Все ради государства и династии.

Рыцарь немного нервно поправил неприметный серый дорожный плащ и вновь устремил взгляд на раскинувшуюся перед ним столицу. Королевская Гавань расположилась между трех холмов, на одном из которых возвышался, сверкающий на солнце витражными окнами, словно драгоценный камень, Красный Замок. Шум тысяч голосов вместе с запахом моря, выброшенных на берег и теперь гниющих там водорослей и помоев – характерным запахом Гавани, ставшим привычным и в какой-то мере родным для ее обитателей – чувствовался, еще когда самого города не было видно. - Ради мира и государства, - пробормотал рыцарь, направляя коня к городу. За его правым плечом на солнце ослепительно блеснула серебристо-белая рукоять меча. Дело ему предстояло действительно нелегкое, и слишком многое было поставлено на кон, чтобы отступить. « три дня назад - Герольд поехал за септоном, - сир Освелл подсел к небольшому костерку. – Принц только вчера отправил прошение о разводе, а сегодня уже новая свадьба. Он торопится, и не зря… - О каком разводе? Что ты такое говоришь? – Эртур Дейн оторвался от приготовления обеда, удивленно уставившись на товарища. – Он же хотел взять леди Лианну второй женой, и потом… Уэнт замахал рукой, призывая говорить тише и оглянулся на принца. Рейгар Таргариен нежно ворковал о чем-то с леди Лианной, сидя на расстеленном шелковом коврике, вышитом драконами, причем формой драконы представляли герб Таргариенов и были вышиты каждый разным цветом. И право, сиру Освеллу было любопытно, где же принц достал такой коврик. - Принц Рейгар внезапно передумал. Теперь помимо разъяренных Старков и лорда Баратеона надо будет успокаивать Мартеллов, а это чревато. Могут подняться волнения. Ты же понимаешь, Эртур, не можешь не понимать. Эртур задумчиво перевернул мясо, нанизанное на прутики. Ситуация действительно складывалась нехорошая. Он согласился помочь Рейгару в его безумной затее и был готов разбираться с последствиями, но… Но никогда во время обсуждений сомнению не подвергалось то, что принцесса Элия сохранит свое положение, обеспечив, таким образом если не поддержку, то хотя бы лояльность Дорна. К тому же, принцессу Элию любили в народе. Спокойная, гордо сносящая все язвительные выпады своего свекра-короля, она была добра и приветлива с придворными и активно занималась благотворительностью, взяв на себя управление фондом, основанным покойной королевой Шейрой. И знать и простолюдины видели в ней будущую королеву, и вдруг такое. Сир Эртур был дорнийцем, и как никто другой здесь знал: Дорн не потерпит такого оскорбления своей принцессы. А вот принц Рейгар этого, похоже, не понимал. Как и того, что в высшей мере глупо везти любовницу, а в скором времени жену, в края, где правят родные братья отвергнутой принцем супруги. И еще неизвестно, какова будет реакция семьи девушки, наверняка ее сочтут похищенной. Об этом Дейн и спросил сира Освелла. - О, не сомневайся, Север не заставит ждать! – тот явно ждал этого вопроса, - Старки – гордый дом. С них станется в лучшем случае устроить дипломатический скандал, а в худшем – поднять смуту. Не забывай, что скоро они породнятся с Талли, а Рикард Старк дружен с Джоном Арреном, у которого в воспитанниках еще и Роберт Баратеон. Против нас поднимутся четыре Великих дома, и да сохранят Семеро нас и наше государство! Я говорил с принцем, но он и слушать ничего не желает, все твердит про этого обещанного принца. Надо что-то делать, Эртур, мы давали клятву… - Защищать всю королевскую семью, Освелл, всю. - И верно служить на благо страны, - голос Уэнта сорвался. - Что предлагаешь? – сир Эртур выложил готовое мясо на серебряное блюдо, взятое Рейгаром из дворца вместе с другими предметами роскоши, в походе совсем лишними. Его товарищ подхватил блюдо и понес его к заметно оживившейся парочке, успев тихонько ответить: ”Надо сообщить обо всем в столицу. Королю”. Той же ночью, после того, как закончился скромный импровизированный пир для шестерых человек в честь свадьбы принца Рейгара Таргариена и леди Лианны Старк, сир Эртур Дейн оседлал коня и незамеченным покинул их стоянку. В голове эхом отдавался их с принцем последний разговор, его категоричный отказ отправить весточку в Гавань или родственникам леди Лианны и очередной пересказ пророчества об обещанном принце. Рыцарь тогда в очередной раз невольно подметил в глазах Рейгара тот же кроваво пылающий огонек безумия, что и у его отца. А ведь и король Эйрис был когда-то молодым веселым и щедрым, подающим большие надежды принцем. Выезжая на тракт, Эртур повторял как мантру сказанные на прощание слова провожавшего его сира Освелла: ”Ты делаешь это ради мира и государства, Эртур. Ради мира и государства”. » Рыцарь вошел во внутренний двор Красного Замка пешком, отдав коня мальчишке-конюшонку. Уже по тому, что он не был немедленно схвачен, сир Эртур понял: о побеге принца Рейгара здесь не знают, а если и знают, то скрывают от короля. Поэтому, приняв самый невозмутимый вид, он поднялся по ступеням и направился прямо к покоям короля, по пути чинно здороваясь с придворными. Дейн не встретил Вариса, мастера над шептунами, чему тихо порадовался, сочтя это благоприятным знаком: они друг друга взаимно недолюбливали. На страже у покоев стоял сир Барристан Селми, один из двух рыцарей, оставшихся от короля Джейхериса, и хорошо знавший короля Эйриса еще до того, как тот начал страдать припадками безумия. - А, Меч Зари, - сир Барристан был, пожалуй, единственным, кто, за редким исключением, называл Эртура прозвищем, - разве ты не должен быть с принцем Рейгаром? - У меня срочные вести для Его Милости. Король не занят? - Король всегда занят, сир, но я доложу ему о тебе. Селми скрылся в покоях, а на Эртура внезапно накатила доселе невиданная слабость пополам с трусливым желанием запереться в родной Белой башне и начать отрицать происходящее. Как то померк и долг, и благо государства. Четкой стала уверенность, что король за такие вести прикажет сжечь его не дослушав. Умирать совсем не хотелось.Только не так. - Король ожидает тебя, - в дверях возник сир Барристан. Собравшись с мыслями и усилием воли подавив нервную дрожь в руках, сир Эртур вошел в королевские покои.