Все ради государства и династии.

Эйрис не предполагал, что самовольная выходка его сына возымеет такие последствия, что за глупость Рейгара погибнут тысячи человек. Он думал, откровенно говоря, что восстание не продлится и месяца. Он слишком тянул с решительными действиями в войне, и погибли сотни, теперь он медлил вынести сыну-мятежнику приговор, и из-за этого пострадала его семья. Смерть Рейлы показала королю, что больше ждать нельзя. Эйрис не мог позволить, чтобы из-за его промедления, каких-то возможных отцовских чувств или простого страха гибли невиновные. Было еще одно обстоятельство. Рейгар оставался принцем дома Таргариен. Эйрис не мог позволить, чтобы лорды – слуги, сколько бы лет ни было их фамилиям, - судили Таргариена. Да и как его казнить? Королевскому палачу не по чину заносить меч над головой принца. Эйрис сжигал предателей, по заветам Завоевателя вычищая государство огнем и кровью, но Рейгара нельзя и сжечь. Он сгорит – и весь мир увидит, как ослабла кровь драконов, некогда бурно кипевшая в венах драконов-Таргариенов. Поздним вечером, когда столицу окутала тьма, а жители Красного замка спали, король покинул свои покои, без гвардейцев, в сопровождении одних только пиромантов, и направился в темницу. Эйрис спустился, держась за холодные скользкие стены. В подвалах Красного Замка всегда было сыро, возможно из-за близости Черноводной. Он прошел мимо камер, редко пустовавших, но сегодня заполненных особыми пленниками: лорды-изменники из Западных земель, по крайней мере те из них, кого не казнили сразу по прибытию. Глухо стуча тростью по мокрым плитам, король подошел к той, что была построена наособицу – в углу и с тяжелой кованой дверью, цельной, без решетки. Велев пиромантам и ежившемуся от холода и сырости Россарту ждать его у дверей, Эйрис зашел в камеру. В камере было на удивление сухо. Пленникам не полагалось теплой одежды или света, но на деревянном грубо сколоченном столе стоял резной подсвечник с тремя зажженными свечами, а рядом лежала пара книг и какие-то свитки. Увидев, кто пришел, Рейгар подскочил со своего топчана, и Эйрис смог его рассмотреть. Время и плен не сильно поменяли принца. Он похудел, серебристые, почти белые волосы отросли еще сильнее, а в темнице он оброс щетиной, уже грозившей перейти в бороду, но в фиалковых глазах король не увидел ни сожаления, ни вины. Эйрис и не ожидал, что сын раскается и будет просить прощение, но его бессмысленная упертость раздражала. Рейгар и на пороге смерти свято верил в свою правоту. В камере повисла неловкая тишина. Эйрису даже показалось, что он слышит, как в коридоре Россарт прижался к двери, пытаясь подслушать разговор. Эйрис глубоко вдохнул. С наглым пиромантом он разберется после, а сейчас есть дело намного важнее. Принц все так же молча смотрел на него, явно робея заговорить первым. - Рейгар, - король сам начал разговор. - Лианна и мой сын, - взволнованно перебил его принц. – Что с ними? Лианна и сын. Эйрис пришел в последний раз поговорить с Рейгаром, а тот первым делом спросил именно про них. Не про мать-королеву, не про Элию и их детей, а про проклятую волчицу, из-за которой половина государства захлебнулась в крови. - Живы, оба, - по крайней мере эту милость Эйрис мог оказать сыну. – Но они уедут. Мы отправим их в Винтерфелл, и Джейхейрис, - он постарался не скривиться, - станет воспитанником лорда Старка. - Спасибо, отец, - принц даже как-то сразу повеселел. Король удивился тому, как легко Рейгар поверил его словам. Сам Эйрис сходу мог бы назвать с дюжину причин, почему мальчишку нельзя было оставлять в живых, мог бы напомнить принцу историю хорошо известного Деймона Претендента, но промолчал. Молчал и Рейгар. Услышав от короля все, что так хотел, он не знал, что бы еще сказать ему. Почувствовав это, Эйрис понял, что пора заканчивать с этим представлением. Зря он, наверное, захотел переговорить с сыном-мятежником, все равно ни раскаяния, ни примирения напоследок не получилось. - Почему ты поднял против Нас восстание? – он не мог не спросить об этом. - Такова судьба, отец, - развел руками Рейгар, заново повторяя королю слова, которые он слышал уже сотни раз. – Джейхейрис – принц Льда и Пламени, ему предначертано стать величайшим из королей. Я же столько раз вам рассказывал. Я выполнял пророчество. А на власть вашу я не покушался. - Не надо лгать Нам. Почему ты сбежал в Дорн? Не привез свою леди Лианну в столицу? - Вы были безумны, - а он явно говорил, что думает. - И поэтому ты решил убить Нас? – в ответе Эйрис почти не сомневался и был удивлен, когда услышал иное. - Нет, - принц даже головой покачал для большей убедительности. – У меня и в мыслях не было вас убивать, вы же мой отец. Вы жили бы на Драконьем камне, а я… Я бы правил Семью Королевствами. А после меня мой сын. Поймите, Ваша Милость, это неизбежно, потому как никому не дано изменить свою судьбу. - Кем ты хотел править, Рейгар, - Эйрис невесело рассмеялся. – Это Королевская Гавань, и здесь каждый Нам враг. Кто не лжет Нам, тот ворует, кто не ворует, тот измену замышляет. Тебя вознесли бы на трон копья Ланнистеров, и, будь уверен, на эти же копья тебя бы выбросили из окна Красного замка при первой же возможности. А судьба… Мы меняем ее прямо сейчас. Принц равнодушно пожал плечами, не желая продолжать бессмысленный спор. Из коридора послышалась нетерпеливая возня, и король, глубоко вздохнув, чтобы успокоить внезапно участившееся сердцебиение, направился к двери. Уже взявшись за ручку, он на мгновение обернулся на сына: - Прощай, Рейгар. Эйрис отвернулся и быстро выскочил из камеры, пока душевные силы не оставили его совсем. Слава Семерым, Рейгар его не окликнул. Король оперся на скользкую стену, руки тряслись так, что пришлось поднять их, чтобы трость не стучала о каменный пол. Россарт вопросительно смотрел на короля, и Эйрис, собравшись с духом, кивнул. Трое рослых пиромантов по команде Россарта вошли в камеру, плотно закрыв дверь. Когда неделю назад король вместе с мастером над шептунами придумали, как избежать позорного суда над принцем, Эйрис собирался смотреть на казнь, но сейчас у него не было сил подойти к дверям камеры. Он слышал шум борьбы, крики Рейгара: “Отец, отец”, - и не мог пошевелиться, только крепче сжимал трость, в бесплодной попытке унять дрожь. Вдруг крик оборвался, послышался хрип, потом сдавленное шипение, страшное бульканье и, наконец, глухой, отчетливо прозвучавший, удар тела о каменные плиты. Пироманты по одному покинули камеру и снова встали вдоль стен, в полутьме сливаясь с ними. Россарт подошел поближе и обеспокоенно пытался заглянуть королю в глаза. - Что это было? – только и спросил король. - Аконит, Ваша Милость. - Хорошо. Эйрис закрыл глаза и пару раз стукнулся затылком о неровную стену, наконец придя в чувство. Знаком велев пиромантам убраться с дороги, он зашел в камеру, одной рукой опираясь на трость, другой – на скользкую стену. Он должен был сам убедиться, что все закончилось. Рейгар лежал на топчане в неестественной позе, со странно вывернутой головой и сложенными на груди руками. Наверное, пироманты положили его так. Поднеся поближе свечку, Эйрис увидел, что глаза его широко распахнуты, зрачки словно закатились, и выглядело это до того жутко, что король сам закрыл ему глаза. Вот и все. Эйрис подумал, что, возможно, в последние мгновения жизни Рейгар проклинал его, но, Семеро свидетели, это была самая милосердная смерть, какую он мог дать своему мятежному сыну. Наутро было объявлено, что изменник принц Рейгар покончил с собой в темнице. Король сидел на Железном троне, высоко держа голову, когда отдавал приказ найти того, кто пронес яд принцу, сдержанно кивнул тем лордам, кому хватило смелости выразить соболезнования. И с показным холодом смотрел, как тело его наспех отпетого сына сжигают во внутреннем дворе замка. Не было ни верховного септона с его звучными пафосными молитвами, ни толпы скорбящих, как на похоронах королевы. Вместо плача септ – гулкий волчий вой Лианны Старк, она была единственной, кто посмел так явно оплакивать предателя. Эйрис прищурился, глядя как северянка по другую сторону костра закрывает лицо руками. И что Рейгар нашел в ней? Глупа, наивна, да и по красоте уступает многим придворным леди. Еще и младенца с собой на похороны притащила, как будто он мог что-то запомнить. Имя ребенку точно Рейгар выбирал, он этим своим пророчеством с юности бредил. У волчицы на что бы фантазии хватило? Эйгон? Были бы у короля, как в какой-нибудь глупой сказке, два внука: Эйгон белый и Эйгон черный. Эйрис с трудом подавил подступавший к горлу истерический смех. Семеро, и о чем он думает на похоронах родного сына. Эйрис перевел взгляд на высоко вздымавшееся пламя. Он с детства любил огонь, завораживающий и жаркий, беспощадный к предателям и не причинявший королю никакого вреда. Сейчас, глядя на погребальный костер, Эйрис видел в пламени бескрылого красного дракона, шустро метавшегося во все стороны и пожиравшего тело Рейгара. От костра во все стороны летели искры и крупные серые хлопья бумажного пепла, за несколько минут усыпавшие двор, словно снег. Принцесса Элия стояла чуть в стороне от короля и тоже плакала, но тихонько, вытирая слезы шелковым платком. Эйрис не позволил привести сюда Визериса или Рейнис. Рейгар не много времени уделял детям, еще реже навещал малолетнего брата, поэтому они едва ли помнят его лицо. В их возрасте люди и события быстро сглаживаются в памяти, а они еще оплакивали королеву Рейлу. Эйрис рассудил, что будет лучше, если дети запомнят свою добрую мать и бабушку, чем принца-мятежника. Эйрис понимал, что находится на грани срыва. Он бы с превеликой радостью сжег Лианну Старк и ее бастарда и навсегда обезопасил свой престол и будущую власть Визериса, но сделать этого не мог. Он обещал Брандону Старку вернуть его сестру домой, и нарушить это обещание значило начать новую войну. На этот раз – с Севером. Но у него была достойная замена Старкам – Золотой Лев. Его дочь была убита при нападении на лагерь. Эйрис чувствовал в этом и долю своей вины: он приказывал привезти живыми только принца Рейгара и Тайвина, а про маленькую львицу он как-то забыл, не подумал. Да и пусть, одной проблемой меньше. Он хотел судить Тайвина Ланнистера торжественно, при большом скоплении лордов и народа, как судил мятежников Дарклинов, но, немного подумав, решил, что для Тайвина это будет слишком большой честью. В Тронном зале, кроме самого короля, восседавшего Железном троне, были только члены малого Совета, и те неполным составом – лорд Баратеон покинул столицу сразу после похорон королевы и отправился в Штормовой предел ремонтировать и как-то совершенствовать оставшиеся целыми корабли. По левую сторону от трона стоял принц Визерис, нервно переминавшийся с ноги на ногу. Няньки и Элия просили короля не брать его на суд, но Эйрис желал, чтобы наследник как можно раньше начал вникать в дела государства. Принцесса Элия тоже была здесь – сидела в невысоком резном кресле королевы Рейлы. Когда в зал ввели закованного в кандалы Тайвина, Эйрис поначалу даже не узнал его. Похоже, если Рейгару, как принцу, делали поблажки в темнице, лорда Ланнистера содержали в одних условиях с ворами и убийцами. Но надменности у него не поубавилось. Десница не успел даже зачитать обвинения, как Тайвин объявил, что согласен отправиться на Стену и верной службой искупить свою вину. Как будто великое одолжение королю и Совету сделал. Эйрис, не желая портить предвкушение перед сожжением предателя спором, предоставил вести суд лордам, оставшись наблюдателем. Смертельного приговора Тайвин словно и не услышал, словно уверился в собственном бессмертии или значимости. На слова о смерти дочери внимания обратил не больше. Его интересовали только два вопроса, и все, что бы ни говорили ему десница и лорды, он мастерски сводил к ним. “Кто будет новым лордом Кастерли?” и “Сохранит ли дом Ланнистер титул Хранителя Запада?”. Лорд Аррен ответил ему отрицательно, и, внезапно, Тайвин ввязался в спор. Король и Совет, да и пироманты, столпившиеся у подножия трона в единую массу, как казалось из-за одинаковых черных одежд, с интересом смотрели как десницы, бывший и настоящий, меряются авторитетом. - Ланнистеры владели Утесом тысячи лет. - Не вижу ни единой причины оставлять его вам сейчас! - Мой род пресекся, но есть младшие линии, по закону они наследуют… - Хватит! Вы не забыли, что Мы здесь? – остановил перепалку король и обратился к Ланнистеру. – Тайвин, Мы окажем тебе последнюю милость в память о тех годах, когда ты был Нам другом и соратником. У тебя ведь трое детей, помнишь? Тайвина передернуло, и Эйрис понял, что ударил по больному. Младший ребенок Золотого Льва, король не помнил его имени, был уродом-карликом. Довольно усмехнувшись, Эйрис продолжил: - Мы сохраним жизнь твоему младшему сыну… - Тирион, - почти беззвучно шепнула Элия. - … Тириону и даже позволим ему унаследовать Утес Кастерли. К удивлению короля, это оказалось для Тайвина куда большим ударом, чем смерть детей и поражение в войне. Ланнистеров всегда сравнивали со львами с их герба, сильными, красивыми, величественными, а карлик в этот ряд никак не вписывался. Но разве можно честь дома поставить выше жизни последнего его представителя? - А вы, лорд Ланнистер, - напомнил Россарт, - приговорены к казни решением короля. - Отправиться на Стену мое право, - он снова стоял на своем. Право же, Эйрис не думал, что гордый Золотой лев будет так отчаянно цепляться за жизнь. А может он и Стены надеялся избежать? Эйрис помнил, как много лет назад его тезка помиловал бунтовщика Эйгора Риверса, отправив того на Стену. Риверс сбежал и через полгода поднял очередное восстание Блэкфайра, бессмысленное и кровопролитное. Возможно, Эйрис не был поистине великим королем, как его дед, но учиться на ошибках – своих и чужих – он умел. - Это - традиция, а не право, и тебе в ней отказано. - Я требую суда поединком, - неожиданно выкрикнул Тайвин. – Пусть мою судьбу решают Боги! Лорды Совета у подножья трона недовольно зашумели, и Аррен начал говорить о нецелесообразности поединка, но Эйрис тут же приказал принести Ланнистеру доспехи, загоревшись новой идеей. Король хотел просто сжечь предателя, но Тайвин, сам того не зная, натолкнул его на одну мысль. Давно, еще до восстания, ему привезли из Тироша интересное приспособление, но опробовать его Эйрис так и не успел. - Приведите сюда Джейме Ланнистера, - приказал Эйрис страже и с удовольствием смотрел, как шок и неверие отразились на лице Тайвина. Он, как и большинство придворных считал, что сир Джейме был казнен или замучен в подземельях много месяцев назад. - Вы хотите выставить бойцом сира Джейме? – изумленно спросил лорд Мерривезер. Когда Эйрис забрал у него цепь десницы и отдал ее Джону Аррену, Мерривезер остался в Совете как мастер над монетой. Он был недалеким и порой дерзким, но очень исполнительным слугой. - Нет, - Эйрис предвкушающе улыбнулся, - Мы хотим судить всех Ланнистеров вместе. Слуги быстро принесли доспехи для Тайвина: полный комплект стальной брони, простой, без привычных лорду позолоты и львов, о чем не переминул заметить Россарт. С мечом оказалось труднее. По приказу Эйриса, никто, кроме рыцарей Королевской Гвардии, не смел носить оружия в его присутствии, поэтому пришлось ждать, пока стражник сбегает за мечом к мастеру над оружием. Тайвин успел одеться к тому времени, как в зал привели сира Джейме, живого и вполне невредимого. По крайней мере, как Эйрис сумел разглядеть с высоты Железного трона, шел он сам, и руки у него были целы. Разумеется, ненадолго. На львенка ловко нацепили ошейник из мокрой кожи, привязав его к вбитому в пол стальному шипу, не позволяющий тому подойти к отцу. Тайвин вопросительно оглядел стоявших по бокам от трона Королевских гвардейцев, гадая, с кем из них он будет сражаться. Эйрис мог бы выставить сира Барристана или Дейна, но у него была задумка поинтересней. - Бойцом от дома Таргариен будет огонь, - торжественно объявил король. Пироманты толпой бросились к замершему Тайвину и за мгновение прижали к мраморному столбу, приковывая к нему неведомо откуда взявшейся цепью. В тот же момент наперерез им дернулся со своего поводка Джейме, но с хрипом повалился на спину, когда ошейник крепко сжал его горло, перекувырнулся, словно посаженный на цепь щенок. - Помнится, сир Джейме, - проскрежетал Эйрис, - вы клялись, что невиновны в покушении на Нас. Если это так, Семеро позволят вам взять меч и освободиться. Один из пиромантов подхватил выпавший из рук Тайвина меч и положил его перед Джейме так, чтобы он мог дотянуться до него, только удушившись в ошейнике. Россарт двинулся к ним, бережно неся на маленьком подносе стеклянный сосуд-яблочко с зеленым диким огнем. - Ваша Милость, - вопросительно протянул Оберин Мартелл, - а как лорду Тайвину победить огонь? - Очень просто, - в тон ему ответил Эйрис, - ему надо не сгореть. Тайвин надрывно кричал и рвался так, что стальные доспехи ходили ходуном. Огонь поднимался ему только по пояс, раскалял доспехи, сквозь зазоры добирался до тела, медленно превращая лорда в жаркое. Уже через несколько минул весь зал пропах душным запахом горящей плоти. Страшные, нечеловеческие крики разносились по залу, многократно отражаясь от стен, сплетаясь в единую приятную королевскому уху музыку. Глянув на столпившихся маленькой кучкой лордов, Эйрис хмыкнул – все они отвернулись от огня, предпочитая смотреть себе под ноги. Глупцы, не способные оценить завлекающей красоты огня, зелеными змеями обвивавшегося вокруг дергающегося предателя. Истошным воплям Тайвина вторили хриплые крики и стоны его сына, с невиданным упорством пытавшегося дотянуться до меча, с каждым рывком все туже затягивая ошейник. Он будет сжиматься до тех пор, пока не задушит окончательно, или пока львенок не сломает себе шею, дернувшись слишком сильно. - Ваша Милость, - Эйрис оторвался от пламени, когда принцесса Элия тихо позвала его, тронув за рукав, - прошу вас, хватит. - Ты смеешь указывать Нам что делать? – от удивления король даже не рассердился. Никогда еще невестка не позволяла себе оспаривать желания короля при Совете. - Принц Визерис, - она указала взглядом на наследника. Эйрис повернулся к сыну и понял, что напрасно затеял эту казнь при нем. Визерис замер, вытянувшись и сложив руки, смотрел куда-то в сторону дверей и мелко дрожал всем телом. Король окликнул его, и, когда принц повернулся, увидел, что глаза у него полны слез. Эйрис подтолкнул его к Элии и громко хлопнул в ладоши, привлекая внимание. Не хватало еще напугать последнего сына настолько, чтобы он потом боялся огня или ушел с головой в книжки, как его брат. - Довольно, - приказал Эйрис растерявшимся пиромантам и наклонился к невестке. – Если ты еще раз посмеешь прервать Нас, Мы не посмотрим, что ты принцесса. Элия смиренно склонила голову, обнимая и утешая Визериса, который крепко прижался к ней. Кажется, король уже далеко не в первый раз говорил ей эти слова. Пироманты беспомощно метались вокруг костра, не зная, как остановить казнь и заставить наконец замолчать Тайвина, ведь потушить дикий огонь невозможно, пока Россарт не догадался подобрать меч, до которого тщетно все пытался дотянуться младший Ланнистер, и проткнуть им Тайвину горло. Кровь обильно полилась по нагруднику на пол, заставляя огонь шипеть и вздымать зеленоватый дым. Ланнистер захрипел, гулко из-за тяжелого стального шлема, дернулся в последний раз и затих. Джейме закричал и снова дернулся в бесплодной попытке дотянуться до отца, но веревка выдержала напор. Ланнистер кубарем откатился назад, заходясь в хрипящем кашле и мелко тряся головой. Ошейник так сильно сдавил ему горло, что была видна кровь, а изумрудные глаза львенка почти вылезли из орбит, как у повешенного мертвеца. Секунду помешкав, Россарт добил и его одним точным ударом. Эйрис разочарованно откинулся на спинку трона, рукой осторожно погладив лезвия на подлокотнике. Все-таки с годами они становятся тупее. Раньше было достаточно неосторожного прикосновения, чтобы король рассек руку до крови, а теперь он резался о Железный трон куда меньше. Или, может быть, он уже привык осторожно садиться. - Все вон, - рявкнул Эйрис. Лорды с видимым облегчением быстро покинули Тронный зал, а за ними выскочили и пироманты, тащившие под руки тело Джейме Ланнистера, оставляя кровавый след на полу. Снять со столба объятый зеленый огнем труп Тайвина они не рискнули. Эйрис проводил взглядом Элию, уводившую Визериса через неприметную дверку, ведущую на галерею. Надо будет потом навестить его, поговорить. Визерис последний оставшийся у него ребенок, надо беречь его, напомнил себе король. Других сыновей у него не будет. Ах, Рейла, глупая женщина… Он удобнее устроился на троне, опершись щекой на руку, и продолжил смотреть, как дикий огонь быстро пожирает тело Тайвина, пробираясь сквозь крошечные щели в доспехах. Эйрис казнил и Тайвина, и Рейгара, теперь оставалась только одна угроза – северная. 6 недель спустя Эйрис сидел в любимом глубоком кресле на балконе, подставляя лицо и сухие руки косым лучам заходящего солнца. В мягком красном кафтане было тепло, но не припекало, как в любимых черных одеждах. Черный - траурный цвет, и пусть он является так же цветом Таргариенов, король предпочел ему яркий кроваво-алый оттенок. Летом закаты быстрые, и король спешил насладиться мягким, обволакивающим теплом, больше всего напоминающим тепло живого огня. С балкона открывался вид на внутренний двор, где Визерис тренировался в стрельбе из лука. Точнее, пытался тренироваться, поскольку для большого тяжелого оружия, подаренного ему на недавние девятые именины, детских силенок явно не хватало. Именины принца не только ознаменовали решительный конец бедствиям войны и трауру, но и стали началом новой жизни как для королевства, так и для отдельных его подданных. Молодой Элберт Аррен, выпив, видимо, для храбрости, посередине пира подошел к принцессе Элии и громко, на весь зал, попросил у нее руки ее фрейлины, леди Дейн. Забавнее было смотреть не на краснеющего за племянника десницу и не на робко улыбавшуюся леди, а на ее брата, который нес стражу за спиной короля и не мог даже слова произнести, поэтому пытался одним взглядом превратить того в пыль. Эйрис на этот брак свое благословение дал, и поспорить с ним никто не осмелился. Сир Элберт спас ему жизнь, и, если он хочет Эшару Дейн в жены, он ее получит. А леди, вроде бы, была и не против. - Немедленно пропустите меня, сир, - послышался откуда-то из-за дверей требовательный голос лорда Аррена. – Срочная весть для короля. Эйрис прислушался. Судя по всему, новый белый гвардеец, Бейлон Сванн, за неприкосновенность королевских покоев готов был стоять насмерть против самого десницы. Подождав еще немного, король поднялся, снова бросив взгляд на Визериса, который, кажется, все-таки попал в мишень, и пошел внутрь комнат. - Впустите, - крикнул он в сторону дверей, и Аррен зашел, окинув гвардейца уничижительным взглядом. - Ваша Милость, - начал десница, едва поклонившись, - пришла ужасная новость из Речных земель. Брандон Старк и его сестра… - Что? – разом оживился король. Неужели, наконец… Брандон Старк обратился к королю с просьбой отпустить их в Винтерфелл спустя два дня после казни Ланнистеров. Из всего, что он наговорил, Эйрис понял только, что поедут они сушей, так как у его сестры морская болезнь, и что сам Брандон так торопится потому, что его ждет красавица-невеста с волосами как осенние листья. Эйрис недоумевал, зачем Старк рассказывал ему про невесту – кого-то из девиц Талли – но это обстоятельство запомнил и дал позволение уехать. Он провожал их лично, пожелал счастливого пути, позволил леди Лианне, которая теперь была его невесткой, нравилось это Эйрису или нет, поцеловать себе руку. Даже нашел в себе силы улыбнуться маленькому Джейхейрису, казавшемуся таким крошечным и безобидным. Но Эйрис то знал, что детской невинности доверять можно не больше, чем вассальным клятвам дорнийцев или тех же железнорожденных. Когда он впервые увидел Лианну, то с трудом удержался, чтобы не вскрикнуть. Король сразу узнал в ней темноволосую женщину из своих старых кошмаров, ту, что должна была встать рядом с Рейгаром и на долгие годы погрузить страну в хаос. Теперь же, когда Рейгар был мертв, а его прах погребен рядом с предками, именно этот ребенок был главной угрозой миру в государстве и его, Эйриса, потомкам. Как король, как Хранитель государства, он не мог оставить даже возможности нового бунта. Наемники Россарта, мастера над шептунами, покинули Королевскую Гавань в ночь перед отъездом Старков - На них было совершено покушение. Киван Ланнистер объединился с какими-то наемниками или дезертирами, пока точно неизвестно, и устроил засаду им на пути, на мосту через Красный Зубец. Они подпилили опоры моста и, кроме того, организовали нападение, - Аррен или не видел нетерпения короля, или издевался. – Карета леди Лианны упала в воду. Леди смогла выплыть, но принца Джейхейриса спасти не успели. Я приношу вам свои соболезнования, государь, это большое горе для всех нас. - От кого весть? – только спросил Эйрис, чувствуя, как давящий страх за будущее династии отпускает его, это словно глоток свежего воздуха после сырой темницы. - От Брандона Старка. - Ладно, ступай, - король снова направился к балкону. – Мы напишем Старкам письмо. Аррен быстро покинул покои. Ему и без того сейчас хватало забот: Эйрис слышал, что в столицу на днях прибыли родственники уже бывшей невесты сира Элберта. Помешкав, Эйрис вернулся на балкон. Солнце снова немного сдвинулось и теперь освещало кресло лишь наполовину, но короля это не беспокоило. Наконец то будущее его семьи в безопасности. На мгновение в голову закралась нехорошая мысль об Эйгоне, но король прогнал ее прочь. Может и не придется отправлять его в септоны. В свое время Эйрис слишком мало времени уделял воспитанию Рейгара, занимаясь государственными делами, но как показала жизнь, государство начинается с семьи. Вытравить дурную наследственность Рейгара из внука тоже можно, конечно, это займет немало времени, но жить Эйрис собирался долго.