Антагонисты

Сияющая суть кентавра прекрасно слышала бормотание мага. Спустя какое-то мгновение, сияние накрыла пелена и звук голоса будто приглушили, скрутили до минимума, а после расщепили до такого состояния, что слух уже не мог ничего воспринять. Дух покрутился вокруг мага, а после поскакал прочь, будто потеряв интерес к сгустку силы. Вокруг городка бродило много душ и теперь они стали привлекательнее для шамана. Млечные глаза кентавра исчезли и он вернул себя в сосуд плоти. Вместе с полетом души, шаман получал и некую информацию похожую на пророчества. Осколки событий будто просыпались из разбитой чаши богов и прямо-таки на голову Арэна. Он всегда не любил знать больше, чем следовало. Его устраивало некое неведение, а из-за дара иногда тяжело было спать. Когда-то, еще в южных полях, он просыпался с криком и не мог толком объяснить, что должно было произойти с тем прекрасным местом. Он прижимался к матери и, икая, захлебываясь словами, рассказывал о каких-то "бух", "клац" , "рвак" и реках похожих на поле маков перед грозой. Огромное колышущееся море алых бутонов, в которых тонут все вокруг. Колосья, травы, камни, животные и кентавры. Эти сны преследовали шамана по сей день, но они менялись, и поле маков с тех пор заметно уменьшилось. Какое-то время назад, в маковый шторм обрушились головки чертополоха. Как же Арэна раздражали эти странные намеки судьбы. Ничего конкретного, только ассоциации, пророчества, которые нахрен никому не нужны. Так считал кентавр и, после тяжелой ночи, всегда отпаивал себя отваром трав. Головная боль штука неприятная, как ни крути. Связать "руки" способностям помогал алкоголь, но не тот, что валил гномов, такой не выключал сознание на совсем, скорее затуманивал. Поэтому кентавру и требовались контакты с гномами. Те добывали особое вещество из породы, его порошок. Смешанный с медовухой, он мог вырубить кентавра на всю ночь, что помогало Ча'КХану отдохнуть от собственного я. — Значит, у нас появился маг. Хреновая новость, — громкий кар у самой пещеры поприветствовал , желающего вернуться "домой" мужчину. Темнокожий почесал ворона под клювом, взбив оттопыренные от карканья перья. — Если гномки решат ходить за помощью к нему, Фердинанд, то тебе снова придется питаться падалью, и не говори, что это твоя любимая еда. Ты заслуживаешь большего, как Аквилл, Драир и Гарам. Ворон вновь издал хриплый "кар", в знак подтверждения слов Арэна, а после поежился и устроился на кривеньком насесте, включая "вечно бдящего стража врат". Арэн вошел в темную пещеру и на ощупь определил, где торчит древко факела. Его так же, на ощупь, закрепили на стене и подожгли. Кентавр почесался и снял наконец одну из своих масок. В пещере было сухо и достаточно тепло, ведь сквозняка тут быть не могло. Повесив рабочий инструмент к остальным, Арэн умылся в чане с водой, смыл ритуальные "мазки" глины и устроился на домотканой рогожке. Кентавр подумал о маге, но ничего сносного в его череп не явилось, только мысли о прошлом, а оно ничего положительного о магах не сохранило. Его семья разрушилась из-за магии и, пускай шаманизм не считался полноценной магией, несведущие обвиняли шамана в гибели скота или море кроликов. Магия разрушила его отношения с родителями и сестрой, что подумала стать счастливой с человеком-магом, за что и поплатилась жизнью. Это рассорило семью Арэна. Он ушел, наговорив гадостей, а после, под гнетом дара, видел смерть родителей раз за разом. Как же он ненавидел все, что с ним происходит, как ненавидел семью за веру в магию, что та способна изменить мир к лучшему, что нельзя противиться воле богов или еще чему. Херня это все. Да, так считал темнокожий. Так случилось, что и новенький одноглазый маг стал неприятен кентавру, хотя в слепой ненависти Арэна обвинить было бы не правильно. Просто ничего от людей ждать не приходилось, впрочем, как и от гномов. Уединение, отшельничество - всегда было в крови шаманов, как и некая закрытость перед обществом и тотальная угрюмость, проявляющаяся , конечно, временами. Долгими размышлениями о бытие Арэн себя не утомлял, он закрыл глаза и предался любимым фантазиям о природе. Эту часть мира он боготворил и только за это принимал своё проклятие. Шаманизм был тесно связан с природой и та в свою очередь проросла внутри кентавра так плотно, что никогда бы он не согласился жить в городе и общаться с грязными людишками или же гномьем отребьем. Единственное, нельзя было в этот век обойтись без соли, тканей, да и орудий, а каким-то лесным егерем Арэн не собирался становиться. Если ты шаман это не значит, что тебе не могут нравиться хорошие одежды, украшения и блага, упрощающие жизнь. Как-то так кентавр и существовал. Он почти забыл о маге, когда сон накрыл его сознание и пустил в путешествие по бескрайним мирам.