***
— Почему ТЫ НЕ ПРЕДУПРЕДИЛА меня тогда, что Катара рядом?! — Эмм… — замявшись, сразу поняла о чем речь Тоф, но тут же пошла в атаку — О, Твинклтос! Какой тон, какой напор! Какая устойчивая позиция, ты наконец-то крепко упираешься ногами в землю?! Неужели мне все же удалось сделать из тебя мужчину, ТРЯПКА?! — Неужели ты научилась у меня уворачиваться, отступать и уходить от темы, Слепой Бандит?! — Не дождешься… Женоподобный мальчик! — Неужели… Мужеподобная девочка?! — Посмотри на меня.… А теперь на себя… Кто из нас девчонка? Мы ведь так не похожи! Как небо и земля, — уголок её губ пополз вверх. — В нашем случае очень точное выражение! Он резко взмахивает планером, разрезая воздух свистящим звуком. Она медленно проводит голой ногой по земле, и шипение мягко окутывает слух. — Почему?! Ты специально завела тогда разговор о Лио-Сей и прочем? Только ты знала… Ты хотела, чтоб мы с Катарой поссорились и расстались? Отвечай на мой вопрос! — Люблю, когда ты так настойчив… Неужели «Сахарная Царевна» потеряла контроль над тобой? — По-че-му?! — Она сделала тогда тебе очень больно! Я чувствовала твою боль и хотела, чтоб она тоже почувствовала… — Как ты могла поступить так с ней? — Как она могла так поступить с тобой? — А какая тебе разница? Маг земли замолчала, потупив взгляд… усмехнулась и покачала головой, — Да мне всё без разницы, Быстрые пятки. Мне плевать!!! — она смачно вульгарно харкнула на землю, — Можешь поступать, как хочешь. Твоя жизнь… продолжай и дальше губить себя! — Я вовсе не собираюсь повторить судьбу Лио-Сей. Я не буду отказываться от своей миссии… Я найду свой путь, пока не знаю, какой… я люблю жизнь, но Катару я люблю больше. — Ты романтичный идиот! — отмахнулась Тоф. — Я нравлюсь тебе, просто признай уже… Ты ведь выражаешь симпатию кулаками, а меня ты колотишь нещадно и унижаешь больше всех! — как бы серьезно, но в шутку сказал Аанг, зная, как она отреагирует, пытаясь развеселиться. Он не мог долго сердиться. Грохочущий звук сотрясает воздух и огромных размеров камень отрывается от её маленьких ручек и несётся прямо к нему. Он беззвучно взлетает вверх на мгновение, пропуская камень под собой, и легко опускается вниз. — Расслабься Тоф, я же знаю, что тебе нравится Сокка… — Нравился, да разонравился… — дерзко ответила Тоф и взгрустнула мысленно: «Да, нравился, столько времени провели вместе. Осознала это впервые, когда расстались, чтоб этот простолюдин освоил технику боя на мечах и приносил хоть какую-то пользу в команде. Аанг и Катара, пользуясь его отсутствием все время игрались полуголыми в воде, совершенно меня не стесняясь, и называя это тренировкой Водной магии. Ласкали и щекотали друг друга водяными щупальцами. А я осталась совсем одна. И вдруг осознала, что так не хватает сейчас Сокки. Он, конечно, Болван. Но… Смешной. С ним хотя бы весело. Думала подружиться с ним. Но ничего не вышло… а потом нравился Зуко… Тьфу, все Слуги этой Сладенькой… нравились, но не так как ОН — Аватар! Сначала я сбежала из дома с Аангом — парнем, который казался сильнее меня, который победил на турнире Грохота Земли и забрал мой пояс чемпиона; который ворвался в мой дом без приглашения и устроил хаос и беспорядок во время ужина. «Невидимый» моему зрению, неясный, непонятный, непредсказуемый, ускользающий. Я ведь не знала, тогда, что он всего лишь безвольная тряпка у ног этой «Сахарной Царевны». Я ушла, осознав это, когда он впервые наорал на меня, приняв её сторону, но после разговора с Айро вернулась, потому что поняла, что всё равно буду нужна ему. Генерал утверждал, что любовь выше обид, и прощать дорогого сердцу человека легче. В его словах было столько мудрости, что хотелось верить. Я вернулась, и спала рядом с Аангом в ту ночь, и наши отношения медленно, но стали налаживаться. И я не уходила больше, даже если мы ссорились снова или он повышал голос. Всегда прикрывала его в бою и шла на передовой. А потом Аанг умер, по-глупому, говорят, защищая свою Сладенькую Катару. А потом Сладенькая спасла его, воскресила своей магией и имела на него полное право. А я нет. Я чувствовала, как эти двое любят друг друга и отлично понимала, что нет никаких шансов. Но когда Аанг и Катара ссорятся, у меня появляется надежда…» — Поэтому ты не врываешься к Сокке в самый неподходящий момент? Сейчас самое время, разве ты не ощущаешь учащенную вибрацию их с Суюки сердец в северной башне? Ты предпочитаешь врываться ко мне? Знал бы он насколько приблизился к правде! Но тот внутренний монолог она никогда бы не озвучила ему. Не призналась бы. Всё это время Аанг, видимо, сканировал поверхность земли сейсмозрением. Если он смог уловить столь отдаленные вибрации, то его уровень значительно вырос. Она, тяжело ступая и шаркая ногами, подходит к нему, надеясь заглушить своё сердцебиение, и отчетливо ощущая его. Он рад. Хвастунишка! — Не становись таким самодовольным, — ответила Тоф, ударив его кулаком по руке. — Я понятия не имею, о чем ты говоришь. — А я вот чувствую… и я могу определить, что сейчас ты лжешь, — заметил Аанг тем же самым привычным для неё тоном. Она ударила его кулаком снова, но тот лишь слегка отодвинулся и засмеялся. — Ага! Ты тренировался? — хитро спросила она, переводя тему в иное русло. — Твои мышцы и магия Земли крепчают день ото дня. Твинклефит! — Я заслужил повышение в звании? — засмеялся Аватар. — Да, мой милый… — она явно дразнилась. — С каких это пор, я «милый», а не лысая леди и тряпка? — С тех пор как ты перестал быть милым, — скривилась она в ухмылке. — Просто после всего пережитого я стал более чувствительным…— откровенно сказал Аанг. — Разве это возможно? Ты и так как кисейная барышня на выданье… — она рассмеялась, и пришпилила очередной тумак ему в бедро. — Крылья счастья держали меня раньше, поднимали к чистому небу, не давая мне касаться грешной земли. Несчастья пригвоздили меня к поверхности… — он не рассмеялся в ответ, но и не злился. — Я могу чувствовать и видеть всё иначе благодаря тебе, Тоф. Это умение спасло мне жизнь. И весь мир. И спасибо, что помогла мне похоронить всех монахинь из этого Храма… и Рай-Лин… возможно, у меня, может быть, были сестры…этого я, возможно, не узнаю никогда, зато теперь у меня точно есть сестра… и это ты, Тоф. — Ну, вот и я дождалась повышения в звании! Сахарную Царевну ты тоже называл сестрой, — проговорила она с довольной улыбкой и осеклась. Боясь продолжить фразу: «Сначала». После нескольких минут тишины Тоф тихо заговорила: — Ну, не молчи, мне ведь интересно как у тебя дела и…. как у тебя дела с Катарой? — Всё отлично! — вдруг неожиданно просиял он и, немного подумав, добавил. — Когда-то, мой друг детства Царь Буми сказал мне, что не будет моим учителем магии Земли, потому что мне нужен другой. Познавший десятый уровень. Такой, который «УМЕЕТ ЖДАТЬ». Потом ты стала моим учителем. Видимо, ТЫ умеешь ждать? Чего? Почему ты так сказала про Катару? Почему ты так интересуешься моими отношениями с ней? — Я просто подумала… Ты… тут… — начала заикаться она. Он увидел её дрожащие руки и нежно обхватил их своей, пытаясь унять дрожь. Её ручки были такими миниатюрными, что было странно, что такие могут разбивать огромные валуны вдребезги и причинять большой вред. — Тоф… Я люблю Катару. Но ты… Ты как земля для аэронавта или моряка! Она усмехнулась, услышав такое сравнение. — Я имел в виду…. — запнулся он, увидев её расплывающуюся улыбку, — Ты — земля, я — небо. Мы поддерживаем друг друга в равновесии, как инь и ян. И я хочу, чтобы наша дружба продлилась вечно, чтобы мы с тобой были как кровные родственники, как близнецы, умеющие чувствовать эмоции друг друга и уравновешивать их, сохранять мир и гармонию в самих себе.… Понимаешь? Она долго сидела, молча, наслаждаясь прикосновением его руки, таким нежным и теплым, и забыв о своей вечной роли Слепого Бандита, но потом собралась. — Конечно, Твинклтос, я с тобой. Навсегда. Как небо и земля! — а мысленно добавила: «И не важно, что земля всегда тянется вверх, к небу, всеми своими горами, пиками и травинками… Небо никогда не спустится на землю». А вслух заключила: — Вечный романтик! Ты никогда не изменишься! — Я уже попытался. Но не могу… Ты всё знаешь. И имеешь полное право осуждать меня и мои глупые поступки. Ты знаешь, к чему это все может привести и чем обернуться. И ты знаешь Тоф, что мы всегда будем лучшими друзьями. Даже если Катара не будет со мной. Я всегда буду любить её. Я знаю, что поступаю как легкомысленный недальновидный и романтичный идиот, — Аанг вздохнул, вспомнив о неприятном разговоре с Катарой. Спустя мгновение он посмотрел прямо в её безжизненные, неподвижные, словно кукольные глаза и усмехнулся: — Но разве ты не любишь меня таким, какой я есть? Она снова ударила его по руке, усмехнувшись в ответ: — Заткнись хоть сейчас, ты, Неисправимая Кокетка! Аанг задорно хихикнул. Он не мог больше сдерживаться рядом с ней. По каким-то причинам ей удавалось вернуть его прежний оптимизм и ребячливость (пусть даже ненадолго). К тому же они могли поделиться друг с другом своими глубокими опасениями и моментами слабости. За эти годы связь Аанга с Тоф сильно укрепилась. — Наверное, я заразился этим от Сокки, — насмешливо заметил Аанг. Она слегка хихикнула, но смех получился наигранным. Она не была столь болтливой и откровенной как её собеседник. Предпочитала выдавать лаконичные фразы после внутреннего монолога: «Сокка, вот уж кто Кокетка и Хвастунишка! С его вечным позерством. И бахвальством. Он даже не маг. А строит из себя… А вот Аанг, говоря «Я же Аватар!», нисколько не преувеличивает, ведь он действительно, сильный маг с гораздо большими возможностями чем все прочие, как ни крути. Повелитель всех стихий! Великий Мост между Мирами Духов и Людей». Проговорив это про себя, лишь тихонько вздохнула. Впрочем, Тоф выглядела отдаленно- задумчивой и грустной не больше минуты. — Сокка НЕПОДРАЖАЕМ! А тебе стоит больше походить на Спарки-Спарки-Бум-Мена, он не кокетничал вообще. И такой мускулистый! Кто знает? Возможно, теперь меня заинтересовал он… — она ухмыльнулась. — Тоф, боюсь, после меткого попадания бумерангом Сокки ему между глаз, он стал мазил-ОЙ!!! — Аанг вскочил на ноги, потирая спину, острый камень внезапно ткнулся ему под ребра. — За что это? — Ты не так неуязвим, как считаешь! — Тоф сидела и торжествующе усмехалась. — Будь бдительнее! Ты РАЗМАЗНЯ! И почему я тебя ещё не прибила валуном покрупнее?! Не понимаю, что в тебе такого… — Противоположности притягиваются, — мягко шепчет он, — Поэтому мы… друзья… — он отражает её следующую атаку, легко рассыпав огромный валун в мелкий гравий. Одним движением кисти. Его успехи в магии, действительно, уже впечатляют. Аватарский максимализм. Но как насчёт неожиданной атаки мельчайшим зарядом?! Она выбрасывает сжатые кончики пальцев вперёд и с ювелирной точностью отправляет в него каменную пулю, прямо в сердце. Он молниеносно уклоняется… — Отличная реакция, дружок, — подойдя ближе и крепко ударив его по плечу, произносит она. — Рад, что вернулась прежняя Тоф! А то я уж запереживал из-за твоей излишней задумчивости и напряжённости. Но вижу, ты готова продолжать наши «камневые отношения». Шрамов мне уже достаточно. Постараюсь быть бдительнее. — Аанг легко взъерошивает ей волосы, улыбаясь. Он смотрит на горизонт: границу неба и земли. — Я знала, что ты увернешься. Ты знал, на что я способна. Шрамы твои от молний Азулы, Айро познал на что способна она. Но тебя беспокоили совсем другие мысли. Если бы ты был бдительнее раньше и не бросил обучение у Гуру из-за Катары… Ничего этого не было бы. — А без неба не было бы и земли, как и земли — без неба… — взглянув на неё задумчиво произносит он. — Они связаны с самого создания мира. Легкий ветер колышет её длинную чёлку, она вдыхает свежий воздух полной грудью. — Знаешь до того как мы встретились с тобой, Тоф, был один интересный случай. Мы были на болоте, где растёт загадочное дерево Баньян. Болотные газы вызвали у нас галлюцинации. Мы видели видения. Каждый своё. Потом нам объяснили, что эти видения были связаны с людьми, которые очень-очень дороги нам, но которых мы потеряли, и сердце не может успокоиться, оплакивая их… Катара увидела свою маму, Сокка увидел принцессу Юи. А я… — Ты увидел Катару? — Нет, я увидел тебя, Тоф. Только ты, кажется, была старше, в красивом светлом платье, и на летающем кабане. Ты смеялась, а я никак не мог догнать тебя… — он снова взял её за руку. — Мы всегда будем друзьями. Наверное, даже в другой жизни. Монах Гиацо дружил с Аватаром Року в детстве. Он был совсем юным, когда Аватар был зрелым. А, потом мы с ним тоже были друзьями. Только теперь Гиацо был стариком, а я — Аватар совсем юным. Но мы были друзьями всё время его жизни. Надеюсь, что наша с тобой дружба, Тоф, такая же крепкая, а связь такая же тесная… Наша встреча не случайна и мы всегда будем … друзьями! «Ну, вот и всё… Сестра и не более. Шанс потерян. Если был… Оплакивать, значит, будет меня всю жизнь? Что это значит? Странное болото, со странными видениями. Получается, я всё же особенный в его судьбе человек…» — Неужели мне до конца жизни придётся терпеть тебя, Летун? — усмехается она. — Неужели мне до конца жизни придётся терпеть тебя и твои кулаки, Бандит?! — Ты всегда на них можешь рассчитывать! — ударила его под ребра и мысленно добавила: «Если что я всегда буду рядом и поддержу тебя» И они долго сидели, держась за руки, и улыбались. Каждый думал о своём. Он о своём видении, что увидел. Она о том, что увидит, когда отыщет это загадочное болото Баньяна.***
Да, можно было бы многое сделать тогда, двадцать с лишним лет назад, чтобы разрушить те узы, связавшие Аанга по рукам и всем выступающим частям тела. Не ответь ему тогда Катара взаимностью, он был бы по-началу чрезвычайно несчастен. Возможно, Катара осталась бы тоже его «сестрой», и пылкие чувства к той потухли бы со временем, превратившись в нежность и чувство благодарности. И может отыскалась бы замена. Учитывая многочисленность его поклонниц (целый фан-клуб) — с этим проблем бы не было. Тоф могла многое: «раскрыть карты» с шашнями Катары, уточнить подробности, вывести всех «на чистую воду», разворошить угли ревности в конце концов. Ведь она видела гораздо больше остальных. Но она не стала. Понимая, что разрыв этих сложных и так отношений не мог осчастливить любимого ею человека, тем более гарантировать счастье для самой Тоф. Так думала юная Тоф Бейфонг много лет назад. Сейчас же в тридцать шесть, она понимала, что именно тогда шансы на счастье были куда реальнее. Время не лечит, если жить прошлым. Но живешь поневоле, если в настоящем не видишь перспектив. Когда-то она говорила Аангу жить будущим, а старое безоглядно оставить позади. Сейчас она сама цеплялась за прошлое, ведь оно казалось счастливее. По крайней мере весь тот период, что она провела с друзьями в юности, покинув свою «золотую клетку» — особняк родителей в Гаолинь. Потому она с завидным упорством возвращалась на круги мыслей и появилось другое воспоминание…***
— Они превосходно подходят друг для друга, — размышлял генерал Айро, продолжая наблюдать за изящными движениями новобрачных в центре танцующих. — Возможно, они были созданы… — Ыыы! — застонала юная Тоф. — Теперь вы говорите, как Аанг. — Что? — переспросил Айро, почувствовав отвращение в её голосе. — Ты не веришь в настоящую любовь? — Да верю я в любовь, — объяснила Тоф. — Нельзя быть в этой банде друзей и не верить в неё. И я верю, что они идеальные союзники друг для друга, хотя… меня это напрягает. — Просто это нечто такое, для чего нужен личный опыт, — сказал ей Айро. — Когда я полюбил мою жену… Я чувствовал, что она что-то дополнила во мне, что-то, чего не было, хотя я даже не осознавал этого. Она изменила меня. Мы изменили друг друга. Мы делали друг друга лучше и сильнее. Это и есть настоящая любовь. Она приходит лишь раз в жизни, как мне думается, — печально закончил он. — Тьфу! — отмахнулась Тоф. — Тогда я пропущу всю эту настоящее-любовную чепуху, большое спасибо. Не нужно мне, чтоб кто-то изменял меня. Я себе и такой нравлюсь. Смех Айро возрастал с каждым её словом. — Я не имел в виду, что какой-то человек изменит тебя, я говорил о том, что вы оба учитесь друг у друга. Вы растёте как личности друг с другом. — Не… Это не по мне, — отвергла Тоф. — Ты так не думаешь? — с сомнением произнес Айро. — Не поймите неправильно, — быстро поправилась девушка. — Я думаю, любовь — это потрясающая вещь, но… честно? Она превращает даже лучших и умнейших людей в пылающих идиотов. Мне достаточно посмотреть на друзей. Или, взять маму Зуко, к примеру. Она, что ради этого Икема бросила своих детей с этим психом?! А потом удивляется, что дочь выросла психической как и её папаша, без обид вашему младшему брату, генерал Айро… — добавила она в заключении. — Ни капли, — отозвался Айро со смешком. — Я понимаю, что не все любовные истории так заканчиваются, — продолжила семнадцатилетняя Тоф. — Путешествие с Аангом и Катарой последний год открыло мне глаза на многие вещи. Насколько они любят друг друга, настолько у этих двоих куча недоразумений и непониманий, и даже при том, что они решают их в итоге, иногда мне интересно — что, если нет? Что, если у них не получится? Что, если следующая их ссора будет концом всего хорошего? Тогда все их отношения разрушатся, всё, что они значили друг для друга, пропадет?! По мне так это не стоит риска. — Да, но это делает тебя сильнее, — ответил Айро. — Без риска нет славы. Без противоречий — счастья. Радости — без борьбы. Успеха — без жертвы. Когда ты выучишь этот урок в отношениях, ты осознаешь любовь как самую великую часть себя. Ты поймешь, что такое любить по-настоящему. — Снова здорово… — с сарказмом повторила Тоф. — От Аанга я уже наслышана, что такое «любить по-настоящему». Знаете, я побывала на болоте Баньяна. И мне было видение. Кто-то невидимый моему зрению окликнул: «Эй, Бейфонг, ты готова к тренировке?» … «Да!» — ответила стройная молодая девушка, я видела её чётко, потому что она сидела на камне. Она поднялась, и тут я поняла, что её ноги такие же лёгкие как у Аанга. Она начала кружиться и отплясывать «Танец Ветра». Девушка — маг Воздуха! И с моей фамилией Бейфонг. Аанг говорил, что это видения, тех, кто очень важен, но кого мы потеряли, и сердце не успокоится, оплакивая их. Мне, что суждено потерять эту Бейфонг? Что бы это ни значило… Не нужно оно мне. Если так суждено, что поделаешь. Но в отношения Аанга и Катары я больше не вмешиваюсь. У них своя Судьба. И им бы хоть с этим разобраться. Мне он дал точно понять, что относится как к сестре. Что же, такого брата ещё поискать. Он замечательный! Я рада, что хотя бы так… Жизнь всё расставит на свои места. Я не хочу питать иллюзий, ломать голову что да как, что могло бы быть, я живу сейчас, у меня есть замечательные друзья и «брат», все хорошо! Буду наслаждаться моментом.***
Рискнуть потерять «брата» в попытке приобрести желанного любовника — игра не стоила свеч. Так она решила давно. Но годы шли, а сердце всё не успокаивалось, и привкус досады был во рту от несбыточности надежд, и лёгкой зависти к семейному счастью Аанга. Он рано женился и обзавелся детьми. Всё у него было замечательно, но было и одно НО… Старшие дочь и сын Аанга не унаследовали его магии, и надежды на возрождение Воздушных Кочевников таяли. А у Тоф напротив росли надежды, что этот брак (Аанг предпочитал говорить «союз») развалится уже наконец. И она ждала… Ей уже давно перевалило за тридцать. Но она все ещё питала иллюзии «когда-нибудь он будет моим, ведь видения Баньяна не случайны, они предрекают будущее», вспоминала девушку-мага Воздуха с её фамилией (что говорило ей о том, что свадьбы не будет точно, но любовницей она могла бы стать! И всё ещё сохла по нему). Но по иронии судьбы Катара родила Аангу третьего ребенка. И тот уже оказался таким долгожданным Магом Воздуха! Не то, что тех связывало только это. Нет. Она знала насколько они дорожат друг другом. Но этот ребёнок только укреплял их союз. С другой стороны… — Ну, так что бы ответила ты? — неожиданно прервал её размышления старший сын Аанга. И Тоф мгновенно вернулась из воспоминаний. В свой сад у особняка. В своё тело тридцати шестилетней тётки, пусть и неплохо сохранившее формы. К Буми — вопрошающему сыну своей давней зазнобы. Она напряглась, пытаясь ответить в тему, с трудом припоминая о чём же была там речь. В том стихе, что прочитал он ей, до того как она погрузилась в свои воспоминания. Не умея читать, она с удовольствием слушала Буми всегда, открывая для себя скрытый для глаз мир с другого ракурса. Он частенько приносил книги и читал ей. Но сегодня, если честно, она просто наслаждалась его таким похожим на отцовский голос. Его теплом и запахом, когда он уютно устраивался под боком. Это сейчас от Аанга пахло иначе, какой-то смесью благовоний, ладана и стряпней Катары. (Что уж говорить о запахе ног Сокки, что с годами стал крепче !) А запах юного Буми напоминал ей прежние времена, когда продуваемые всеми ветрами, они такие молодые, горячие скитались по всему миру, впитывая запахи разнотравья лугов, озорно купались в речках и прудах, жарились на солнце, и были солёными от морских брызг. — Лин заснула… Я уложил её в постель… — пробормотал Буми. Юноша-цветочек протянул руку и убрал тёмные пряди волос прикрывающие её незрячие глаза. Он, оказывается уходил, а она настолько погрузилась в воспоминания, что не обратила внимания. Буми присел рядом, и она приобняла его. Сглотнув комок в горле, застенчивый юноша продолжил разговор. Он всегда был весьма словоохотлив. — Мы можем поговорить спокойно, — Буми отодвинулся и она услышала, что он вздохнул. — Раньше я всегда говорил с отцом на такие темы. В принципе всё наше общение и сводилось к тому, что я пересказывал прочитанные в его библиотеке книги и он задавал вопросы, как и я ему. Отец был всегда так занят постройкой Репаблик-Сити, потом Каей, а теперь Тензином. Что для меня у него совсем времени не осталось. Да и когда это время случайно находится, то у меня складывается впечатление, что я обворовываю маму, и он сам не дождется окончания нашей болтовни, чтобы вернуться в её объятия… Только сейчас Тоф отметила, что не слышит былого восторга из уст Буми, всё чаще слышит жалобы, на казалось бы идеального отца. Она тоже вздохнула. Много лет назад они с друзьями клялись, что будут лучше своих родителей, не будут совершать подобных им ошибок. Но всё сложилось иначе… Они совершили свои. В смысле родительства она тоже не была идеальна. Лин — это просто нотка отчаяния! Тоф вовсе и не планировала материнство, но так захотелось найти уже свой якорь, опереться на мужское сильное плечо. Но ничего не получилось. У неё вышла дурная привычка сравнивать всех мужчин со своими друзьями юности, но те не шли ни в какое сравнение. Да и отцами многие не горели стать. Сокка, кстати тоже. «У нас все по дружбе и без последствий. Мы ведь так договаривались?» — открещивался он от отцовства Лин. Что греха таить, он не был единственным кандидатом. Так что… Едва родилась Лин, ей «пришлось» завести няньку, так как работу она оставлять не собиралась. После года, когда малышка подросла, большую часть времени добровольной «нянькой» был Буми. Как ни странно. Ведь у него дома у самого в то время был двухлетний малыш-братец. Но по его уверениям маленький Тензин не нуждался в его внимании, так как не слазил с рук довольных родителей. Зато её безотцовщина Лин во внимании очень нуждалась. И с лихвой получала, так как мальчишка постоянно пропадал у них, возвращаясь в Островной Храм лишь на ночевку. Буми легко нашёл с малышкой общий язык. Впрочем, как и со всей местной ребятней. Вот даже сейчас: поиграл, убаюкал и уложил ребёнка спать. — Спасибо, ты такой заботливый нянь, что из тебя со временем получится хороший папаша… — чувствуя, как он краснеет, она прижала голову Буми к своему плечу и растормошила его копну непослушных волос (как у Аанга перед Вторжением, взгрустнула она, все ещё живя прошлым, настолько, что окликала Великого Аватара детским прозвищем). — И давай, показывай, что там прячешь за спиной. Ты же знаешь, от меня ничего не скроешь. — Помнишь, ты сказала, что те носочки, что я подарил Лин на её трехлетие, очень милые? Так вот, на четырехлетие, я подготовил другой подарок, а для тебя связал такие же крючком… на спицах я пока не научился… Буми достал из-за спины пушистый свёрток. — Ой, ну ты же знаешь, ноги — это мои глаза! Я даже обуви не ношу! — отмахнулась Тоф. — Вот именно. Папа говорил, что от этого «всевиденья» сильно устаешь. И что ты раньше отдыхала, летая на Аппе. Тебе нужно иногда расслабляться! Пока ты дома, без брони… ты такая… Она обняла его. «Какой же он милый! Заботливый…» И забирая вязаные носки, чмокнула в щечку, чувствуя, что щеки его стали пунцовыми. — Так какая? — Как … от тебя пахнет… — Буми попытался вывернуться, когда она прижала его к груди. — Как… от мамы… — В смысле? — Молоком… И сейсмозрение её не могло обмануть. Сердцебиение его все ей рассказало. — Вранье, я давно не кормлю Лин. В отличие от твоей матери. Смущало не только его вранье. И Тоф «присмотрелась» внимательнее. Честно говоря, она уже пару лет назад стала замечать в нём неладное. У излишнего волнения должны были быть причины. — Может, мне показалось?! Ты не ответила на мой вопрос… — он отошёл и сел на скамью поджав ноги, видимо пытаясь скрыться из её «зоны видимости». Но безуспешно. Работая в полиции, она ещё больше усилила и отточила свои навыки. — Твой? Ты сам написал этот стих?! — спросила она как на допросе. Надо было определить, что конкретно сбивает его ритм сердца и дыхания. — Тебе понравилось? — ответил он вопросом на вопрос. И разволновался ещё больше. — Знаешь, слышала много стихов о любви. Но в них не было той глубины. И любовь здесь не просто банальная. А всеобъемлющая! Автор любит весь мир, настолько, что ему больно за всё что происходит вокруг. — Мои ровесницы никогда бы не сказали так. Они не понимают… — Так стихи всё же твои? — Никому не говори, ладно? — поддался и признался он, а дождавшись её кивка, добавил: — Я хотел ещё мелодию придумать для флейты и сыграть тебе. Так что ответишь на вопрос Ангела? — А кто такой этот Ангел? И почему я должна отвечать? — схитрила Тоф, отвечая вопросом на вопрос. Ускользать, это тот навык, что она усвоила у Аанга. Тот был прав, говоря что учителя и ученики учатся друг у друга. — Ну, Анге-е-ел… это существо иного мира, которое умеет летать. Ангел оберегает людей и живёт вечно, и… так было написано в одной из папиных книг…— донесся до неё певучий голос Буми, уже сломавшийся, но не утративший ещё детские нотки. — Тогда он и впрямь похож на твоего отца. Летающий, вечно живущий, оберегающий человечество. С глазами цвета грозы и с вечными вопросами, на которые у меня нет ответов. А то я думала мне померещилось… — Что померещилось? — «Аанг…ел» — ухмыльнулась Тоф, переводя всё в шутку. И присела к Буми на скамью. — Если будешь задаваться такими вопросами станешь таким же «Нравоучительным Умником», как твой отец. А я так обожаю твою детскую непосредственность, дух авантюризма и «компанейства», что оставайся таким, мой дорогой Буми. Она засмеялась и запустила руку в его всегда непослушную шевелюру, растрепав ещё больше. И Буми тоже засмеялся. Он был таким веселым и общительным мальчиком. Или уже не совсем мальчиком? Почти семнадцать, День Рожденья в самом начале лета? В его годы… Аанг уже вовсю целовался с Катарой на глазах у людей. И никто не считал того мальчиком, потому как он спас целый мир, покорив все стихии, победил кучу врагов, побывал множество раз на краю и за краем смерти, активно вмешивался в политику и управление государствами, повидав, узнав и пережив многое. Буми же казался на его фоне более инфантильным, переживая из-за невнимания отца и увлекаясь вязанием. — И ты тоже… не ответил на мой вопрос. Говори честно, какая я… или получишь тумака. Буми опешил. Замялся. А потом сказал. — Я хотел сказать «не как мама». Но боялся получить каменного тычка. Раз уж получу в любом случае, скажу честно. Без брони, в этом светлом платье, ты такая… женственная. Нежная. Ранимая. Он говорил честно. И нотки восторженности были в его голосе. Тоф растаяла и улыбнулась. Буми прикрылся рукой в защитном жесте, ожидая расплаты. —Ты сын Аанга, а, следовательно, отныне будешь мой Аангелок, — она обняла его и прошептала: «Я ждала его всю жизнь. А, кажется, дождалась тебя». — Что?! — переспросил Буми. Объятия его ослабли и кажется, он изучающе уставился глядя ей в глаза (А она это не очень любила). — Я сказала, ты очень похож на отца… — проговорила громче она и опустив голову, дала волю своим рукам. Чувствительные пальцы пробежались по его плечам, огладили шею и добрались до лица. Кончики пальцев непривычно запутались в легком пушке бакенбард, легонько скользнули, задев очень длинные пушистые ресницы, расправили шелковистые дуги бровей, очертили нос. Он вздрогнул когда они коснулись его приоткрытых губ. — Похож… Только овал лица у Аанга мягче, его голова гладко выбрита. Но у тебя челюсть крепче и властный подбородок. Как у деда твоего — Вождя Хакоды. Нос и уши как у Сокки… В подтверждение своих слов она одним движением руки создала из вырвавшейся из-под земли каменной глыбы его монументальное изваяние. — Тоф, ты удивительная женщина… — произнес Буми с придыханием, разглядывая скульптуру, о портретном сходстве ей оставалось лишь догадываться. Но кажется всё получилось как надо, его восторженное восклицание заставило её вновь улыбнуться. Он добавил: — И у тебя самая роскошная улыбка, что я когда-либо видел… — Правда? — не удержалась Тоф. И он активно кивнул для её удовольствия. — В тебе всё прекрасно… — полушепотом добавил Буми, но для её суперслуха это стало даже чересчур громким признанием. Особенно учитывая, что тот не врал. — Расскажи… — потребовала она, чувствуя, что всегда нуждалась в признании. Но никто прежде не считал её особо привлекательной, как женщину. По крайней мере не отваживались сказать ей о таком. А лицезреть своё отражение в зеркале — она была лишена такой возможности из-за слепоты. — У тебя утонченные черты лица, аккуратный овал лица, миленький вздернутый носик… — начал перечислять Буми, явно смакуя и вдруг замер, немного задумавшись или, видимо, не решаясь озвучить описание её глаз. Она смахнула длинную челку, избавляя его от лицезрения своего изъяна. Но он нежно провел рукой, слегка касаясь только кончиками теплых пальцев, отметая волосы и оголяя лоб. — У тебя прекрасные густые волосы, Тоф… — продолжил он. — Цвета воронова крыла. Я хотел бы причесать их. Я умею… Когда отца нет, мама мне разрешает. Я и Кае придумал новую прическу, она не любит, когда мама плетёт ей традиционные косы. Когда, малышка вредничает, мама говорит: «Была бы магом Воздуха — сбрили бы волосы и была бы как Янгчен!» Но это когда папа не слышит… Он рассмеялся. Тоф тоже криво усмехнулась. Она помнила статую Янгчен с высоко выбритым лбом. С её точки зрения, подобное действительно не красило представительниц прекрасного пола, но она никогда не была ценительницей чьей-либо красоты. И к своему внешнему виду относилась наплевательски. А смеющих хихикать над ней: уже давно не находилось настолько отважных. Вслух она заметила: — Забавные традиции у Кочевников! — Светло-зеленые глаза… С туманной поволокой… — продолжил с придыханием Буми начатую ранее тему, откидывая прочь рассуждения о Кочевниках и их традициях. Набравши побольше воздуха в легкие, выдал на одном дыхании: — Как потаенные омуты в густом лесу ресниц. Загадочные! Необыкновенные! Тоф удивлённо вскинула брови. — Единственные и неповторимые! Как и ты сама… — неожиданно отважился Буми. Он замер, словно ожидая возможного удара. По крайней мере тело его сжалось как пружина. А ритм сердца ускорился, нагоняя температуру. — Ну, ладно. Не будем об этом… — Тоф всё же не сдержала улыбку, осознавая, что её слепота не отталкивает его, а он лишь, возможно, боялся задеть её чувства. Осыпать комплиментами у него получалось неплохо. — Лебединая шея… — продолжил Буми уже более воодушевленно. Его тонкие изящные пальцы прикоснулись к её шее, вызывая волну мурашек. Она чувствовала легкое дрожание его рук. — И просто потрясающие губы… — он наклонился над ней, но так и притих в нерешительности. Дыхание его щекотало её кожу. Тоф замерла в ожидании, когда он ещё приблизился. Мгновения растянулись, отмеряя течение времени лишь гулкими ударами сердца. — Я приду на День Рождения Лин… — выдохнули едва приблизившиеся губы, обдавая её теплым дыханием. Тоф различила аромат недавно съеденного персика. Он бросился прочь. — Я ещё подарок для неё не доделал… — донеслось до неё в качестве извинения. — В отца… — вздохнула Тоф и не стала его удерживать. Как только он скрылся из виду, добавила смущающую деталь к его скульптурному изваянию ниже пояса. Сжимая рукой каменный фаллос, иронично изогнув брови и ехидно улыбнувшись, утвердительно повторила: — В отца!