The Dawn Will Come

      Джон не участвовал ни в каких приготовлениях и чего бы там в доме ни происходило. Отправив Артура с больным плечом в дом, он разобрал повозку, перетаскал мешки с зерном в сарай. Распряг лошадей и пошел заниматься вновь лошадьми, одной коровой и курами. Вода, еда, убрать, переставить и собрать яйца, которые, в общем-то, всегда собирают или Джек, или Эбигейл. Но несколько ящиков с пивом и много еды под вечер соблазняли, и Джон готов был скоротать время настолько, насколько мог. Конечно, есть более приятные варианты, но выбора у него особо нет. У него дела, в доме полно народа у которого тоже дела, так с Артуром ни поговорить, ни остаться наедине, а как хотелось. Не говорить, выясняя отношения, а просто быть рядом. В тишине и покое. И хотелось настолько, что он готов был бросить все дела и выкрасть Моргана на прогулку. Даже после того, как спустя несколько месяцев одиночества он увидел Эбигейл, Марстон не был настолько возбужден самой идеей остаться наедине чуть дольше, чем на час.       Артур помогал Эбигейл, чаще пробуя еду во время готовки, так как из-за больной руки ему не давали особо развернуться в помощи. Датч готовил вместе с Робертс, Дядюшка сидел рядом и жаловался на больную спину, а Джек читал кулинарную книгу, которую купила мать и иногда делал то, что она просила его сделать.       Только под вечер все смогли собраться в доме. Джон ныл, что он устал и не хочет более ничего таскать, так как тяжелых мешков с кормом ему было достаточно, да еще и ведра с водой, — так что он сел на диван и, откинув голову на спинку, задремал, не обращая внимания ни на какой шум вокруг. Трогать его никто не стал. Лишь Артур разбудил его, когда на улице уже начало темнеть, и все выбрались к костру, чтобы в компании отпраздновать сделку, которая позволит наконец-то Марстонам жить. — Чего надо? — буркнул он раздраженно, когда кто-то схватил его за плечо. — Ты есть будешь или как? — с усмешкой спросил Морган и сел рядом, наблюдая за тем, как Марстон медленно приходит в себя, раздраженно дернув уголком губы. — Уже готово все? — удивился он и глянул за окно, где уже было почти темно. Впрочем, как и в доме. Только пара ламп горела в обоих концах коридора, чтобы по пути к комнатам кто-нибудь не разбил себе об углы лоб. — Ага.       Джон вздохнул, потер затекшую шею и уселся еще удобнее, будто бы и не собирался никуда уходить. Артур мягко усмехнулся, скользя теплым взглядом по лицу Марстона, с задумчивым прищуром размышляя о том, что жизнь странная штука и том, о чем он никогда не смел бы подумать — врывается в твою жизнь, как ураган. Например, эта симпатия, любовь, Артур до сих пор не знает, как это правильно назвать. Забытое тепло на сердце, когда находишься с тем человеком, к которому что-то испытываешь. Желание просто провести пальцами по его коже, почувствовать запах и вкус, застывший на его губах. — И так жарко, Артур, — буркнул Джон, потягиваясь на диване, — еще и взглядом прожигаешь. Что надо? — Ничего, — усмехнулся он. Было странное резкое желание прижать Марстона к себе, но он быстро откинул его на задний план и встал с дивана. Ему не до таких глупостей. — Пошли, все тебя ждут. — Только меня? — усмехнулся устало Джон и схватил Моргана за запястье, когда он направился в сторону выхода. — Артур, — выдохнул он, поймав в темноте взгляд мужчины. — Джон, нас ждут, ладно? — оборвал он мужчину, резко вырвав запястье из хватки Джона, все-таки встав с дивана. — Мы и так редко вдвоем остаемся тут, я уже не могу быстро поц… — Нет. В этом и проблема. Ты у себя дома с женой и ребенком. — Их нет, — практически огрызнулся Джон, резко поднявшись с дивана. — Они могут войти в любой момент. — Как скажешь, — отмахнулся он и сам пошел на выход. Его раздражало то, что обнять и поцеловать того, кто был ему дорог и к кому сами тянулись руки — он не мог. И не мог, потому что тот боится или сам этого не хочет. Отговорка про Эбигейл и Джека звучит слишком глупо.       Артур, устало и обреченно вздохнув, пошел вслед за Джоном. Это желание было для него странным и новым, но он хотел того же, только вот мысли о сохранности семейной жизни Джона были выше этого. Когда они действительно будут в одиночестве, он сам притянет Джона к себе. Как это было с утра.       Джон грузно упал на ящик возле костра рядом с Джеком, буркнув что-то про то, что он не особо голодный. Эбигейл устало закатила глаза на высказывание мужа, Датч нахмурился, переводя взгляд с Джона на Артура, который направлялся к ним, и Морган лишь улыбнулся ему, вспоминая, что они так и не поговорили насчет предложения Ван дер Линде о присоединении к нему. С одной стороны, с Джоном он жить не может, с другой стороны, у него почти не осталось денег, чтобы снимать комнату в городе, с третьей — ему, правда, хочется присоединиться к Датчу и путешествовать по стране с ним, как раньше. Но как бы ни было странно то, что происходит между ним и Джоном — Морган не мог оставить это, будто бы часть его была рядом с Марстоном и не отпускала далеко. — Ты как себя чувствуешь, Артур? — поинтересовалась Эбигейл, подсев к мужчине на бревно. — Хорошо, Эби, — улыбнулся он ей. — С такой заботой я не мог не поправиться. — Еще бы, — усмехнулась она и передала ему тарелку с пирогом. — Джон, ешь, — грозно приказала она мужчине, но тот лишь фыркнул, отворачиваясь от взгляда супруги. — Джон, ешь, — вторил Эбигейл Артур и откусил кусок. — Довольно вкусно, между прочим. — О, да ладно, — закатил Марстон глаза. — Если не будешь есть, то тебя ветер сдувать будет.       Артур не мог точно сказать, что Джон такой же худой, каким был семь лет назад. Даже наоборот, тот стал шире, тяжелее, грознее. Под пальцами Артура, когда он обнимал его, явно было не так много костей. Да, он был костлявым моментами, но все же не таким тощим, чтобы говорить, что он не принесет проблем в драке или его может сдуть ветер. Уловив недовольный взгляд темных глаз, Артур поймал себя на мысли, что прощупать тело Марстона хотелось слишком уж сильно. Почувствовать под пальцами мышцы, шрамы, ощутить его жар от прикосновений. А темный, злой взгляд будил давно забытое.       Тяжело сглотнув кусок еды, Артур отвел взгляд от Марстона к костру.       В голове засела ядовитая мысль, что Джон его, и откуда она там взялась Морган не мог понять. Но она пьянила. Он просто был его и трогать его мог только он, ловить его горячее дыхание тоже мог только он и слышать редкие стоны тоже мог только Артур. Мысли о том, что он будет отдаваться кому-то еще, разжигали внутри ярость, а негодование Моргана насчет этой ревности разжигало ее еще сильнее.       Он никогда не был собственником. Всегда делился. Но делить Джона даже с Эбигейл… — Что насчет охоты, Артур? — послышался голос Джека, вырвав мужчину из неприятных мыслей. Он вздернул голову в сторону мальчишки и тепло улыбнулся, прогоняя прочь всю тьму из головы. — Ну, — протянул он, почесывая щетину, — я думаю, можно попробовать. Датч, ты не против присоединиться? — кинул он мужчине рядом с Дядюшкой, и тот удивленно выгнул бровь. Надо было отвлечь мужчину от раздумий поездки с Артуром дальше только вдвоем. Хотя бы на время. — С вами? На охоту? Звучит заманчиво, — улыбнулся он после. — Джон? — обратился Артур к Марстону, и тот вяло пожал плечами.       Вот и весь ответ. Джон был расстроен поведением Артура, возможно, даже слишком расстроен. Будто бы тот, правда, сделал что-то поистине плохое, а не проявил осторожность. Только эта осторожность Джону уже поперек горла, словно один быстрый, почти молниеносный поцелуй сломал бы обоим жизни.       После всего, через что ему пришлось пройти, начиная с того самого момента, когда он начал осознавать больную привязанность к Моргану и заканчивая тем вечером, когда он, подцепив его подбородок пальцами, с пропущенными от страха ударами сердца, поцеловал его наконец-то. После всего этого Джон хотел бы сказать, что он истощен на остальные переживания насчет него и Артура, но, как оказывается, нет. Вчерашний разговор, сегодняшний — все это все еще сосет из него последние силы.       А поведение Артура, когда тянешься к какой-то капле тепла мужчины, силой опускает руки Джона по швам. Он не любит его меньше от этого, и не начнет любить меньше — это вряд ли. Чего уж взять с дикого Артура? Который себе-то не всегда доверяет. Чего говорить о жизни, которая любит подсовывать сюрпризы в самые ответственные моменты. Например, Эбигейл, если бы она решила зайти как раз в тот момент, когда Джон притянул бы Моргана ближе к себе. Конечно, абсурд, шанс мизерный, но все же есть. Но Джон не тот человек, который трясется от незначительного шанса, который никогда не наступит.       Опустив взгляд на пыльную землю под ногами, он все же взял тарелку с едой и начал медленно без аппетита есть, слушая краем уха разговоры вокруг.       Артур болтал с Джеком, который довольно оживленно расспрашивал мужчину о его приключениях. Эбигейл и Датч довольно мирно выясняли отношения по поводу произошедшего семь лет назад, а Дядюшка тихо поигрывал на своем банджо. Джон сидел в своей тишине вместе с Руфусом, который изошел слюнями, то и дело глядя на кусок мяса в его руках. Отчего-то ввязываться в эти разговоры не было желания. Он устал за этот день от физических нагрузок.       Но это ощущение быстро прошло, когда желудки были более менее набиты перед тем, как открылась первая бутылка с пивом и не была передана в руки Марстона. После нее и у него язык кое-как развязался, и усталость после тяжелого и жаркого дня отошла на задний план. Глупая, детская обида на Артура тоже куда-то испарилась, и он быстро присоединился к их разговору с Джеком, где они теперь обсуждали лошадей и породы. Датч тоже присоединился, Эбигейл, которая не особо в этом разбиралась, молча слушала, так же медленно попивая теплое пиво. Дядюшка лишь изредка вставлял свои пару центов, когда слышал что-то знакомое.       Артур предложил помочь Марстону выбрать достойных лошадей, если тот собирался ими заниматься. Возможно, помог бы поймать ему пару отличных мустангов в качестве рабочих лошадок, и тот с улыбкой принял эту помощь, уже представляя спокойную поездку вдвоем за лошадьми.       Затем разговор резко уполз в сторону обсуждения любви и отношений, и Артур как-то заметно притих, опуская взгляд на костер перед ним, который успокаивающе потрескивал при разговоре.       Джон никогда не задумывался об этом. Только говорил, когда чувствует, что это слово имеет значение в его чувствах и вертится на языке. Да и кто мог бы дать четкий ответ на этот вопрос? Датч любил разглагольствовать на эту тему давным-давно, но на сей раз вопрос о значении прекрасного упал на замолкшего Артура. Видимо, Эбигейл думала его растормошить, но по его хмурому лицу было видно, что ему и в молчании нормально. — Я не знаю, — отмахнулся он, отставляя пустую бутылку в сторону и протягивая руку к другой. Джон раздосадованно прикусил нижнюю губу, когда мужчина открыл очередную бутылку. Ему же противопоказано столько пить. — Ерундовый вопрос. — Так ответь! — поднажала Эбигейл. — Ты же с ней встречался. Что это по-твоему? Ты особо никогда не делился ни с кем, так что давай. В кругу своих делись.       Артур разочарованно вздохнул, зная, что ему никуда не деться. Джону его стало практически жаль. Практически, потому что ему самому было интересно, что он ответит. — То, что причиняет боль, — буркнул он, после чего сделал большой глоток, чуть ли не осушив им половину бутылки. — Ну ты и зануда, — рассмеялся старик. — Так и настроение можно всем испортить! — Действительно, Артур, — поддержал его Датч, — если не повезло пару раз, это не значит, что это уже факт. — Либо причиняешь ты, либо тебе. Иначе никак, — все настаивал на своем Артур, не поднимая взгляда от костра. — Вся любовь заключена в одном человеке, но сам смысл пропадает в самой любви. Бессмыслица, — практически рявкнул он, вновь припадая губами к горлу бутылки.       Эбигейл, Датч и старик обменялись подозрительными взглядами между собой, но Артура больше не стали трогать. Для него это больная тема, судя по всему. Джек похлопал Руфуса по голове, даже не слушая эти разговоры, так как ему это попросту было неинтересно. Джон грустно усмехнулся, не сводя с Моргана теплого взгляда. Узнать его ближе и лучше хотелось еще сильнее. Вот только когда выдастся шанс?       Хотелось доказать ему, что в третий раз ему повезет и никакой боли больше не будет. Джон не позволит этому случиться. Раньше Артур защищал Марстона — теперь Джон защищает Моргана.       Джек вскоре начал зевать и был отправлен матерью в дом. И он не стал противиться. Пожелал всем спокойной ночи, получил в ответ то же самое и, прихватив с собой собаку, ушел в дом, чтобы почитать еще немного на ночь и лечь спать. Старик тоже вскоре покинул их, ссылаясь на больную спину, которая устала находиться в таком положении. Эбигейл тоже под конец была полусонной и скорее слушала, чем говорила. Датч с Джоном как раз вступили в жаркий спор, а когда Джон выпил — с ним спорить бесполезно, потому что он готов себе лоб разбить, чтобы доказать свою правоту, и никто его не сможет переубедить. Ну либо драка, где он попытается силой вбить свои слова в собеседника. Поэтому Датч со смехом быстро сдался.       Эбигейл сонно привалилась к Артуру, и тот шепнул ей на ухо, что ей лучше пойти спать. Женщина устало зевнула, чмокнула Артура в щеку и, пошатнувшись, встала с бревна, кинув всем небрежно: «доброй ночи, мальчики». — Что между вами происходит, парни? — поинтересовался Ван дер Линде, сев рядом на ящик возле Джона, который удивленно выгнул бровь на его вопрос. — Вы грызетесь, как собаки. — Был один вопрос, который мы не поделили, — отмахнулся Джон, мол, пустяки. — Уже разобрались. — Неужели? — Датч, это наше дело, ладно? Оставь его нам. Все в порядке. — По вашим разбитым губам я бы не сказал, — все не унимался мужчина, с подозрительным прищуром глядя на обоих. — Губа разбита, а не череп. Значит, мы в норме, — усмехнулся Джон, качнув в руке полупустой бутылкой. Надо допить эту и поскорее взять другую. Пить нормально и в пределах разумного он не умел. — Артур? — обратился Датч уже к другому мужчине, который выглядел более трезвым в отличие от Марстона. На его объяснения было больше надежды. — Все нормально, Датч. Все цапаются время от времени. Разберемся, — спокойно ответил он, не оправдав надежд. — Не включай папочку, — буркнул Джон, — поздно для этого.       Ван дер Линде промолчал, глядя на Джона. Артур проследил за его взглядом и фыркнул. Трогать Джона сейчас — бесполезно. Да и он, правда, резко слишком завел эту тему со своей заботой. — Доброй ночи, парни, — сказал он наконец-то отстраненно, находясь еще в своих мыслях, и встал с ящика. — Артур, диван твой, не наступи на меня, пожалуйста, когда будешь ложиться. — Ага… — махнул ему Артур и опустил взгляд обратно на костер, который пока и не думал гаснуть. Недалеко еще валялись дрова, если кто-то захочет посидеть подольше. — Иди спать, Джон, — кинул он Марстону, как только ушел Ван дер Линде, — тут больше нечего делать. — Кто так решил? — Я. — А я так не думаю, — качнул головой Джон и придвинул ящик ближе к Моргану, который раздраженно вздохнул. Хотелось посидеть в одиночестве и подумать над своими мыслями, а не слушать пьяные бредни Марстона. Посмотрел на Джона, и тот пьяно нахмурился, расфокусированным взглядом скользя по лицу Артура. — Черт, — шикнул он и потряс головой, — я хотел поговорить с тобой. — Давай завтра? — Нее, друг. Сегодня.       Артур отставил бутылку подальше от своих ног, чтобы ненароком не задеть и не уронить ее, вылив половину пива на землю. Придется слушать Джона, от этого никуда не деться. Конечно, был вариант уйти, но кто знает, как тогда поступит мужчина? Он может и остановить, если ему что-то надо. А наполовину расслабленный Артур не хочет упираться и спорить. Он слишком пассивен сейчас. — Ты почему такой мрачный, Арти? — почти серьезным голосом спросил Джон и сам отставил бутылку в сторону. — Я просто устал, — ответил он тихо, надеясь, что этот ответ устроит его. Но Джона вообще мало чего устраивает. — От чего? Ты сегодня почти ничего не делал. — А для моего состояния необязательно что-то делать, — усмехнулся он и кинул быстрый взгляд на Джона, который вмиг задумался. Язык развязывался по своей воле, и Артур, глядя на задумчивого Джона не смог промолчать. Открыться немного можно. Вреда же не будет? И раз уж он сам подумал, что любовь идет через года, а Джон после всего произошедшего все еще испытывает что-то подобное, то… хотелось отплатить за эту долю теплоты чем-то подобным. — Я часто устаю на ровном месте. Сплю, когда, казалось бы, не хочу. Задыхаюсь, когда просто сижу. Умираю тогда, когда полон сил. — Это же ненормально. — Для меня это нормально, Джон.       Выражение лица Джона резко стало каким-то грустным, и Артур поспешил сменить тему, чтобы мужчина не накручивал себя. В тишине, в расслабленном состоянии хотелось быть спокойным, внимательным к тому, кто находился рядом с ним и хоть немного ласковым. Так и быть. — Иди спать, Джон. Хватит с тебя на сегодня. — Бросай это, — устало сказал он, смотря в глаза Артура, которые блестели в свете костра. — Пить, курить. Написано же, что нельзя. — Бросаю, — ответил Морган, прерывая зрительный контакт. Забота была приятной, но все еще непривычной, и подсознательно он противился ее. Пусть заботится о том, кто действительно был достоин этой теплоты. — Постепенно брошу все. Как все образумится. — Что образумится?       Артур тихо рассмеялся, посылая по телу Джона приятную дрожь. Краем глаза он заметил, как изменилось лицо Джона на довольное, стоило ему тихо посмеяться. — Ты слишком любопытный последнее время, Джонни. — Я просто… переживаю за тебя. Черт, как никогда прежде. Хочу… — Марстон замялся и пожевал в раздумьях губы, подбирая правильные слова. Хотя в его состоянии все слова казались правильными и важными. — Хочу, чтобы у тебя все было хорошо, Артур. Чтобы ты наконец-то доверился мне полностью. Открылся. — Когда ты пьян — ты невыносим, — еще раз усмехнулся Артур, кинув быстрый теплый взгляд на Джона. — Я же не делаю ничего плохого, блять? Верно? — улыбнулся он, поднимая взгляд к Артуру. — Эй, Морган, — окликнул он его, чтобы тот повернулся в ответ. И когда Артур поймал его взгляд, Джон усмехнулся. — Я люблю тебя. Любовь, это когда ты хочешь сделать другого человека счастливым. А не боль, которая преследует тебя. — Завязывай, — отмахнулся Морган, отворачиваясь от Джона к темноте за костром. Сказанные Джоном слова грели изнутри, но из-за тупого непринятия они больше доставляли неловкого дискомфорта. — Тебе это неприятно? Сам говорил, что любовь и забота нужны и тебе тоже. — Мне это более, чем приятно, Марстон. Просто… — он тяжело, шумно выдохнул и поднял взгляд к звездам. — У этого нет будущего. Я верю тебе, я хочу верить в то, что ты со всем справишься, и я не хочу отступать, но… будущего нет. А я хочу будущее. Я слишком стар для неопределенности и очередных потерь. — Стар для чего? — с замиранием дыхания спросил Джон и неосознанно придвинулся на край ящика, чтобы оказаться ближе к Артуру. — Да я сам не знаю, — усмехнулся он и раздосадованно покачал головой. — Для всего. Особенно для веры во что-то хорошее. — Хорошее всегда окружает нас, Морган. И тебя тоже. — Не меня, — покачал он головой и как-то сник в одну секунду. — Почему? — Джон пересел с ящика на бревно рядом с Артуром и все же сам уронил оставленную им бутылку пива. Выругался, но внимания не придал. Подумаешь, немного пива. Тут и так все пропахло ночью, дымом от костра и дешевым алкоголем. — Я слишком плохой человек для этого. — Не начинай опять, прошу. Ты лучший из всех людей, которых я знаю, — воскликнул Джон, всплеснув в негодовании руками.       Артур неубедительно рассмеялся, отмахиваясь от Джона. Брови младшего вмиг сошлись на переносице из-за его смеха, который сейчас казался не таким приятным из-за отрицания сказанных мужчиной слов. — Джон, я этого не заслуживаю. Все это не для меня. Хватит. — А для кого? — раздраженно спросил Джон и потянулся к очередной бутылке, которая ждала его в ящике недалеко от бревна. Ему нужно выпить больше. С такими разговорами он начинает трезветь довольно быстро, так как злость выветривает из крови весь алкоголь. — Для тебя. — То есть я хороший человек? — рассмеялся Джон во весь голос. — Убивал, грабил вместе с тобой. Ушел от жены и ребенка, бросил банду. Был раздолбаем все оставшееся время! Отлично, а потом я плюнул на свою семью, чтобы спасти тебя. Я отличный человек, Артур! Мое здоровье! — Джон еще пару раз усмехнулся и стал большими глотками вливать в себя пиво. — Ну и напоследок. Я изменяю своей жене со своим лучшим другом и братом. Как тебе такое завершение моих хороших поступков?       Артур быстро напрягся на последних словах, но рта открывать не стал. Джон и не хотел ничего выслушивать. Он сделал свой выбор, и этот выбор не тяготит его. Он хочет быть рядом с ним и он будет рядом с ним. Боли Эбигейл он пока не причиняет. И не причинит, если она не узнает об этом. — По сравнению со мной ты ангел, Морган. Помогаешь, спасаешь, защищаешь, переживаешь. Черт… тебе надо было вместо нашего алкаша быть священником. Как его, я уж и забыл… — Я допустил то, что ты вернулся за мной, подставил свою семью, себя. Разрешил тебе убить Мику, разрешил тебе… любить себя. — Потому что тебе это нужно, — сказал Марстон грозным голосом, проигнорировав все остальное. — Кто тебе вбил в голову то, что ты плохой и не заслуживаешь чего-то хорошего? — Никто, — сказал Морган, фыркнув, и отвернулся от Джона, вспоминая все моменты в жизни, которые вбили в него эти мысли. В конце концов, все хорошее, что появляется в его жизни всегда молниеносно, настолько, что он порой и не успевает это схватить. А все, что было до этого все равно уходит. Всегда. — Где-то должно быть начало этого безобразия, — вздохнул Джон и отставил бутылку чуть в сторону. — Артур, посмотри на меня. Пожалуйста.       Морган неохотно повернулся к Джону. Тот быстро поймал его лицо широкими грубыми ладонями и притянул почти вплотную к себе. Артур даже успел испугаться такого резкого движения. — Хватит так думать. Ты лучший. К черту Мэри, я хоть знаю и немного, но знаю то, что она привнесла в твою жизнь немало боли. Забудь о ней и то, что с ней произошло. Ты заслуживаешь лучшего, Артур, — выдохнул ему в лицо Джон, начиная беспорядочно бегать горящим пьяным взглядом по уставшему лицу мужчины. — Почему ты веришь ей, но не веришь мне? Мы прошли вместе столько всего… — Да верю я тебе, Джон, — Артур небрежно скинул его руки и отвернулся, все еще чувствуя на щеках тепло его ладоней. — Это… сложно.       Марстон нежно улыбнулся и сел на колени перед Морганом, врезаясь ими в мелкие камушки. Артур в удивлении выгнул одну бровь, смотря на мужчину перед собой немного сверху-вниз. — Я же обещал все исправить, да? — все улыбался он, неуклюже покачиваясь в стороны. Когда его слишком повело в сторону, он схватился за колено Артура и придвинулся еще ближе. Не хватало совсем чуть-чуть роста Джона, чтобы быть на одном уровне с Морганом, но ему и так нравилось. Нравилось тянуться к мужчине и его губам. — Я исправлю и это. Ты хороший человек и ты доказал это достаточное количество раз, чтобы считать иначе, — уже перешел на шепот Марстон, придвинувшись по земле еще ближе, пока не оказался меж ног Артура, который лишь шире раздвинул их, выпрямляя перед собой. — Я люблю тебя, Артур, и я не позволю ничему плохому произойти с тобой. Обещаю. — Ты пьян, Марстон. Сейчас наобещаешь с три короба, а на утро и не вспомнишь! — И ты не старый, — продолжил он, придвигаясь еще ближе, пока не уперся своей грудью в грудь Артура, проигнорировав все, что сказал мужчина. — Ты такой же красивый и сильный, каким был и тогда, в хижине. А твои губы, — Марстон пьяно, хрипло хихикнул и положил одну ладонь поверх щеки Артура. — Джон, говоришь ты, а стыдно мне. Прекращай этот цирк, — порывисто выдохнул он, стараясь не смотреть на Джона. Неловкость от сказанных слов Джона жаркой волной прошлась по его лицу. — Твои губы — лучшие из всех, что мне доводилось целовать.       Артур растерянно вздохнул и бегло взглянул на Джона прямо перед своим лицом, чтобы потом вновь отвести взгляд в сторону. Большой палец мужчины начал медленно поглаживать щетину на щеке, а дыхание уже чувствовалось на собственном лице. Неловкость момента и сказанных слов обжигала его как ничто другое.       Первый поцелуй был легким, как простое касание теплого ветерка, но второй уже довольно настойчивым и смазанным, пусть Джон и слегка промахнулся, мазнув губами не по губам Артура, а по щетинистому подбородку. — Джон, что ты творишь, — прошипел Морган. — Все выпили и все спят, чего ты боишься? Эбигейл пушкой не разбудишь, если она выпьет. Джек всегда крепко спал. Я хочу этого, Артур. — Ч-чего? — с запинкой спросил он, уже представляя не совсем успокаивающие картины перед глазами. Он выпил не так много, как Джон, чтобы быть абсолютно расслабленным перед таким разговором и желаниями мужчины. — Тебя, Морган, Боже, — шикнул он ему в губы и прижался ближе, утыкаясь носом в щеку Моргана. — Трогать, целовать, — уже еле слышно шепнул он и неуклюже, жадно, прижался к его губам, сразу же углубляя поцелуй, воспользовавшись замешательством Артура.       Артур не стал сопротивляться, и пусть слова застыли в горле. Жадно выдохнул в рот Джону и сам прижал его ближе, стискивая в кулаках его грязную от дневной работы рубашку. Джон был на вкус только как дешевое пиво, и Артур мог бы опьянеть еще сильнее, просто целуя его. Но сознание Моргана сильнее пьянело от горячего языка Джона, его быстрых и довольно болезненных редких укусов, когда он прерывал поцелуй, оттягивая зубами его нижнюю губу. От цепких пальцев, которые беспорядочно скользили сначала по его лицу и лишь потом переместились на грудь, раз за разом подцепляя пуговицы его рубашки. Артур даже не думал его останавливать. Облокотился одной рукой о землю позади себя, чтобы не скатиться с бревна и сильнее стиснул ворот Джона, не отпуская его ни на миллиметр дальше от себя.       Он не собирался вести, он готов был лишь отдаться мужчине и пусть тот делает то, что сам считает нужным. Ведет в поцелуе, кусает, расстегивает рубашку, скользит мозолистыми пальцами по обнаженной коже, шумно выдыхая сквозь сомкнутые зубы, стоило подушечкам пальцев коснуться его груди. Артур лишь наблюдал за его темным взглядом из-под полуприкрытых век, чувствуя, как горит кожа вслед за его прикосновениями, и мурашки въедаются в позвоночник приятной дрожью.       Больное плечо почти не беспокоило.       Стянув подтяжки с плеч мужчины, Джон выпустил края рубашки из штанов и откинул их в сторону, чтобы открыть себе и своим рукам больше поверхности для поцелуев и касаний. И то, что он видел — одуряло еще сильнее. Особенно в совокупности с выжидающим, таким же пьяным взглядом Артура. Тот молчал, не отталкивал, не ругался и не пытался найти оправданий, чтобы прекратить начатое, просто ждал, и Джон не знал, что делать с этой свободой действий. Желания, которые были минуту назад, ушли вслед за волной возбуждения от вседозволенности и покорного Артура. — Так и будешь смотреть на меня? — усмехнулся Морган и, подцепив подбородок Джона, потянул его на себя, чтобы увлечь в новый поцелуй, вселив в мужчину немного уверенности. Он выглядел потеряно, и Артур его понимал.       Целовать Джона в ответ, сжимая в пальцах его челюсть, чувствовать его дыхание и язык вокруг своего — даже Моргана все еще сбивало с ног. Когда с одной стороны, с его трезвой и мудрой стороны, это казалось неправильным и чересчур грешным, а с другой — чертовски правильным и настолько приятным, что отталкивать мужчину от себя уже не было ни сил, ни желания.       Положив горячую ладонь на живот Артура, Джон повел ей вверх по гладкому торсу и, не встретив на пути привычного для себя объема груди, скользнул выше и обхватил его шею, чувствуя, как работает челюсть мужчины при поцелуе. Мощная, колючая челюсть, жесткий пресс, жесткие волоски на груди, отсутствие женских объемов и грубый поцелуй — все было непривычно, чуждо, но чертовски приятно. Возможно, сейчас с пьяным сознанием, это было намного приятнее нежных поцелуев, тонкой шеи, гладкого живота и женской груди. Артур был более горячим, крепким, грубым, он даже на вкус был приятнее, с долей алкоголя на языке и горького табака на губах. — Ты мой, — бессмысленно шепнул ему в губы Марстон и нагло улыбнулся, скользя пьяным взглядом по обнаженной груди.       Артур низко усмехнулся, не собираясь возражать. Проследил за взглядом Джона и тяжело вздохнул, краем мысли понимая, кто и как его разглядывает. Но секундное замешательство со стыдом своего изувеченного тела быстро ушло. На него смотрели с обожанием, с желанием и голодом, и это только подстегивало изнутри.       Отодвинувшись чуть назад, Джон проскользил ладонями по животу Моргана и, подцепив пояс с кобурой, быстро расстегнул его, аккуратно отложил в сторону, чтобы не мешался. А Артур прикусил нижнюю губу, поймав мысль о том, куда метит Джон. И эта мысль отозвалась сильной волной возбуждения, отдавшей куда-то в область почек. Слюны вмиг стало слишком много, и он поспешил тяжело сглотнуть, следя мутным взглядом за пальцами Джона, который неуверенно, путаясь в своем же теле и движениях, расстегивал пуговицу и ширинку его штанов. — Джон? — неуверенно протянул Артур и мельком попытался заглянуть в глаза мужчине. Он должен быть сильнее всего этого, должен следовать своим же словам, что это неестественно, особенно это. — Чего? — удивленно ответил он и выгнул бровь, словно ничего глупее не слышал. Артур даже смутился на какое-то время, переводя растерянный взгляд со своей расстегнутой ширинки на Джона и обратно. Мужчина напротив только глупо рассмеялся, морща нос, а потом резко заткнулся и придвинулся ближе, утыкаясь носом в шею старшего. — Хочу тебя, Морган, — шепнул он ему и, поймав его ладонь, которая стискивала ворот его рубашки, переложил на свою ширинку, сразу застав краем уха резкий вздох. Хищная улыбка быстро наползла на его лицо, и горячий выдох обжег кожу Артура, когда рука мужчины слегка сжала твердый член сквозь плотные штаны Джона.       Легкие, но горячие поцелуи пропутешествовали по шее Моргана к его груди, утяжеляя его дыхание, а руку поверх штанов Марстона заставляя сжиматься еще сильнее, отчего мужчина ерзал меж ног Артура, ища более приятного для себя контакта. Артур слегка откинул голову, стараясь не забывать, как дышать, когда очередной поцелуй Марстона застал его вдох на полпути. Даже сквозь ткань он чувствовал, насколько Джон был горячим и твердым, и любопытство подстегивало его на очередной шаг, а трезвый остаток разума отходил на второй план, оставляя место только похоти и голодному желанию. Ничего трезвого и правильного в мыслях Артура не осталось. Но Джон, кажется, чувствовал другое. — Кажется, я трезвею от этого, — шепнул он ему на ухо, отцепившись от соленой кожи на груди. Пьяно усмехнулся и подавил громкий вздох, когда ладонь Моргана сильнее надавила меж его ног. — Даже не смей, — ответил Артур, и улыбка на губах Марстона стала еще шире, обнажая зубы.       Слова мужчины, любые, заводили еще сильнее. Просто его голос, вибрации в груди от голоса — этого было достаточно для Джона, чтобы продолжать идти дальше, ловя краем сознания все свои беспорядочные желания, что молниеносно пролетали в нем. Поцеловать, укусить, качнуть бедрами навстречу его ладони, которая и не собиралась никуда смещаться, будто бы сам Морган наслаждался тем, что чувствовал. И, поймав эту мысль, Джон отстранился от Артура буквально на пару секунд, поймал взглядом свой ремень, чтобы быстрее расстегнуть его и вновь прижался влажными губами к его теплой шее. Отбил руки мужчины, и ответ получив удивленное мычание.       Парой ловких движений он расстегнул ширинку, пуговицу и осторожно вынул член, сразу неприятно содрогаясь от своей прохладной ладони. Он увидел краем глаза, как распахнул глаза Артур, и почувствовал губами на шее, как тяжело он сглотнул, когда Джон переложил его руку обратно. Прохлада ладони мужчины была не такой неприятной, как собственная, и Марстон довольно прикрыл глаза, когда Артур закрыл удивленно приоткрытый рот и пальцами обхватил его ствол.       Теплая нежная кожа под пальцами, почти урчащий от его неловких движений Джон, пальцы мужчины, которые почти до боли впились в его бедро, стоило ему усилить хватку. Джон в прямом смысле был в его ладони, и даже с пьяным сознанием — это оглушало и без того ошалелого Моргана. О таком он подумать и не мог, но происходящее его не разочаровывало. Его собственный уже твердый член в расстегнутых штанах явно давал это понять обоим мужчинам. Вот только пока лишь Артур знал, как его тело реагирует на это. Джон же нагло ухмыльнулся чуть позже, сцеловав его удивленное выражение лица и положив свою ладонь поверх его члена, который слегка дернулся от неожиданного, но такого приятного прикосновения. — Блять, Джон, — проглотил Артур и жадно схватил воздуха, краем глаза следя за наглой ухмылкой Марстона, который придвигался все ближе к телу Артура пока не уперся грудью в его, и Артур не убрал от него своей руки. От происходящего кружилась голова. Еще не хватало одышки, было бы самое время. — Расслабься, Морган, — протянул он, вынув член мужчины полностью и обхватив его всей ладонью. — Все свои, — усмехнулся он напоследок и прижался лбом к его здоровому плечу, скользя взглядом по его к груди к своей руке. — И кто еще Боже, черт возьми, — выдохнул он, мазнув большим пальцем по головке. Артур поморщился от грубого и слишком сухого прикосновения.       Облизнув свои губы, Джон тяжело сглотнул, переваривая появившееся желание. Он, действительно, трезвел от происходящего. Кровь так гнала по его организму, что стучала в ушах. Пред глазами моментами плыло и темнело от слишком ярких желаний.       Облизнув губы еще раз, Марстон чуть отстранился назад и, склонившись над Морганом, прижался влажными теплыми губами к нежной коже под головкой, получив в ответ громкое шипение, словно Артур подавился словом, которое уже готово было сорваться с его языка.       Так и было. Когда Джон отстранился и резко склонился над ним, мужчина хотел было отвлечь его, пусть и перед глазами плыло от происходящего и любопытство с желанием были сильнее. Но с одним легким касанием, слово пришлось проглотить вслед за глубоким вздохом. — Бога ради, Марстон, — прошипел он, протягивая больную руку к волосам Джона, намереваясь отстранить его от себя, потянув за них в сторону, но в итоге, только запутал в них свои пальцы, сдавливая в ладони его затылок.       И Джон посчитал это одобрением, которое темной хмельной волной пронеслось по телу, путая абсолютно все в его и так пьяном сознании. Оставив еще один поцелуй на теплой коже, привыкая к своим ощущениям, успокаивая себя этими простыми действиями, он закрыл глаза и обхватил его член губами, ловя ушами подавленный удивленный стон. Стон, который приятной дрожью пробежался по всему его телу, побуждая действовать дальше.       Терпкий соленый вкус на языке, редкая горечь, и все такое неприятное, что по началу хотелось отстраниться, но рука в его волосах, тяжелое дыхание и член, который еще твердел под его языком, заставлял действовать дальше, проглатывая ком в горле. Горячая плоть, тяжелый вес на языке и длинные сильные пальцы, которые подбадривали продолжать. А Джон и не смел поднять к Артуру глаз, боясь встретиться с ним взглядом, увидеть в них что-то, что остановило бы его. Поэтому, плотнее закрыв их, он обхватил его ствол у основания одной ладонью и взял глубже, пока головка не уперлась в небо.       Горячий влажный рот Джона, который неуверенно и неумело начал посасывать, язык, неуклюже работающий вокруг головки, его рука, все сильнее сдавливающая основание. Артур сильнее сжал пальцы вокруг его затылка, чувствуя где-то на заднем плане всего, что дает ему Марстон, как тупо ноет его плечо. Слегка откинул голову назад, прикрывая глаза, и выдавил тихий стон, против своей воли подавшись бедрами вперед, толкаясь глубже в рот мужчины. В голове была абсолютная пустота. Все, что он мог делать, это сосредоточиться на том, что делает между его ног Джон и какие ощущения это приносит.       Не контролируя свое сбитое дыхание, Артур начал хватать воздух ртом, подавляя каждый стон, который уже готов был вырваться из его глотки, каждый раз проглатывая его, все сильнее сжимая пальцы в волосах Марстона.       Джон начал привыкать ко вкусу, который отходил на задний план, стоило смочить член слюной и пару раз сглотнуть, начал привыкать к объему и теплоте. Ко всему тому, что раньше было неприятным, а теперь только сильнее возбуждало. Хотя его забытое возбуждение уже и так было болезненным. И он не думал оставлять это без внимания. Протянув руку к себе, он обхватил свой член и начал медленно надрачивать, в такт движениям своей головы.       Артур пару раз шикнул, когда Марстон задевал его зубами, но тот, слыша неодобрение, быстро исправлялся, зализывая неприятное ощущение. Привыкая к объему, длине и вкусу, он действовал все более уверенно, ловя ушами сбитое дыхание и чувствуя, как ободряюще поглаживает его затылок Артур, изредка подаваясь бедрами вверх, глубже толкаясь в его рот.       Джон все еще действовал топорно и стесненно, но Моргану особо не с чем было сравнивать. Те шлюхи, которые были десятки лет назад, уже забылись, а никто из его женщин и не помышлял об этом грязном деле. Поэтому языком и горячим ртом Марстона он наслаждался сполна. Как и самой мыслью, что это делает именно он.       Его мальчик, которого он никуда от себя не отпустит и позволит ему делать все, что он захочет с ним делать. Говорить все, что он захочет ему говорить, вести туда, куда тот сам захочет, целовать там, где сам захочет. Артур сдался его напору. Возможно, сейчас с помутненным сознанием и отсутствием логики в своей голове, возможно, сейчас и навсегда, больше не смея искать отговорок, чтобы отложить какой-нибудь их разговор или внезапное желание Джона поцеловать его.       От его губ он не сможет отказаться, потому что, соглашаясь с недавними словами самого мужчины, они были лучшими в его жизни.       После стольких лет, прожитых бок о бок, то, что они разделяли сейчас, казалось новой ступенью в их развитии и преданности, и Морган не мог от нее отказаться. Особенно, если это значило, что Джон всегда будет рядом с ним. — Ты вкуснее, чем Эбигейл, — прошептал Джон, отстранившись от Артура, переводя дыхание, и рискнул поднять к нему глаза.       Артур замер, затаив дыхание, поймав совсем малой частью сознания, что именно сказал Джон. Сердце пропустило пару ударов, пока мужчина обдумывал эту фразу. То, как и кого приплел к этой фразе Марстон, сбивало с толку, и Артур не мог найти того, что сказать и стоило ли вообще что-то говорить. Он опешил.       Встретившись с замершим взглядом Джона, который, казалось, только спустя несколько секунд понял, когда и кому он это сказал, Артур улыбнулся. Слова, которые по началу насторожили его, теперь добавляли уверенности. Конечно, он лучше Эбигейл, конечно, Марстон хочет быть с ним. Конечно, он, блять, вкуснее.       Выпутав пальцы из его и так коротких волос, Артур переложил ладонь на его щеку и приласкал ее, не сводя взгляда с темных глаз Джона, которые одним своим видом завлекали глубже в эту бездну.       Удостоверившись, что Артур не собирается прекращать это, Джон склонился над ним вновь, слизывая выступившую капельку смазки, смакуя соленый вкус на языке, и продолжая начатое, все сильнее и интенсивнее надрачивая себе. Пальцы Артура на его щеке только успокаивали. Ластясь к прикосновениям, жадно слушая его сбивчивое дыхание и с голодным наслаждением вбирая член Моргана все глубже, Джон не сдержал стона, давно рвущегося из его глотки. — Блять, Марстон, — выдохнул резко Артур, комкая под пятками сапогов землю, поднимая пыль. Опустил взгляд вниз и сразу переместил руку обратно в волосы мужчины, насаживая ниже его голову на член. И не встретил никакого сопротивления, только поощряющее мычание и больше теплоты, когда головка врезалась не в небо, а в стенку глотки. Марстон быстро отстранился, откашливаясь, но следом вновь резко вобрал его в себя, стараясь больше расслабиться, чтобы отбросить неприятные ощущения.       Если Артуру нравится, он будет стараться лучше. — Джон, Джон, помедленнее, — попытался успокоить Артур Марстона, потому что чувствовал, что его не хватит надолго с таким темпом и напором. Но мужчина, кажется, и не слушал вовсе. Проведя языком от основания до головки, он вновь вобрал член в себя и начал сосать с удвоенной силой, чувствуя, что сам уже находится на грани. — Джон, блять, — шикнул Артур, сильнее сжимая его волосы на затылке, пока сам Марстон не зашипел от боли, — завязывай, — попытался он последний раз, толкаясь глубже в его рот, во все глаза смотря на Джона меж своих ног, как то и дело появляется и исчезает в его рту его ствол.       И его взгляд, поднятый к глазам Моргана, стал последней каплей.       Голод, жажда и темнота.       Поджав пальцы ног и сильнее впутав пальцы рук в его волосы, Морган задержал дыхание.       А Марстон не сразу заметил и придал значение тому, как тверже и теплее стал во рту его член и набухла под языком головка. Лишь когда тугая струя ударила ему в небо, он резко отстранился, почти до боли стиснув в ладони свой член. Рвотный рефлекс от вкуса он быстро проглотил и поспешно отклонился в сторону, чтобы не заляпать одежду. Кинув взгляд на Артура, Марстон кончил сам, скользя ленивым взглядом по его такому красивому сейчас лицу, когда мужчина отдался только моменту, забыв обо всем вокруг.       Уткнувшись лбом в его грудь, Джон рвано выдохнул, чувствуя, как волны наслаждения постепенно отступают, накатывая непривычную усталость.       Прикрыв глаза, Артур опустил взгляд на макушку Марстона и глубоко вздохнул, чувствуя, как все еще изредка подрагивает его тело после сильного оргазма. Он так давно не испытывал чего-то подобного, что произошедшее казалось чем-то ирреальным. То, что может дать ему его рука не идет ни в какое сравнение с тем, что дал ему Джон. — Марстон? — промямлил он, лениво двигая губами и языком. Мужчина медленно поднял взгляд к мужчине и слабо улыбнулся. — Морган, — ответил он и потянулся выше, чтобы поцеловать его, но Артур брезгливо отвернулся и усмехнулся. — Я не буду это целовать, — он указал на пару капель своей спермы на губах и подбородке Джона, и тот поспешил стереть их тыльной стороной ладони. Мужчина пару раз причмокнул, прогоняя неприятный вязкий вкус и недовольно глянул в ответ на Артура, который слабо улыбался.       Сплюнув пару раз на землю, Джон убрал свой уже мягкий член в джинсы и застегнул их, чтобы удобнее устроиться с Артуром рядом. — Что это было вообще, — как-то отстраненно спросил мужчина и протянул левую, здоровую руку к Джону, чтобы приобнять его и прижать ближе к себе, после, больной рукой приводя себя в порядок. — Не знаю, — пожал плечами Джон и поймал взглядом оставленный Эбигейл плед, на случай, если кто-то замерзнет вечером. Откинул от себя протянутую руку и быстро прошел к ящикам, на одном из которых лежала вещь. Расправил ее, отряхнул от пыли и прошелся обратно к Артуру, который сполз пятой точкой с бревна на землю и подполз к ящикам, чтобы было обо что облокотиться спиной. — Надо в дом перебраться, — бросил он Артуру и фразу, и плед, которым он сразу же быстро укрылся.       Пройдя к поленьям недалеко от костра, Джон взял несколько и подошел к самому костру, краем глаз следя за тем, как Морган удобнее устраивается у ящиков, натягивая плед выше под подбородок. Тепло улыбнувшись, он палкой пошебуршил угли в костре и подбросил принесенные поленья, чтобы сохранить пламя и тепло на более долгое время, потому что Артур, кажется, не собирается пока перебираться в дом. И Джон чертовски этому рад. Он хочет побыть с ним наедине. Пусть в тишине, пусть они будут просто сидеть рядом. Но только вдвоем. Ему этого не хватало. — Ты никуда не идешь? — спросил он его, встав напротив. И Артур вяло качнул головой, смотря куда-то сквозь Марстона. Кажется, на костер. Кивнув в ответ, Джон аккуратно уселся рядом.       Артур кинул на него усталый взгляд и протянул край пледа, чтобы и мужчина тоже укрылся. — Отморозишь свою тощую задницу, — кинул он ему и сел ближе к Марстону, чтобы пледа хватило на обоих. Тепла от костра пока было достаточно, да и из-за подброшенных поленьев, он разгорится сильнее, но Артур чувствовал, что он не доберется до теплого дома, поэтому лучше подстраховаться. Плевать, что земля остынет, и он все равно замерзнет. Плед поможет хоть немного. Да и теплое тело Джона под боком. — Она не тощая, — буркнул спустя минуту Джон, накидывая на себя край пледа.       Стоило Марстону хоть немного успокоиться, удобно устроившись рядом, Артур одним ловким движением подмял его ближе к себе и уткнулся носом в его шею, тяжело вздыхая. Простреленное плечо, к которому прижался Джон неприятно ныло, но Морган плюнул на эту боль, потому что тепло рядом и запах Марстона были намного приятнее и важнее. Пусть он и пах пылью, потом и пивом. Он был теплым и уютным. — С какого черта ты такой ласковый, а, Морган? — усмехнулся Джон, еле двигая языком. Глаза слипались, но пока Артур в сознании, он тоже будет в нем. — Не смей никуда уходить, Джон, — шепнул сквозь пропущенный вдох Артур и оставил один поцелуй под его челюстью, все сильнее и теснее прижимая мужчину к себе, будто хотел сломать или слиться с ним. — Ты самое дорогое, что у меня осталось.       Джон потерянно улыбнулся, но ничего не ответил, так как мысли от этих слов резко улетели из головы. Абсолютно все. — С чего это ты? — все, что сказал он, не придумав ничего умнее.       Артур лишь покачал головой, не собираясь отвечать. Прижался щекой к плечу мужчины и закрыл глаза. Он сказал то, что чувствует, а Джон теперь пусть понимает это, как считает нужным. Подробнее он все равно не сможет это объяснить, потому что сам точно не знает, что именно он имеет в виду. В данный момент он хочет чувствовать Джона под боком, знать, что он рядом и любит его.       Непривычно. Слишком тепло и слишком много любви к этому мужчине.       Поглаживая большим пальцем бок Марстона, слушая его мерное тихое дыхание, греясь от тепла его тела, Артур начал медленно засыпать, думая только о том, что он рад, что все обернулось именно так, и они вместе.