Все ради государства и династии.

- Ваша Милость? – неуверенно переспросил лорд Мерривезер, переминаясь с ноги на ногу и рассматривая узор на огромном мирийском ковре, покрывающем кабинет короля почти полностью. Смотреть в глаза королю он не решался. В зависимости от настроения Эйриса, это могло быть рассмотрено как измена, а искушать судьбу лорд не любил. Состояние короля, претерпевшее заметные изменения за последние два дня, пугало весь двор. Это началось после приезда сира Эртура, принесшего некое известие от принца, приведшее короля в неописуемое возбуждение. Если верить слугам и скупой информации, с трудом добытой у сира Барристана, Дейн пробыл в покоях короля несколько мгновений, после чего Эйрис выскочил из комнат, затребовал к себе всех находящихся в Королевской Гавани рыцарей Королевской Гвардии и в их сопровождении добрые полчаса искал в замке укромное место, где их никто не подслушает. Таковым местом была признана Башня Белого Меча. Король с сиром Эртуром заперся в комнате лорда-командующего на самом верху башни, а рыцарей поставил у всех дверей, ведущих к ней. Еще через час был срочно собран Малый Совет, но король на него так и не явился. Лорды сидели молча, не смея самовольно покинуть заседание. Еще через час сир Джон Дарри принес несколько свитков с приказами короля. Были отменены все аудиенции, и даже традиционный прием у королевы Рейлы, на который были приглашены все знатные дамы Королевских Земель. Было приказано никого не выпускать из Гавани и обыскивать всех приезжих и досматривать корабли. Для охраны Красного Замка отрядили дополнительную сотню Золотых Плащей. Указов было с десяток. После нескольких месяцев отстранения от дел государства король развил бурную деятельность. Только одно оставалось неизменным. Глубокой ночью замок был разбужен истерическими криками, рыданиями и грохотом. Король снова крупно поссорился с королевой. Он велел запереть в покоях королевы ее саму, принцессу Элию, принцев и маленькую принцессу Рейнис и не пускать к ним даже придворных. На другой день Эйрис был в довольно странном расположении духа. Он выглядел как в лучшие годы, когда строил мечты о строительстве новой Стены, и в движениях его и в улыбке, пусть и несколько нервной, не сквозило обычное безумие. Казалось, король страстно увлечен новой идеей или готовит какой-то план. После завтрака король вместе с лордом Стонтоном, Россартом и, опять же, гвардейцами долго что-то обсуждали за закрытыми дверями, а вечером того же дня из замка во все концы полетели два десятка воронов. Россарт потом рассказал, взяв с десницы клятвы о неразглашении, что к собранию король не допустил молодого Джейме Ланнистера, которому откровенно не доверял. Изменилась даже внешность Его Милости. Пару лет назад удалось решить проблему с королевскими купальнями. Боявшийся утопления король не мылся месяцами, пока не была восстановлена находящаяся на нижних этажах мраморная купальня. Когда-то к ней была подведена хитроумная система водоснабжения, но она была разрушена еще сотню лет назад и привести ее в порядок никто не пытался. Горячую воду приносили слуги, и король купался исключительно самостоятельно, не подпуская банщиков. При этом несколько белых рыцарей непременно стояли у дверей и вокруг самой купальни. А вчера в темницы были брошены королевские парикмахер и брадобрей, обвиненные в пренебрежении обязанностями. Король Эйрис накричал на семью и придворных, которые лгали ему, и решил привести себя в порядок сам. Рассудив, что ножницы и кинжал могут быть смазаны ядом, король обрезал длинные волосы и косматую, до середины груди, бороду отобранным у сира Барристана мечом. Борода вышла вполне приличной, но волосы теперь беспорядочно свисали до плеч неровными прядями, что, вместе с огнем горящими глазами и тяжелыми, подбитыми мехом одеждами, мешком висящими на бледном тощем короле, только подкрепляло общий образ безумца. За два года на посту десницы лорд Мерривезер уяснил, что резкая перемена отношения от короля Эйриса значила либо то, что он знает о тебе нечто, что является поводом для подозрений в измене, либо ты ему чем-то не угодил и опала близка. И это его новое состояние странного предвкушения пугало намного больше свойственной Эйрису мрачности. Вот и сейчас король совершенно спокойно отнесся к тревожным новостям с Севера, где, возможно, затевалась новая измена. На все предупреждения десницы только отмахнулся и ближе склонился к огню, почти касаясь угольев покрытыми незаживающими ранами руками. - Не предпринимайте пока ничего, - сухой голос Эйриса резал слух. – Хотя… - король задумался, - бросьте-ка в темницу лорда Коннингтона и Вариса. Да, да, так будет лучше. Они предатели, лорд Оуэн, они замыслили против Нас измену. Мы сожжем их, Мы пламенем и кровью очистим Семь Королевств. Привычка говорить о себе во множественном числе – “Мы”, появилась у короля вскоре после спасения из Сумеречного Дола. Отлично знающий историю и втайне гордящийся этим лорд Мерривезер знал, что такой титул короли-драконы использовали вплоть до 130 года, и последним его носителем была королева Рейнира. Это было неудивительно – в те годы Эйрис окружил себя всевозможной драконьей символикой, словно желая напомнить всему миру, чья кровь течет в нем. И его пагубная страсть к огню развилась тогда же. - Но, государь, слухи с Севера… - Мы все сказали! – король тяжело поднялся на ноги, его гнев стал почти ощутимым. - Как прикажете, - десница поспешил покинуть покои. Король явно знал что-то, чего не знали остальные. Но что? Варис мог сколько угодно напускать на себя таинственный вид, но было заметно, что и он растерян. А теперь и Паук попал в немилость к королю. С чего бы это? Варис всегда был одним из самых доверенных лиц Эйриса, и тот ему доверял безгранично. Сколько же людей, честных, порядочных лордов отправились в пыточные и на костер из-за его слов. Мерривезер устало прислонился к стене и потер виски. Голову снова пронзило нудной тупой болью, преследовавшей его с самого утра. Как же хотелось принять макового молока и забыться сном хотя бы на несколько часов, но было нельзя. Затевалось что-то важное, и наверняка опасное, раз таким безумным воодушевлением поблескивали глаза короля. Но Мерривезеру, деснице, оставалось только строить догадки. Вытаскивать информацию из Дейна, который теперь постоянно был при короле, было заведомо бесполезно. Россарт был болтлив, но он покинул замок на рассвете по каким-то загадочным делам. - А нам остается только ждать, - вздохнул лорд-десница, флегматично наблюдая как маленький принц Визерис с радостным боевым кличем бьет невозмутимого сира Ливена Мартелла по ноге деревянным мечом.