Операция по захвату её сердца

— Фэш, почему она так сказала? — чуть ли не плача спрашиваю я. Его вид заставляет содрогнуться во мне всё. Слёзы вот-вот хлынут нескончаемым водопадом. К горлу подступил ком. Мои губы высохли, а теперь дрожат. Фэш до сих пор не поднимает на меня глаза, а значит, случилось что-то серьёзное. Я не хочу его слышать, но жажду правды одновременно.       Папа и мама смотрят на Фэша. — Что они имели в виду, мальчишка? Что ты наделал? Ты обокрал Василису? Хотел насильно забрать бизнес? Есть ли хотя бы крупица правды в их словах? — Нет, — тихо отвечает Фэш, — нет, клянусь, мне не нужны ни её деньги, ни доля. — Тогда что, Фэш? — спрашиваю я, — что они имели в виду?       Он качает головой, папа пристально смотрит на него и в один миг сжимает кулаки, налетает на Драгоция и прижимает его к стенке. Мы с мамой одновременно вскрикиваем. Я хватаю папу за руку, пытаясь ослабить его хватку. — Либо ты сам всё скажешь нам, либо я притащу их. Так или иначе, мы добьёмся правды, — резко говорит папа. — И кстати, твои родители обещали приехать только через час, поэтому никто не помешает мне выбить из тебя информацию. — Нортон, пожалуйста, он всё расскажет, — торопливо упрашивает мама, она уже паникует, как и я.       Фэш, даже схваченный моим папой, не смотрит на нас. Мне кажется, он готов умереть, лишь бы не рассказать ничего. Драгоций закрывает глаза, по-моему, мы все четверо задерживаем дыхание. — Я влюбил тебя, — неожиданно говорит он. Я чувствую, как розовеют мои щёки. Я сама хотела это сказать, но услышать это от него намного приятнее. — Да, — смущённо говорю я, стараясь не смотреть на папу или маму. — Мне, действительно, с тобой очень хорошо. Так, как ни с кем другим, — наивно говорю я. — Нет, ты не понимаешь. Я разработал специальный план, чтобы ты стала моей девушкой. И сегодня я должен был сделать последний шаг.       Неожиданно все звуки и цвета исчезают, остаются лишь его слова: «Я разработал специальный план, чтобы ты стала моей девушкой». Его слова вновь и вновь звучат в моей голове. Я не могу поверить в происходящее. Как такое возможно? Разве человек может сначала захотеть сделать девушку своей, а потом влюбляться в неё?       Мои колени подгибаются подо мной, и я чувствую, как папа подхватывает меня, не давая упасть. Опираясь на его руки, я выпрямляюсь и снова смотрю на Фэша, человека, которого я считала самым большим счастьем в моей жизни, который и сам проявлял ко мне знаки внимания. — План?       Он кивает. — Ничего не понимаю, — тихо говорю я.       Фэш глубоко вздыхает, виновато прикусывает губу, исподтишка смотрит на меня: — Когда я увидел тебя в первый раз, ты показалась мне не такой, как все. Ты не извинилась передо мной, не улыбнулась, не посмотрела на меня томным взглядом. А ещё ты была единственной рыжей в нашей школе, — я слушаю его, не веря собственным ушам. — До тебя у меня было много девушек, а такой, как ты, ни разу. И тогда я решил, что хочу, чтобы ты стала моей девушкой. Я разработал специальный план из семи шагов, но не успел его завершить. — Ничего не понимаю, — медленно повторяю я. Папа крепче сжимает мои руки. Фэш смотрит куда-то в сторону, влево, отказываясь встречаться со мной взглядом. — Сначала я познакомился с тобой: специально попал под мяч, чтобы ты чувствовала себя виноватой и проводила меня. Дальше пытался сделать так, чтобы ты запомнила меня: ходил за тобой попятам. Потом заставил тебя искать меня и разыграл сцену, где бросил Маришу, а ты, проявив жалость ко мне, начала меня утешать. Затем пять дней не отходил от тебя ни на шаг — и ты привязалась ко мне. Далее взял тебя на слабо, заставив прийти ко мне в дом, не сказав о дне рождения, чтобы ты была без подарка. Надеялся, что ты меня поцелуешь. А сегодня должен был проводить тебя до дома. Но по дороге на нас бы напали, а я бы тебя спас и предложил встречаться.       Я ошарашено смотрю на него. Чувствую боль в сердце, как будто кто-то использовал его в качестве боксёрской груши. Одинокая слеза сбегает по щеке, в горле застревает большой ком. Хочется убежать куда подальше, но видеть, как Фэш жмётся к стене, не поднимает глаз, мучается, желаннее. Одним резким движением я вытираю глаза. Сжимаю челюсть так, что уже всё онемело. Нет, я не злюсь, а пытаюсь сдержаться и не подойти к нему из-за обиды. Она сковывает меня изнутри. Мои руки чешутся, тянутся к нему, но крепко связаны. Я громко всхлипываю и продолжаю на него смотреть, на человека, которого люблю.       Он в этом виноват, не оставил мне выбора, просто заставил привязаться к себе, выучил меня дышать и жить только им. Я уже не верю, что буквально несколько минут назад искренне радовалась его появлению в моей жизни. Не верю, что ещё вчера целовала его, как в последний раз.       Моя голова идёт кругом. Самое обидное во всей этой ситуации, что даже если он меня всё-таки любит, он продолжал следовать этому дурацкому плану! Чёртов план! Чёртовы шаги! Как я вас ненавижу!       Я уже было поднимаю руку, чтобы замахнуться и оставить напоследок обжигающую пощёчину, но тут же опускаю её. «Я не могу», — признаюсь я себе. Тогда решаю всадить ему кинжал в сердце его же словами: — «На самом деле ты уже марионетка, — тихо, но жёстко говорю я. Фэш, наконец, смотрит в мои глаза. Обида накрывает меня, как цунами, а вместе с тем и мурашки бегают по коже. — Ты просто этого не замечаешь. Каждый день, каждый час и, возможно даже, каждую минуту кто-то манипулирует тобой, влияет на твои решения и действия».       Я вижу, как больно мои слова ранят его, вернее сказать, его собственные слова, всего лишь процитированные мной. — Нет, прошу, Василиса, я люблю тебя, — поспешно говорит он, пытаясь из последних сил заставить меня поверить ему.       Но я его уже не слышу. Движимая инстинктом самосохранения, я выбегаю вон из комнаты. Мне дурно от своих собственных слов так же, как от его признаний. Я вслепую мчусь через банкетный зал, бегом спускаюсь по длинной парадной лестнице. Чувствую, что не могу унять тошноту, тяжело дышу, глаза предательски щиплет. Как вдруг слышу вскрик, и глухие звуки удара. Ужасные мысли заставляют замереть на месте и обернуться. Фэш катится по лестнице!       Вскрикнув, я бегу обратно, к нему. Он лежит, не шевелится. Я тут же проверяю пульс. Моё сердце уходит в пятки. Он еле-еле дышит. Кровь стынет в моих жилах. Я удобно укладываю его голову себе на колени. Пытаюсь привести его в чувства. Шепчу ласковые слова, потом кричу «помогите». Открыто рыдаю, не заботясь о потёкшей туши и подводке. — Пожалуйста, дорогой, милый, любимый, проснись! Ты только проснись!       Случайно я замечаю, как он шевелит пальцами рук, но продолжает лежать с закрытыми глазами.       Мои слёзы тут же заканчиваются. Я ещё раз громко всхлипываю, пристально смотрю на Фэша, а потом… — Дурак! — отчаянно кричу я. — Поздравляю, ты, действительно, стал профессиональным манипулятором!       Обида ещё больше накатывает на меня, накрывает, словно снежная лавина, засыпает и не даёт шанса выжить, вздохнуть. Я быстро вскакиваю, но не успеваю уйти, Фэш крепко хватает меня. Одно лёгкое движение — и я оказываюсь на узком столике. Ваза со звоном падает на пол и разбивается, вода растекается по полу, цветы разбросаны. Но мне уже всё равно. К чёрту всё. Я вся дрожу, когда понимаю, что его бёдра оказываются между моих ног. В голове что-то знакомо трепещет. Я упираюсь руками ему в плечи, чтобы сохранить между нами хоть какое-то расстояние. — Нет, не профессиональный, — заговорщицки говорит он. Я пытаюсь отстраниться, хочу убежать отсюда, пока он не навешал мне лапшу на уши. Мне просто не хватит потом сил не поверить ему и оттолкнуть его. — Профессионалы не допускают ошибок. Моя же ошибка в том, что я подпустил тебя к себе слишком близко и влюбился тоже.       Я продолжаю вырываться, потому что в наше время слова «я люблю тебя» ничего не стоят. Но Фэш перехватывает мои ладони и прижимает их к столу. Затем наклоняется так, что мы почти соприкасаемся носами. — Первым шагом мы стали ближе друг к другу, познакомились. Вторым шагом, заставил тебя думать обо мне. Но пропустил то, что и я думал о тебе и день, и ночь. Третьим шагом заставил искать тебя встречи со мной. Но не заметил, как и сам пытался встретиться с тобой. Четвёртым шагом заставил тебя привязаться ко мне. И совсем не увидел того момента, когда привязался к тебе сам. Пятым шагом заставил тебя сделать что-нибудь ради меня. А в это время абсолютно всё, включая ту вечеринку, устроил ради тебя. Шестым шагом заставил тебя попросить меня о чём-нибудь, чтобы оказаться в долгу. Однако, я первым оказался у тебя в долгу, когда попросил тебя поцеловать в первый раз.       Я уже не вырываюсь, просто смотрю на него распахнутыми глазами и не понимаю, что я сейчас должна сделать. Его дыхание обжигает моё лицо, я уже не могу так близко к нему находиться. Я слышу, как бьются друг напротив друга наши сердца. Мне кажется, я схожу с ума. Такое ощущение, что я наглоталась бабочек, а сейчас они пытаются выбраться наружу. — Василиса, я люблю тебя больше всех на этом свете. Пожалуйста, не совершай глупость. «Самая большая несправедливость, когда два человека любят друг друга больше жизни, но не могут быть вместе из-за своих эмоций». Я люблю тебя больше жизни. И готов тебе это доказать.       Он делает рывок и впивается в мои губы. Между нами будто проходит электрический ток. От шока, от массы эмоций, от его возбуждения я, буквально, раскаляюсь. Он берёт моё лицо в свои руки и мягко удерживает его. Я не в силах совладать с собой, оковы обиды словно соскальзывают, мои руки сами находят его, скользят по груди, шее, зарываются в волосы. Фэш издаёт рык.       В этот раз вкус ландышей на его губах смешивается с солью. Это мои слёзы. В любой другой раз я бы остановилась, вытерла всё, чтобы чувствовать только его одного. Но сейчас, я так устала за этот день, так изголодалась, что посылаю к чёрту все свои желания, кроме одного: «Фэш, милый, я люблю тебя, люби меня и ты»!

***

      Я танцую с папой. В самом центре. А рядом Фэш со своей мамой. — Помнишь, я обещала уйти, если ты скажешь «да»? — тихо спрашиваю я, прижимаясь головой к его груди. Не хочу видеть его возражений. Я продолжаю дальше, потому что точно знаю, что он помнит. — Ты сказал. Поэтому я уйду, как и обещала. Буду… — Я не хочу, чтобы ты уходила. Я люблю тебя и не позволю никому обидеть. Пожалуйста, не уходи.       Папа прижимается губами к моей макушке, я чувствую его нежные поцелуи и трепетное дыхание. Он обнимает меня ещё крепче. А потом… папа передаёт меня на попечение Фэшу. Он соединяет наши руки и отступает. В итоге: свадьба папы превратилась в нашу негласную помолвку.       Я искренне улыбаюсь и с любовью смотрю на парня моей мечты, парня, в которого я влюблена по уши. И мне уже всё равно, вынудили меня таять от одного его взгляда, или я сама так решила, заставили ли меня сходить с ума от одного его запаха, или это был мой осознанный выбор. Я знаю только одно: я люблю его, он любит меня, значит, мы будем вместе всегда.