О машинах и людях

Всё складывалось одно к одному. Будто в этом сезоне суждено было произойти абсолютно всем немыслимые событиям, одному за другим. В паддоке витала странная атмосфера. Журналисты не знали, к кому бежать в первую очередь. Пресс-конференция в четверг прошла напряженно. В самом деле, зачем позвали всех остальных, если вопросы задавали только двоим — одному бывшему пилоту Ред Булла, а другому — будущему? Прочим оставалось только сидеть и улыбаться. Пару вопросов, впрочем, задали Алонсо и его новому напарнику. Но Алонсо — тренд прошлого месяца, теперь на первой полосе всех изданий блистал молодой голландец. Сколько же всего изменилось всего за пару дней. Все ждали сенсации на Гран-при Испании. — Я не понимаю, — Микаэлла была разъярена. — Зачем было менять отличного гонщика на этого… — она ещё не подобрала слов для молодого Ферстаппена. Если бы ей под руку попалось хоть что-то бьющееся, она бы обязательно запустила этим в стену. Дэн и Марк сидели молча, позволяя девушке выговориться. Она узнала о перемене в составе старших быков на следующее утро после окончательного решения. Сначала она подумала, что понизили обоих. Обидно, конечно, но жить можно. Вернуться в Торо Россо было неплохим вариантом. Но когда ситуацию прояснили, Микаэлла была в шоке. Её оставили в старшей команде, и её новым напарником должен был стать Макс Ферстаппен, этот молодой выскочка из Голландии с совершенно жутким отцом. Микаэлу в дрожь бросало от одного вида Ферстаппена-старшего, и она каждый день радовалась, что они находятся в разных боксах. Но теперь этот пугающий тип, поувечивший собственного отца и жену, будет всегда где-то поблизости. А ещё ей придётся работать с этим малолеткой. Микаэлла была вне себя. — Это дело уже решённое, — попытался утешить её Дэн, но в ответ лишь получил уничижительный взгляд. — Ноги моей не будет в этих боксах! Они могут ехать, на чём захотят, хоть на лошади пусть скачет. Или и мне подыщут замену в таком случае. Я сейчас же пойду к Кристиану! Нет! К самому Матешицу! — бушевала она, прохаживаясь туда-сюда по боксу и распугивая механиков и прочих работников. — Микаэлла, солнышко, успокойся. Мне кажется, тебя как минимум никто не станет слушать, — авторитетно заметил Марк, который уже и так был умудрен опытом работы в Ред Булл. — Менять гонщика в середине сезона — полнейшая чушь! — Чушь не чушь, но руководство так решило. — У нас был подиум в Китае! — Но бомбить Феттеля было необязательно. — А не нужно подставляться! Если твоё ведро не может ехать быстрее, я тут ни при чём. — Девушки… — развел руками Марк и посмотрел на хранящего молчание Дэна. — Не хотел бы я попасть под горячую руку этой парочке, — неловко пошутил Марк. — В следующий раз впечатаю в Феттеля с Маргаритой вас, если вы так настаиваете, мистер Уэббер. — Да, Марк, не смешно, — всё же высказал своё мнение Дэн. — У нас с тобой вообще-то теперь тоже могут возникнуть проблемы из-за этого пацана. — Я уже слишком стар, чтобы лезть в какие-то проблемы. И стоит признать, что у пацана всё же есть талант, — пожал плечами Марк. — Будьте объективны, господа. Микаэлла зло выдохнула. На самом-то деле ей хотелось кричать, но вместо этого, сжав руки в кулаки, она вышла из боксов. Понятное дело, после драки махать кулаками поздновато. Никто не прислушается к её мнению, а вот указать на дверь могут запросто. Только вот... почему это опять происходит с ней? Стоит ей только обосноваться в какой-то команде, найти гармонию в отношениях с напарником, как происходит какая-то фигня. Самая настоящая необъяснимая ерунда. А ведь так всё хорошо начиналось в обоих случаях. Может быть, мироздание пытается ей мягко намекнуть, что гонки совсем не для неё? Правда, мягкостью тут и не пахло — скорее, это было жёстко, вроде как мордой об асфальт, только дважды и с разгону. Что она могла теперь поделать, её даже на пресс-конференцию не позвали. Видимо, поняли, что это будет не лучшее решение, и сгоряча она может наговорить глупостей. Какие же они все — и пилоты, и болиды — пешки в этих закулисных играх. Никого не интересуют их чувства, зато рисковать должны именно они, каждый раз выходя на трассу. Если она ничего не может сделать, чтобы вернуть ситуацию в прежнее русло, она сделает так, чтобы Максу никогда не удалось найти с ней общий язык. Самое большее, что она могла — занять такую по-детски глупую позицию. Руки всё-таки были связаны контрактом, и потому действовать было куда сложнее, а в ней, должно быть, видели потенциал, раз не понизили вслед за напарником. Смешно. Неужели без него она могла претендовать на что-то большее, нежели пара подиумов? Личное счастье сейчас не имело никакого значения. Микаэлла жаждала крови, и может быть, не сразу, но она планировала её получить. Никто и не догадывался, что происходило в команде Ред Булл последние пару месяцев, все эти неловкие взгляды и случайные касания. Иногда они прогуливались с Даней после гонки только вдвоем и в основном молчали не зная о чем заговорить, но если тема находилась с радостью её поддерживали как могли. Всем было наплевать на их робкие новые чувства, которые были уже немного большими, чем простая дружба в команде. От этого хотелось кричать во все горло, просить вернуть все на свои места, ведь Микаэлла больше не будет видеть его по утрам, а Дане больше не купаться в этом теплом взгляде огромных голубых глаз. — Ну и почему ты не встал на мою сторону? — спросил Марк, когда Микаэлла ушла. — Потому что нам с тобой стоит подумать о себе, а они сами разберутся. Микаэлла прокричится и всё поймёт, сам же сказал… девушки, — Дэн сейчас не выглядел весельчаком, как обычно; он был очень серьёзен, в такие моменты в нём проявлялся настоящий боец. — Думаешь, наше место ведущих пилотов может пошатнуться? — Время покажет, — пространно заметил Дэн, будто предчувствовал надвигающуюся бурю. — Перекусим? — и он расплылся в улыбке, будто вся недавняя серьёзность лишь привиделась. Марка пугала такая перемена в его напарнике, не нравилось ему, что он может быть таким разным в интервале меньше секунды... Какой-то чёртов злой гений под маской дурачка. *** — Нас завертело, что происходит? Был удар! — услышал Росберг в наушнике голос Хюлькенберга. — А то я и сам не вижу, — пытаясь удержать машину, нервно бросил Росберг. Такие вот заявления капитана очевидности иногда очень его раздражали. Но если произошло то, о чем он подумал, то это было ужасно. Они просто хотели захлопнуть калитку перед Льюисом. С какой стати они должны были его пропускать? Его напарник, Хюлькенберг, всегда настаивал на более жёстком поведении, но у Росберга было другое мнение на этот счет. — Чёрт, чёрт, чёрт! – завопил Фредди в радиосвязь. – Какого хрена ты делаешь?! Льюис хранил молчание. Он уже летел в гравийную ловушку, сжимая руль крепче, будто это могло ему помочь. Основной пелетон проносился мимо них, но он этого не видел. Льюис в бешенстве выкинул руль из болида куда-то прямиком в стену. — Полегче! — заявил ему младший Хант. — Это полная победа, — разочарованно сказал Хюлькенберг напарнику. — Ты цел? — А немного битые обтекатели считаются? Сам как? — Нет. В полном порядке. — Ну и отлично. Зато мы всё ещё лидеры общего зачета. Радоваться особо было нечему, но они всё же порадовались. Нико заметил, как Льюис выкинул из болида руль. В британской части команды всё было явно не так радужно, как в немецкой. — Если я давлю на газ, значит, нужно ехать быстрее, — разорялся Льюис в этот самый момент, — о чём ты, чёрт возьми, опять думал там, Фредди? — Может, перестанешь орать и объяснишь, почему ты не отвернул? Или зачем ты тогда вообще давил на газ, твою мать! — С какой стати я должен был отвернуть? Мы шли на прорыв, железная твоя башка! — По-моему, мы шли на самоубийство! Эти парни нас не пропустили бы. — Я пилот, и я решаю, когда атаковать. — Может, ты и пилот, но прямо сейчас ты в гравии, так что уймись. Пелетон сделал круг и снова проезжал первый поворот, болиды серебряных стрел уже погрузили, чтобы увезти с трассы. Там их должны были осмотреть и дать добро на обратное превращение. А после их ждал долгий разбор полётов и поиск виноватых. Лишь бы до драки опять у них не дошло, как однажды уже было. Сегодня и так всем досталось, а ходить с фингалом под глазом не слишком-то хотелось. Но некоторых правил не суждено было придерживаться. А тем временем в гонке происходило нечто невероятное. Шло настоящее сражение. Макс вышел на первое место и готовился стать сенсацией. Но сзади прицепился Кими, сдерживать его было чертовски сложно, ведь он был опытным гонщиком... Но, видимо, что-то шло не совсем так, как ожидали в Маранелло. — Джино, мы можем прибавить? Я давлю на газ, а такое чувство, что эффекта нет никакого. — Прости, я делаю всё на пределе своих возможностей, правда, — голос Джино прерывался звуком мотора, и то и дело слова терялись, ему приходилось повторять дважды. — Плохо, — спокойно заявил Кими, продолжая преследовать Макса. Не могло же сегодня всё сработать на стороне это «юного гения», как величали его все, кому не лень, уже второй год подряд. Кими предложил переключиться в режим четыре, но это не дало ровным счетом ничего. Будто все эти кнопки на его руле были просто для красоты, хотя иногда Кими действительно так думал, потому что ничего существенного от их переключения не происходило. — Знаешь, скучаю по тем временам, когда у гонщиков были лишь руль, педали и своя голова на плечах. — Кими, да ты романтик, — усмехнулся Джино. — Мы сможем отыграть пару долей на последнем секторе, если пройдешь почти по краю. Попытаюсь сделать всё, чтобы мы не сорвались в траву. — Думаешь, риск оправдан? — Кими нравился запал напарника, но уточнить всё же стоило. Удача в последнее время была не на их стороне — то пожар, то гайку докрутить забудут, то метеорит с неба рухнет. Всякие неприятные мелочи. — Да, Кими, да! Сегодня мы должны быть на коне. И будет приятно наконец заткнуть Маргариту... между нами, мальчиками. Кими усмехнулся и нажал несколько кнопок. Джино точно был в ударе сегодня, не зря ему показалось странным его волнение на трассе, будто парень предчувствовал двойной сход Мерседесов. В ушах стучала кровь, а на губах уже был вкус победного шампанского. Джино не обманул и провёл манёвр просто замечательно. Им удалось немного приблизиться, но на этом и всё. Достать Макса никак не удавалось. Где-то позади них другой Феррари с своим пилотом тоже сражались с Ред Булл — только уже Марком и Дэном. Марк был так увлечён гонкой, что даже не выходил на связь, видать, возраст давал о себе знать, и нагрузка на движок была колоссальной. Дэн лишь предупреждал, если собирался предпринять особенно сложный манёвр. Тот факт, что их новый напарник вышел вперёд, было невероятно, никто этого не ожидал — кроме, пожалуй, капитанского мостика их команды. И Дэн злился. Злился и пытался что-то предпринять, но угнаться за лидерами было невозможно. Казалось, он застрял за Феттелем уже навеки. До финиша оставалось не так уж и долго. Круги мелькали как бешеные, а доверие к команде иссякало с такой же скоростью, с какой он сейчас нёсся вперёд, пытаясь исправить чужую оплошность. Напряжение скопилось в кончиках пальцев, руки сводило судорогой. Дэн пытался выжать из болида максимум, но мотору явно не хватало мощности. Что за проклятие четвёртой строчки? — Может, ты перестанешь блокировать колеса? — невозмутимо спросил Макс. — Я тут пытаюсь выиграть вообще-то. Как же непривычно было слышать его голос в переговорах, просто какое-то наказание для ушей. Ужасный акцент. Да и помимо этого, его команды, стиль пилотажа, время торможения — всё, просто всё было иначе, и Микаэлла не могла к этому привыкнуть. И в общем-то, не хотела. Но быть обвинённой в потере подиума тоже не хотелось, а сейчас это могло запросто произойти. Макс бы не стал её выгораживать. Это раньше можно было рассчитывать на прикрытие от напарника, она ведь и сама всегда старалась выгородить своего пилота, но теперь времена изменились. — Сделай одолжение: не говори со мной, — резко бросила Микаэлла. На правах старшей. — У нас может сорваться подиум! Тебя это не волнует? — С тобой — нет! — О боги, — вскипел Макс. — Всегда знал, что с бабами сложно. — Тоже мне, мужик нашёлся, — хмыкнула Микаэлла и очистила эфир. Волна, на которой общались гонщик и его болид, была защищена; никто не мог знать, что происходит между напарниками во время гонки, это было их личное дело. И раньше это было настоящим спасением, какими же запоминающимися были те короткие переговоры во время гонок или практик, иногда Даня вворичивал что-то такое особенное, отчего все внутри Микаэллы замирало на секундочку. А теперь все осквернено, все потеряно. Они могли обсуждать что угодно, и никто никогда бы не узнал, что именно. Но времена, когда во время практики можно было обсудить новую серию любимого сериала, давно прошли. Скандалы случались, но реже. Вся телеметрия и так поступала в боксы команд, они знали всё, что нужно, о состоянии пилота и болида, и могли всегда предупредить о чем-то неожиданном. Но личные отношения напарников оставались их делом. Например, иногда в гонке Кими мог позволить себе выругаться, но Джино не обижался, он понимал, что это в пылу борьбы. Он бы тоже ругался в эфир, если бы был менее скромным. Что обсуждали Маргарита с Себастьяном, не знал никто — это было какой-то странной тайной, частью их довольно неплохих взаимоотношений. Мало кто мог поладить с этой своенравной девушкой. Вот и с Алонсо они характерами не сошлись — хотя и поговаривали, что возможно, там было нечто более личное. Конечно, слухи ходили всегда и обо всех, это не повод верить в них. Все знали, что личная жизнь Фернандо слишком далека от гонок. Но не это ли так злило юную мисс Феррари, кто знает? — Это финиш, финиш, да, детка! Мы сделали это! – Макс переключил радио, обращаясь теперь уже к команде. — Парни, вы просто божественны. Спасибо, спасибо вам за это! Да-да-да! Победааааа! Макс бесновался словно ужаленный, он бы покрутил баранки перед трибуной, но его напарница была иного мнения. Она даже не поздравила его с победой, и более того, не пошла на подиум, сослалась на недомогание. Хотя было немного жаль не увидеть разочарованного лица Маргариты. — Спасибо за работу, парень, — сказал Кими Джино. — И тебе. Это подиум, Кими! Хотя мы и первые из проигравших, — усмехнулся Феррари. Как только все обязательные процедуры были окончены, Микаэлла скрылась в боксах и больше не показывалась. Где-то там ей встретился раздосадованный Дэн, Марк и вовсе куда-то ушёл. — Опять четвёртое, — посочувствовала она парню. — Да уж, — разочарованно отмахнулся Дэн. — Зато тебя можно поздравить. Снова подиум! Это ли не успех для тебя? — австралиец улыбнулся и потрепал Микаэлу по волосам. — Дэн, перестань нести чушь. Какой успех? Какой триумф? — Микаэлла посмотрела на него, странно... От его добрых слов ей хотелось зарыдать. Да, на трассе они были машинами. Но внутри всегда остаётся сердце. А ему не прикажешь, кого любить, а кого нет; когда радоваться, а когда плакать. Сейчас Микаэле хотелось плакать, и слёзы предательски выступили на глазах, она утерла их тыльной стороной ладони. К горлу подступил ком, это будет неимоверно долгий и сложный сезон для неё. Она хотела уйти, но Дэн не позволил. Они присели, и Микаэлла положила голову на плечо Дэна, так вовремя подставленное в трудную минуту, слёзы хлынули по щекам, мокрые дорожки смешивались и размазывались, слезинки капали на комбинезон. Дэн сидел, взяв её за руку, и пытался как-то утешить. Но разве он мог? Ему и самому не хватало бывшего напарника, с ним было спокойнее, не так горько проигрывать. — К сожалению, мы ничего теперь не сможем поделать, — тихо сказал Дэн. — Придется искать плюсы и в этом парне. Микаэлла всхлипнула, она не была амбициозным Дэном Риккардо, и ей было наплевать, какой чемпионский потенциал видели в ней начальники. Она тоже может... — Я добьюсь понижения. — Микаэлла, не глупи, — запротестовал Дэн; кажется, девушка уже успокоилась, раз перестала всхлипывать. — Может, всё ещё сложится. Повисла пауза. — Если Марк и правда с нами последний сезон, мы можем сделать небольшую рокировку на тот год. — А сейчас страдать все оставшиеся гонки? — изумленно спросила девушка. — Это жизнь, увы, — сказал Дэн, и на его лице совсем не было улыбки. Все, кто мог сегодня праздновать, праздновали. Это был интересный, полный неожиданностей уикенд. Вот, например, в боксах Макларен были рады хоть каким-то очкам: Джессика с Дженсоном сработали хорошо, хотя сход Алонсо и удручал. Это означало, что команда никак не развивается, но вот была ли в этом вина боевой четвёрки? Новым напарникам всегда сложнее сработаться, хотя Алонсо начал подозревать, что уже просто стал слишком стар, чтобы уметь договориться с молодёжью. С другой стороны, никакого напряжения не было, и это плюс. Всё-таки Стоффель уже давно числился в программе Макларен, и пусть не таким способом он хотел попасть в Формулу-1, но нельзя судить обстоятельства. Фернандо тоже понимал, что всё приходит со временем, а потому вёл себя спокойно. Правда, одно он решил для себя точно: не привязываться к этому мальчишке, ведь за любым поворотом может ждать что угодно. А Стоффель Вандорн ни на что и не претендовал. Он просто хотел гоняться, и то, что его пилотом стал Фернандо, было лишь приятным бонусом, он мог многому у него научиться, как когда-то учился у Кейко. А что до его внутреннего состояния... Смотреть на Фернандо было больно до сих пор, хоть он и пытался всё скрыть за маской дружелюбия, но разве можно обмануть самых близких к нему людей? Он был благодарен за поддержку, благодарен за каждое слово или действие, иногда ему становилось даже легче. Иногда он даже думал, что сможет забыть о произошедшем. Разве что в прессе продолжали витать слухи и домысли, или за спиной Фернандо слышался лёгкий шепоток, когда он шёл по паддоку. Но его это не волновало. Алонсо решил полностью сосредоточиться на работе, раз уж жизнь давала такой шанс. Он получит этот титул, даже если пройдёт ещё десяток лет.