Как же приятно чувствовать себя рядом с братьями как за каменной стеной. Но случается так, что эта каменная прочная стена вдруг разрушается из-за какой-нибудь маленькой бацилки. У Оффендермена температура 37,2 – он паникует и боится умереть.
***
Вот все как обычно, казалось бы... Все по своим делам. Домой возвращается Слендермен, когда входит – его встречает стонущий Оффендер, который лежал на диване. — Оффендер, — обратился к нему Слендермен — ну я же просил прибарться или хотя бы мусор вынести... — Слендер, Слендер, — жалобно обратился к нему младший, — мне так плохо Слендер... Слендер, лучше сядь... Слендермен сел на диван рядом с братом. — Слендер у меня... — тем же тоном продолжал Офф, — тридцать семь и два... — И чо? — спросил недоумевающий Слендер, — я с температурой тридцать девять нашей матери на юбилей – праздничный стол накрывал! — Слендер, ну это же наша мама... — жалобно продолжал Офф, — и вообще, пусть ты и старше меня, у тебя организм крепче чем у меня... Ну... — Оффендер, — обратился к нему старший, — тридцать семь и два это не смертельно... — Да!? — театрально спросил Офф, — а час назад была тридцать семь и один, Слендер! Она растёт! Ты понимаешь!? И не остановится, пока я не сгорю на этом грёбанном бомб-диване! — Оффендер, прекрати ныть! — уже сердито говорил Слендер, — Если тебе плохо, просто поспи! — А если я не проснусь? — То я тебя разбужу! — Слендер, Слендер, мне так жарко Слендер, ты бы знал, так жарко! — Не удивительно, — закатил свои несуществующие глаза старший, — ты лежишь одетый под тремя одеялами... — Слендер, Слендер... — ДА ЧТО!? — Я люблю тебя Слендер, как брата... — Оффендер, хватит... — Господи, как тяжело эти слова говорить, Слендер... И через год траур снимаю и другого брата себе ищи, Слендер... — Я этим прям щас займусь, придурок! — вскочил Слендер с дивана. — Ну конечно, конечно! — театрально заговорил Офф, — а я тебе с собою в больницу яблоки таскал... — Ещё бы ты мне в больницу яблок не привёз! — скрестил руки на груди Слендермен, — Я там лежал 16 дней! — Слендер, а я болею уже четыре! — жалобно говорил Оффендер, — Ты вон какой красивый, вон какой здоровый, самый лучший... Вот видишь я уже бред несу, Слендер! — Оффендер, это банальная простуда! — Слендер, сядь пожалуйста рядом ещё раз... Слендермене опять сел рядом с братом. — Сленди, спой мне песенку про овечек, а. — Чего? — не понял Слендер. — Ну я когда маленький был, мне мама всегда песенку про овечек пела, мне помогало... — А я то думаю, что сегодня сделать забыл! Продукты купил, в лесу поохотился... Точно! Спасибо, что сказал, спеть то про овечек забыл!!! — Ну конечно, Слендер, больной монстр, что он тебе сделает... Давай подходи, пинай, плюй... — Я тебя сейчас реально ударю! — срывался Слендер. — Ну или так Слендер, ну че тебе сложно что-ли? — Ладно, ладно, ладно, давай там своих овечек, какая там песня... — Жил на свете человечек, он всю жизнь лечил овечек... Днём и ночью стук-пастук ходил к нему пастух. — Жил на свете человечек он всегда... — в своём обычном тоне говорил Слендер. — Слендер не так, Слендер нежнее... — Жил на свете человечек, он всегда... — Всю жизнь. — Какая разница?! — Ну конечно, Слендер, тебе разницы никакой, ты ведь не боллешь! — Ладно! Жил на свете человечек он всю жизнь лечил овечек, днём и ночью стук-пастук ходил к нему пастух. — По ножке, Сленди. — Че? — удивился Слендер. — Ну когда стук-пастук, мне мама так по ножке «тук-тук», а я «Кто там?» — заулыбался Офф. — А днём и ночью стук-пастук, — Слендер постучал кулаком по колену своего брата. — Кто там? — невинным голоском и с улыбкой спросил Офф. — БРАТ ТВОЙ, ПРИДУРОК ТЫ РАЗВАРАТНЫЙ!!!! — заорал Слендер на весь дом, от этого Оффендер испуганно на него ссотрел и даже вскочил, — ПРИШЁЛ ВЕСЬ УСТАВШИЙ, А ТЫ МОЗГИ ПУДРИШЬ!!!! — Слендер... — Оффендермен вытащил грудсник — Слендер! Слендер! Тридцать семь и один! Сдендер! — Ну вот! — пожал плечами Слендермен. — Что «ну вот»!? Она падает! Ты понимаешь, я остываю! А что через час будет – тридцать четыре!? Срочно капельницу и звони маме, спроси её группу крови, может мне хотя бы переливание поможет... Слендер взял домашний телефон и набрал номер родителей. — Алло, мам здравствуй. Да нет, тут у нас все в порядке, просто Оффендер заболел немного... — КАК ЗАБОЛЕЛ!? — В гостиную вбежала их мать, — ты капельницу ставил!? Капельницу спрашиваю ставил!? Нет!? На всякий случай запиши – у него вторая положительная. — Подожди, мама, какая капельнца? У него температура тридцать семь и один... — Ага, а до этого какая была? — Тридцать семь и два, мама. — ответил Офф. — Господи, он остывает! Слендер, как же тебе доверили твоего младшего брата, а ты, господи, в могилу его сейчас загонишь! Жена Кабадатха побежала к диваную на котором лежал Оффендер и стала укрывать его пледом. — Спасибо, мам, — сказал Оффендер, ложась спать. — Мам, ты чего? — спросил недопонимающий Слендермен, — у него даже горло не болит! — Так, Сленди, можно тебя на секундочку... — мать отвела старшего подальше от дивана, на котором лежал Офф. — Ну вот ты вроде бы взрослый уже, да? Ну ты разве не знаешь, что если твой младший брат заболел, надо ему как-то подыграть во всём этом... Да? Вот сам знаешь, кто твой отец, да? Стоит ему заболеть – всё! Святых выноси! Здесь у матери Слендера зазвонил телефон. — А, это он, — сказала она. — Что? Тридцать шесть и девять? Он остывает! Так секундочку... Жил на свете человечек, он всегда... — Всю жизнь, — поправил Слендер. — Что? — Всю жизнь. — А, ну спасибо большое... Он всегда лечил овечек... Так ты всё запомнил? — Да, вторая положительная. После этого Слендер и его мать убежали за капельницами. Вот что бывает с Оффендером, если у него температура...