Крутая, едва освещённая лестница вела на верхний этаж пекарни, мои слишком неустойчивые для скользкой поверхности пола каблуки едва ли позволяли удерживать равновесие, а брючный костюм постоянно создавал всё новые и новые неудобства. Рассеянный свет в кафе представлял очередную ненужную преграду, хотя мне оставалось сделать всего пару шагов, чтобы оказаться в заветном цветнике с кучей именитых личностей.
Я аккуратно оттянула вниз полы своего пиджака, на груди которого была прицеплена аккуратная брошь со встроенной видеокамерой — пришлось отдать немалую сумму за такое крохотное устройство, но оно того стоило. Узнали бы родители, чем я сейчас занималась, вряд ли бы снова смогли воспринимать меня как адекватную персону, тем не менее, я продолжала идти вперёд.
В конце лестницы оказался небольшой пролёт, за которым шёл крутой поворот направо — и вот я наконец-то оказалась там, куда так стремилась. Откинув выпрямленную прядь чёрных волос за спину, я бегло, чтобы не привлекать лишнего внимания, оглянулась по сторонам, но так и не нашла нужного мне человека, что означало, что я или ошиблась, или что Бэкхён всё ещё не приехал, а я заявилась слишком рано. Зато я мельком успела заметить другую, не менее интересную для моего расследования личность: второй участник MoVaVi — Ким Тэхён, притаившись у зашторенного окна и практически незаметного из-за огромных листьев папоротника, мирно что-то рассматривал в телефоне, не подозревая, что он так же в какой-то мере являлся жертвой моей своеобразной охоты.
Подоспевшая ко мне официант заставила меня переключить всё своё внимание на неё, молодая девушка дежурно мне улыбнулась и коротко поклонилась, показывая рукой следовать за ней. Она повела меня в сторону Тэхёна, и от этого сердце у меня в груди начало быстро колотиться — мне нужно было сидеть от него на достаточно хорошем расстоянии, чтобы что-то разузнать, иначе эта чересчур рисковая афера могла закончиться не самым лучшим образом. Но, к моему счастью, мы прошли дальше певца и остановились в метрах трёх от него прямо по диагонали — сегодня мне определённо везло.
— Что будете заказывать? — по плану я должна была красиво отыграть роль начинающей модели, которую пригласил сюда на ужин знакомый, хотя сам он в итоге так и не пришёл, потому я удобно присела на мягкий диванчик так, чтобы не упускать из виду Тэхёна, и открыла меню в бархатной чёрной обложке.
— Травяной чай и любой десерт на ваш выбор, — быстро записав всё в небольшой блокнотик, официантка удалилась, открывая мне замечательный вид на профиль Кима.
Стараясь не вызывать домыслов, я достала из сумочки телефон и зашла на новостной портал, читая очередную глупую статью, хотя внутренне всё моё внимание было нацелено лишь на певца. Я чувствовала, будто бы брошь с камерой прожигала дыру у меня на груди, жутко хотелось её снять, но я не могла. Казалось, что каждый присутствующий в этом зале смотрел на украшение, хотя это точно было не так. Пересмотрев ещё с десяток выкидышей журналистского искусства, не имеющих ничего общего с правдой, я дождалась своего заказа, тут же наливая кружку чая из небольшого фарфорового чайничка. В горле так пересохло из-за нервов, что было тяжело дышать, я была рада тому, что хотя бы мои руки не тряслись, словно после пятикилометрового забега.
В зале, кроме меня и Тэхёна, было ещё человек пятнадцать, большинство из которых я видела по телевидению: актёры и актрисы, исполнители и хореографы, продюсеры и сценаристы — на любой вкус. Каждый словно бы прятался в тени расставленных по помещению растений, словно скрывался от всего мира, потому мне было немного совестно, что я ворвалась в эту святую обитель их личного пространства. Чёрные роллеты на окнах, прикрытые тяжёлыми шторами в цвет выкрашенных в тёмно-синий цвет стен, удобные диванчики из раздражающе скрипящей кожи и столы из тёмного дерева, приглушённый свет с красноватыми оттенками и такие же красные кашпо и вазоны под экзотичными растениями, а ещё резные колонны по всему помещению — над дизайном тут явно перетрудились, зато это всё создавало видимость приватности.
Я сидела и вслушивалась в раздающийся отовсюду тихий шёпот, что прерывался лишь гудением ламп, и послушно ждала: в этом мне не было равных — я могла просидеть на месте несколько дней, если это могло принести хоть какие-то плоды, нужные для работы. Пытаясь выглядеть максимально расслабленно внешне, внутри я была натянута как струна, думаю, это было заметно для остальных — моя нервозность мешала чувствовать себя комфортно. Сделав очередной глоток ароматного чая, я откинулась на спинку и стала отсчитывать про себя секунды: этот фокус всегда помогал мне в экстренных ситуациях.
Так прошло долгих минут двадцать, и мой чай окончательно остыл, зато я услышала, наконец, тихие быстрые шаги и оглянулась на них, натыкаясь взглядом на того, кого так надеялась сегодня увидеть. Бэкхён динамично подходил к своему приятелю, и я буквально почувствовала, как все волнения внутри меня на время умиротворённо уснули. Бён сел напротив Тэхёна, получив от того короткий кивок, и так же уставился в телефон, я же незаметно поменяла своё положение на диванчике так, чтобы камера смотрела прямо на Кима.
Шли минуты, и я ожидала хоть чего-то, что можно было бы использовать в будущем, но ничего не происходило, пока к этой тихой компании не подошла ещё одна юная персона, которой было лет шестнадцать на вид. Девушка в изысканном, но милом платье присела рядом с Бэкхёном, приглаживая ладошкой свои шелковистые, отливающие синим волосы, и заключила на губах того короткий поцелуй, заставляя меня нахмуриться. Вряд ли она была совершеннолетней, но, похоже, певца это ни капли не смущало, так как он тут же по-хозяйски положил ей на колено свою руку и продолжил дальше печатать в телефоне под тихий голос девушки, довольно рассказывающей о чём-то.
Нужно было уходить, чтобы не привлекать слишком много внимания: посетители здесь были всегда одни и те же, а незнакомое лицо вызывало недоверие, к тому же я была совершенно одна. Встав со своего места, предварительно расплатившись по счёту, я направилась к выходу, стараясь смотреть прямо перед собой и не проявлять излишнего внимания к отдельным личностям. Только вот, когда я уже поравнялась с интересовавшей меня тройкой, высокий каблук предательски заскользил по мраморному полу, и я бы упала, если бы не официантка, что шла позади меня и успела подхватить меня под локоть. Как бы то ни было, моя попытка остаться незамеченной была провалена, ведь большинство посетителей обернулось на шум, что громом прогремел в тишине. Среди них был так же и Тэхён, что, сузив глаза, быстро окинул меня взглядом, и я успела проклясть всех богов, ведь теперь мне придётся вести себя в сотни раз осторожнее. Тэхён наверняка запомнил моё лицо, повезло, что Бэкхён был слишком увлечён своим смартфоном и абсолютно не был заинтересован во всём, что не касалось устройства в его руках.
Постаравшись не выглядеть так, будто меня застали за подслушиванием у кабинета директора в школе, я сделала вид, что ничего не произошло, и спустилась по лестнице вниз, снова погружаясь в относительную темноту. Я успела разве что незаметно благодарно кивнуть официантке, получив в ответ мимолётную искреннюю улыбку. Оказавшись на первом этаже, я принялась за вторую часть плана: что я успела наверняка понять, так это то, что большинство знаменитостей проходило внутрь не через парадную или боковую двери пекарни, а прямо со стоянки, а значит, тут где-то обязан был находиться внутренний вход. И искать долго не пришлось, ведь я едва ли успела отойти на пару метров от лестницы, как заметила под той белую дверь, что укромно спряталась в тени, но выделялась благодаря своему цвету. Ещё раз оглянувшись вокруг на всякий случай, я подошла к двери и повернула ручку, потянув дверь сначала на себя, потом — от себя, и, к счастью, та легко мне поддалась, открывая передо мной вид на ещё одну лестницу. Свет теперь был ярким, а сбоку виднелись перила, держась за которые, я быстро спустилась вниз, толкая ещё одну дверь, с установленным на ней электронным замком, который открывался с нажатия небольшой кнопочки на стене.
Я оказалась на первом подземном этаже стоянки, вокруг было не так много машин, потому понять, что среди них не было машины Бёна, не составило никакого труда. Потому пришлось спуститься на этаж ниже, а затем ещё на один — последний, обойдя который я, наконец, нашла то, что мне было нужно. Чёрная иномарка 7042 стояла, спрятавшись за бетонными колонами, и ожидала своего хозяина, и я подошла поближе к машине, стараясь не попадать в камеру видеорегистратора. Мой поход явно не был безрезультатным, и теперь я знала, где певец парковался, а ведь он был довольно постоянным человеком, судя по слухам, значит, я всегда могла найти его на этом месте.
Теперь оставалось лишь выбраться обратно в пекарню и выйти через боковой вход, ведь, если я без машины выйду с парковки, охрана явно странно будет на меня коситься — и тогда без проблем не обойдусь точно.
Только стоило мне сделать несколько шагов по направлению к лестнице, чтобы подняться на верхний подземный этаж, как я услышала хлопок закрывшейся двери и следом раздавшийся стук шпилек. Не позволяя панике брать верх, я быстро спряталась за одной из колон в метрах десяти напротив машины Бёна, стараясь при этом передвигаться максимально тихо и не упасть, что явно не сослужило бы мне добрую службу. Притаившись и выровняв дыхание, я, сжимая ладошки в кулаки до боли, аккуратно выглянула из-за колонны, находя взглядом Бэкхёна, рядом с которым стояла девушка, опустив взгляд в пол и нервно теребя подол неприлично короткого платья. Это была явно не та юная особа из кафе, что меня немало удивило, ведь я ожидала увидеть молоденькую девушку, скорее всего, школьницу. Нынешняя спутница исполнителя выглядела максимально виновато, а Бён за что-то шёпотом отчитывал её, но из-за сильного эха до меня долетали невнятные звуки и шипение.
Из-за угла резко вышло ещё двое парней, и я быстро спряталась назад в своё укрытие, чтобы не быть пойманной. Успокоив сердцебиение, что ускорилось из-за неожиданно появившихся гостей на этой вечеринке для двоих, я снова выглянула, параллельно снимая брошь с пиджака, стараясь не уронить её из-за своих длинных ногтей. Не меняя местоположения, я тихонько направила скрытую камеру на пёструю четвёрку. Ведь тяжело было не заметить знаменитость с мировым именем, практически рыдающую девушку и двух неприлично больших, по виду, телохранителей, что нависли над девчушкой стеной.
Я ожидала какого-угодно развития событий, но, когда девушка тихо всхлипнула, звонкая пощёчина, отпущенная Бэкхёном на бледную щёку спутницы, заставила меня вздрогнуть и едва ли не выронить брошь. Девушка отшатнулась назад, но её придержал стоявший позади бугай, и она не выглядела как-либо удивлённой, скорее, всем своим видом выражала принятие ситуации и покорность. Так выглядят люди, которых очень долгое время запугивают и унижают, тогда они всё начинают воспринимать как должное, и такое поведение со стороны этой девушки сильно меня удивило. Я только успела заметить, как Бэкхён вновь занёс руку над своим плечом, чтобы нанести ещё удар, и тогда я скрылась за колонной, не желая это видеть, лишь аккуратно придерживала брошь, чтобы камера всё смогла снять. Раздалось ещё несколько звуков ударов, на что я лишь сильнее зажмурилась, стараясь присмирить своё желание выскочить и помочь девушке, но что бы я смогла сделать против троих мужчин?
Я вышла из укрытия лишь тогда, когда двери машины захлопнулись, увозя всех четверых, и я не знала, что и думать о том, что ещё ожидало спутницу Бёна сегодня. В любом случае, что бы она там не натворила, поднимать на неё руку — явно перебор, странность заключалась в том, что девушка даже не думала о том, что можно предпринять попытку сопротивляться и защищаться. Тихонько оглядываясь по сторонам, проверяя то, что я действительно осталась одна, я дрожащими руками прицепила брошь на место и только тогда поняла, что по щекам катились слёзы. Как мне стоило поступить в такой ситуации? Позвонить в полицию, чтобы они проверили всё и предприняли меры, или же сначала тщательно всё обдумать и только после этого действовать?
Поднявшись в кофейню, я быстро выскочила через боковую дверь, предъявив на входе ещё раз свой пропуск, а после отправилась на такси домой, но, даже когда я оказалась в родной квартирке, мои пальцы продолжали дрожать, а во рту было так сухо, будто я пробежала марафон. Голова была абсолютно пуста, я точно увидела то, чего мне не стоило видеть. Во мне теплилась надежда, что это просто какое-то недоразумение, потому на следующее утро после бессонной ночи я решилась проверить сначала всё как следует и только после делать выводы. Наверное, именно принятие такого решения и было моей первой настоящей ошибкой, которая имела слишком разрушительные для многих людей последствия.
***
— Выглядишь так, будто бы что-то натворила и сейчас чувствуешь себя виноватой, — привычно присаживаясь на диван, когда Бэкхён пришёл с пирожными и горячим шоколадом, я приняла из рук парня кружку с ароматной густой жидкостью.
— Разве? — делая глоток и обжигая язык, я невольно зажмурилась, пытаясь преодолеть болезненные ощущения. С момента нашей последней встречи прошло не менее недели, и, честно сказать, мне даже в какой-то мере стало не хватать наших занимательных обеденных разговоров.
— Да, мне стоит начинать бояться? — закинув ногу на ногу и устроившись удобнее с аппетитным пышным кремовым пирожным, Бён ложкой отломил сладость, тут же распробовав её.
— Что я могу такого сделать тебе, находясь в закрытой комнате целыми днями без пропуска во внешний мир? — за многие-многие месяцы у меня появилась странная привычка: смотреть на Бэкхёна, чтобы он ни делал, когда приходил сюда. Я буквально не могла глаз своих оторвать и не знала: это было продиктовано страхом или желанием найти нужную секунду, чтобы приставить столовый нож к его шее. Скорее, второе, ведь страх перед парнем во мне давным-давно растворился, что, вероятно, было к лучшему, по крайней мере, неудобств в общении у нас не возникало уже довольно давно. Мы спокойно обсуждали все возможные философские темы, и чем больше мы этим занимались, тем больше я понимала, что передо мной сидит настоящий психопат — расчётливый, филигранный, умный, максимально меркантильный и признающий это.
— Ты одна в комнате постоянно — кто знает, до чего ты в итоге додумаешься? Тем более что смелости у тебя хватит на любой отчаянный поступок, — этого я даже отрицать не могла, вспомнить только тот инцидент с моим неудавшимся побегом, а ведь последствий для меня так и не последовало, даже разговоров об этом никогда не поднималось, хотя вскользь, как и сейчас, всё же проскакивали подколки.
Бэкхёну будто бы нравилось наблюдать за моей реакцией, или, скорее, за её отсутствием, он хотел вывести меня на искренние эмоции, но у него не получалось, потому я стала его любимой головоломкой. Я ожидала многого: от прямых угроз до шантажа родными и близкими, но ничего подобного не было, и от этого я внутренне всё время была напряжена. Отсутствие реакции и действий с его стороны было намного более пугающим, чем открытые поступки. Я не могла сказать, что им двигало, что было у него внутри, казалось, что и он сам стал моей любимой загадкой.
— А ты бы смог в таком положении найти выход из клетки? — подогнув ноги под себя, я комфортнее устроилась на диване, укрываясь пледом — на улице холодало, и в комнате — тоже, потому горячий шоколад был лучшим подарком сегодня.
— Если так подумать, если нет ограничений в действиях пусть и в ограниченном пространстве, то мне бы хватило сообразительности. Твоя же проблема в том, что ты боишься причинить физическую боль, у тебя есть психологический барьер, а у меня такой проблемы не имеется, — в этом определённо был смысл, но я не хотела нарушать свои принципы в любом случае, разве что в экстренной ситуации.
— То есть моя проблема в моём барьере? Возможно, мне стоит попытаться закрыть глаза на свои рамки, — я понимала, что у меня вряд ли выйдет что-то путное, да и проверять я этого не намеревалась.
— Попытайся, — ухмыльнувшись, протянул Бён, убирая в сторону своё блюдце и в упор глядя на меня.
Наверное, именно в этот момент я ярко начала понимать, что что-то здесь было не так, а когда перед глазами стали появляться мутные круги, Бён забрал из моих рук кружку с шоколадом и отставил её на стол. Ухмылка сошла с губ парня, а его выражение лица стало пугающе непроницаемым, без единой эмоции, но не успела я окончательно впасть в панику, как моё сознание стало потихоньку отключаться. Последнее, что я почувствовала, — как сильные мужские руки подняли меня на руки и дальше — лишь чувство невесомости и темнота.
***
Я сидела перед монитором ноутбука и заставляла себя кадр за кадром просматривать отснятые видеодорожки, отправляя вырезанные кадры на карту памяти, которую я всегда хранила в своём кулоне на шее. Я ещё не знала, пригодятся ли они мне в будущем, но всё делалось на автоматическом уровне. Я пыталась максимально отстраниться от ситуации и смотреть на происходящее так, будто бы я была хирургом: лишние эмоции явно не были мне сейчас нужны.
Я просто видела слёзы девушки, а раскадровка дорожки помогала рассмотреть всё в более мелких деталях: отчуждённость на лицах охранников, которые продолжали удерживать жертву на ногах, пока Бён готовился к новому удару, не жалея уже сил. Я не хотела думать ни о чём, но увиденное уже навеки изменило моё отношение к кумиру, как бы я не пыталась посмотреть на всё под другим углом, найти хоть какое-то оправдание жесткости, но всё кричало о том, что парень делал это далеко не впервые.
Закрывая ноутбук и выходя из своей квартиры, я направилась в парк развлечений, чтобы отвлечься от навязчивых мыслей и плохого настроения, но в итоге лишь бродила по улицам города, пока не стемнело и не пришлось возвращаться обратно. Я не понимала, как так произошло, что какая-то часть моего мира — довольно значимая его часть — внезапно перевернулась с ног на голову. Ведь человек, которого я уважала безгранично и примеру которого старалась всегда следовать, мог сделать нечто подобное. В моём мире это было невозможно, я не хотела это принимать, это всё не увязывалось в моей голове, всё не должно было быть так, как это в итоге оказалось.
Стены в моей комнате были увешены плакатами с изображением любимой группы, отовсюду на меня смотрело лицо Бэкхёна, а перед глазами тут же мелькали сцены его жесткости, словно постановки из фильма. Я прикоснулась пальцами к матовой поверхности одного из плакатов, подхватывая длинными ногтями его край, чувствуя, как он неприятно впивается в тонкую кожу. Злость, которая неожиданно нашла своё место в моей душе, заставила меня сжать толстую бумагу в руке, сминая её в кулак и разрывая податливый материал на неровные куски. Я смотрела на каждый, и всё, что я хотела сделать в данный момент, это разорвать каждый из них, сжечь, уничтожить, я больше не хотела видеть этого человека никогда. Не хотела даже думать о том, что я когда-то подражала ему, я не хотела думать и о том, что я могла быть как-либо похожей на него. Я царапала ладони и наслаждалась тем, как хрустела бумага, как рваные края портили красивые картинки, которые не хотели совпадать с реальностью.
В ушах был лишь звук ударов, я хотела перебить его хоть чем-то, и громкая музыка мне в этом помогла так же, как и припасённое на чёрный день вино, покоившееся в дальнем углу холодильника. В куче разорванной бумаги и с тяжёлой чёрной бутылкой в руке я танцевала сумасшедшие танцы, не попадая в такт музыке, — это заглушало боль от того, что с треском рухнуло моя слепая любовь к человеку, которого я считала иконой.
***
Я с трудом приводила мысли в порядок, боясь открыть глаза, по венам будто бы тёк жидкий свинец, тяжесть придавливала меня к кровати, а пуховое одеяло создавало то тепло, которое совершенно не хотелось покидать. Я не могла понять, что произошло до конца, но осознавала то, что мне определённо что-то подсыпали в горячий шоколад, только вот зачем — это мне ещё предстояло узнать.
Решив покончить с неведением, я резко распахнула веки, и первым, что бросилось в глаза, были мерцающие огоньки, которыми была по периметру в ненормальных количествах обвешена моя комната. Второй стала огромная ёлка, хвойный аромат которой разносился по воздуху и приятно щекотал нос. Абсолютно ничего не понимая, я поднялась на ноги и стала осматривать комнату, практически сразу находя на своём привычном месте Бэкхёна, что с интересом до этого читал книгу, теперь же перевёл взгляд на меня и захлопнул переплёт.
— Что это всё такое? — я не смогла проконтролировать изумление, что отразилось на моём лице: вся комната была украшена в лучших американских рождественских традициях вплоть до странных рисунков на окнах и вязаных носков на стене. Это была мечта множества детей и взрослых, и вот она воплотилась, но это был не мой дом, рядом не было семьи, а всё это навевало грусть и тоску, которые я до этого ещё ни разу с момента пребывания здесь не испытывала.
— То есть ты усыпил меня, чтобы всё это провернуть? — я подошла к ёлке, прикасаясь к пушистым ветвям, чувствуя, как слёзы наворачиваются на глаза, хотя мне казалось, что я уже потеряла способность плакать.
Чтобы спрятать свои эмоции, я повернулась спиной к Бёну, натыкаясь взглядом на книжные полки и не находя там привычного бардака, и когда я подошла ближе, то поняла, что все книги были заменены на новые. Пол теперь устилал пушистый ковёр с длинным ворсом, а диванчики были заменены на новые, более уютные, обтянутые приятной на ощупь бежевой тканью и заваленные симпатичными подушками и разноцветными пледами с кисточками. Вся атмосфера располагала к семейному теплу, но я была здесь совершенно одна с монстром за спиной.
— Совсем скоро Новый год, так что это мой тебе подарок. Когда пробьёт двенадцать, ты должна будешь открыть подарок, найдёшь его под елкой… — Бэкхёна прервал звонок его телефона, и он просто вышел, закрыв комнату на ключ и не сказав ничего напоследок — хотя к этому я уже привыкла.
Только теперь я смогла дать волю эмоциям и разрешить слезам спокойно капать на пол, пока я неотрывно смотрела вдаль из окна своей золотой клетки, представляя, как сейчас точно так же нахожусь в кругу семьи. Уже ровным слоем лежал снег, превращая внутренний двор в бесконечный белый океан, снежинки плавно опускались на землю, создавая кристальный покров.
Я бы многое отдала, чтобы узнать, как там мои родные, они сейчас, наверное, так же украшали дом, и я бы могла к ним присоединиться. Скучали ли они по мне? В последние месяцы моей работы над делом Бёна я практически полностью отстранилась от них, мама называла меня сумасшедшей, а я ведь так хотела, чтобы она нашла меня тогда и сказала остановиться, сказала, что я схожу с ума, тогда бы я сейчас находилась рядом с ней.
Стирая тыльной стороной ладони солёные дорожки, я пыталась успокоиться, но накопленные эмоции решили, что пора уже дать себе волю. Я была сильной девочкой, я не позволяла себе раскисать и не позволяла страху внутри меня пускать корни, я никогда не давала себя в обиду и не разрешала жалеть себя, но сейчас пришло время позволить себе утонуть в той тоске, что была более глубокой, чем океан.
