Люблю тебя

Зарисовка №3 Они целовались. Парни просто целовались. Забыв весь мир, отдаваясь эмоциям, влюблённые пили друг друга. Оторвавшись на мгновение от губ Каса, Дин заглянул в голубые глаза. Он искал… Он сам не знал, что искал. Но это было так правильно — смотреть в эти глаза напротив. Просто смотреть. Просто знать, что он здесь, с ним. Знать, что не сможет добиться ответа от ангела. Знать, просто знать. Винчестер, теперь уже самостоятельно, припал к приоткрытым, потрескавшимся губам. Провёл по ним языком, чуть разводя и лаская, в просьбе открыться, ответить. И Кас поддаётся. Снова и снова совершая грех, но, не заботясь о последствиях, он отдаётся во власть своего охотника. А ведь и в правду, чего ему теперь бояться? Он и так уже потерял большую часть своей благодати… безвозвратно. И теперь, летая на порой глупые, но зачастую смертельно опасные вызовы, ангел пытается в отведённое ему время сделать как можно больше. Помочь тому и этому, и там и здесь. Пытается ответить на максимально большое количество вызовов, совершить столько, чтобы потом, не жалея и не оглядываясь на прошлое, идти вперёд вместе со своим охотником. Да, он знал, что скоро станет человеком, однако Дину об этом ведать не обязательно. Когда это произойдёт и его поставят перед фактом, сделать что-либо не представится возможным, и Дин смирится. Со временем. А пока придётся молчать. Молчать, зная, что доставляет боль, молчать, но быть уверенным, что любимый не кинется сломя голову искать способ остановить приближение его позора и бесчестия. Нет! Пусть всё останется как есть. Пока. И Кас начинает с рвением отвечать охотнику, молясь о том, чтобы тот даже не думал прервать поцелуй, снова возвращаясь к вопросам. Но, видно, небо решило, раз уж лишать, то лишать всего, и определённая удача — не исключение. Дин отстранился от Кастиэля, сколько бы тот не пытался продлить касание губ. Застыв, он молча рассматривал своего хранителя. Казалось, время летит с неземной скоростью, и вместе с тем ползёт медленней черепахи. Судорожно сглотнув, Кас пытался придумать правдоподобный ответ, но все варианты разлетались в пух и прах, стоит ему только взглянуть в печальные зелёные глаза. Находясь на грани нервного срыва, ангел уже собирался со стыдом и унижением покинуть своего человека, как Дин притянул его к себе и зашептал на ухо: — Я не знаю, чем ты занимаешься, идиот. Не знаю твоих целей и методов. Но знай, у тебя всегда есть место, куда вернуться, место, где тебя ждут. Не смей исчезать, а тем более умирать, не попрощавшись. Хотя… умирать не смей ни в коем случае. Пообещай, — Дин тяжело дышал, и слова давались ему с трудом, — Пообещай, что вернёшься, что не оставишь меня. Обещай! — Я… — голос Кастиэля дрогнул, но продолжил он с такой знакомой уверенностью в голосе. — Я обещаю. Обещаю. Дин улыбнулся куда-то в шею своему ангелу. — Отдыхай, тебе нужен покой. И даже не вздумай вставать, я скоро. Развернувшись, Винчестер направился к двери из комнаты, что ведёт на кухню. Он не обернулся. Спокойно открыл дверь, вышел за порог, закрыл. Секунда и задержав дыхание, мужчина прислоняется к двери, вжимаясь в шероховатую поверхность ухом. Пару минут ничего не происходило, однако вот на грани слышимости были произнесены какие-то слова, а затем раздался тихий шелест крыльев. Тяжело съехав по неровной поверхности, Дин задумчиво, как-то обречённо посмотрел в потолок. И хмыкнул. Ушёл. Но поклялся не оставить.