Механический парнишка

- Да ну нафиг, - буркнул я, отбрасывая инструкцию подальше. Книжка глухо шлепнулась на пол, едва не пробив в нем дыру. Куроко продолжал безмолвно наблюдать за мной с кресла, никак не напоминая мне о своем присутствии. Почему он молчит? Ему наверняка хочется о многом у меня узнать. Не знаю, чему его там успел обучить Аомине, но тут явно нужен взгляд со стороны. Смогу ли я оказаться полезным? Я не мастер объяснений, и не так интеллектуально развит, как сотрудники научного отдела, но… если такой человек, как Аомине, доверил мне такую важную для себя вещь, это уже само по себе что-то значит, ведь так? Задумчиво потерев ладони и подперев руками голову, я уставился на это загадочное создание, сидящее в моей гостиной. Пустые голубые глаза не двигаясь смотрели на меня. Интересно, о чем он сейчас думает? И думает ли вообще? - Ну, и что будем делать? – спросил я. - Слово «делать» многозначно. – Безразличным голосом ответил андроид. - Уточни пожалуйста, что именно ты имеешь в виду, Кагами-кун. - Ну… - я рассеянно пробежался взглядом по маленькой фигуре Куроко. – Понимаю, может это звучит глупо, но, может, расскажешь что-нибудь о себе? - Об устройстве моей внутренней и внешней комплектации ты можешь прочесть в руководстве, - без пауз и запинок произнес он. - Мне не интересны все эти гайки и винтики, из которых ты состоишь. Ты же чем-то занимался, пока не попал сюда? Где ты жил? Что узнал за это время? - Меня включили полтора месяца назад. – Помолчав секунду, будто решая, рассказывать или нет, начал он. - Первые двенадцать дней я работал в автономном режиме, - мое тело функционировало без участия сознания, и все мои действия зависели от команд наблюдателей-помощников. Когда головной процессор наконец начал работать, меня отключили от главного источника питания, что означало полную свободу действий с моей стороны. Первое, что я уяснил – свою главную обязанность. - Какую же? - Во всем подчиняться людям. Я приоткрыл рот. Не обратив внимания на мою реакцию, он продолжил. - В современном обществе абсолютная свобода невозможна. Каждый индивид в определенной мере ограничивает себя и свои желания, дабы не стать причиной притеснения других. Так мне объяснили. Поэтому, все свое время я провел в лаборатории, под наблюдением других людей, которым, как я понял, было приказано объяснить мне основы морали и главнейшие законы человеческого общества. - Ты помнишь людей, с которыми тебе приходилось общаться? – Представив себе суетливых сотрудников, облаченных в белые халаты, возбужденно столпившихся вокруг робота, я про себя усмехнулся. - Функции памяти до полной отладки системы работала с постоянными сбоями, так что я не успевал запоминать всех тех, кто работал со мной. Не все имена сообщались мне, а запросить информацию о них я не мог, лаборатория была изолирована от любых внешних источников связи. Я... помню только создателя. - Аомине? – Я прищурился. – Почему ты называешь его так? - Подумав о том, что у человеческих детей есть особенные наименования для своих родителей, я сделал логический вывод, что имею возможность называть Аомине Дайки отцом, поскольку именно он дал мне нечто, что люди называют «жизнь». Но… - Мне показалось, что Куроко сбился на секунду, но затем он быстро собрался. – Он дал мне понять, что я не должен обращаться к нему таким образом. Я откинулся и сел прямо. Ну конечно. Скорее всего, этот придурок грубо огрызнулся, когда этот электрический парень, обладающий вполне обыкновенным сознанием неуверенного, но любопытного существа, попытался определить его роль в собственной жизни. Оно и понятно. Если задуматься, Аомине хорошо осознавал, что не имеет права называться отцом. Каким бы помешанным ученым он ни был, самолюбие у него было все же не такое больное. - Так получается, ты не знаешь ничего о внешнем мире? – Приподняв брови, спросил я. - Кое-что я знаю из теории. На практическом опыте мои знания равны нулю. Великолепно. Выходит, если я решу вывести его на улицу, то рискую опозориться на всю округу, пока не уверюсь в том, как Куроко будет реагировать на новые для него вещи, типа проезжающих по автостраде машин или старушек, выгуливающих своих домашних питомцев. Вдруг он утеряет всю свою отрешенность и начнет вопить от радости, удивления, или еще от чего, смотря чему он успеет научиться за это время. Тогда вместе с ним сумасшедшим прослыву и я, а не только он один. Но об этом пока рано думать. - Ну, об устоях нашей жизни ты узнал, а что еще тебе рассказали в лаборатории? - То, что я узнал, на данный момент является для меня лишь потоком информации различного рода. Она закодирована и хранится в одном из отсеков памяти, пока я не буду способен применить эти знания. - Иными словами, ничего из того, что тебе говорили, ты не понял? - Так и есть, - кивнул андроид. Проигнорировав недоумение, отразившееся на моей физиономии, он стал рассказывать дальше. – Думаю, бессмысленно приводить цифры и говорить об IQ, лучше скажу так: сейчас уровень моего психического развития равен интеллекту трехлетнего ребенка. Многие эмоции, к сожалению, мне еще недоступны, но я бы хотел, чтобы мои реакции по возможности развились до зрелых. Машина, стремящаяся к знаниям? Надо же… Стоп. Что значит «бессмысленно приводить цифры»?! - Постой, хочешь сказать, что я не пойму твои объяснения, потому что тупой? Как же я тогда смогу обучить тебя как следует? – Я резко поднялся с дивана, одним шагом преодолевая расстояние между нами. Уже когда моя рука тянулась к его голове, Куроко резко встал, ничуть не меняясь в лице. Наши лица оказались так близко, что я интуитивно подался назад, чуть отступая. Чувствуя себя крайне глупо, и совершенно не понимая, зачем андроид отреагировал именно так, я потянулся остановленной на полпути рукой к его макушке, и взлохматил его волосы. Надо же… даже волосы его были холодными. - Пожалуйста, объясни свое действие, Кагами-кун, - все так же бесстрастно проговорил он. - Сначала скажи – зачем ты так переполошился? - Что? – Впервые за все время недолгого знакомства, робот не ответил сразу. Я даже начал думать, что он растерялся, пока не прозвучал четкий и исчерпывающий ответ. – Твои резкие движения и стремительное приближение я расценил как попытку напасть на меня. - Я и не думал нападать. - Тогда чт… - А если бы напал, что бы ты тогда сделал? – Спросил я, перебив его. - Я бы предпринял попытку защититься. - Похоже, ему было все равно на свои спутавшиеся волосы. - Интересно, как? Смерив меня холодным взглядом, Куроко замер, и после моргнул. - Роботам запрещено причинять вред людям. Хмыкнув, я убрал руку. Тецуя не ответил прямо, а обошел вопрос. Можно было предположить, что он избежал ответа потому, что он был неточным? Все, что я от него услышал, было четко сформулировано и сказано так, будто бы выучено по бумажке. Нужно объяснить ему, что в потоке речи нужно делать паузы, чтобы выглядеть более естественно. Люди нередко запинаются или перескакивают с одной мысли на другую. Подумав о том, какая большая работа по очеловечиванию Куроко мне предстоит, я вздохнул. Радовало только то, что андроид был наблюдательным, если уж за час с небольшим своего пребывания в моем доме он умудрился попросить объяснений целых три раза. - Я ничерта не смыслю в цифрах, формулах и вычислениях, которые так обожает Ахомине, - сказал я, садясь назад на свое место и закидывая руки на спинку. – И еще я не люблю всей этой сложной ерунды про правила жизни, о которой ты толкуешь мне последние полчаса. Твои слова похожи на текст в каком-нибудь учебнике, но ты, похоже, не знаешь, что живая речь звучит немного иначе. Будь проще, Куроко. Вот тебе мой первый совет. Выслушав молча, робот поднял глаза, словно пытаясь посмотреть на свою лохматую макушку, неловко пригладил волосы рукой и медленно сел на свое место, кладя ладони на колени. Его взгляд на секунду обратился в себя, после чего он пожал плечами и произнес: - Я не понимаю. - Ничего, скоро научишься, - я натянул на лицо нечто вроде улыбки, хотя в мыслях я уже сокрушался, почему я должен тратить свое время на эту говорящую груду металла, которая только умеет, как выдавать трудные предложения и хлопать своими большими кукольными глазами. - В лаборатории мне сказали, что я еще не могу полностью осознать себя как личность. – Сказал он мне на это. – Поэтому я не могу ответить на некоторые из твоих вопросов. Опустив взгляд, Куроко уставился в пол. Люди очень сложные. - Я приблизительно понял, - как можно непринужденнее, чтобы Куроко не почувствовал снисхождение или высокомерие в моем тоне, успокоил его я. – Аомине не мог оставить тебя беззащитным перед всем миром, наверняка он что-то предусмотрел на случай, если кто-то захочет причинить тебе вред. Я несу ответственность за сохранность твоей жизни, и нападать на тебя пока не собираюсь. - Функционирование. – Я цокнул. Этот мелкий пацан что, пропустил все, что я сказал, мимо ушей? И только потом пришло ощущение, что произнесенное им слово кажется мне странным. - Что? – Переспросил я. - Я – робот. – Одними губами проговорил Куроко. - Штат рабочих собирал меня по деталям в течение нескольких месяцев. Все мое тело полностью искусственно. Внутренние органы заменяют различные устройства, разработанные создателем и его помощниками. Я не проходил акт рождения, а всего лишь был создан. Я не живу. Я функционирую. От чего-то эти сухие, будто иголками обвитые, фразы заставили меня пожалеть о сказанном. Куроко ни разу не шелохнулся и не моргнул, пока говорил. Его голос, несмотря на то, какие слова он произносил, не дрогнул, пусть они и касались непосредственно его самого. Глаза все так же смотрели прямо, а лицо не выражало абсолютно ничего. «А он и есть вещь. У него нет души, Кагами» - Функционирование… - Медленно, по слогам, повторил я. Мне определенно не понравилось это слово. Как и все то, что было сказано после. - Не смей так говорить, - от злости мой голос чуть охрип. – Пока ты живешь у меня, будь послушным мальчиком и запоминай, что я говорю. Что бы там тебе не вбил в голову Аомине, моя задача сделать тебя человеком. И мне все равно, что там у тебя внутри – мясо и кости или хитрые механические хреновины, которыми напичкали тебя в лаборатории. - Кагами-кун, тебе стоит понимать, что между мной и тобой есть разница. Вот все, что я хотел бы пояснить. - Я и не говорю, что мы одинаковы. Если хочешь, я буду считать тебя за вещь, и постоянно напоминать нам обоим, что ты не такой, как я и остальные люди. Но в таком случае не жди большого прогресса. Ты все еще уверен, что хочешь этого? - Полагаю, думать обо мне как об абстрактном устройстве, обладающим самостоятельным сознанием, будет лучше, чем то, что предложил ты. Это ради твоего же блага, Кагами-кун. Да что он имеет в виду, черт его подери? - Ладно, давай пока закроем эту тему. Сейчас мы слишком плохо друг друга знаем, чтобы прийти к единому решению. - Согласен. Кажется, это называется словом «спорить»? – Он посмотрел на меня, и я поспешно кивнул, соглашаясь. – Я бы меньше всего хотел, чтобы Кагами-кун стал испытывать негативные чувства по моей вине. Закатив глаза, я вздохнул и, на этот раз медленно и без резких движений, поднялся с дивана. Взглянув на часы, я увидел, что время незаметно перевалило за полдень. - Слушай, а ты устаешь? – Обратившись к Куроко, спросил я. - В смысле, тебе нужно спать, чтобы дать себе отдохнуть? - Усталости как таковой я не чувствую. - А что же ты будешь делать ночью? – Я нахмурился, подумав о не совсем радужной перспективе остаться на ночь в одном доме с роботом. Когда я представил, как его пугающие, ледяные глаза смотрят на меня во тьме, по коже пробежали мурашки, и пальцы рук и ног похолодели. - Для этого предусмотрен режим гибернации. – Голос Куроко вытянул меня из жутких фантазий. Я скривил рот. - Гибер… что? - Энергосберегающий, или спящий режим функционирования. Я был в нем на время транспортировки. Помнишь? - Угу, - кивнул я, вспомнив спокойное бледное лицо, которое увидел, открыв крышку ящика. - Что ты обычно делаешь в промежутке между пробуждением и сном? М-да. Интересный у него способ спросить о распорядке дня… - В будни у меня лекции с восьми утра до двух дня, затем до пяти вечера я работаю в архиве. Сегодня выходной, поэтому заняться можно чем угодно. Чаще всего выходные уходят на готовку, уборку и другие домашние дела. Я живу один, так что кроме меня следить за домом некому. - Вот как, - Куроко поджал губы. Вдруг он встал, обошел ковер на полу, вытянул руки по швам и наклонился корпусом вперед, замирая в глубоком поклоне. – Прошу прощения за вторжение. Мне очень жаль, что я отнимаю у тебя твое личное время. Я подбежал к нему и насильно выпрямил его, смутившись от того, что он сделал. Я никогда не любил все эти традиционные штуки, которые прививали тут всем с детства. Может, потому, что долгое время жил в другой стране, где была совершенная другая культура и другие люди, но когда я видел что-то подобное, мне становилось не по себе. - Брось, Куроко! – Сдвинув брови, затараторил я, стискивая худенькие плечи. – Не мог же я тебя выкинуть на улицу, в самом деле! И я просил тебя быть проще! Или ты уже забыл? - Хорошо-хорошо, - промямлил он, пытаясь отстраниться. Заметив его потуги, я отпустил его и направился в спальню. - Я должен выйти, нужно сходить в магазин. – Вернувшись в гостиную со свежей футболкой, я бросил ее на спинку кресла, переодеваясь на ходу. - Если хочешь, можешь пойти со мной. - Я пойду, - не думая, сказал Куроко. Выражение лица осталось неизменным, но в голосе послышались уверенные нотки. - Надеюсь, ты не выдашь чего-нибудь странного, - забрасывая домашнюю одежду в стирку, пробормотал я. Но робот был слишком далеко, чтобы услышать меня. В супермаркете недалеко от дома было довольно людно. Домохозяйки стояли у лотков с товарами, на которые в рамках акции была установлена скидка, холостяки задумчиво разглядывали названия на пузатых алюминиевых баночках с алкоголем, подростки громко обсуждали еженедельный альманах манги у стенда с печатной продукцией, несколько сгорбленных старушек с грудой кошачьих консервов в корзинке медленно продвигались к кассам, словно призраки. Было много семей с детьми. И хоть я относился скорей к группе одиноких представителей мужского пола, рацион которых составляла в основном быстрорастворимая лапша, сейчас я был занят выбором мяса. Куроко послушно следовал за мной, разглядывая торговые ряды, не забывая толкать перед собой тележку. Вопреки моим ожиданиям, андроид держался вполне свободно, даже находясь в месте массового скопления людей. У него разбегались глаза. Всю дорогу от дома до магазина он разглядывал все вокруг, явно пытаясь охватить всё пространство. Он крутил головой, вытягивал шею, смотрел, как срываются с телефонных проводов птицы, и, как стуча колесами, пробегает мимо трамвай. Он читал все вывески и рекламные плакаты, заглядывал людям в лица, оглядывался, когда ловил на себе чей-то заинтересованный взгляд. Уши, казалось, воспринимали каждый звук: где-то раздался треск разбивающегося стекла, и он немедленно повернулся лицом в ту сторону, ветер пробежался по листьям деревьев, и он задрал голову, слушая, как они шепчутся, заплакал в коляске ребенок, и он дернул меня за рукав, кивком головы обращая на это и мое внимание. Наблюдая за ним краем глаза, я подумал, что раньше не замечал эти мелочи повседневного мира. Птицы как птицы. Деревья как деревья. Что в них особенного? Однако глядя, как жадно Куроко впитывает в себя все новое, и мне стало интересно, что же он заметит следующим и что отложит в свою копилку впечатлений. И хоть выражение его лица всегда было одинаковым, я видел, как сжимаются и разжимаются его бледные кулачки. Набрав все необходимое, мы направились к кассам. Очередь была довольно внушительной, но двигалась быстро. Встав в конец, я оглядел Куроко, который неподвижно глядел на человека у соседней кассы, с которой нас разделяла черная лента, по которой плыли к кассирам товары. Заметив на себе мой взгляд, он оторвался от интересующего объекта и тряхнул головой, как бы спрашивая, нужно ли мне от него что-нибудь. Покачав головой, я выцепил из горки продуктов упаковку сыра, делая вид, будто проверяю срок годности. Куроко принялся рассматривать все и вся, изредка поглядывая на парня через кассу, одетого в серую куртку с капюшоном. На голове его была черная бейсболка, с низко опущенным на глаза козырьком. Из-за него не было видно половину лица, только нос и плохо выбритый подбородок. После пяти минут молчания, наполненного гулом и попсовыми завываниями магазинного радио, очередь вскоре дошла и до нас. Пробив все мои покупки, молодая девушка за кассой немного нервно застучала пальчиками по клавишам, собираясь набрать сдачу с принятой у меня купюры. Однако аппарат от чего-то больше не слушался её. То ли из-за нагруженного дня устройство заклинило, то ли компьютер завис, но, сколько бы кассирша не тыкала в кнопки, машинка категорически отказывалась вернуть мне мою законную сдачу. Позади нас началось волнение. - Ну что там такое? - Почему так долго? - Давайте быстрей, мой внук остался один дома! - Сколько можно ждать! - Дорогой, может, пойдем в другой магазин? Все это заставляло нервничать девушку у кассы только сильнее. Она была стажеркой и возможно, это был ее первый рабочий день. Я терпеливо ждал, когда система в компьютере отвиснет, стараясь не обращать внимания на возмущавшихся покупателей, но вскоре это надоело и мне. - Эй вы, - крикнул я, вполоборота поворачиваясь назад. – Прекратите галдеж! Вы же видите – кассу заклинило! Будете бесноваться, все равно ничего не изменится! - Подвинься, Кагами-кун, - неожиданно раздался рядом спокойный голос. Я подскочил от неожиданности, и схватился за сердце. – Не пугай меня так, Куроко! – Проследив взглядом движения его рук, которые он положил на стол для упаковки покупок, я сразу притих, увидев его внимательные глаза. - Что ты намерен делать? - Ошибка, - прошептал он, не сводя глаз с кассового аппарата. Девушка рядом уже едва не плакала и беспомощно колотила безвинную машинку, люди позади меня один за другим покидали очередь. Тогда Куроко моргнул, разомкнул и сомкнул губы и отошел. В тот же момент что-то щелкнуло, и из кассы выдвинулась полочка с деньгами. Дрожащими руками кассирша набрала монеты и подала их мне, выдав чек. Не тратя времени на то, чтобы пересчитать деньги, я сунул их в карман, сгреб пакеты и дал дорогу следующему покупателю. - Эй, Куроко, это ты ее починил? Ты умеешь с ними разговаривать? Кур… Робота не было. Он испарился куда-то, стоило мне отвернуться. А я стоял посреди магазина с авоськами в руках и разговаривал сам с собой. - Куроко, мать твою, - прошипел я сквозь зубы, и, развернувшись боком, заметил невысокую фигуру, движущуюся к соседней кассе. Парень в черной бейсболке как-то подозрительно пятился к выходу из супермаркета, а перпендикулярно к нему дорогу пересекал мой горе-подопечный со светлыми голубыми волосами. Что он, черт возьми, задумал? Сделав шаг к нему, я решил остановить андорида, пока тот не наломал дров, но было уже поздно. Заметив его, незнакомец переполошился и ринулся вон. Куроко неестественно быстро оказался рядом с ним и схватил за руку, не давая сбежать. Из кармана его куртки от резкого движения что-то вывалилось. Где-то раздался женский крик. - Это же мой кошелек! - Он вор, держите его! - Охрана! Услышав крики, парень рьяно дернул рукой, пытаясь вырваться, но Куроко держал его так крепко, что его пальцы только больнее вжались в его запястье, оставляя белые следы на коже. Тогда воришка повернулся и выбросил вперед руку со сжатым кулаком, направленным прямиком роботу в лицо, и я мысленно попрощался с жизнью, которую у меня незамедлительно отнимет Аомине, но тогда, когда я, полностью растерявшись, стоял и смотрел, Куроко действовал. Пригнувшись, он увернулся от кулака, одновременно лишая парня равновесия. Встав на ноги, он сделал еще одну попытку ударить противника, на этот раз ногой, но опять безуспешно. Куроко, казалось, читал его мысли и знал все его намерения наперед. Он был ниже, меньше, внешне слабее, но физически не уступал ему в силе. Смотрелось это более чем странно. Видимо отчаявшись, неизвестный извернулся и ударил его, попав кулаком прямо под дых. И когда я уже было подумал, что сейчас Куроко согнется пополам и упадет на пол, кашляя, глядя вслед сбежавшему вору, раздался звук, которого я уж никак не ожидал услышать. Я стоял в метре от них, и до моих ушей донесся хруст раздробленных суставов. Широко раскрыв воспаленные глаза, парень в бейсболке открыл рот и захрипел. Как в замедленной съемке он убрал руку и повернул кисть, глядя на свои посиневшие пальцы. Куроко равнодушно смотрел ему в глаза, со скучающим видом, который резко контрастировал на фоне вытянутых лиц очевидцев. Челюсть моя отвисла, рискуя отвалиться и грохнуться на пол. Не дожидаясь момента, пока парень очухается, робот вывернул его руки и обездвижил. Оглянулся на ошарашенную охрану и произнес: - Пожалуйста, возьмите его и передайте полиции. Мужчины, спотыкаясь, прошли к нему и подхватили стонущего парня за подмышки, уволакивая его в свою каморку. Освободившись, Куроко поднял с пола дамский кошелек и подал его притихшей женщине. - Кажется, это ваше. – Вложив вещь в женскую ладонь, он посмотрел на меня. – Пойдем домой, Кагами-кун. Никто так и не рискнул произнести ни слова, пока мы не вышли из супермаркета. Больше всего мне хотелось спросить, что у него там, где ударил его карманник. Он должен быть сделан из стали или титана, если тот придурок сломал руку об него. Что самое странное – Куроко с самого начала обратил внимание именно на этого человека. Может, заметил странное поведение? Бегающие глаза? Или дерганые движения? Не замечал в нем ничего такого… Что не говори, а этот андроид сплошная загадка. И объяснять он, похоже, ничего не собирался. Просто шел вперед, точно так же непринужденно разглядывая улицы, как и по дороге сюда. Тусклые голубые глаза, внутри которых не видится ни единой мысли. Спокойные черты лица, что никогда не меняются. Да что же это такое! Да, он машина, но должно же в нем хоть что-то перемениться! «Роботам запрещено причинять вред людям» Если бы я тогда знал, что то многое, что происходило с ним, остается скрытым, я бы понимал его гораздо лучше. Он всегда находился перед моими глазами, а я ничего не замечал, как дурак. Я считал, что есть только то, что можно увидеть, к чему можно прикоснуться, не допуская и мысли, что за гранью чувственного существует еще то, что понимаешь не сразу. На город спускался вечер, и первый день моей жизни с Куроко подходил к концу. Мы молча дошли до дома и донесли покупки до кухни. Я разложил все по своим местам и приготовил ужин. Не проронив ни слова, я съел его, глядя на голубой затылок в гостиной. Приготовился ко сну, расстелил постель. Выйдя из ванной с зубной щеткой во рту, застал Куроко на диване, сидящим с выпрямленной спиной. Он не менял позы, по крайней мере, последние два часа, пока я готовил и возился с материалом для работы. Бессмысленно было спрашивать, нужно ли ему чистить зубы или принять ванну. Наверняка правила личной гигиены для него не работают, по той простой причине, что он сам является ходячим исключением из правил. А вот нужна ли ему пижама для сна… или как ее там…габирнации? - Кувоко, теве надо пееодеться? – Проговорил я, боясь выплюнуть пену на чистый пол. - В этом нет острой необходимости, - холодно ответил он мне. Заглянув в так и не убранный с утра ящик, сменной одежды там я не обнаружил, так что, прополоскав рот водой из стакана и вытерев лицо полотенцем, я вернулся в гостиную и, встав позади Куроко и опершись руками на спинку, склонил голову на бок и выдохнул. Дыхание забавно пошевелило голубые пряди, растворившись в воздухе. В уме я приписал один пункт к воображаемому списку дел: Купить для парнишки какой-нибудь одежды. Пусть он не потеет, даже ему одежду изредка менять надо. И мыться тоже. Пыль, грязь и прочие радости внешнего мира еще никто не отменял. Подняв голову, Куроко взглянул на меня сверху вниз. Наверняка сейчас он видел меня верх ногами. - Во сколько ты просыпаешься, Кагами-кун? - В половину седьмого. - Тогда я тоже проснусь в это время. Потрепав его макушку в последний раз, я ненадолго задержал руку на его голове. Несмотря ни на что, его волос почему-то хотелось касаться. Отдав ему плед, я погасил свет и, пробурчав «спокойной ночи», пошел спать. Уже из своей комнаты я услышал, как из комнаты мне вслед прозвучало: - Доброй ночи, Кагами-кун.