Itadakimasu

«…обеспечивают поддержку. Сосредоточиться… против гуля SS ранга Хайсе.» Это было… Слишком идеально. …ужасно. Для Хайсе всё расплывчато. Начался ли дождь? Это объяснило бы расплывчатость в глазах и тихий статический звук в ушах. Нет, не статический, это был… щелчок за щелчком. …Так близко. Это был сейчас исчезнувший шёпот. Хайсе чувствует запах крови в воздухе. Он столь силён и так сладок, что Хайсе чувствует, как урчит его желудок, но сквозь все помехи не может его услышать. Он чувствует себя голодным. Избитым. Ему больно: болят его руки, ноги, голова, нижняя часть… Нет, это не правда. Так не должно быть. Наконец, мир немного проясняется, и он замечает вокруг себя несколько обеспокоенных лиц. Команда старшего класса Хирако стоит в нескольких футах от него, а склонившийся над ним человек и глядящий вниз обеспокоенным взглядом — это… он ищет в памяти правильный ответ. Мадо Акира. Она отвечающий за него следователь CCG… Ответственная за… — Кто ты? Губы Хайсе дрожат, и он медлит, стараясь подобрать правильные слова. — Я… Я… Сасаки… Хайсе… — Верно, ты Сасаки Хайсе. — Насколько вы его задержите? Когда мы его увидим? — спрашивает Муцуки медсестру, стоит им выкатить Хайсе из машины скорой помощи. — Она этого не знает, Муцуки, — говорит Акира, выходя наружу, когда позади неё появляются остальные члены команды Хирако и идут за медсёстрами с носилками в больницу. — Но… — Просто будь терпелив, — отвечает Акира, прежде чем дать указание трём членам Куинксов остаться в комнате ожидания. После этого она следует за командой Хирако. — Что это ещё за отношение? (Мне не нравится, когда со мной обращаются как с ребёнком.) — ворчит Урие, но всё равно движется по направлению к залу. В это время в больнице не так уж и много народу. Часы посещений закончились, и медсёстры, злясь, отсчитывали время, когда же уже можно будет уходить. Все трое сидят молча. Ширазу ёрзает. Ему хочется что-то сделать. Это так неправильно — сидеть на месте после того, как он стал свидетелем чего-то удивительного. Урие опускается на стул и достаёт свой телефон. Включает музыку — и включает столь громко, что даже сидящий на другой стороне комнаты Муцуки прекрасно всё слышит, — нажимая на кнопки, стискивает зубы. Он был готов выложиться на полную, так почему же проиграл?! Муцуки сидит неподвижно и настороженно, с нахмуренными бровями. Ему не хочется думать о том, что сегодня произошло. Сасаки, которого он знал, был добрым, защищающим, милосердным… Ничего похожего на то, что он видел несколько часов назад. — Кстати, кто-то должен рассказать обо всём Сайко. — Ты проснулся, — это первое, что слышит уставившийся в потолок Хайсе. А ведь до этого даже и не осознавал. — Регенерация заняла немного больше времени, чем обычно, — продолжает она. — … Акира, — бормочет Хайсе, садясь на больничную койку. — Мне жаль, — говорит, стоит только воспоминаниям о том, что произошло несколько часов назад, вернуться, — я клянусь, у меня был идеальный контроль, я просто… — Хайсе. И Хайсе, прикусывая нижнюю губу, замолкает. Ну разумеется, Акира не хотела слышать подобных оправданий. Оправдания, подобные этим, только навредят ему в будущем, и даже если у него будет поддержка Акиры и Аримы, проблем будет не избежать. Акира встаёт и, беря бумажный пакет, протягивает ему. — Вот. — Что это? — спрашивает Хайсе, хотя и сам, спасибо обонянию, понимает, что. — Если не ошибаюсь, месяц тот же, верно? Вот, держи. Хайсе быстро отскакивает от Акиры с пакетом, прижимается спиной к стене возле кровати и, больно ударяясь головой, шипит. — Хайсе, перестань валять дурака. У меня нет на это времени. — Н-Но, Акира! Я не могу! Мы не в штаб-квартире… — Ты ел там, потому что не хотел предавать это огласке, — перебивает Акира, — все знают. Нет смысла скрывать это. — Н-Нет, я ем там, потому что если я когда-нибудь выйду из-под контроля, другие смогут меня остановить… — Хайсе, перестань себе врать, ты уже несколько месяцев держишься. — Но несколько часов назад… — Несколько часов назад были другие обстоятельства, и ты это сделал ради безопасности подчинённых. — Гм… — у Хайсе для спора просто нет слов, но он всё также, боясь приблизиться к Акире с пакетом, прислоняется к стенке. — Бери, твой отряд ждёт тебя снаружи. — С-Снаружи? — внезапно, скручивая живот, появляется страх. Его отряд видел его? Его руки сжимаются на больничных простынях. Чёрт! Как он собирался с ними встретиться?! А что подумают они?! Он чувствует нарастающую панику, и Акира это замечает. — Я скажу им, чтобы уходили, а ты вернёшься позже. — С-Спасибо, — бормочет Хайсе, попутно стараясь придумать, как бы объяснить всё это своему отряду и заставить их думать, что он человек. — Не лги им, — говорит Акира, кладя бумажный пакет на край кровати и поднимая свой кейс, — они уже спросили меня, и я сказала им правду, — она отворачивается и уходит, так и не видя на чужом лице паники. — Хайсе вернётся домой к вечеру, — объявляет Акира, выходя в зал ожидания. Ширазу и Муцуки поспешно встают, и только Урие остаётся на месте. Летят вопросы. — Что-то случилось? Что-то не так с Хайсе? Когда мы сможем его увидеть? Как он? С ним всё будет в порядке? — Успокойся, Муцуки, — говорит Акира, хватая мальчика за руку. И он, делая несколько глубоких вдохов, точно забыл, как дышать, останавливается. — Хайсе в порядке, — продолжает она, — он просто отдыхает. А вам стоит отправиться домой… Несмотря на громкую музыку в наушниках, Урие, должно быть, всё слышит, потому что тотчас встаёт и направляется к двери. — Эй, подожди, Урие! Акира ещё не закончила! Акира закатывает глаза и, вздыхая, отмечает позже поговорить с Хайсе о дисциплине его подчинённых: — Просто идите домой! — разворачивается и идёт к другому, выходящему на стоянку и где её ждёт машина, чтобы отвести обратно в CCG, выходу. Ей нужно было сделать отчёты. — Подожди, Урие… — двое других бросаются догонять того у двери. — Урие… — Муцуки хмурится. — Почему ты так спокоен? Урие же, снимая наушники, переводит на него взгляд: — А почему ты так беспокоишься? Всё и так было ясно, разве нет? — Подожди, Урие! Так ты знал?! — спрашивает Ширазу с широко раскрытыми глазами. Конечно, нет, думает сказать Урие и молчит. Ему не хочется, чтобы и остальные двое знали о его вместе с ними неведении. — Все признаки были на лицо, не так ли? — вместо этого говорит он. — Например, что он никогда перед нами не ел? (Чёрт, да его даже вырвало.) Он должен был догадаться, но сама мысль о том, что настоящий гуль работает на CCG, казалась абсурдной. Значит, он гуль, Урие хмурится только от одной этой мысли. И впервые она кажется ему столь грязной. Перед ними останавливается такси. — В любом случае, кто расскажет Сайко? — спрашивает Урие, задавая, впрочем, интересующий уже всех вопрос. Он не помнит, кто спросил об этом первым, но и чёрт с ним. Не хватало им ещё и драмы. — Муцуки, ты в этом хорош, вот и расскажи ей, — пытается Ширазу, когда Урие, игнорируя их, садится на переднее сиденье такси. Двое других валятся на заднее. — …Вы с ней ближе, — быстро отвечает Муцуки. На обратном пути они ссорятся, и Урие делает в наушниках звук громче. И так очевидно, за кем победа, но Муцуки удивительно твёрд; так или иначе Урие видит в его позиции прорехи. Какой слабак. По возвращении домой решение остаётся не принятым, а потому они все быстро замолкают, ведь с недавних пор уже знают, что Сайко всё прекрасно слышит. — Я пойду приму душ. — Дай знать, когда закончишь, я тоже. — А я просто лягу спать. — Без душа? Ты отвратителен. — Заткнись, Урие! Когда Сайко просыпается, стои́т глубокая ночь, и она может слышать, как все спят. Нет… не все. Она слышит тихие звуки, точно внизу кто-то ест. Её желудок урчит — она ещё ничего не ела. И, если честно, сейчас даже не возражала спуститься вниз, поесть со всеми — в конце концов, сколько уже они все вместе живут. Проблема в её расписании. Теперь оно полностью синхронизировалось с остальной частью Японии. (Ну, не с нормальными люди. Если быть конкретнее, то с ночными игроками, к коим она себя и причисляла.) В сонном оцепенении, следуя за своим носом, Сайко спускается по лестнице к источнику звука. Морщит нос. Чувствуется отчётливый приятный запах сегодняшнего ужина, но в то же время и отчего-то пахнет металлом. Кто-то принёс в дом кусок металла? Может катану? Кто-то хотел стать ниндзя? Она могла бы помочь! Сайко спускается вниз по лестнице и, зевая, тянется к выключателю. Вздыхает. Её пальцы находят выключатель. Открывает глаза… Жмёт. Сайко кричит. Звуки произошли одновременно, а потому Ширазу не уверен, что именно его разбудило — крик или грохот тарелок, кастрюль и сковородок, может… — это был звук вырываемой из рамы двери? В любом случае, не теряя времени, он открывает в свою комнату дверь и мчится на кухню. На полу, застыв на месте, сидит Сайко и смотрит на теперь пустой кухонный стол. Несколько осколков разбитого и в крови стекла (вероятно, тарелок) валяются на полу… Ширазу отворачивается. Ему не хочется об этом думать. — Сасаки-сан… — вместе с криком просыпаются и Муцуки с Урие. Они и сами осознают, что случилось, — это не сложно: на полу всё ещё лежат разбитые тарелки, на плите — опрокинутые кастрюли и сковородки, а их входная дверь вырвана с петель и на полу. Ширазу невольно задумывается, а насколько силён Хайсе на самом деле. — М-Маман… — Сайко, наконец, выходит из шока и смотрит на других членов отряда. — Его взгляд… Мамам ел… Урие вздыхает: — Вот почему я сказал вам рассказать ей. (Я возвращаюсь в постель.) — однако, прежде чем Урие может развернуться и уйти, Ширазу хватает его за руку. — Нам нужно найти Сассана! — Поищите сами. (Я не хочу иметь с этим ничего общего.) — Урие, это и твоя проблема тоже! Мы все в одном отряде! — хватка Ширазу мёртвая, и как бы Урие ни пытался вырваться — не получается. Наконец, Урие останавливается и переводит на него взгляд. — Трёх человек более чем достаточно! — Может… Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит? — Сайко впервые после крика задаёт полноценный вопрос. Наступает мгновение взаимного молчания, прежде чем Муцуки начинает первым: — Сасаки-сан наполовину гуль, — при этих словах Сайко вдруг вскакивает на ноги и, хлопнув дверью, бросается в свою комнату. Снизу они втроём слышат, как скребётся по полу мебель. — (Как я и сказал, драма.) — Пойдём, Урие. Мы поищем его вместе. — Я отрублю тебе руку. — Я думал, у тебя хорошее обоняние! — Я не собака. (Моё обоняние намного лучше твоего, и меня бы здесь не было, не будь твоя способность к регенерации такой сильной.) — Урие не может поверить, что позволил Ширазу и Муцуки притащить его сюда посреди ночи. Он был готов уже дать отпор, но внезапно влез Муцуки, сказал, что драка с другим следователем по глупой, подобно этой, причине, «вычтет» из его записи «очки на повышение». — Эй, Сассан! — кричит Ширазу. — Где Вы? — (Это глупо.) «Сасаки-сан, пожалуйста, вернитесь», думает Муцуки, задерживаясь позади двух других. Погружённый в собственные мысли о Хайсе, он не замечает окружения, пока его внимание не привлекает жевательный звук. Он поднимает голову и поворачивается в сторону расположившегося напротив него тёмного переулка. Урие и Ширазу уже на полквартала впереди. — ..? — Муцуки делает шаг вперёд и щурится, приспосабливаясь к темноте. Жевательный звук прекращается, и в темноте появляются две красные точки. Глаза привыкают. И Муцуки, в следующий миг оказавшийся в хватке гуля, кричит. Идущие впереди Урие и Ширазу в миг разворачиваются и бегут обратно. Гуль смеётся: — Хэээй! «Я оставил Айфрафт и Альбуксоль дома», с ужасом понимает Муцуки, когда гуль выпускает свой кагуне типа Укаку и готовится напасть. Муцуки думает, что живым ему отсюда не выбраться. — С-слезь! — а потому изо всех сил ударяет того в челюсть, и хотя этого достаточно, чтобы вызвать у гуля толику удивления, этого недостаточно, чтобы сбить его с ног. — Дерзкий, не правда ли?.. — шипит гуль, явно раздражённый. Муцуки видит, как Урие и Ширазу выпускают свои кагуне и прыгают для совместной атаки. Не будь он сейчас в такой ситуации, Муцуки бы позабавило, что Урие вообще с кем-то работает. Двое из них используют кагуне, а это значит, что и у них при себе нет их куинке. И пусть пользовались гульим оружием они не в пример лучше, но против самого гуля… — Глупые ошибки… — он ударяет рукой по лицу Муцуки, и тот, ударяясь головой об асфальт, на секунду видит чёрное. Затем гуль испускает на Куинксов ряд круглых шипов. — Урмми! Шиммаммуу! — кричит Муцуки, пытаясь убрать со своего лица руку гуля. Из того, что он может видеть, два его спутника, отброшенные шипами, падают на асфальт. Он не может видеть их ран. — Ну вот ты и один остался! — гуль скалится. — Какие же вы странные! Имеете кагуне, а пахнете так восхитительно… Гуль останавливается на середине фразы, и Муцуки чувствует, что давление на его лице уменьшается, и только тогда видит, как голова гуля отлетает в сторону. — Слезь с него, — голос твёрдый и холодный, и Муцуки издаёт ещё один крик, когда на него падает остальная часть тела гуля. Но всё же другое пугает его больше. Хайсе стоит перед ним с расправленным кагуне и смертоносным взглядом. Сразу же Муцуки инстинктивно подаёт назад: — Н-не подходите! — заикается, не в состоянии отвести от какугана наставника взгляда. Кагуне Хайсе втягивается обратно, и исчезает какуган, сменяясь выражением боли. Муцуки, осознавая сказанное, тут же прикрывает рукой рот: — Простите, я не это имел в виду… — Всё в порядке, — Хайсе пытается улыбнуться и отшутиться, — в конце концов, я похож на монстра. — Н-Нет! Сасаки-сан, это не так… — Если ты ненавидишь меня, это нормально. Уверен, они смогут найти нового, более способного наставника. Да и я всё равно собирался в штаб-квартиру поговорить с ними. — Ч-Что?! Новый наставник?! — до Ширазу, только пришедшего в сознание, доходит лишь последняя часть. — Подождите, что случилось?! У нас будет новый наставник?! — вскакивает и начинает кричать. — Да ни за что! Я не хочу никаких других, кроме Сассана, наставников! Если они это сделают, им придётся иметь дело со мной. — … Ширазу? — Хайсе смотрит на него широко раскрытыми удивлёнными глазами. Но вместо польщения испытывает беспокойство: ведь чтобы случилось с Куинксами, услышь эти слова кто-то из CCG? — Ты слишком шумный. (Заткнись, идиот. Ты хоть понимаешь, что говоришь?) — Урие медленно садится, всё болит. Ещё не все порезы зажили, и он весь в крови. — Вам лучше не уходить, — ворчит, глядя уже на Хайсе, — (мне всё ещё нужна Ваша должность, и если Вы уйдёте сейчас, всё, чего я так добивался, исчезнет.) Хайсе смотрит на них обоих, прежде чем заговорить: — Вы же понимаете, что я э… Я… — Нет, это не так! — кричит Муцуки — его голос дрожит, всё его тело дрожит, особенно теперь, когда он выполз из-под мёртвого гуля и покрылся его кровью. — Вы Сасаки-сан. Вы наш наставник. В этом весь Вы. — Муцуки… — Хайсе делает шаг вперёд, и Муцуки инстинктивно пятится. — Я… И… Гм… — когда они все в крови, Муцуки трудно не думать о том, как Хайсе сегодня сражался. — Может… может, сейчас всё и кажется наоборот, так это потому, что… Мне очень страшно, но я не хочу, чтобы кто-то, кто-то кроме Вас, был нашим наставником. — Значит, всё решено, верно? (Теперь мы можем пойти домой?) — Урие со стоном встаёт. И Хайсе, неуверенно смотря на своих подчинённых, кивает. — Спасибо, — смеётся он. Когда они возвращаются домой, на кухне всё ещё горит свет. Войдя внутрь, они видят сидящую за столом Сайко. Она ёрзает, цепляется за края своих пижамных шорт и, видимо, как раз таки только и ждёт их прихода. Кухня убрана, и перед ней стоит крытая тарелка. Требуется мгновение, чтобы догадаться, что там. Урие тут же разворачивается и бросается в ванную принять душ и наложить повязки на некоторые из всё ещё не заживших ран. Опять же, ему просто не хочется иметь дело с, наверняка, образующейся драмой. — Сайко, это… — если обоняние его не обманывает, еда даже не сырая… — Прости, маман, — мямлит Сайко. — Мне не следовало кричать. Хайсе нервно усмехается: — Нет, не извиняйся… Я напугал тебя. — Нет! Мне нужно извиниться! Всё это время маман было больно держать все свои чувства при себе… А я этого не осознавала. Никто не осознавал… И я извиняюсь. Хайсе, как и все остальные, молчит. И только когда тишина становится неловкой, первым подаёт голос: — Спасибо. И мне очень жаль. За то, что так долго хранил это в секрете. Сайко улыбается и пододвигает к Хайсе тарелку, а тот, отодвигая стул, садится за стол. Муцуки следует его действиям, тогда как Ширазу, в попытке починить дверь, прикладывает её остатки к дверному проёму… Это не удержит грабителей, но, по крайней мере, хоть немного ветра. И только потом присоединяется к ним. — Знаете, готовить, не пробуя, очень сложно, — признаётся Сайко, — не знаю, как Вы справлялись. — …Не могу поверить, что ты это приготовила для меня. — Это не сложно, если представлять, как это было, когда я помогала своим родителям с ужином, — нервно смеётся Сайко. И Хайсе думает, что, должно быть, нервов было истрачено уйма. В таком случае пропасть еде просто непозволительно. Хайсе открывает тарелку, и по воздуху разносится восхитительный аромат. Удивительно, у него уже слюнки текут. Он чувствует, как угрожает появиться какуган, и заставляет его уйти. Ничего не поделаешь, когда он начнёт есть, тот всё равно проявится, но так хочется подольше остаться перед своим отрядом «человеком». Все трое столь пристально за ним наблюдают, что Хайсе хочется плакать. Они в него верили. А он после всей этой лжи даже вряд ли её, этой веры, заслуживал. — Спасибо, — бормочет он, пытаясь скрыть накопившиеся рыдания. Он берёт вилку и откусывает первый кусочек. А потом чувствует, как активируется какуган. Муцуки вздрагивает, и он уверен, что чёрные вены вокруг его левого глаза, должно быть, проступили сквозь кожу. Сайко кривится — склеры должны были почернеть. Ширазу отворачивается — должно быть, зрачки покраснели. Хайсе откусывает больше. И это так восхитительно. Вкус чуть другой, не похож на сырое мясо, но ему нравится. Он смотрит на тарелку, потом на своих подчинённых. Все их улыбки натянуты. И Хайсе хмурится. Он не хотел этого. Несмотря на их вежливость и их принятие, правда их беспокоила. — Вам совсем не обязательно смотреть… — Какого чёрта? — Урие возвращается на кухню, вытирая волосы полотенцем. — Мне было интересно, из-за чего весь этот шум, но Вы выглядите так же, как и все мы. Не намереваясь, Урие снимает витающее в воздухе напряжение. Трое за столом смущённо смотрят на Хайсе, понимая, что да, он похож на них. И хотя при еде у них нет какугана, когда-то, когда они ещё не могли контролировать свои силы, они были такими же. Муцуки улыбается, а Сайко хихикает. Ширазу громко смеётся, а Урие направляется к холодильнику в поисках еды. — Эй, там же ещё что-то осталось, так же? — взволнованно спрашивает Сайко, присоединяясь к Урие у холодильника и начиная вытаскивать завёрнутые в плёнку блюда. — Да, я проголодался! — соглашается Ширазу, помогая разложить всё на столе. — В таком случае, почему бы не поесть всем вместе, — улыбается Муцуки всё ещё удивлённому и смущённому Хайсе, — мы так никогда и не делали это, верно? — Ну… — Я спать. — Нет, Урие, ты никуда не пойдёшь! — Ширазу хватает Урие за локоть и тащит его обратно на кухню. — Оооо! Прям как в интернете! — восклицает Сайко, и Муцуки от её слов бледнеет. Смотря на всех них, Хайсе смеётся. Ничего не изменилось. Человек или полу-гуль, он всё ещё Сасаки Хайсе, а они — всё ещё его отряд. — Итадакимасу! Ничего не изменилось, верно? В клетчатой комнате на стуле сидит парень. — Наслаждайся, пока есть время, — губы его искривляются в усмешке, а сам он шипит, — Хайсе.