Растопив лёд

Я все продолжала скатываться прямо в место разлома корабля. Пальцы абсолютно не слушались и пропускали каждый шанс зацепиться за выступы досок. «Вот угораздило» — подумала я и мысли ушли в совершенно другое русло. Смирение? Вряд ли. Как можно смириться со своей смертью? Тем более в такой глупой ситуации. Ветер продолжал завывать, продувая мокрую одежду насквозь и даже умудряясь задувать в уши. Холодно блин. От летней погоды будто не осталось и следа. Так, о чем я думаю? О погоде?! Хвататься. Надо хвататься. Но только не в воду. И почему в таких ситуациях мой мозг думает обо всём на свете? За руку кто-то схватился и грубо потянул на себя. Окоченевшие пальцы восприняли это болезненно, но возражать сил не было. Сквозь помутненное состояние, я лишь смогла различить тяжелые шаги ботинков, усталое дыхание. Так что так пришлось тащиться по палубе в этот раз вверх. Очнулась я уже в перекореженной комнате каюты прямо на полу. Эйс сидел на полу с вымученным выражением лица, хотя на лицо пробралась странная усмешка. — А мы тонем, — серьёзно сказал он, пока я медленно поднималась с пола. — надо что-то придумать. *** Мы с Эйсом вышли опять в бурю из каюты, пытаясь спастись с уходящего под воду корабля. — Нам нужно в лодку. — предложил Эйс — о, вижу одну! Но мы тут же убедились в несостоятельности идеи. Двумя событиями, первое: единственную лодку угнали несколько моряков, а второе: эту лодку тут же перевернуло волной, а люди скрылись под ударами бушуюшей воды и ветра. — Мне кажется это плохая идея, — сказала я, быстро ища другие варианты. Взгляд упал на бочку. - Пошли. — я схватила, чешущего репу, парня за руку и повела за собой. - Полезем в бочку. Я не знаю других вариантов - — Хорошо, — кивнул Эйс. Я кивнула в ответ и залезла в тесную бочку. Эйс тут же запрыгнул во внутрь и вжал меня в стенку, но усмехнувшись, сел компактнее, сильно хлопнув сверху крышкой. Судя по звуку нам потом составит больших трудов чтобы вылезти через верх. Я же прикоснулась к стенке бочки и щели, которых было немного, тут же закрылись ледяной корочкой. Эйс вздрогнул почувствовав лёгкий холод, а в бочке тут же наступила полная темнота. Разговаривать не хотелось. Тесно, страшно, тёмно и совершенно непонятно, что будет дальше. Корабль точно потонет, и бочка окажется в воде. По всем законам она не должна утонуть. Слишком в ней много пустого пространства, но и на поверхности воды мы не будем. Слишком большой вес. Можно сказать два взрослых человека плюс сама бочка. Это не страшно. Было страшно другое. Куда мы поплывем? И приплывем ли мы куда-нибудь вообще? Не помню чтобы было так страшно. Тревога, полная беспомощность и неизвестность. Эйса же будто не было тут. Лишь касания плеча, коленей и размеренное дыхание показывали, что он тут. Ни звука, ни шороха. Почему-то стало жутко. Со мной никогда такого не случалось при жизни в Маринфорде, я никогда не боялась так сильно. Оказалось, я даже не представляла, какого на самом деле в открытом море. — Эйс, ты спишь? — голос предательски дрогнул, от чего я хотела на себя накричать. — Нет, — ответил он нейтральным тоном, но потом вздохнул и продолжил весьма игривой интонацией, — а ты? — Что за странный вопрос? Я же говорю, — возмутилась я, почему-то улыбнувшись такому вопросу. — Мало ли, — опять сказал он весьма серьёзно и пожал плечами, немного двинув меня прижатым ко мне плечом.  — Боишся? — Конечно н-нет. Чёрт, опять голос дрожит. — Давай вместе бояться, — с вялой усмешкой предложил Эйс. И я почувствовала, что он повернул голову ко мне. — Давай, — буркнула я. - Догадался гад, и как же? - В этот момент снаружи послышался треск и грохот. Кто-то истошно закричал, но крик был тут же заглушен шумом ударившей в корабль волной. Что там, чёрт подери, творится?! — Давай споем, — почти серьёзно сказал парень, и положив руку мне на шею, приобнял за плечо и слегка прижал к себе, начал запевать. Я инстинктивно схватила его одной рукой за шею, а второй за плечо. Если дождик — эй-хо, а зонтика нет, Если ветер — эй-хо — свистит тебе вслед, Если холод — эй-хо — пробрал до костей, А из дома нет добрых вестей — Не сдавайся, не сдавайся, не сдавайся! Что бы ни было, не плачь и не робей! Улыбайся, улыбайся, улыбайся! Ты в дороге, — значит, будет всё о’кей! Я просто повторяла за Эйсом слова похоже детской песни. Слишком простой слог, ритм тоже плохой, как и само исполнение. Но паника отступила на второй план. Лишь бы выдержать хреновое пение Эйса или перебить его. У него был приятный грудной голос, но пользоваться он им явно не умел. Впрочем, как и я. Если дальше — эй-хо — не можешь идти, И разбойник — эй-хо — стоит на пути, Если ворон — эй-хо — над ухом кричит, Если сердце от страха стучит — Бочка резко накренилась в сторону и её похоже выбросило на шумящие волны. Эйс сильнее стиснул меня и стал петь погромче. Нервы? Я же заметила, что вообще вцепилась в него и поцарапала ему кожу. Слёзы всё-таки прорвались и остаток песни я начинала плакать неизвестно от чего. Может и правда нервы. Бочку шатало по волнам моря, но мы удерживали друг друга довольно крепко. В последние месяцы, бывало, что я приходила в комнату, ложилась на кровать, и из глаз сами по себе начинали течь слёзы, я могла лежать так часами. Но, после этого мне становилось легче. К тому же, я ничего не чувствовала когда плакала, это в принципе сложно назвать плачем, просто, разрядка организма. Не сдавайся, не сдавайся, не сдавайся! Что бы ни было, не плачь и не робей! Улыбайся, улыбайся, улыбайся! Ты в дороге, — значит, будет всё о’кей! Эйс замолчал и чему-то усмехнулся. Я же хихикнула и спросила: — А дальше? В конце должно быть ещё одно четверостишие по все правилам песнесложения. — А дальше я не помню, — виноватой ответил парень, — спасибо за дуэт. А теперь мы доплывем до острова. — Обязательно.

***

Волны приглушенно шумели за стенкой, отдавая солёным запахом, но ни капли воды не проникали в сухое тёмное место бочки. Как и сначала не было ничего видно, но темноты похоже ни я, ни Эйс не боялись. Оно и к лучшему. Заставлять парня держать постоянный огонь в деревянной бочке будет во-первых, это будет величайшей глупостью, во-вторых, свинством. Я облокотилась об один бок бочки, а Эйс об другой. Попытки сохранять дистанцию у него не принесли результата. Он в итоге развалился и довольно ощутимо сжал ногами с боков. Получилось неудобно, но зато не мотало из стороны в сторону. Его же это не волновало, он просто заснул и захрапел. А мне как спать? Меня за последние пару часов обжамкал всю какой-то пират, причём полуголый и даже сейчас во сне жмет меня в этой бочке своими ногами и боком. Тепло, не спорю, может быть даже приятно в каком-то роде, но чёрт побери, тесно, неудобно и храпит ещё, поганец! За последние пару часов мне уже три раза хотелось чтобы Эйс внезапно оказался за стенкой бочки. Понимаю, что это временное намерение, но блин, за что мне это всё?

***

Всё-таки усталость непонятная, вязкая и крайне неприятная постепенно ввела меня в дрему. На фоне слышались глухие удары волн, чувствовалось сильное раскачивание бочки, но мысли были уже не здесь. Очень скоро я открыла глаза полностью отдохнувшей. Глаза как и до сна не поймали абсолютно ничего, кроме темноты, но теперь ничего рядом не ощущалось. Куда делся Эйс? А бочка будто стала больше по ощущениям. Вернее я просто не видела её границ, как и моря вокруг. Бочку не качало, не трясло, лёгкий запах соли тоже исчез. Я протянула ладонь к противоположной стенке, стараясь её коснуться, но сама того не понимая отдернула руку на полдороги от непонятного испуга и инстинктивно вжалась спиной в стенку. Что со мной такое? Ещё раз подняла руку и опустила назад на пол дрожащую ладонь. Какого… Что тут такое творится? Что со мной творится? Куда исчез из закрытой бочки Эйс? Я попробовала обратиться к нему в не самой ламповой форме, но не услышала даже саму себя. Голос появился, но будто поглотился в темноте. Я вновь протянула ладонь и не смогла дотянуться до другого бока бочки. Появился лёгкий испуг, который мгновенно сменился крайним ужасом. В гуще темноты, совсем передо мной из тьмы появились два больших человеческих глаза с ярко алой радужкой. Почему-то они казались такими знакомыми, будто каждый день такие видела. Но сейчас они вызывали только страх. Я остолбенело смотрела в глаза, немигающие смотрящие именно на меня пристальным взглядом. — Кто здесь? В ответ существо резко бросилось на меня, раскрыв полный рот клыков. Я взвизгнула и выставила ладони вперёд. Хотела подскочить, но на макушке появилась чья-то ладонь мягко, но настойчиво не дающая это сделать. — Успокойся, Рей, не кричи, — послышался спереди голос, — проснись пожалуйста. Это сон. Я открыла глаза, честно говоря не сразу понимая, кто это говорит, что этот кто-то говорит. Через секунду дошло. — А? Да, извини. Сплю плохо. — Да я уже понял, — послышался насмешливый голос Эйса, — не визжи так, морских обиталей всех перепугаешь. Почему-то на секунду перспектива остаться в бесконечной тёмной комнате без Эйса в ней стала не такой плохой перспективой. Но тут опять промелькнул этот странный жуткий взгляд и…я передумала. По крайней мере с этим мне удастся справиться, да и самое страшное у Эйса это его вокальные данные.

***

И снова я задремала, и снова и так раз за разом. Дрема и тягучая усталость заменили собой все. Стоило открыть глаза, как их вновь хотелось закрыть. Но это ощущение вряд ли можно было сравнить с чувством, когда ложишься в постель и засыпаешь крепким сном. Только дремота, после которой становилось только хуже. Эйс спал почти все время, лишь иногда меняя позу или заводя разговор не о чем, часто вообще не имеющем какой-либо логики. Были и небольшие вставки про Белоуса, который как я помню Йонко. И про Тича, подлеца и про брата своего, который хочет стать королём пиратов. Про последнего я слышала только урывками информацию, а о Тича вообще почти ничего не знала. Были и вопросы про мою жизнь, но выкладывать все не хотелось. Получая в ответ довольно скупую.информацию, Эйс переходил к другой. Мне было это только на руку. И говорили так де ни о чем или о пиратстве. Хотя даже такие минуты были редкостью. И без спору самыми живыми в этом безнадёжном путешествии в бочке. Молчание. Темнота. Глухой шум снаружи. Качка. Слава богу, что ни у кого из нас нет морской болезни. Опять темнота, молчание, и дрема без конца.

***

Уже давно я отметила ещё одну прелесть подобного путешествия. Голод. Если первое время есть хотелось все сильнее, то теперь в животе осталась лишь тупая монотонная боль и постоянное глотание слюны. Впрочем об этом мы оба молчали. Терпели. Смысл говорит об этом. И так ясно, что еда у обоих сейчас на уме. Люди — существа хрупкие. Может мы так и умрем тут? А эта бочка так и будет болтаться по волнам великого Гранд Лайна? Кто знает, но от этих мыслей накатывает просто ужасное настроение. Страх? Вовсе нет. Апатия, безнадежность и полное безразличие ко всему. Можно это назвать особой формой страха? Думаю нет, ведь страх это защитная реакция организма, заставляющая действовать, бороться. Эйс еле слышно напевал все тут же интересную песенку почти про себя. Я тоже решила разнообразить такими же образом досуг, но повторяла слова про себя. Всяко лучше, чем спать без шанса отдохнуть и проснуться убитой в конец. Поза то не меняется и все ломит. Вы наверное думаете, что я тут ною без конца, но уже не было сил не думать о все вокруг. Сидя, законопаченными в тёмной бочке, оставалось как раз только и думать. О будущем. О возможной смерти. О, может быть, даже и жизни. О том как выберемся отсюда. О том как увидим солнце на голубом небе. И тут, голову пронзила страшная догадка. Эйс уже на связь не выходит почти сутки, судя по ощущениям. Я то постоянно тут поеживаюсь и пытаюсь размяться. Не помер ли он часом? — Эйс? — голос получился хриплым, необычно слабым и с осторожными интонациями. — Эйс слушает, — с малость неестественной, даже жуткой усмешкой ответил он. — Ты живой? — зачем-то спросила я и захотела дать себе же пощечину за такую глупость. Что я несу? А? — Даже не думай, что я освобожу половину бочки. И ты тоже будешь занимать свою пока не доплывем до места, — вяло усмехнулся парень из темноты и замолчал. Ладно, а я пожалуй, посплю ещё немного. Надеюсь удастся проснуться в следующий раз. Ведь удастся? Ведь да? Всё-таки, надежда умирает последней...