Анальная пробка, Чон-мелкий-пиздюк-Чонгук и испорченный пибимпап

       Пак уже давно понял, что все его идеи идут через одно место. Буквально. Причем, это не зависит от самой идеи; будь то сложный финт в танцевальной партии или же развлечение для вечеринки. Вывод всегда один и тот же: Пак Чимину полный пиздец. Впрочем, а кто сомневался?        Этот очаровательный предмет Гук подарил ему на Рождество «забавы ради», не забыв обвязать коробочку яркой лентой и украсить пышным бантом. И даже от упаковки пользы было больше, чем от самого подарка. По крайней мере, Пак думал так до нынешнего момента. Узнать о экзамене за неделю до него — судьба любого, абсолютно любого неудачника. К сожалению, Чимин был в рядах тех, кто узнал об этом «великолепном» событии так недавно. Полностью отчаявшись, забив на все, тысячу раз проклянув себя самого и всех вокруг дышащих, парень использовал подарок по назначению. Анальная пробка как шпора? Почему бы и нет, и не такое видали. Одного, правда, Пак не учел: сидеть с этой хреновиной в заднице ох как неприятно. И это ещё мягко сказано. Очень мягко… Мало того, что эта херь по диаметру больше, чем зад Чимина, так ещё и подготовки требует. Так ладно ёще, если бы физической; Паку неделя понадобилась для того, чтобы принять. Во всех смыслах.        Какой же экзамен требовал столь радикальных мер? Два слова: история искусств. Казалось бы, на кой х… хрень ему сдалась эта история, но, оказывается, для профессионального танцора это «наиважнейший предмет, да вы без него никто». Знал бы Чимин об этом с самого начала… Что же, теперь ему пришлось рвать зад для сдачи. Как в прямом, так и в переносном смыслах. Зато теперь он точно знал: если сидишь на стуле с подобным в заднем проходе, лучше не шевелись, серьезно. Вообще. Нет, если ты, конечно, любитель неловких ситуаций и влажных трусов, то милости просим, пожалуйста. А вот Паку такие перспективы ой как не нравились. С его-то любовью к движениям. — Твою ж… — тихо зашипел Чимин и тут же словил предостерегающий взгляд от профессора.        Этот ебучий кусок металла уже в четвертый раз, не меньше, проехался по его простате из-за чрезмерно интенсивных ёрзаний. А как иначе-то? С этой хренью либо неудобно, либо вот так. Да ладно ещё, если бы это была обычная капля, коих парень за свою короткую жизнь видел достаточно, но нет же, нашему Величеству Гуку подавайте игрушку длиной с багет! Ну ладно, чуть меньше, но, блять, для Пака это уже слишком! Он, конечно, никогда не отрицал свою любовь к сильному — и не очень — полу, но такие откровенные подколы от друга порядком подзаебали. — Извините, можно выйти? — чересчур громко и нервно спросил парень, ловя на себе сразу несколько взглядов.        Мужчина, не сильно-то и старше самого Пака, перевел скучающий взгляд с окна на Чимина, усмехнулся уголком губ и махнул головой в сторону двери мол, пиздуй, пока разрешают. Пак благодарно кивнул головой и тихо соскользнул со своего стула, спустя минуту скрипя массивной дубовой дверью. Тут когда-нибудь смажут петли, а?        Оказавшись вне видимости посторонних глаз, парень позволил облегченно выдохнуть и прижаться спиной к стене. По виску скатилась мутная капелька пота, потому что он, блять, до глубины души задрался восседать там с кирпичом вместо лица. Просто по-другому скрыть свои эмоции не предоставлялось возможным, а показывать остальным, что он возбужден до чёртиков, как-то не хотелось.        До туалета он дошел с трудом и не скоро, еле переставляя ноги. Остановившись посреди уборной, Пак посмотрел в зеркало и мученически возвел глаза к небу. Боже, да он выглядел, как проститутка после долгого траха: такой же растрепанный и покрасневший. В принципе, не так уж и плохо все было, но прическу уже не спасти. Впрочем, как и самого парня, потому что возбуждение уже нешуточное, а трусы далеко не безразмерные. Черт, вот и надо же было напяливать обтягивающие джинсы именно в этот день?! — Сука, — прошипел он и сразу же кинулся в ближайшую к себе кабинку, слишком резко и громко хлопая хлипкой дверцей.       Трясущиеся пальцы с трудом справились с кожаным ремнем и парой пуговиц, постоянно соскальзывая или же цепляясь за одежду. Парень прикусил губу, с силой сжимая зубы, и наконец, стянул джинсы до колен. Не сказать, что вид мокрого пятна на нижнем белье его особо удивил, но не порадовал, это уж точно. Пак запоздало понял, что не взял с собой даже салфеток, а ведь они как раз-таки ему и пригодятся. Вновь сматерившись, но уже тише, Чимин решил, что обязательно придумает что-нибудь потом, и одним рывком сдернул трусы. Судорожный выдох одиноким звуком отскочил от стен почти пустующего туалета, впрочем, ничуть не тревожа Пака. Парень легко, но уверенно коснулся большим пальцем головки, прикрывая глаза от эфемерного наслаждения, и растер каплю смазки. Ноги подкосились, и Чимин вынужденно уперся спиной в стенку кабинки, вжимаясь лопатками в деревянную перегородку. Быстро пробежавшись пальцами по всей длине, он кольцом обхватил член у основания и провел по стволу, усиливая хватку и болезненно кусая губы. Где-то на периферии сознания мелькнула мысль о том, что он никогда не дрочил в толчке универа, и Пак даже позволил себе напряженную ухмылку, что тут же сменилась приоткрытыми в стоне губами. Черт, это великолепно. Парень запрокинул голову назад и рефлекторно двинул бедром, крупно вздрагивая: своим неосторожным движением он потревожил пробку, про которую благополучно забыл до этого. Острая дрожь удовольствия двинула Чимину по мозгам; как иначе объяснить то, что он завел руку за спину и надавил пальцами на аккуратное колечко игрушки? — О Боже, — всхлипнул Пак, не забывая работать второй рукой. — Аах!        Кажется, мозг ещё и чувство самосохранения отключил. Парень развернулся, прижимаясь грудью к стене, и пошире расставил ноги, на подсознательном уровне понимая, что так куда удобнее. Пальцы второй руки подцепили колечко пробки и слегка прокрутили её внутри, туманя сознание Чимина ещё большим спектром наслаждения. Кажется, слова Гука про «забавы ради», брошенные на том празднике, имели второе дно, которое Пак только-только начал открывать. Член болезненно дернулся, продолжая истекать смазкой, и парню пришлось вернуться в реальность, где ноги уже сводило от постоянного напряжения, а спина жутко вспотела. — Ч-чёрт, — Чимин ускорился, прижимаясь лбом к уже потеплевшей перегородке и тихо постанывая.- Ещё чуть-чуть…        Последние движения руками он проделал абсолютно машинально, утопая в долгожданной яркой вспышке оргазма. Ноги все же не выдержали, и Пак с тихим стуком упал на холодную плитку, мелко подрагивая. Когда сознание более-менее прояснилось и кровь уже не так сильно била по ушам, Чимин вспомнил о чистоте одежды. С испугом подскочив на ноги — пошатнувшись, конечно же, — он судорожно забегал глазами по своим «тряпкам», выискивая хоть малейшие признаки его позора. К счастью, слегка запачкался только край футболки, что Пак постоянно носил под любимым худи, поэтому парень с легкой душой натянул джинсы на свои бедра и заправил футболку за пояс.  — Бля, надо бы в аудиторию вернуться, — пробормотал Чимин, подходя к умывальнику, чтобы руки ополоснуть. — Времени всего ничего, а я ни строчки не… Что за хуйня?!        Пак быстро заткнул рот уже вымытыми, к счастью, руками и со смесью злости и страха посмотрел на витиеватые буквы, что были аккуратно выведены на блестящей от света ламп поверхности зеркала. «Милый, стони потише, я не хочу, чтобы половина студентов умерла от спермотоксикоза» и ещё ебаный улыбчивый смайлик.        «Вот же ублюдок, » — сгорал изнутри парень, испуская бессильную злобу из-за своей тупости на совершенно незнакомого человека. — «Блять, неужели не мог как-то сообщить о своем присутствии, сука».        Только когда Пак подошел к дверям аудитории, до него дошло, что автором тех строк мог быть кто-то из его группы. Холодок пробежал по спине, а руки слегка задрожали. Да это же самый настоящий позор! Пак прикусил губу и нахмурился. Если это действительно был кто-то из однокурсников, то его репутации пиздец. Не то чтобы она была вообще, но ниже опускаться не хочется. Однако и покинуть здание университета нельзя: вещи-то в аудитории. Да и идти на пересдачу не вариант. Кровь отхлынула от лица, застыла в липком страхе, голова закружилась, перед глазами замерцали белые точки. Где-то парень читал, что это лейкоциты… ай, поебать. Чимин встряхнул головой, взъерошил спутанные волосы и толкнул дверь. — Что-то ты долго, Пак, — учитель смотрел настороженно, захватывал все внимание своими до одури темными глазами. — Извините, — пробормотал парень, искоса осматривая сидящих за партами однокурсников. — Голова кружилась.        Преподаватель Мин скользнул взглядом по Чимину — Пак почувствовал этот взгляд, словно холодными пальцами по коже, — и кивнул на его место, вновь отворачиваясь к окну. Видимо, сам Мин не горел желанием здесь находиться, как и добрая половина группы. Чимин аккуратно приземлился на свой стул и запоздало понял, что он же нихуя не посмотрел! Был бы он один, точно бы ударился головой об парту и не раз, и не дважды. На листке Древневавилонское царство и какая-то стела, а в голове ненавязчивое желание повторить то, что произошло в туалете. … — Пак Чимин, ты последний, — Мин поднял взгляд, полностью олицетворяющий заёбанность жизнью, на последнего студента в аудитории и тяжело вздохнул, укладывая голову на скрещенные руки. — Насколько я помню, у тебя Древневавилонское… — Царство, да, — нехотя ответил парень и с видом мученика поплелся к столу преподавателя.       Сука, двадцать минут прошло, а он нихуя не написал. Серьезно, ни-ху-я. Даже название с билета не переписал. А все почему? Правильно, потому что он все оставшееся время поочередно наблюдал за каждым — каждым! — из группы! Малейшее движение в его сторону, мимолетный взгляд, застенчивая улыбка — и Пак вздрагивал от страха, сильнее жался грудью к парте и кусал губы, ожидая чего-то по типу «Чимин-и, а как часто ты спускаешь себе в штаны от игрушек в заднице». Но ничего подобного не звучало, а время все близилось к точке невозврата. И теперь он стоял перед тем, кто заставил его воспользоваться подарочком. Не в прямом, конечно, смысле заставил, но косвенно, да. Если бы не он и не его «всем нужный» предмет, то Пак не трясся бы сейчас от страха и новой волны возбуждения. Блять, все же надо было оставить этот кусок металла в туалетном бачке. Толку от пробки все равно никакого, так хоть и проблем было бы поменьше (нет). — Я внимательно слушаю, — Мин вытянул руки на столе, улыбнулся ярко, щурясь от солнца, и уставился на парня. — Ну же, поторопись, милый, я домой хочу.        Чимин вздрогнул и, кажется, побледнел до уровня графа Дракулы из Трансильвании. Чрезмерно мягкое обращение из уст преподавателя проехалось по мозгам и по ещё одному месту. Это странно: Мин не из тех людей, что обращаются ко всем «милый», «душка» или как-то более извращенно. Где-то под ребрами предостерегающе заныло. — Простите?       Мин усмехнулся и подпёр щеку ладонью. В темных глазах заиграли хитринки. Или это солнечные блики? Пак обернулся на окно, с удивлением обнаруживая яркое весеннее солнце вместо утренних тяжелых туч. Как быстро, оказывается, бежит время, когда занимаешься откровенной хернёй. Чимин быстро сморгнул слезы, вызванные обжигающей звездой, и вернул свой взгляд к преподавателю: тот продолжал лыбиться, глядя на ученика. Это напрягало и даже пугало.  — Ах да, извини, — Мин закатил глаза и сел как подобает учителю: сложил руки перед собой, выпрямил спину и вскинул голову. — Преподам же нельзя фамильярничать со студентами.       Пак усмехнулся, зачесав челку назад. А Мин неплох: умеет разрядить обстановку. Только вот от ответа это все равно не спасет… и от пересдачи тоже. И от Древнего Вавилона. И от крика матери. И от… так, хватит! Если не сейчас, то никогда! — Научная экспедиция открыла стелу, которая принадлежала известному царю Древнего Вавилона, — неуверенно пробормотал Чимин, усердно роясь в памяти. — Экспедиция была французской.       Пак закусил губу. Бля, он же «болел» во время этой темы, а потом только слушал рассказы зубрилок, которые никогда не могли заткнуться. Это три раздражающие, серые, неповоротливые… точно! Сука, да, три! — Сначала они нашли одну из трех частей, — более воодушевленно продолжил парень. — А после и остальные две. Сложив их вместе французы получили стелу, которая принадлежала Хаммупи. — Хаммурапи, — быстро поправил Мин, поморщившись. — Не коверкай имена, пожалуйста.        Пак кивнул и вновь замер, сминая пальцами ткань худи. Блять, что было на этой херне написано, нарисовано, нацарапано? «Не сдашь, не сдашь, не сдашь, » — набатом било в висках. Чимин поморщился: мать опять будет зачитывать его обязанности, которые она записывает в вечно пополняющуюся тетрадь. Да она больше, чем свод законов Кореи! Ох бля, ну и везёт же… — На стеле был написан свод законов и вступление, в котором царь восхвалял себя? — неуверенно протянул Пак, вжимая голову в плечи. — Да, да, все верно, — Мин встал из-за стола и обошел его, направляясь к партам. — Ты продолжай, не обращай внимания.        Легко сказать. Парень напрягся, краем уха улавливая каждое движение преподавателя. Умница, мальчик, зачем же вспоминать крупицы известной информации, если можно наблюдать за экзаменатором?! Чимин слегка повернул голову в сторону старшего, улавливая быстрые движения. Он что… на парту сел? С ногами?! — Что? — как ни в чем не бывало спросил Мин, вытягивая одну ногу вперед и обхватывая руками вторую. — Ты не стой столбом. Как выглядела стела? Опиши.        Мин усмехнулся растерянному лицу студента и устремил взгляд в окно. Сегодня была поистине прекрасная погода: легкий ветер, ясное небо и ни единого облачка. Будто бы и не было грозовых туч с утра. Чарует, но не так, как парень напротив. — Стела, она была… высокой, — сглотнув, просипел Пак. — И широкой, очень красивой.       Преподаватель мягко усмехнулся и прикрыл глаза, укладывая голову на свое плечо. Чимин замер. Он вылетел из реальности по причине «Мин Юнги охуел в конец». Нет, конечно, старший и до этого вел себя не так, как должен был нормальный преподаватель. Возможно, сказывался молодой возраст, но это уже совсем! Парень нахмурился: глубокая складка пролегла меж бровей, пухлые губы сжались в тонкую полоску. В такие моменты как сейчас Мин не был похож на преподавателя. Преподаватели не сидят на столах и не греются в лучах солнца с закрытыми глазами во время приема экзамена! — Это всё? — приоткрыл один глаз Мин. — Что же, тогда спрашивать начну я.       Старший соскочил с парты и вплотную подошел к Паку, мягко укладывая широкие ладони на его плечи. Парень успел заметить широкий и пугающий оскал на знакомом лице, что так близко. Мин Юнги склонился ближе и прижался губами к уху студента. — И часто ты с этим в заднице ходишь? — обманчиво ласково спросил он, сильнее сжимая пальцы на плечах Пака. — А, Чимин-а? Нравится такое?       Кажется, Пак Чимин дал сбой. По-другому не объяснить выпученные глаза и широко распахнутый рот. Некрасиво даже как-то. Ну пиздец, приехали. Это гораздо хуже однокурсников, гораздо хуже. Ему звезда, пятиконечная, нарисованная кровью, его кровью. Которую, видимо, собирать будут прямо сейчас. Пак громко сглотнул, продолжая пялиться в непозволительно близкие к нему глаза. Страшно, очень, а ещё волнительно. Парень с удивлением отметил тянущую боль в грудной клетке и тихое «ту-дум, ту-дум» где-то там же. Сейчас бы кто включил мелодию для сопливых дорам и сёдзе аниме. Что же делать? Что же делать? Что же делать?!       Помогите! — Только на экзамены, — забывшись, прошептал он в чужие губы, слишком близко.       Звук. Тихий, шелестящий, незнакомый, очень приятный. Преподаватель отстранился и сощурил глаза, прикрывая рот рукой. Да, Пак не ошибся: Мин Юнги смеется. Над ним? Не надо. — Оригинально, — со смешинкой протянул старший. — Это, тип, как шпору использовать, а если не прокатит, то к преподу на все готовеньким, да?       И залился смехом. Громким, чистым, заражающим. Почему-то Паку уже не было страшно, он даже не нервничал. Теперь стало интересно: как далеко зайдет этот разговор? Чимин прикусил губу, подавляя смешок, и заглянул Мину прямо в глаза. Он точно никому не расскажет, не в его это интересах. Только вот что за интересы? — А что, проверить хочешь? — ехидно бросил студент, усмехаясь, и тут же пожалел о своих словах. — Ну, в смысле…        Глаза Мин Юнги потемнели, пальцы сильнее сжали чужие плечи. Пак громко сглотнул, не нравилось ему все это. — Пак, это совершенно не смешно, — прошипел преподаватель, взглядом впиваясь в побледневшее лицо студента. — Ты ведь понимаешь, что я тебя трахну, меня с позором выгонят из универа, а экзамен тебе все равно придется сдавать.        «Это если узнают, » — подумал парень.        Мин нахмурился ещё сильнее. — Что? — только и хватило его. — Ты, блять, серьезно?        Чимин вздрогнул и опустил поднял по-оленьи большие испуганные глаза на Юнги. В голове крутилось: «Еблан, ты сказал это вслух!» Сплошной строкой, по кругу.  — Я… это… извините.        Сука, почему так тихо? Ну же, хоть кто-нибудь! Хоть слово! — На пересдачу, в конце августа, — бросил Мин и отпихнул парня от себя. — Не явишься — забирай документы.        Преподаватель принялся собирать свои вещи, сметая в портфель ручки и документы. Пак стоял как вкопанный, наблюдая за тем, как Юнги закидывал на плечи пальто, как хватал со стола ключи от автомобиля, как захлопывал двери аудитории. Тяжелые, до смешного поспешные шаги стихли вдали. Чимин отмер и принялся собираться, намереваясь по дороге заскочить к Гуку и промыть ему мозг.

***

       Вещи полетели на соседнее сидение, а сам Мин плюхнулся на водительское, громко хлопая дверцей старенького минивэна. Пальцы сжимались и разжимались от злости, вены вздувались, а воздух с громким фырканьем выходил из ноздрей. Вот какого, блять хрена, а?! Почему этот мелкий пиздюк не мог промолчать?! — С-сука…        Парень взъерошил волосы и полез в карман за пачкой Мальборо, надеясь, что там осталась хотя бы одна сигарета. Вдохнув недостающую дозу никотина, Юнги смял пачку и выкинул в окно. Этого парня явно не беспокоила окружающая среда. Хотя кого это ебёт? Мин сделал пару затяжек и включил мобильник, нажимая на иконку одного… одного морального пидора. — Ну что, с ней? — от этого веселого голосочка зубы сводило. — С ней же, да? — Да, — хмуро ответил Юнги, запрокидывая голову назад. — Поздравляю, ты выиграл.        Ещё три затяжки. — А я говорил! — Боже, как противно, убейте. — Ну и когда мне ждать свой обещанный пибимпап от Юн-юна? — Подожди радоваться, пиздюк, — хрипло буркнул парень. — У меня тут куда большая проблема, чем проигрыш. — И какая же? — Этот, блять, мелкий предложил себя трахнуть, — со вздохом ответил Мин, потирая переносицу.        На том конце повисло молчание, из динамика доносились только тихие помехи. Сигарета дотлела до фильтра, роняя пепел на колени. Юнги этого даже не заметил, даже не почувствовал легкого жара на кончиках пальцев: все внимание было обращено к молчанию в динамике, к тихим помехам. Если сейчас никто не ответит, то Мин окончательно потеряется в себе и своем решении. — И, — кажется, был громкий выдох. — И что ты сделал? — Убежал, — слишком быстро ответил парень и нервно хихикнул. — Серьезно, я, блять, назначил ему пересдачу и убежал, а ещё прихватил его зачетку. Весело, да? Но и это ещё не все: я хотел его трахнуть, понимаешь? Эй… Гук?        «Вызов завершён».

***

       Парень ответил только после третьего гудка, когда Пак уже стоял на остановке и ждал нужный рейс автобуса. — Ты там в уши что-ли долбишься, Гук? — недовольно кинул Чимин. — Есть разговор. — Эм, да, хорошо, — Чонгук замялся на секунду. — Слушай, я сейчас не дома. Давай я скину тебе адрес? — Если это будет клуб, то я даже не зайду.        Пак завершил вызов и подключил наушники, выискивая в плейлисте более-менее интересный трек. Спустя секунд тридцать Гук скинул адрес. Чимин прикинул, что ехать примерно минут двадцать и совершенно на другом автобусе. Тяжко вздохнув, парень запихнул телефон в карман джинс и направился к остановке на другой стороне дороги: ему нужно в другую сторону.        Автобус оказался забит битком, но выбирать не приходилось, поэтому Пак подавил свою неприязнь к множеству потных тел и схватился за поручень. Двадцать минут. К счастью, через пару остановок людей поубавилось и Чимин смог спокойно устроиться рядом с дверью. Здания быстро сменяли друг друга. Одни были высокие, другие пониже, где-то встречались совсем крохотные одноэтажные домишки. В итоге автобус тормознул на остановке, окруженной высотками этажей в пятнадцать и больше. Пак сверился с адресом на экране телефона и потопал вниз пол улице, вглядываясь в таблички на углах домов. У маленькой кондитерской он свернул на улицу поменьше, вновь глядя на экран. Несколько минут вдоль высокого тёмно-зеленого забора, поворот направо — и вот она, заветная лестница и огромная высотка. — Бля, и что Гук здесь забыл? — Чимин с несвойственной ему скурпулезностью перепроверил адрес. — Ну да ладно, меня не должно ебать.        Парень миновал двери и поплелся к лифту. Вообще, кому могло нравится жить на тринадцатом этаже? Это же вечно кружащаяся голова, бесконечные спуски на лифте, полная тишина. А если лифт сломался? Пиздец короче. Надо отдать должное: внутренний вид здания не лишен изыска. Пока Пак поднимался на тринадцатый этаж, он успел разглядеть четыре птицы, нарисованные на дверях кабинки. Что за дичь? Кто сейчас рисует в лифтах птиц? Кто вообще рисует в лифтах? Матерные записи не в счет. — Прямо по коридору и налево, квартира девяносто пять А, — сам себе повторял парень, шагая по широкому и светлому коридору. — Девяносто пять А, вот!        Наконец немного расслабившись Чимин подлетел к нужной двери и нажал на аккуратную кнопочку звонка, затем еще раз… и еще раз. — Блять, Гук, одного раза было достат… Что, блять?        «Попадалово».        Кажется, челюсть все же может достать до пола. У Пака точно. Парень на автомате убрал руку от звонка и вернул челюсть на место. — Добр… кхм… — Чимин замялся. — В смысле здравствуйте, учитель Мин. Я ошибся, наверное…        Да уж, неловкая пауза. Блять, вот какого?! Почему именно сегодня? Юнги встряхнул головой и прикрыл глаза, потирая переносицу. Видимо, он тоже не ожидал встретить Пака на пороге. — Проходи, придурок, твой друг скоро приедет, — наконец бросил он и посторонился, давая парню пройти. — Ну?        Чимин удивился, нет, даже охуел от такого поворота событий. Однако вернулся в реальность и перешагнул порог чужой квартиры, случайно задевая её хозяина плечом. Квартира, вопреки мимолетным ожиданиям Пака, оказалась вполне себе обычной: небольшая, уютная и простенькая, никаких вычурных картин и сверхдорогой мебели. Хотя, если судить по самому зданию и его внутреннему убранству, хотелось чего-то более… интересного? — Вешалка в углу, обувь можешь кинуть там, — Юнги махнул в сторону невысокой полки для обуви и зонтов. — Кухня влево и направо.        Мин ушел в сторону кухни. Чимин быстро скинул обувь, стянул с себя толстовку — в квартире было довольно-таки жарко — и последовал за старшим. Кухня была побольше прихожей и пестрила оттенками салатового и белого. У правой стены ближе к окну стоял круглый ламинированный столик с двумя стульями, с противоположной стороны располагался кухонный гарнитур и пара ящиков. В целом было светло. Уют Пак почувствовал чуть позже, когда заметил на холодильнике в углу прикрепленные магнитами фотографии. На них, видимо, была семья Юнги. Парень усмехнулся. — Чай? — Мин высунулся из-за дверцы холодильника. — Кофе, молоко, вино? — А? Н-нет, спасибо, — запоздало ответил Чимин, вжимая голову в плечи. — Спасибо.        Юнги пожал плечами и захлопнул дверцу холодильника. Когда он полностью развернулся, Пак увидел у него в руках овощи, грибы и несколько яиц. Проводив взглядом парня и увидев на разделочной тумбе говядину, парень понял, что Мин готовит пибимпап. Он мысленно одобрил действия старшего. Это блюдо очень вкусное и питательное, особенно если готовить правильно. Да и простое само по себе. — Я задолжал твоему дружку обед, — бросил Юнги, кивая на продукты. — В принципе, ты тоже можешь присоединиться, но это зависит от желания мелкого пиздюка поделиться с тобой. — Ахах, да, Чонгук довольно-таки жадный, — неловко пробормотал Чимин, вертя в руках телефон.        В голове было много мыслей, но задача вернуть зачетку и свалить как можно быстрее перевешивала их все. Всё же было неловко из-за недавнего инцидента. Да и желание отдаться парню было вовсе не мимолетным. Даже сейчас коленки дрожат, стоит Паку посмотреть в сторону Мина и его великолепной задницы.То есть плиты! Да, он хотел сказать плиты! На телефон пришло сообщение. Чимин вздрогнул, чуть не выронив телефон из пальцев, снял блокировку и зашел в один из мессенджеров.        «А он тебя хочет, я знаю!»        Парень закашлялся, роняя телефон на столешницу, и постучал кулачком по груди. Юнги кинул на него взгляд из-за плеча, но ничего не сказал и вернулся к готовке.        «И ты его тоже хочешь!»        Чон, мать вашу, Чонгук, ты самая настоящая сволочь! Чимин зажмурился и сделал глубоких вдох, выдыхая сквозь зубы. Вот откуда эта зараза все узнает? Из-за сообщений мысли невольно вернулись к Юнги. Пак положил голову на скрещенные руки и взглянул на старшего, вздохнув. А он действительно был неплох: хрупкое с виду, но достаточно сильное тело, взъерошенные волосы, сосредоточенный на готовке взгляд, а эти руки, руки! Боже, Чимин готов смотреть за их работой вечно. Почему ему раньше никто не сказал, что когда-нибудь он будет растекаться лужицей от бледных рук преподавателя? — Знаешь, ты же сейчас не учитель, — невольно сорвалось с губ. — Твой рабочий день уже завершен.        Мин замер, едва слышно вздохнул и продолжил шинковать капусту с двойным усердием. — И что?        Кто-нибудь, пожалуйста, остановите Пак Чимина! — Тебя не уволят, — так просто, и не скажешь, что эти слова дались с огромным усердием.        Юнги быстро скинул всю капусту на сковороду к остальным ингредиентам, добавляя огонь, и швырнул нож в раковину. Его поворот к Паку был слишком резким, или это парню так показалось? — Ты, блять, издеваешься?        Чимин поднял голову с рук и посмотрел на Мина долгим, внимательным взглядом. — Нет.        Он встал из-за стола и подошел к Юнги. — Я предлагаю переспать. Не только один раз, — парень задумался на секунду. — Не только сегодня.        Пак положил руки на плечи Мина и придвинул его к себе, утыкаясь носом в пахнущие сигаретами волосы. Юнги отодвинул лицо Чимина ладонью и слегка сморщился. — Скоро Гук приедет, мне нужно закончить готовку, — на грани слышимости прошептал старший и дернулся к плите. — Отпусти. — Нет, — Чимин провел кончиком носа по шее Мина и очертил линию челюсти. — Он написал, что не приедет. Может, чуть позже. Не сейчас.        Юнги замер, он уже больше не рвался от Пака. Было видно, что он борется сам с собой глубоко внутри, и сторона «против» явно проигрывает. Мин переместил руки Чимина со своих плеч на талию, придвинулся чуть ближе и прикоснулся своими губами к губам парня. — Если только никто не узнает, — быстро прошептал он и вновь завладел губами Пака.        Позволив парню перенять первенство в поцелуе, Юнги запустил пальцы под его футболку, обдавая торс прохладой. Чимин вздрогнул и прикусил нижнюю губу Мина, тут же проходясь по ней языком. Он заскользил руками по телу Юнги, опуская ладони на бедра, вжимаясь в них пахом. Поцелуй начал набирать обороты, становясь все жарче и глубже. Мин задрал футболку парня до груди, потянул выше. Пак простонал в поцелуй и отстранился, поднял руки, позволяя стянуть верх окончательно, и вновь вернулся к губам старшего. Футболка упала на пол и тут же была откинута в сторону ногой Юнги. Он наспех стянул с себя фартук и толкнул Чимина в сторону спальни. — Не на кухне, же, — только и кинул парень.        Пак, на удивление, быстро отыскал спальню и тут же был повален на широкую кровать Мином, что оседлал его бедра и затянул в новый поцелуй, не менее страстный. Руки старшего забегали по груди Чимина, пальцы посчитали ребра, очертили соски, сжали их. Пак удивленно охнул, прикусывая собственный язык, и поморщился. Тяжесть чужого тела приятно придавливала к кровати, заставляла желать большего. Парень прошелся ладонями по плоскому животу Юнги, надавил на тазовые косточки и спустился к паху. Звук расстегивающейся молнии еще долго будет отдаваться в сознании обоих легкой дрожью по позвоночнику.Старший глубоко прогнулся, чувствуя, как ткань домашней кофты сползла по пояснице вверх, оголяя бедра и низ спины. Холодок пробежался по разгоряченной коже, заставляя поежиться. Пак вскинул бедра, прижимаясь пахом к оголенному животу Юнги, впился пальцами в края кофты, потянул на себя. Мин выпрямился, выскользая из одежды, и прижал парня к себе, сжал пальцами одной руки щеки Чимина, пальцами другой зарылся во взлохмаченные волосы на затылке, оттягивая. Сильный контраст кожи бросался в глаза, казался изъяном. Только вот не понятно чьим, Чимина или Юнги.        Пак задрожал, запрокинув голову назад, сжал пальцами талию Юнги. Целоваться становилось труднее, пальцы на щеках больно давили, мешали шевелить челюстью и языком, но почему-то не доставляли особого дискомфорта. К своему удивлению парень заметил, что такая грубость со стороны старшего возбуждала, даже очень. Мин приподнялся выше, прижался ближе, углубляя и без того страстный поцелуй. Он опустил руки ниже, сжал плечи, прошелся ногтями по лопаткам. Первые капли пота скатились по вискам, в коридорах утонули далеко не первые стоны и вздохи. — Стой, подожди, — забормотал Юнги, ускользая от губ Пака, и слез с его бедер. — Где-то была смазка. Сейчас.        Парень запустил руку в верхний ящик прикроватной тумбочки. Не глядя раздвигая тетради и всякую мелочь он отрыл не начатый тюбик лубриканта и бросил его на кровать рядом с собой. Мин вернулся к Чимину и одним рывком стянул с него нижнее. — О, ты уже избавился от игрушки, какая жалость, — с притворной грустью вздохнул Юнги, раздвигая ноги парня. — И все же, она сегодня не нужна.        Мин прижался пахом к стояку Пака, слегка потерся грубой тканью о кожу, сделал несколько толчков. Чимин заскулил, прикусил губу, невольно ерзая под старшим. Раскрасневшиеся щеки были видны даже в сумраке комнаты, что уж говорить про влагу прикрытых глаз. Юнги протянул руку и коснулся кончиками пальцев нижней губы, очертил её контур. Пухлая, теплая, влажная. Парень надавил на неё, заставил Пака послушно приоткрыть рот и принять несколько пальцев на глубину двух фаланг. Шершавые подушечки коснулись языка, прошлись по небу, задели щеку. — Ну же, милый, постарайся, — хрипло попросил Мин, второй рукой поглаживая живот рядом с лобком.        Чимин громко сглотнул, прижимая пальцы к небу, и заскользил языком между ними. Осторожно, самым кончиком очерчивал контуры, смачивал слюной, задыхаясь и постанывая. Эта игра нравилась безумно. Пак посасывал пальцы и елозил под парнем, пытался коснуться его всем телом. Юнги наблюдал за всем словно в трансе. Видел, как его пальцы скрываются за пухлыми губами, как слюна стекает из самых уголков, как закатываются в удовольствии темно-карие глаза. Чувствовал горячий язык на своей коже, чужие движения под собой, порой обжигающий взгляд. Убивало. — Хватит.        Юнги вытащил пальцы изо рта Чимина, прошелся ими по шее, ключицам, быстро вздымающейся груди, поджатому животу; самыми кончиками очертил аккуратный член, оставляя влажный, едва поблескивающий след. Пак даже не напрягся, когда два пальца проникли внутрь, довольно грубо проникли, надавили на мягкие стеночки, раздвинули их. — Ах да, ты же подготовленный, — усмехнулся Мин.        Он резко достал оба пальца и вошел уже тремя, на всю глубину. Чимин широко распахнул глаза, надрывно выстанывая, и вскинул бедра. — Так лучше, да? — обманчиво ласково спросил Юнги, свободной рукой прижимая бедра парня к постели.        Пак замотал головой и часто-часто задышал. Он чувствовал, как Мин разводил пальцы внутри него, как те растягивали его стеночки. Он всем телом ощущал этот коктейль из сладкой дрожи, напряжения и возбуждения. Каждое движение приносило сладость, каждый вздох — наслаждение. Пальцы двигались резко и быстро, под разными углами. Чимин знал, что парень искал. — Там, чуть глубже, — выдохнул он, вцепляясь пальцами в ткань простыни. — Еще, ах, немного…        Перед глазами — звезды, в голове — туман и похоть. Пак громко застонал и прогнулся до хруста костей и скрипа кровати. Нашел, он нашел эту блядскую точку. Боже, как же приятно! По мышцам потекла, как патока, не менее сладкая нега. Каждое движение стало ещё дороже, оно ещё сильнее приближало его к оргазму. Чимин захныкал, крупно вздрагивая. Черт, ещё чуть-чуть. — Ах, Юнги, пожалуйста, пожалуйста! — попросил Пак, громче выстанывая гласные. — Ускорься, пожалуйста!        Парень начал подмахивать бедрами, двигая тазом, ускоряя темп. Он уже чувствовал, как оргазм медленно давил на него, грозился вылиться в нечто ужасающе приятное. Мин обломал все в последние секунды. Он вынул пальцы из Чимина и сцепил их у самого основания его члена, не давая кончить. Младший громко заскулил, выхныкивая имя Мина. Это было слишком жестоко. — Юнги, пожалуйста, дай кончить, дай, дай, — Пак извивался под Мином, шире раздвигал ноги. — Пожалуйста, Юнги!        Старший тихо зарычал: такой Чимин убивал его. Сука, как же тяжело смотреть в эти затянутые поволокой карие глаза. Юнги свободной рукой стянул низ до колен, царапая пряжкой ремня бедро, и сразу на всю длину вошел в парня, вырывая у того из груди чувственный стон. — О Боже, да! -выкрикнул Пак, хватаясь за шею партнера. — Сука, как же приятно!        Все так же не давая ему кончить, Мин сжал свободной рукой его бедро и начал двигаться. Он входил плавными, медленными толчками, чтобы потом глубоко насадить на себя Чимина и отпустить его член. Пак громко вскрикнул, практически оглушая Юнги, и кончил на животы обоих, мелко подрагивая и из последних сил цепляясь пальцами за изодранные плечи старшего. Оба тяжело дышали, почти хрипели. Юнги из-за того, что долго сдерживался, Чимин — из-за Юнги. Продолжая двигаться Мин ладонью растирал семя младшего по его животу, наблюдая за тем, как высоко вздымается грудь того.        Чимин закинул ноги на бедра Юнги, скрещивая лодыжки на его пояснице. Он почти выдохся, но не мог прекратить все это. Каждый толчок старшего распалял в нем все большее и большее возбуждение, желание продолжить и не останавливаться. Пак запрокинул голову назад, упираясь затылком в матрас. Юнги навис над ним, наблюдая, как с каждым его движением парень закатывает глаза от удовольствия и беззвучно стонет ему в губы. Мин положил ладонь на шею Чимина и слегка сжал ее, чувствуя кончиками пальцев вибрацию от стонов. Непередаваемые ощущения. Юнги надавил сильнее, впиваясь короткими ногтями в чувствительную кожу, прижался ближе. Послышались первые хрипы. Пак слегка поморщился, смаргивая слезы, зарылся пальцами в волосы старшего, притянул еще ближе, практически впритык. — Быстрее, — на выдохе попросил он, прижимаясь лбом ко лбу Юнги. — Быстрее, пожалуйста.        Мин усмехнулся и перехватил парня поудобнее, втрахивая его в постель. Повидавшая виды кровать жалобно заскрипела, ударяясь о стену с каждым толчком, с каждым движением. По телам обоих крохотными каплями струился пот, а от напряжения вздулись вены на руках и шее. Чимин громко сглотнул, задевая кадыком пальцы Юнги, и прижался к парню ближе, позволил углубить толчки. В груди пульсировало нечто огромное, что с каждым новым вздохом росло и давило на ребра. Было тяжело дышать, пальцы старшего сжимали глотку все сильнее, не давали расслабиться. Перед глазами была легкая дымка, во рту сухость, мышцы болели от нагрузки — но все это приносило такое неимоверное наслаждение, что Чимин был готов терпеть это снова и снова, лишь бы всего на пару мгновений почувствовать эту негу.        Возможность вновь нормально дышать стала неожиданностью, как и теплое прикосновение чужих губ к шее. Юнги с не свойственной ему доселе нежностью покрывал кожу парня легкими поцелуями, приближаясь к лицу. Практически неощутимые касания губ перебрались на подбородок, скользнули по обеим щекам и наконец остановились на припухших губах Пака. Мин согнул руки в локтях, прижимаясь к груди Чимина, углубил поцелуй, сплетая языки, оттолкнулся от кровати, утягивая парня за собой, прижал сильнее. Младший уместился на коленях Юнги, сжал ногами его бедра и обхватил дрожащими руками за шею, не давая отстраниться. Руки Мина хаотично блуждали по его телу, судорожно касаясь всех участков кожи; узловатые пальцы прошлись по ребрам, огладили щеки, зачесали назад влажную от пота челку, сжали загорелые бедра. Толчки замедлились, стали более плавными, тягучими. Юнги трахал с оттяжкой, он то выходил полностью, то насаживал Пака до гортанного стона и дрожи по телу. Чимин сопротивлялся такому темпу: пытался ускориться, кусал за губы, протестующе царапал чужую спину, громко хныкал. Член болезненно пульсировал, истекая смазкой. Пак чувствовал, как тугой узел внутри креп и давил на все органы, не давал расслабиться. — Боже, ты меня убиваешь, — со смесью восхищения и недовольства шикнул Юнги, отрываясь от ярко-красных губ младшего.        Парень протиснул руку между их телами и мягко сжал в ладони член Чимина, делая несколько движений в такт толчкам. Пак задушенно вдохнул, давясь воздухом, и уткнулся лбом в блестящее от пота плечо Мина, поскуливая. Он пытался толкнуться в чужую руку, но Юнги крепко удерживал его на своих коленях. — Потерпи ещё чуть-чуть, милый, — прошептал старший, надрачивая Чимину, и уткнулся носом в его висок. — Совсем немного.        Пак кивнул с усилием и сильнее вжался в его плечо, часто и прерывисто дыша. Ощущения давили все сильнее с каждой секундой, и по напрягшемуся телу Юнги, Чимин понимал, что не он один близок к разрядке. Парень прошелся руками от плеч до торса Мина, надавливая на кожу кончиками пальцев, и впился зубами в пульсирующую вену на шее. Юнги громко ахнул, резко сжимая член парня в руке, и сделал особо глубокий толчок. Чимин чувственно простонал, срываясь на крик, и кончил Мину на ладонь, пачкая их животы и постель. Юнги кончил следом за ним, не сумев выдержать тесноты его тела. Пак вздрогнул: ощущение спермы внутри себя не одно из приятных. — Блять, — старший глупо хихикнул, валясь на кровать вместе с Чимином. — Я забыл про резинку, извини.        Младший придвинулся к нему ближе и устроил голову на его груди, устало прикрывая глаза. На слова Мина он только невнятно дернул плечом, мол, забей. Нервные окончания все еще дрожали от гаммы испытанных чувств и эмоций. Кое-как натянув по бедра одеяло, парни расслабленно выдохнули, блаженно улыбаясь. Сердца обоих бешено колотились, не в силах войти в привычный ритм. Прерывистое дыхание нарушало установившуюся тишину квартиры. И ещё что-то… — Чем так воняет? — Чимин недовольно сморщил нос, пряча лицо в изгибе бледной шеи. — Я не шевельнусь, пока запах не исчезнет.        Юнги мягко рассмеялся своим тихим, чарующим смехом, целуя парня в макушку, и стянул с прикроватной тумбочки телефон.        Кому: Мелкий пиздюк.        Тема: Нет.        Текст сообщения Мы испортили твой пибимпап.