Перемены, тревожащие сердце и разум

Липкая жидкость стекала по волосам, заливалась за шиворот, холодила кожу на спине, и так всю покрытую ледяным потом. Шигео тронул мерзкую жижу пальцами и попытался сфокусировать на них взгляд, но ничего не смог увидеть из-за слёз. Всё вокруг было мутным, рука казалась бело-красным размытым пятном. Откуда-то доносился смех, эхом разносясь вокруг. Ужасно болела голова, горло сковывала невидимая петля. — Хватит, пожалуйста, — неслышным голосом прошептал Шигео, но ничего не исчезло. Пахло молоком и кровью. И тот, и другой запах он выучил ещё в детстве. Хрипло вздохнув, Шигео проснулся. Противное чувство мокрой кожи не пропало, и Шигео, облизав пересохшие губы, почувствовал солёный вкус — щёки и губы были все в слезах. Он сел и подтянул колени к подбородку, комкая дрожащими руками одеяло, и пытался согреть ледяные ступни и ладони. Снова ничего не было видно, но теперь из-за того, что было темно — ни единого проблеска рассвета не наблюдалось, значит, до утра было ещё далеко. Шигео не любил просыпаться посреди ночи. Темнота обволакивала, поглощала, и в ней ему постоянно что-то мерещилось, а единственным источником света была маленькая красная точка на потолке. Она глядела на него сверху, словно чей-то глаз, и Шигео не выдержал и использовал эсперскую силу только для того, чтобы осветить комнату. Мягкий переливающийся голубоватый свет исходил из его руки, прогоняя тьму и кошмары. Тем самым Шигео успокоился — если у него есть сила, значит он дома, в настоящем мире. Но всегда первые несколько секунд после того, как он резко просыпался от плохого сна, он видел лишь красную точку и больше ничего. Как будто Шигео всё ещё был там, в сознании Могами, в этой больной, искажённой реальности, где не было никого, кто мог бы быть рядом — ни родителей, ни брата, ни друзей. Каждый раз в горле неприятным комком застревал страх того, что он туда вернулся, и это заставляло его сердце бешено колотиться. Поэтому он бездумно перемещал предметы с места на место телекинезом, чтобы увидеть, как они светились его аурой, и почувствовать, как эсперская сила текла по его телу. Шигео, свернувшись маленьким комочком на футоне, заснул прямо во время своего нехитрого ритуала, и поднятые в воздух вещи одновременно попадали на пол, но этого он уже не услышал. Мамин зов разбудил его утром — она, как обычно, мягко постучала в дверь и ласково позвала завтракать. Всё та же красная точка находилась на потолочной лампе, наблюдая за ним сверху, но теперь этого зловещего глаза было почти не видно из-за тёплого солнечного света — день обещал быть ясным. Шигео зевнул, краем уха слыша разговоры на кухне и звон столовых приборов — такой обыденный шум придавал ему уверенности, ведь тихий и пустой дом его пугал. Зайдя на кухню, он первым делом как бы невзначай обнял стоящую у плиты маму. Та счастливо улыбнулась, втайне радуясь, что её стеснительный и закрытый сын вдруг полюбил ластиться к ней как в детстве. Шигео же лишь ещё раз удостоверился, что она настоящая, реальная. Рицу флегматично наблюдал за ним, пожелав доброго утра, но его взгляд был какой-то сосредоточенный — казалось, он внимательно следил за братом, подмечая малейшие изменения в его поведении. Шигео постарался кротко ему улыбнуться и будто бы случайно задел брата локтем, тем самым убеждаясь в его осязаемости. Завтракал он под пристальным взглядом Рицу, от которого не осталось незамеченным, что к стакану любимого молока Шигео не притронулся. На улице и в школе было тяжелее — открыто использовать силу или касаться людей Шигео попросту стеснялся, поэтому во избежание паники он не смотрел по сторонам, не замечал проходящих мимо людей. Проходя по школьным коридорам и видя веселящихся ребят, ему казалось, что они смеялись над ним, и к горлу подступала тошнота, а тело ощущалось натянутой струной. Когда на уроке его вызвали отвечать на вопрос, Шигео говорил совсем невпопад, нервничая и путаясь в словах, ведь он и раньше не блистал знаниями. Несмотря на то, что его никто и пальцем не тронул — ему невольно вспоминались все те издевательства, которые он пережил от Минори и остальных. Хоть Шигео пытался убедить себя в том, что это было в той, другой школе в несуществующей реальности, но всё равно не мог почувствовать себя в безопасности — он больше не ходил в столовую, а также держался подальше от людей с едой в руках. Хорошо, что периодически ему напоминали, что этот мир являлся правильным, таким, каким он и должен быть — товарищи по клубу интересовались готовностью покорять новые рекорды (для Шигео, естественно, личные, а не соревновательные), а Мезато-сан опять подходила выпрашивать интервью. Когда Шигео случайно встретился в школьном коридоре с братом, Рицу, как обычно, спросил, как у него дела, при этом широко улыбаясь, напомнив, что всегда готов выслушать своего брата. Но когда Шигео снова ушёл от ответа, заявив, что с ним всё в порядке, и удалился к себе в класс, Рицу задумчиво проводил его взглядом. Шигео казалось, что брат о чём-то подозревал, но не хотелось его волновать. Ему хватало короткого разговора и улыбки, лёгкого прикосновения руки, ощущения тепла и любви, которой, Шигео знал, у Рицу было хоть отбавляй. После уроков и занятий в клубе он отправился в офис учителя Рейгена. Тот утверждал, что ему стоит отдохнуть от пережитого, но Шигео всё равно приходил — ему не хотелось возвращаться в пустой и тихий дом, пока родители на работе, а Рицу на собраниях. Поэтому он коротал время в компании Рейгена и Экубо, периодически порываясь им помогать. Однако Шигео не рассказал им о кошмарах, о постоянном чувстве страха, сковывающего всё тело, о паранойе, накрывающей его с головой в школе, даже им, которые единственные знали, что с ним произошло. Ему не хотелось волновать учителя, поэтому он говорил, что раз он вернулся к своей нормальной жизни, которая у него… Ну, нормальная, без серьёзных проблем — этого ему достаточно.

***

В очередной раз Шигео приснился кошмар, однако в этот раз Шигео боролся с духами, пытаясь выбраться из ловушки — он использовал эсперскую силу, рвал потусторонних тварей на кусочки, но на месте каждого побеждённого призрака появлялось трое новых. В какой-то момент всё вокруг заполнилось нечистой силой, и Шигео потонул в этом океане эктоплазмы, аура растворялась в духах, не причиняя им серьёзного вреда, а затем его разорвало на части. Сон оборвался и Шигео, резко вскочив, часто задышал, ощущая в висках тяжёлый молот собственного сердца. Сверху, как обычно, на него глядела красная точка, и он машинально начал передвигать предметы телекинезом, выравнивая дыхание и успокаиваясь. По всей комнате вокруг футона были разбросаны вещи. В дверь почти неслышно постучали, и не успел Шигео испугаться и удивиться, как в открывшемся проёме появилось обеспокоенное лицо Рицу. Голубоватый свет озарял его черты, а в широко открытых глазах прыгали блестящие искорки. — Братец, что-то случилось? — тихо спросил он. Шигео смотрел на него, чувствуя, как на душе становилось тепло — всего пара слов, а от кошмара не осталось и следа. Тем временем Рицу зашёл, прикрыв за собой дверь, включил ночник и опустился на футон рядом с Шигео. — Я услышал, как что-то упало, а потом увидел свет ауры из щели, — не дожидаясь вопроса, он объяснил причину своего появления. — Что случилось? В свете ночника стало видно, в каком беспорядке находилась комната — мелкие предметы и фигурки, которые только что плавали в воздухе, валялись то тут, то там, а также везде валялись книги, манга и другие вещи, шкаф и полки непривычно пустовали. Прямо как в том мире, где у Шигео не было ничего своего … — Эм, — помолчав и опустив глаза, осторожно начал Шигео, — ничего не случилось. Просто кошмар приснился. Извини, что разбудил. — И давно у тебя такие кошмары? Шигео вздрогнул и взволнованно посмотрел на Рицу. У него на лице снова было то сосредоточенное выражение лица, как и в последнее время, когда он наблюдал за братом. Рицу продолжил, пытаясь разговорить Шигео: — Думаешь, я не заметил, что с тобой что-то не так? — его голос звучал мягко, но при этом в нём чувствовалось напряжение. Нервно потерев ладони, Шигео вновь опустил глаза. Он, как мог, старался вести себя как обычно, скрывая, что творится у него внутри, но от Рицу ничего не оставалось утаённым. Даже притом, что Шигео обычно не показывал своих эмоций, но, оказывается, Рицу заметил и такое изменение в его поведении. — Ты же знаешь, ты можешь рассказать мне всё, — предпринял ещё одну попытку Рицу. Конечно, Шигео мог что угодно рассказать брату, зная, что тот его любит и всегда поддержит, но именно поэтому он не хотел волновать Рицу. Шигео пытался убедить себя в том, что происходящее в его душе — это только его личная проблема и не нужно втягивать в это других. — Это из-за твоего учителя? Или вы опять попали в переделку? Какой же всё-таки проницательный у Шигео младший брат — вроде и выбрал самый очевидный вариант, а всё равно — точнее и не скажешь. Сдавшись, Шигео кротко кивнул. — Расскажешь, что с тобой случилось? — продолжил выяснять Рицу. Всё-таки Шигео больше не хотел держать это в себе, тем более, что когда-нибудь Рицу выяснит, что произошло, ведь если ему что-то нужно — он не отступится, пока не получит желаемого. И Шигео кратко рассказал о том, что случилось в особняке Асагири. В процессе рассказа о том, как он потерял память, попав в мир Могами, Шигео не заметил, как из его глаз покатились слёзы. Всё вокруг помутилось, предметы начали плавать по комнате от неконтролируемой ауры Шигео, но тот ничего не замечал. И он не видел, насколько остро реагировал на его слова брат — Рицу злился, переживал, но не перебивал, давая старшему брату высказаться до конца. Шигео чувствовал себя на грани истерики, поэтому постарался как можно быстрее закончить свой рассказ. Рицу лежал на футоне и, приложив руку ко лбу, без конца тихо ругался, и Шигео невольно начал переживать за брата. Рицу было неимоверно больно от услышанного, но Шигео было ещё больнее видеть своего брата таким. — Извини, что так всё на тебя вывалил, — дрожащим голосом проговорил Шигео. — Я не хотел тебя волновать… — Издеваешься?! — неожиданно громко спросил Рицу, но, заметив, как вздрогнул от этого брат, занервничал и продолжил тише. — Всё нормально, спасибо, что рассказал мне. Шигео выдохнул и дотронулся до руки брата — тот улыбнулся и крепко взял его ладонь, сжав пальцы. Шигео потихоньку становилось легче — казалось, что все скопившиеся эмоции и страхи смылись потоком слёз. Всё же, рассказать было хорошей идеей. — Братец… — шёпотом начал Рицу, кусая губы. — Я догадывался, что тебе встретился какой-то очень сильный дух, но такое… Чёрт побери, полгода… Рицу крепче сжал руку брата и второй рукой потёр переносицу и уголки глаз — наверное, вытирал слёзы. Шигео протянул руку и погладил брата по волосам — казалось, не младший пришёл успокаивать старшего, а наоборот. Ведь когда Рицу был маленький, он звал брата и просил его посветить аурой, чтобы было не так страшно засыпать в темноте. Чуть потерявшись в тёплых воспоминаниях, Шигео не сразу заметил, что Рицу трясло — он содрогался в рыданиях. Шигео до боли закусил нижнюю губу, паника внутри нарастала вновь. Наверное, не стоило расска… Рицу резко обнял его, крепко прижав к себе, и они сидели так, вместе дрожа и глотая слёзы. Рицу зарылся пальцами в волосы Шигео, а тот гладил его по спине. Шигео прижимался носом к шее Рицу, чувствуя его запах, его тепло и биение сердца — реальней этого ничего придумать было нельзя. В любой другой ситуации Шигео постеснялся бы так крепко обнимать брата, но сейчас они оба нуждались в этой нежности, в этой любви. Именно этого не хватало Шигео в его последние полгода, а может — и несколько лет. Ведь когда есть не только друзья и знакомые, с которыми можно поговорить, но и родные и любимые — чувствуешь себя значимым, а не пустым местом. Успокоившись, но всё ещё шумно дыша, Рицу отстранился, затем взял лицо Шигео в ладони и, прижимаясь почти нос к носу, спросил сломанным, но твёрдым голосом: — Ты же теперь бросишь работу? Чтобы больше никакого экзорцизма и никаких призраков не было. Он был абсолютно серьёзен, но Шигео, прямо смотря в мокрые глаза Рицу, честно ответил: — Нет. Я помог этой девочке, я избавил её от духа — больше она не будет страдать. — А ты? — не унимался Рицу. — О себе ты подумал? То, что ты страдаешь — это ничего? — Я переживу, — постарался улыбнуться Шигео. Рицу печально вздохнул и немного отстранился. Он пытался выглядеть серьёзным и спокойным, хотя внутри у него бушевал ураган — хотелось что-нибудь сломать, потому что он даже представить себе не мог, сколько боли пережил Шигео. Нужно, нужно было что-то с этим делать, потому что брат снова думал о себе в последнюю очередь, а значит, Рицу стоило как-то подтолкнуть его к тому, чтобы избавиться от негативных последствий. — Братец, ты же знаешь, я всегда здесь для тебя — я хочу тебе помочь. — Я знаю, Рицу. Ты уже помогаешь. Рицу выглядел немного растерянным, видимо, не понимал, что одно его присутствие так влияло на Шигео. Вернувшись из мира Могами, Шигео понял несколько вещей, и одна из них заключалась в том, что близкие люди очень сильно могли воздействовать на становление личности человека. Что бы у них не случилось с братом в прошлом, и что произойдёт с ними в будущем — это не так важно, они всё равно навсегда неразрывно друг с другом связаны и поэтому даже что-то небольшое, например, простое объятие или прикосновение значило очень многое. Однако кроме этого теперь Шигео чувствовал, что способен не только помочь другим людям измениться, но и то, что он всё-таки может что-то сделать сам, например, спасти одержимую злым духом девочку. Но как помочь себе и что делать с кошмарами и сковывающим страхом — Шигео пока что не придумал. — Мне кажется, я делаю недостаточно, — Рицу прикусил губу, нахмурившись. Всё-таки именно Рицу был из них двоих младшим и именно Шигео стоило бы успокаивать его, а не наоборот — тем более, что даже таким образом ему самому становилось легче. И прежде чем Рицу что-либо ещё возразил, Шигео вновь крепко обнял брата — прикосновения помогали лучше всего. Ощущать рядом с собой родного человека, чувствовать его любовь — это было самое лучшее доказательство того, что всё в порядке. Шигео знал, что у него не совсем получалось понимать эмоции других, но сейчас он будто был с братом единым целым. Заснули они вместе, не разрывая объятий. Впервые за несколько ночей Шигео спал без снов. И первое, что он увидел, проснувшись, была не красная точка, а мирно спящий рядом Рицу. Который, как выяснилось позже, проспал утреннее собрание студсовета, но ему было плевать.