Take a break and get away, Run away with us for the summer, Let's go upstate!
Америка вошёл в комнату, освещённую лишь тусклым светом убывающей луны, едва проникающим в окна спальни сквозь стекла. Он зажёг свет и уселся за письменный стол, вертя в руках и иногда покусывая шариковую ручку с черной пастой. Он подумывал, что хорошо было бы написать Беларуси. Конечно, прогресс ушел далеко вперёд. В век интернета, когда электронное письмо можно было напечатать и отправить, позвонить по телефону или через социальную сеть, или, того лучше, напечатать короткое сообщение, затянув человека в переписку. Но все же страны предпочитали часами строчить личные письма родным и друзьям. Бумага имела чудесный запах, а почерк, так много говоривший... Германия выводил каждую букву. Они были идеально ровные, всегда под одним наклоном, даже если он спешил. Строки, созданные Францией, были лёгкими и богатыми на всякие завитушки. В конце он всегда оставлял что-нибудь в духе "С любовью" или "xoxo"*. Это очень походило на привычку Венгрии рисовать в конце листа сердечки кончиком помады. Почерк у Англии был мелким и компактным. Записывал он быстро, но в четкую линию. В письмах Канады строки шли под странным наклоном относительно краев листа таким образом, что к концу каждого предложения слова съезжали вниз или заваливались набок. Союзное государство Скандинавия - сын Норвегии, Финляндии, Дании, Швеции и Исландии - видимо, из-за вечной неуверенности в самом себе и своих силах, постоянно отмерял на белом листе линии, параллельные верхнему и нижнему краю, слегка прочерчивая карандашиком, чтобы строчка ни дай бог не съезжала. Украина писал очень быстро, порой неаккуратно и с помарками. Его почерк порой было тяжело разобрать. Ещё тяжелее разобрать было почерк Гонконга и Сингапура. Пусть они писали одинаково неразборчиво, расшифровать почерки друг друга им было нереально тяжело. Ну а что с них взять? Медики... Неожиданно, но да, медицинская система Гонконга, как и Сингапура, одинаково эффективна и в государственном, и в частном секторе. В бумагу часто впитывались слезы, размывая пасту от ручки, превращая буквы в одну черно-синюю кляксу. Такое случалось, Когда государство писало письмо во время панической атаки, большого горя, после похорон... Когда плакало от радости или рыдало от одиночества... Могли пролиться на бумагу чай или кофе, а могла и кровь. Чаще всего письма с этими коричневыми пятнами можно было получить с поля боя или от подобных Англии, казнящих себя за неудачу, в которой они, порой и не виноваты, режущих себе руки и другие части тела в попытках успокоиться, наказать себя за что-то или покончить с собой. Часто подобное можно было увидеть на завещаниях и предсмертных записках. На душе от мыслей об отце, который его никогда особо не любил, но все же был родным человеком, становилось тяжело. Америка постарался выкинуть их, припоминая все хорошее, что с ним случилось с того дня, когда его дорогая заловка в последний раз приходила в гости. Коснувшись кончиком ручки бумаги, он старательно вывел: "My dearst Belarus, Мои дела идут замечательно. Не думаю, что могу рассказать тебе что-то новое о своей жизни, но, думаю, стоит сказать, что мы с Россией понемногу начинаем ладить. Возможно, у нас даже получится стать друзьями..." Он очень долго, в красках и деталях описывал прошедший день, в некоторых местах допуская ошибки в словах и пропуская знаки препинания. В обществе Беларуси он чувствовал себя намного спокойнее рядом с Россией. Позже он запечатал письмо в конверт и нажал на звоночек. Через пару минут вошла Администрация президента, белые волосы которой сегодня были собраны в косу, перекинутую через плечо, а на хрупком и изящном теле сидел строгий костюм, состоящий из синего пиджака, такого же цвета юбки и белоснежной рубашки. Она поклонилась, взяла письмо и распорядилась дипломатам передать его Беларуси. Для стран само время и расстояние между ними самими казалось ничтожным, а поездки из одного места назначения в другое занимали минимум часов. Например, чтобы добраться из Белого дома к России, хватало часа на самолете, а Беларусь и вовсе жила в двадцати минутах езды от Питера, поэтому письмо было доставлено в ближайшие сроки.***
- Привет, Беларусь! Слава Богу! Я так рад, что ты пришла! Пожалуйста, help me! Америка хаотично бегал по комнате, открывая каждый шкаф и заглядывая во все ящики комодов. Он смотрел на столе, под столом, в столе, за столом... - Ты что-то потерял? - девушка наблюдала за перемещением своего зятя. - Да не я, а Россия! Он ищет какого-то Беларуссию. Ты не знаешь, где его можно найти? Беларусь маниакально улыбнулась, чуть прикрыв глаза и приподняв брови. - Передай, что Несуществующее Государство подойдёт когда-нибудь однажды.... А ещё, что я на него обиделась. Америка кивнул и поспешно выбежал за дверь, оставив Беларусь одну в гостиной. Та подошла к одному из окон и посмотрела вниз на площадь. Ранние утренние лучи чуть освещали соседние здания и сухой асфальт. В этом помещении было очень душно. Так и тянуло туда, наружу, в объятья позднего лета... Солнце в Питере редкость, но эти месяцы были богаты на светлые деньки без облаков. Стоило распахнуть окно, и всё тело начала обвалакивать прохлада, приятно освежая. Девушка вдыхала чистый, приятный воздух, отдающий лёгким ароматом зеленой листвы и начинающих поспевать плодов, а ветерок слегка развевал ее длинные светлые волосы и колошил лепестки цветка подсолнуха, который надёжно, пусть и не так хорошо, как заколка, закреплял гладкую челку за ухом. Руками Беларусь опиралась на подоконник, поэтому залетевшая в открытое окно божья коровка сначала ползала по стеклу, а потом плавно переползла на ее руку. Девушка слегка вздрогнула, но все же маленькое насекомое, маленькая жизнь, щекотавшая своими крошечными лапками тыльную сторону ее кисти, казалась ей необычайно интересной. Утро среды... Действительно чудесное утро. Дверь отворилась. Вошёл Россия, а сразу же за ним - Америка. В последние дни после инцидента в пятницу они стали больше общаться. Вроде, так и бывает: общий враг сплочает людей, хотя Россия и слушать не желал ничего о том, что это мог сделать Корея. Настолько не желал, что даже отвлёкся от всех свомх государственных дел, переложив ответственность за всё на прислугу, и уделил наконец время семье. Обсудив книги и фильмы, посмотрев хороший сериал и сыграв несколько партий в карты, им удалось найти общий язык и хоть какой-то предмет для обсуждения помимо работы. Оказалось, что Россия - не только хорошее государство и отличный товарищ, но и превосходный собеседник и добродетельный супруг. Обо всем этом Америка рассказал в своём письме Беларуси, которое отправил во вторник, и она была по-настоящему счастлива за них. Федерации было чему поучиться у Соединённых Штатов, да и Америке некоторые черты в политической деятельности России приглянулись. Беларусь всё с той же улыбкой, выражающей эмоцию "Да я тебя сейчас прикончу, сам ты Белоруссия" лаконично поздоровалась и выразила свою готовность. Россия взял её под руку, что делать было крайне опасно в такой момент. Они вышли в сад, направляясь к беседке и о чем-то оживлённо разговаривая. Америка на скамейку между ними. - Мы хотим на следующей неделе поехать на могилу к нашему отцу в эти выходные вместе с Украиной, Казахстаном... Молдова, наверное, тоже присоединиться, я пока не уверена. В общем... Не хочешь поехать с нами...? Америка задумался. С отцом России они всегда были в достаточно холодных отношениях*, но, в конце концов, теперь это его покойный тесть, да и кто ж на покойников обиды держит... Глупо и бессмысленно. Мертвым уже все равно: обижается на них какой-то там Америка или не обижается... К тому же, если сейчас он съездит вместе с Россией, Беларусью и остальными на могилу их отца, то, возможно, Федерация согласится вместе с ним навестить Британию и Францию. Солнце ласково освещало сад, почти не попадая в беседку. На столике, крытом белой скатертью, стояла тарелка с фруктами, на которую иногда пытались сесть мухи, но тут же получали газетой от России. В воздухе витал аромат цветов. Америке почему-то вновь вспомнился Япония... - Постой, Хонда-сан, я не успеваю! - запыхавшийся Америка оперся рукой на темный ствол какого-то высокого дерева, свободной хватаясь за сердце. - Неужели, ты уже устал? - с недоумением спросил Япония, оборачиваясь к другу, - Храм не так уж и высоко, осталась всего пара километров... В ответ на это Альфред сел на ступеньки, открыл рюкзак, достал бутылку с водой и принялся жадно пить. Было видно, что, несмотря на прохладу осеннего леса, он сильно вспотел. - Отдохнул? - спросил Япония, пока Кёркленд закручивал крышку бутылки. - Да... Думаю, можем продолжить дорогу. Если бы Япония уточнил сейчас, точно ли Америка уверен, что не хочет сделать привал (как и поступило бы любое другое государство на его месте), Альфред бы уже тысячу раз прокричал в ответ "Да, чёрт возьми". И тогда бы они сидели на этой каменной лестнице с невысокими, но широкими ступенями, пили горячий чай с лимоном из термоса и смотрели бы вверх на листву самую разнообразную: красную, оранжевую, жёлтую, зелёную, а местами даже малиновую. На земле уже тут и там лежали листья, мокрые от дождя... Но надо было продолжать путь, следуя за этим человеком в кимоно. Япония был гораздо моложе Америки, но культура уходила в далёкое прошлое более, чем на тысячу лет. Всё это: храмы, дворцы, мифы, верования, традиционная кухня, боевые искусства и одежда досталось ему от матери - Японской империи. Свою кличку Дурак-иностранец Америка тоже получил от неё, когда пришел к ней и, можно сказать, с оружием в руках заставил подписать договор о дружбе. - Альфред, ты меня вообще слушаешь? - послышался голос России. - Ох, извини, я слегка впал в воспоминания... - с виноватым видом потирая затылок ответил США. - Я просто поставил тебя в известность, что Беларусь едет с нами на ужин к румынским княжествам сегодня вечером... - Какое счастье - с облегчением вздохнул Америка. В обществе Беларуси рядом с мужем он чувствовал себя намного спокойнее. - Также вчера мне звонил Валахия и сообщил, что будет рад, если мы проведём у него пятницу, субботу и воскресенье... Так что, я думаю, тебе стоит поскорее разобраться с документами (вторник, четверг и суббота - твоя очередь) и собрать вещи на три дня... Понимаешь? - Америка кивнул и поспешил вернуться в дом. - Постой-ка, - Россия схватил его за запястье. - Что-то ещё..? - спросил парень, поворачиваясь к голубоглазому лицом, но тот лишь легко улыбнулся и обнял его. - У тебя уж слишком озабоченный вид, успокойся... Мы просто едем отдохнуть... Сделать перерыв, так сказать... - Я постараюсь, - тихонько буркнул Штаты и направился к входной двери. Дождавшись, пока синеглазый скроется из виду, Федерация с лёгким недовольством посмотрел на сестру. - Я так не могу. Мне неловко. Он столько времени враждовал с отцом, потом со мной, потом - хлоп! - только помирились, и сразу под венец! - Терпение, Ваня, Москва не сразу строилась... - Беларусь откусила яблоко, упорно игнорируя укоризненный взгляд. Нехорошо было оставлять дом в такое время, и это прекрасно понимали все. Но также все чудесно осознавали, что в последнее время они всё ещё пребывали в сильном эмоциональном напряжении, и им просто необходимо развеяться, поэтому Россия, полагаясь на слуг, раздал команды и уехал.