. — Если хочешь достучаться до Хитоши, то он ушёл к своим кошкам.       Мы оба любили животных, но страсть Хитоши к кошкам не могла измеряться ничем, так что достаточно часто он ходил по кошачьим приютам в качестве волонтёра один. Видимо, сегодня был именно такой день. Я тяжело вздохнула и поманила за собой сестру. К счастью, в этом доме у меня был ещё один человек, умеющий понимать жестовый язык.       Изуку ответил в групповой чат уже ночью, и позвонил мне, как я и попросила, тоже очень поздно.       — Эм, Сугавара? — неловко сказал он. — Это Мидория...       — Привет, Мидория, — поздоровался уже пришедший домой Хитоши. — От Лейко тоже привет. Я буду говорить за неё, как ты уже понял.       — Я тоже могла говорить... — пробормотала Кейко, скрестив руки на груди.       — И-и-и он это услышал, — вздохнул Хитоши. — Прости, Мидория, у нас тут просто семейное собрание. Ты только что слышал сестру Лейко, она может недовольно бурчать и советовать всем перестать пользоваться причудой её дражайшей кровинушки.       — Я права!       — Ну, наверное, Сугавара-сан в какой-то мере права, — ещё более неловко сказал Изуку. — Здравствуйте, Сугавара-сан...       Я ткнула Хитоши в висок и жалобно посмотрела на Кейко, надув губы. Проверенные методы — лёгкое насилие и милота — подействовали, как всегда, безотказно, и эти двое успокоились. Мне не хотелось пугать Изуку или ставить его в неловкое положение. Я уже сама была порядком напугана и поставлена в неловкое положением из-за того факта, что даже не видела, что с ним что-то произойдёт.       Возможно, лучшим словосочетанием, чтобы описать эту ситуацию, будет «не смотрела». И это ещё хуже.       — У Лейко к тебе одна просьба, — смотря на мои руки, сказал Хитоши. — Пожалуйста, если произойдёт что-то вроде сегодняшнего или просто что-то странное... или тебе даже покажется, что что-то произошло, расскажи ей первым делом. Не просто пообещай, а сделай это, понимаешь?       После недолгого молчания Изуку издал лёгкий звук, похожий на смесь «о» и «хм». Я прикрыла глаза и сцепила руки перед собой, готовая начать проверять будущее в любую минуту. Сначала нужно получить согласие, добиться того, чтобы Изуку реально это сделал в будущем, и потом можно начать крутить мои любимые «если». Вообще, давно нужно было взять с него, протагониста, подобное обещание. Давно нужно было проверять будущее в связи с ним. И ведь оправдать легко: я знаю про Один за Всех, я знаю, как эта способность нужна Все за Одного.       Как же недальновидно. Была бы я чуть умнее — сегодня герои смогли бы поймать Шигараки Томуру. Хитоши и Кейко могли сколько угодно утешать меня и говорить, что ничего не случилось, что мне не стоит так переживать, что Изуку отделался испугом, синяками и слегка зашелушившейся кожей на горле, основная причина моего расстройства была именно в том, что я не смогла пресечь опасности будущего в таком удобном месте.       — Я обещаю, — уже без прежней неловкости сказал Изуку. — Только, Сугавара, не перенапрягайся, ладно? Я понимаю, как работает твоя причуда, и ты ведь не сэр Ночноглаз. Тебе будет сложно просто так увидеть чужое будущее...       Моё «Я и сама это понимаю, не надо мне рассказывать» Хитоши почему-то решил проигнорировать.       — Спасибо большое, Мидория, — вместо этого сказал он. Я полезла проверять варианты, пялясь куда-то в стену. — Ты же расскажешь подробнее об этом Шигараки, когда мы будем в автобусе, да?       — Д-да, конечно! Просто полиция просила меня нигде не писать об этом... и, на самом деле, не говорить никому, но я спросил про наш класс, и вам разрешили, потому что вы тоже находитесь в опасности...       К дальнейшему разговору я уже не прислушивалась, хотя, кажется, присоединилась к нему даже Кейко. Видимо, речи протагониста заворожили даже её... Я помассировала виски, найдя, наконец, первое происшествие: Химико Тога на экзамене на геройскую лицензию. Май был хорошим месяцем. Июнь, в общем-то, тоже был неплох. А вот июль обещал быть тем ещё подарочком.