Два крыла для Ангела

1996 год Дом был большим и новым. Десять этажей, красивые чистые подъезды, аккуратные скамейки у крыльца, покрашенные в веселую радугу, постриженные кусты, высаженные в ряд плодовые деревца, и заасфальтированные дорожки, что вели на детскую площадку. Дом заселили две недели назад. Торжественно открыли подъезды, толкнули речь приехавшие из мэрии чиновники, им дружно похлопали возбужденные жильцы, сидевшие на сугробах из коробок, чемоданов и мешков всех цветов и размеров. Вдоль тротуара выстроились в ожидании грузовики с мебелью. Чиновники перерезали ленточки, и люд повалил в новые жилища, пахнущие свежей краской и побелкой. За последующие дни народ отгулял новоселье, успел подружиться и переругаться, устроить пару шумных драк, с два десятка заливов — короче, утряслись, ужились, притёрлись и жизнь потянулась на улицы. Потянулась в пригожий летний денек, когда в песочницы завезли песок, а на площадке перед домом установили разноцветные горки и качели. Мамаши собрались в стайку у скамеек, а детишки усеяли площадку, вооруженные до зубов собственным энтузиазмом и любопытством. К одной из песочниц подошли сразу двое мальчишек лет пяти-шести: один — с тёмной зеленью глаз и колечками каштановых волос, второй — рыжеволосый, с медовыми брызгами веснушек и карамельными, кошачьими глазами. Придирчиво осмотрев друг друга, оба одновременно уселись на песок и, повернувшись спиной друг к другу, сосредоточились на прокладывании туннелей и возведении кособоких башен. Компания им была не нужна, достаточным было соблюдать неприкосновенность личного пространства. Не подходили к песочнице и другие дети. Мальчишек уже знали, как тех, к кому не стоило соваться без особого приглашения. А приглашение не поступало ни разу. Мальчишки сосредоточено копались в песке, погрузившись в мир своих фантазий, откуда их грубо выдернул появившийся в поле зрения объект. Оба уставились на щуплое тельце, облачённое в комбинезон с цветочками на кармашке, и футболку с жёлтой бабочкой. С кукольного личика на задир смотрели синие глаза, опушённые длинными ресницами. Маленький ротик что-то прощебетал, «психи-одиночки» разом вздохнули, вспомнив, что нужно дышать. «Куколка» сердито упёрла руки в бока, зажав в кулаке оранжевое ведёрце. — Эй, придурки, — щебет, наконец, сложился в осмысленную фразу, — я говорю, подвиньтесь. Песочница не только для вас. Или вы глухие? — Не глухие, — буркнул зеленоглазый. — А по вам не скажешь. «Куколка» вплыла в песочницу с достоинством особы королевской крови и принялась раскладывать вокруг себя лопатки, грабельки. Мальчишки, насупившись, следили за новоявленным врагом. Выложив инструмент, «куколка» принялась деловито насыпать песок в ведёрце из построенной зеленоглазым башни. Тот подавился возмущённым вздохом. Рыжеволосый хихикнул, но быстро скис, когда нахалка, осмотревшись, щедро зачерпнула песочка из возведённой им крепостной стены. Мальчишки переглянулись. — Совсем попухла, — выдал общую мысль «веснушка». — Не будь она девчонкой, — согласился второй из мальчишек, — отдубасили бы по первое число. «Куколка», прекратив мурлыкать под нос, развернулась, и мальчишки, дружно пискнув, прижались друг к дружке. — Ты кого назвал девчонкой?! — воинственно рыкнул захватчик, вытряхнув песок из ведра. — Меня?! — Так ты же, вроде бы… — зеленоглазый икнул, не договорив. Царевна-лебедь стремительно превратилась в Бабу Ягу и с силой треснула его ведром по голове. Он отбился рукой и двинул рыжика в бок. — Скажи что-нибудь! — завопил он. — Ты ведь тоже так подумал! «Веснушка», сглотнув, смотрел на агрессора широко распахнутыми глазами. Бабочки, цветочки, ведерко с лопаткой. Блин, ну ведь девочка же! Синие глаза угрожающе сузились. Мальчишка нервно шмыгнул носом. — А ты чего толкаешься? — он, не оглядываясь, ткнул соседа локтем. — Сам ты так подумал. А я ничего не думал, я сразу понял, что это пацан. Настоящий всамделишный пацан. Оранжевое ведерко с треском опустилось на голову подхалима. — Я не пацан, а мальчик, — с достоинством уточнил новенький, и, отряхнув коленки, направился в сторону лагеря разбитого мамашами в тени молодого дуба. Оставшись в одиночестве, пострадавшие переглянулись. — Точно ведь девчонка, — пробормотал кудряш. — А тебя как зовут? — вдруг спросил он. — Меня Нарим. — Тимофей, — представился «веснушка». — А зачем спросил? Раньше не спрашивал. Нарим небрежно пожал плечами. — Да чтобы знать, кого сейчас бить буду за враньё. Говоришь — сразу понял, что это мальчишка? — А я не слепой, как некоторые, — набычился Тим. — Это я, значит, слепой? — Ну, да. А ещё дурак. — Ах, ты! Стиснув кулаки, Нарим набросился на Тимофея. Рыжий в долгу не остался — получив удар кулаком в нос, ответил тем же, и мальчишки, рыча, как щенки, покатились по песку. Мамаши, заметив драку, закудахтали. Две из них поспешили к песочнице. Ещё одна — стройная шатенка, отделившись от компании родительниц, направилась в противоположную сторону, к пацанёнку с оранжевым ведёрцем. — Пошли, Анжик, — женщина потянулась к ребёнку. — Нас ждёт папа. Мальчик, насупившись, завёл свободную руку за спину. — Он мне не папа. — Перестань, милый. Серж относится к тебе как к сыну. — Я его всё равно не люблю! — А кого ты любишь? — женщина с досадой вскинула брови. — Своего отца? Который год назад исчез, бросив на нас свою больную мать и оставив без копейки денег? Да если бы не Серж… — она повела плечами. — Да что ты понимаешь в любви. — И не надо мне понимать! — упрямо заявил ребёнок. — Ненавижу его! И тебя тоже! Женщина, обомлев, прижала ладонь к губам. Не дожидаясь, пока ему влетит, мальчишка развернулся и бросился к подъезду. Над головой растерянной матери с чириканьем пролетела пташка. Из песочницы выволокли двух зарёванных мальчишек с разбитыми носами. Мамаши причитали над сыновьями, жалея и шлёпая одновременно. День выдался солнечный, но на востоке сгущались тучи. К вечеру собирался пойти дождь.