Ты мое вдохновение

Городок Дижон – крошечная столица Бургундии. Очаровательная частица истории, расположившаяся на востоке Франции и соединившая в себе весь романтизм эпохи средневековья и веяния современности. Узкие мощеные улочки, нагромождения старинных домов, оставшихся еще со времен существования великого герцогства, и готические соборы прекрасно сочетаются с компактными бутиками, картинными галереями, многочисленными музеями и гастрономическими островками в виде всевозможных кафе и ресторанчиков, предлагающих попробовать изысканные вина и обилие блюд французской кухни. Можно бесконечно долго прогуливаться по городу и наслаждаться его красотами, вдыхать ароматы цветов, слушать пение птиц и уплетать выпечку из ближайших булочных, но времени на это у меня катастрофически мало. Я стараюсь лавировать между плотно понаставленных на тротуарах машин, бодро выстукивая каблуками. Последние недели лета выдались довольно пасмурными и холодными, но солнце решило порадовать горожан и с утра нещадно пекло. Улицы заполонили прогуливающиеся парочки, любители шоппинга и приезжие, но больше всего среди потока людей было студентов, спешащих в свои учебные заведения на дни открытых дверей, репетиции концертов по случаю начала учебного года и записи на факультеты. Я была одной из этих студентов. Расталкивала прохожих, отчаянно опаздывала и потеряла всякую надежду позавтракать. Переезжая из Леона в Дижон, я представляла себе размеренную жизнь в маленьком городке, где не придется подстраиваться под неугомонный ритм мегаполиса. Но, по всей видимости, популярность столицы Бургундии даже из уютного уголка сделала центр туристических паломничеств и романтических приключений. По правде говоря, у меня и выбора особо не было, когда я перебиралась сюда. Мне нравился Лион. Но расценки, растущие пропорционально улучшению качества жизни, оказались для меня слишком велики. Я больше не могла оплачивать съемную квартиру и учебу в университете, поэтому вынуждена была искать варианты попроще и побюджетнее. Дижон оказался не так далек от крупных французских городов, отличался приемлемыми ценами и, конечно же, наличием одной из самых престижных академий искусств. Если бы не толпы народа, я бы уже добралась до главных ворот учебного заведения, но теперь так и норовила опоздать к записи на факультеты. Шпильки элегантных черных босоножек чудом не попадали в зазоры между плитками мостовых, когда я практически бегом преодолевала улицы. Узкое шелковое платье чуть ниже колен немного стесняло движения, а длинный вязаный кардиган то и дело спадал с плеч. Мысленно выругавшись, я все-таки, скинула его и оставшуюся часть пути несла в руках. Когда ветер внезапно изменил направление и обдал меня ледяным потоком воздуха, я не придала этому особого значения. Только зябко поежилась и недовольно посмотрела на часы. Даже когда солнце не без доли злорадства скрылось за набежавшими тучами, а на обнаженные плечи упали первые капли дождя, я не посчитала нужным спрятаться под козырьком книжного магазина. Когда же я, наконец-то, надела кардиган обратно, было уже слишком поздно. Высоко над головой звучно прогрохотало, и разразился такой жуткий ливень, которому позавидовали бы даже тропики. Проклиная погоду на чем свет стоит, я, среди прочих, вбежала на территорию академии, промокнув до нитки. Кардиган насквозь пропитался водой, отяжелев, словно банное полотенце. Платье, как вторая кожа облепило тело, а с коротких волос сбегали ледяные струйки. Я спешно сбросила кофту и обхватила себя руками, растирая замерзшее туловище. Люди смеялись, вбегая в здание, девушки выжимали промокшие волосы, парни вытряхивали из рюкзаков мокрые тетради, кто-то поправлял макияж, а кто-то гневно чертыхался, вытирая забрызганные новые кроссовки. Время! Я снова посмотрела на часы и ринулась к амфитеатру, из которого постепенно начали выходить студенты. Я нервно перетаптывалась у дверей, пытаясь протиснуться между молодыми людьми и ловя на себе заинтересованные взгляды. В амфитеатре тепло, пахнет смешением парфюмов и кофе. И невероятно шумно, как в гудящем улье. Обогнув парочку парней, расплывшихся в улыбке при виде меня, я приблизилась к небольшому скоплению щебечущих девушек. Студентки громко переговаривались между собой, стараясь вовлечь в разговор мужчину, склонившегося над учительским столом и перебиравшего стопку бумаг. По всей видимости, это преподаватель. Я могла видеть только широкую спину и слышать редкие междометия, адресованные неугомонным оппоненткам. Я торопливо пригладила волосы, понимая, насколько же они пропитались влагой и облепили шею. Одна из девушек мимолетно посмотревшая в мою сторону, замерла и дернула за рукав свою собеседницу. Постепенно галдеж смолк, и на меня уставились пара десятков глаз. По их нестройной толпе прошла волна смешков и ехидных шепотков, что вызвало недоумение на моем лице. По-видимому, удивившись наступившей тишине, мужчина выпрямился и повернулся, сжимая в руках несколько листков с бланками. Густые черные брови взметнулись вверх, а на смуглом лице застыла гримаса с целым спектром эмоций. Я сделала шаг вперед, минуя несколько хихикающих девиц. Мужчина не пошевелился, взгляд зеленых глаз прожигал меня, выражая то ли интерес, то ли возмущение, вызванное по неизвестной мне причине. «Да в чем дело?» - пронеслось у меня в голове, пока темноволосый мужчина молча наблюдал. Я бы так и не поняла, что происходит, если бы несколько холодных капель не сорвались с мокрых локонов и не заскользили вниз по ключицам, оставляя влажные дорожки и скрываясь в ложбинке между грудями. Бледная кожа покрылась мурашками, и влага впиталась в ткань платья, заставив меня прерывисто вздохнуть и непроизвольно вздрогнуть. Мужчина проследил глазами весь путь следования капель, невольно задержавшись взглядом на неглубоком декольте, полные губы сжались в тонкую полоску, и он негромко прокашлялся. Нетрудно догадаться, что тонкий шелк, намокнув под дождем, обтянул фигуру, являя всем каждый изгиб моего тела. Узкую талию, где ткань собралась тонкими складками, крутые бедра, на которых сквозь платье проступало кружево трусиков и, конечно же, грудь, так некстати отреагировавшую на холод. Мои щеки вспыхнули, но смущенно потупиться и прикрыться руками было бы глупо. При всех выказав стеснение я потеряю достоинство и стану посмешищем. Пусть лучше стыдно будет ему, так беззастенчиво меня разглядывающему. Распрямив плечи и гордо вскинув подбородок, я чуть наклонила голову в бок и улыбнулась одной из своих самых обезоруживающих улыбок. По крайней мере, я надеялась, что для окружающих она была обезоруживающей. Справившись с дрожью в руках, я протянула ему изящную ладонь, безмолвно прося бланк для заполнения. Мужчина резко выдохнул и, глядя мне в глаза, потянулся к нагрудному карману пиджака, доставая из него аккуратно сложенный платок. - Вы это серьезно? – хохотнула я, перебарывая в себе всколыхнувшуюся ярость. Мужчина ухмыльнулся, продолжая сжимать в руке ткань платка. Вполне невинный жест в моих глазах выглядел достаточно грубо и оскорбительно. Сцепив челюсть, я приняла платок и, с вызовом вперившись в его лицо взглядом, промокнула мокрые ключицы и ладони. Следом из его рук ко мне перекочевал чистый бланк для заполнения и шариковая ручка. Ничуть не стесняясь того, как выгляжу, я оперлась руками о парту, потеснив притихших девушек, бегло пробежала глазами текст и ровным круглым почерком заполнила документ. Отдавала я бумаги не глядя, стараясь не касаться ни преподавателя, ни кого-либо другого присутствующего здесь. Круто развернувшись на каблуках, я расправила плечи и с гордой осанкой покинула аудиторию в полнейшей тишине.

***

- Ты хотела эффектно появиться в новом университете – ты это сделала! – цедила я сквозь зубы, смотрясь в зеркало в женском туалете. Волосы после сушки под горячим воздухом сушилки для рук распались на отдельные прядки и завились в легкие кудряшки. Губы от волнения побелели. Благо, к макияжу я прибегала крайне редко, отчего сейчас на моем лице не было чудовищных потеков туши. Я заправила волосы с правой стороны за ухо и подошла поближе к сушилке, подставляя под нее лиф платья. Сушить кардиган бесполезно, оставалось только попытаться исправить ситуацию с ним. Не представляю, как комично будут выглядеть со стороны мои попытки высушить подол… Дверь туалета стукнула, и в комнату вошла девушка, тут же скрывшаяся в кабинке. Я недовольно оглядела результат сушки и цокнула языком. Щеки горели, руки пекло от горячих воздушных волн, но платье так и не успело просохнуть. Я открыла воду в раковине и ополоснула лицо, по соседству тоже послышался плеск. Из зеркала напротив меня критически разглядывала неформального вида девчонка с короткой стрижкой, напоминающей нечто среднее между каре и пикси, и пепельно-белыми волосами. Она была довольно симпатичной, но уж очень экстравагантно выглядела в черной косухе, тяжелых мужских ботинках, драных джинсах и с большим обилием пирсинга и сережек в ушах. Девушка отряхнула руки и вытащила бумажное полотенце. - Паршиво. – протянула она, передавая мне другое. – Но, можешь не стараться. Ливень и не думает прекращаться. Я раздраженно выкинула полотенце в корзину и оперлась о столешницу ладонями. Девушка приблизилась к зеркалу и достала помаду. Поправляя макияж и небрежно взлохмачивая прическу, она продолжала украдкой поглядывать на меня. Когда с прихорашиваниями было покончено, она достала из сумочки пачку сигарет и прикурила одну. - Не против? – увидев ответное покачивание головой, она глубоко затянулась и расплылась в довольной улыбке. – Я Зоэль. Ответа не последовало, на что девушка пожала плечами и продолжила курить. Диалог не клеился, да и ни к чему его было заводить, но я упорно не могла отделаться от чувства, что ей что-то от меня нужно. - Если бы было начало года, можно было бы спереть форму из шкафчиков в спортзале. – девчонка уселась на столешницу, подобрав под себя одну ногу. После чего, немного помолчав, добавила. – А ты красивая. Я удивленно подняла на нее глаза, оторвавшись от созерцания себя в зеркале. - Ты что, клеишься ко мне? Зоэль расхохоталась и выбросила сигарету. - Нет, конечно! Я тебе как художник говорю. – повисла неловкая пауза. Девушка облизала губы и повернулась ко мне. – Слушай… нам в классе живописи нужна натурщица. А у тебя тут такая проблема… Она указала на мое платье. - Можешь попозировать нам пару часов, пока твоя одежда просохнет. В крайнем случае, заберешь с возвратом кое-что из реквизита. Я задумчиво провела пальцами по ключицам, переваривая ее слова. - Соглашайся. – я забрала кардиган и утвердительно кивнула. Зоэль радостно подпрыгнула и соскочила со столешницы. Ее цепкие пальцы схватили мою ладонь и потянули на выход из туалета. – Пойдем! Я тебе все покажу и познакомлю с ребятами! Мы неслись по коридорам, заметно опустевшим с утра. Зоэль распахнула очередную дверь, пропуская меня вперед себя. В небольшой комнатке пахло растворителем и красками, было немного пыльно, да и само помещение выглядело, как кладовая, заставленная старьем и всяческим хламом. Девушка порылась на полках, переставляя баночки и тюбики. - Сейчас студентов очень мало. – бубнила она, включая свет. – В основном, в универе преподы и практиканты, задолжники с хвостами или добросовестные зубрилы. Ну и, конечно же, мы! Кружки и факультативы функционируют и на каникулах, так что кого-то из ребят частенько можно увидеть здесь. Зоэль проводила меня за ширму и вытащила мольберт. - Раздевайся и проходи в аудиторию. – крикнула она, скрываясь за соседней дверью. - В каком смысле раздеваться и проходить? – я осеклась, придерживая платье со спущенными бретельками и выглянула из-за перегородки. - В прямом! – звонко отозвалась Зоэль, появляясь в дверях. – Я что, тебе не сказала? Мы пишем обнаженную натуру. Увидев, как перекосило мое лицо, она закатила глаза и воскликнула: - Ой, да ладно тебе! Ты все равно в этом куске ткани, как голая! Шмоткой больше, шмоткой меньше – эффект тот же!

***

«Докатилась…» - ворчал внутренний голос, пока я старалась не краснеть и не показывать слишком многого. Зоэль сжалилась надо мной позволив закутаться в одеяло и обнажить только спину и часть бедер. Я сидела посреди класса живописи на постаменте, заменявшем собой кровать, укутав согнутые в коленях ноги, обхватив их руками и прижавшись обнаженной грудью. Я старалась не смотреть на парней и девушек, сосредоточенно переносивших мой образ на холсты. Лишь изредка косилась на Зоэль, которая подбадривала меня одобрительными жестами. Тело затекло, ягодицы болели, а от холода зубы отбивали чечетку. Я попыталась размять шею, но услышав неодобрительное шиканье, вернулась в исходное положение. Не спасал даже заботливо принесенный и включенный обогреватель, я упорно покрывалась мурашками при каждом движении воздуха или прикосновении ткани к коже. Сохранять расслабленную непринужденную позу «утреннего пробуждения» было довольно трудно. Мое каре превратилось в копну спутавшихся кудряшек, что придавало мне еще большей небрежности, что, несомненно, играло на руку портретистам, но полностью загораживало обзор и вызывало нестерпимую щекотку. Постепенно ребята заканчивали свои работы и покидали аудиторию, шумно и горячо прощаясь друг с другом. Времени ушло порядком больше, чем обещала Зоэль, но были и хорошие новости. Дождь прекратил барабанить по окнам, и моя одежда давно должна была высохнуть. - Можешь одеваться. – пропела Зоэль, потягиваясь на своем рабочем месте. – Хорошо поработали. Класс опустел, остались только мы с Зоэль и милая девушка, убиравшая художественные принадлежности. Я расслабленно выдохнула и выгнулась в спине, разминая затекшие мышцы. Одеяло скомкалось и скатилось с ног на пол, оставив меня сидеть обнаженной на постаменте. Позади хлопнула дверь, и девушка негромко поздоровалась: - Месье… Я даже не успела сориентироваться и как-то прикрыться руками, когда в аудитории появился темноволосый мужчина. Сидя в пол оборота к нему, я чудом не продемонстрировала все то, что утром платье тщетно пыталось скрыть. Минутное молчание. Напряженное. Густой тишиной заполнившее пространство. Я не двигалась, притворившись статуей и отыгрывая роль изваяния до последнего. Мужчина удивленно хлопнул глазами, поправил ворот рубашки и тактично опустил взгляд. - Месье Заиди! – Зоэль вскочила с табурета, неуклюже подбежала ко мне, пару раз уронила вновь поднятое одеяло и, все-же вручила его в мои негнущиеся пальцы. – Вы немного не вовремя... - Который раз, Зоэль? – месье потер переносицу и устало посмотрел на стушевавшуюся девушку. - Кажется, третий… - промямлила она, нервно растирая ладони. – Прошу, месье! Если ректор узнает... Меньшее, что меня ждет – это жесткий выговор с лишением стипендии. Мужчина проводил меня взглядом, когда я, укутавшись по самые брови, наощупь шла в кладовую. - Уставом университета запрещено устраивать уроки живописи в стиле «Ню», не согласовав с преподавателем. – месье Заиди покачал головой и протянул девушке руку. – Ключи. - Но месье! - Зоэль состроила виноватую мину, но Заиди был непреклонен. - Это что? – прерывая их дискуссию прошипела я, появляясь в дверях с одеялом и платьем наперевес. Шелк местами съежился, пошел волнами - платье оставалось только выбросить. - Упс… Прости. Кто-то случайно скинул вещи с дивана, когда забирал свое шмотье, и, кажется, оно упало на неостывший обогреватель. Чувствуя, что я вот-вот перейду на свист, девушка моментально ретировалась в кладовую, «забыв» отдать ключ преподавателю. - Я же говорила, что ты сможешь забрать что-то из реквизита! – ликующе воскликнула она, вытягивая из каморки коробку. Вскоре она держала в руках погнутые римские латы и котелок. Я пропустила мимо ушей смешок за своей спиной. – В конце концов, ты всегда можешь выбрать костюм любовницы. – пожала плечами Зоэль. Уже стоя на выходе из университета, я бросала гневные взгляды на прохожих, поголовно оборачивающихся в мою сторону. Ничего не оставалось, кроме как топать по лужам в босоножках и подпоясанном одеяле.