Ханахаки или же просто отсутствие ответа?

«Мне казалось, что любовь должна была бы быть немного слаще меда. Но что пошло не так. Костлявые ладони сейчас сжимают давно потертые и пожелтевшие от времени письма, смоченные уже дюжиной горьких и жалобных слез. Протертые подушечки пальцев, и неимоверно красивые, но заплаканные изумрудные глаза отчаяния. Она не верила уже и сама себе. Кровавые слезы стекали по девственно-белым щекам. Похоже, это уже была и вовсе не моральная боль…»

***

      Новый день наступил. Солнечные лучи мягко согревали уже назревший теплый алый румянец на щеках Люсьены. Но все же смерть её лучшей подруги сильно отпечатался на душе юной девушки. Но она обещала улыбаться и радоваться каждому новому дню. Влюбится, и жить счастливой жизнью обычной девушки. — Но теперь, все изменится. И думаю, что уж точно в лучшую сторону. Лишь бы этот настырный горький кашель прекратился раз и навсегда. Но это будто проклятье, что преследует меня уже более двух месяцев, и симптомы уже не схожи с обычной простудой. Лучшие врачи до сих пор не разгадали эту тайну. Неужто, мне придется скоро умирать? Надеюсь, что хоть тогда, смогу отплатить Лисанне за её душевную теплоту. На том свете. — прошептала томно Люси, захватывая повисшую на лбу прядку.        Настырные теплые лучи солнца будто кусались, и можно было ощутить небольшое покалывание в районе щек. Но так уютно себя главная героиня не чувствовала. Легкий ветерок задорно приподнимал короткую клетчатую юбчонку, от чего белоснежные щеки вмиг заливались легким румянцем. Почему-то ей хотелось улыбаться, не обращая внимания на всех рядом стоящих, осуждающих взглядом, парней и девушек, что лишь тихо перешептывались. И как-то сразу было не уютно, и неприятно. Особенно он.       Там стоял сам Нацу, томно взглядывая на её расклешившую походку, та самая искра в глазах взблескивала на солнце, но кожа была ужасно бледна. Будто Люси стала вампиром, что жадно, и взахлеб, выпивала сладкую и багровую кровь, оставляя её на таких же ярких и сладких вишневых губах. Почему-то ему хотелось их поцеловать, и больше никому не отдавать. Видимо бабская душа уже дремала в сторонке, а владельческая уже во всю царила над его мозгом. А сердце пронизало более тысячи острых осколков стекла, что заставляло захватить хоть капельку воздуха. Но строгие скулы даже не дрогнули, лишь спокойно набрали нужную порцию воздуха.        Люси приветливо помахала ладонью, и приоткрыв дверь академии, зашла в более прохладное местечко, что сразу же оказалось меткими волдырями на светлой коже. Заметно вздрогнув, девушка заметалась по сумке, в надежде, что все-таки догадалась случайно туда забросить. За ней сразу же вошел и сам Нацу, предусмотрительно таская на плече свою американку. Заметив дрожащее тело блондинки, он не спешил помочь ей, одолжив кофту. Ему хотелось насладится этим представлением, пускай и находился на задних местах.       Растерянная Люси так и не нашла очень нужную вещь, и грустно выдохнув, обняла себя за локти, и хотела последовать уже теплое и насиженное место у аудитории, где сейчас во всю, бликами сквозь огромные окна, играло с «растаявшими» студентами, что уже во всю отдыхали, согреваясь под теплым весенним солнцем. Но уже вовсю представляющую блондинку перевал аккуратно уложена кофта, что моментально обожгла ледяные плечи девушки. Она удивленно повернулась назад, и увидела его — розоволосый парень, что с невозмутимым лицом стоял, молча поправляя кофту на ней, в которой она почти утопала. Он лишь невозмутимо улыбнулся, бросив пару слов: — Думаю, больная ты никому не нужна будешь. Вечно кашляющая и с огромными ручейками соплей.       Эти слова будто ранили её изнутри. В горле предательски запершило, и будто рвотные порывы подступили ко рту. Она покрепче сжала его кофту, и быстрее молнии побежала в туалет. Впервые девушка чувствовала себя так паршиво. Сердце ужасно заболело, а из-за рта повыпадало более десяти лепестков сакуры, и очень крупный полный цветок этого дерева. Пошатываясь, Люси вышла из туалета. Бледная словно лист белоснежной бумаги, трясущаяся, еле перебирала ноги для мелких шагов. — Ещё парочка шагов, и я смогу попасть в аудиторию…        Затуманенность в голове, глаза покрыла чёрная пелена воспоминаний. Она кругом сидела одна, даже когда очень с кем-то дружила, но даже те очень отстранялись от нее, завидев в ней суицидальные наклонности. Но лишь Лисанна смогла понять, почему она все время сидела одна, читала книгу и рисовала комиксы о серых буднях. И в них она рассмотрела себя. Небольшая блондинка, что голубыми, как кристаллы аквамарина, глазами смотрела на замысловатый пейзаж, что будто растворялся в солнечном свете. Улыбнувшись напоследок, девушка обессиленно приземлилась на ледяной кафельный пол, все также крепко сжимая его кофту, а из рта вылетела последний лепесток розового цветка, величайший- как её любимый на всем свете. Казалось, что именно сейчас её дыхание прекратится, и сердце перестанет так четко отбивать ритм. Все будто пролетело перед глазами: смерть матери, прямо на её еще совсем крохотных ладошках, что с ужасом тянули подол пальто на себя, и просил о помощи у случайных прохожих. Ни один так и не озвался, лишь маленький парнишка поднял девчушку из земли, и крепко обнял её, подзывая собственного отца, для помощи ей. Вторая вспышка — отвернувшийся от нее отец, что своим пофигизмом взрастил в ней большую часть пессимиста, чем веселого оптимиста. И третья вспышка — Нацу, что из-за всех сил тряс её тряпичное тело, и бил кулаками об пол. Последний вдох в этой жизни, Лисанна будто и ждала меня на конце туннеля, но скрестив два локтя, будто не желала видеть её там. Блондинка с золотыми волосами обняла давно умершую девушку, что так же улыбалась, и радовалась, и грустила её появлению. — Ты так и не сказала ему, о своих чувствах? — взволновано произнесла Лисс, захватывая уже полу-ледяные ладони, что почти просвечивали сквозь её новое тело. — Я не смогла, я слабачка. Сама виновата в собственной же смерти, и сейчас будто счастливая, но одновременно — душевно ранена этим. Меня хочет кто-то вернуть. Неужели, ко мне хоть кто-то проявил интерес в этой академии? — А ты подумай, кто пытается спасти твою душу, и вытащить тебя из этого мира? — Я не знаю, правда, даже не догадываюсь — обнадежливо посмотрела на бледную, как поганку Лисанну, что взмахнув ладонью, открыла какое-то окошко, в котором были видны розовые волосы.        Удивление Люси было уже нечем перебить. Здесь Лисс могла спокойно колдовать, будто и родилась с этим. Видимо, она ещё до сих пор не знала свою лучшую подругу, со всех её сторон. Похоже, что именно здесь она родилась, а потом кое-каким образом попала в наш мир…