Сборник однострочников

Меч короля-бастарда со свистом выписал неровную дугу в воздухе и дрожащим концом указал прямо на сердце эрлессы Белинды Ратвел. — Вы! Да, вы! — крикнул Алистер, прихрамывая вниз по ступенькам, которые вели к гуще ферелденских баронов. — Думали, сумеете скрыть от меня, чем занимается ваш сын в Арлезани? Думали, я, король Ферелдена, никогда не узнаю, куда и с какой целью вы его туда послали? От лица эрлессы отхлынула всякая кровь, но она, не сводя взгляда с меча, нашла в себе мужество ответить: — Фредерик — сквайр при рыцаре Уорренхоле, мой король. Он следует за своим господином как велит ему долг, и ежели рыцарь... — Рыцарь Уорренхол служит хайеверским псам! — срываясь на визг, вспылил Алистер. Королевский меч жалил воздух перед собой с каждым словом своего хозяина. Алистер обвел мрачным взглядом собравшихся эрлов. — Эта сука Кусланд пытается лишить вас законного короля, а вы не можете собрать достаточно мечей чтобы взять её замок! Анора поежилась в кресле. Её королю нездоровилось вот уже полгода, и эти полгода тянулись дольше совместных двадцати лет правления. Создатель тому свидетель, природа даровала её второму супругу чувство справедливости, достойное уважения, Пятый Мор закалил его самообладание, и порой он мог проявить завидную смекалку. За все годы в браке король Алистер ни разу не показал себя дурным мужем. Куда ушел этот король? Элисса Кусланд всего лишь в знак давней дружбы отослала ему снадобье, которое смягчает моровую болезнь. Формулу снадобья составили ещё в эпоху третьего мора, и она не скосила ни одного серого стража. Да, появился жар, как и предупреждал аптекарь, но он прошел уже к утру. К полудню король объявил Хайевер изменниками, разослал гонцов во все концы Ферелдена, и теперь стягивал войска, чтобы выкурить Элиссу из замка и предать суду. Анора бросила взгляд на потревоженный меч короля. Впрочем, до суда может и не дойти. Элисса в письмах молила образумить короля, напомнить ему о её надёжной поддержке, когда эльфы напрашивались на погромы, а затем в стране завелись тевинтерские гадюки. Когда страна, и особенно ее южная половина, залечивала свои раны после войны между отступниками и храмовниками, её корабли первыми встали в денеримский порт, груженные камнем для строителей и скотиной для голодающего люда. Преподобная мать Оливия напомнила ему об этом, и её тело питало воронье у ворот долгие три недели. С тех пор, остальные господа при дворе заметно утратили в ясности памяти. — Мой король, — подал голос эрл Западных Холмов, — мои люди стоят за стенами Хайевера с лета. Они голодают, и их боевой дух пал. Земли северных эрлов либо разорены, либо страдают от неурожая. Близится зима. Мой король, я прошу вас снять моих людей с осады. Алистер на последних словах так резко развернулся к тому лицом, что Аноре на миг почудилось, что лезвие его меча открыло разом несколько шей. — Снять с осады? Что дальше? Может, ваши люди станут сытее, если мы посадим Элиссу на моё место? Может, мы минуем зиму и сразу наступит весна, как только Создатель узреет эту шавку с ферелденским венцом на челе? Анора вскочила с трона. — Мой владыка, — обратилась она, сцепив пальцы чтобы скрыть свою дрожь, — быть может, наши подданные станут сговорчивее на сытый желудок? Или вино сгонит их робость перед волчицей на севере? Не пора ли нам всем ужинать? Алистер вялой рукой опустил меч, будто впервые почувствовав изнуряющий вес стали. Не сводя глаз с эрлов, он ответил: — Пожалуй, вы правы, моя королева. Вы правы. И они отправятся ужинать, и Алистер не будет отказывать себе в вине. Он захмелеет, и его отправят в покои, дабы он смог уснуть в комфорте, как и подобает королю. Он будет спать, а Анора найдет нужные руки, при помощи которых он уже никогда не проснется.