Выход из вне

— Я не могу быстро идти, — детский тон парня никак не отразился на шаге юноши, которому уже надоело выслушивать нытьё каждые пять минут. Из-за полученного ранения «клиент» не мог быстро передвигаться, да и нормально на ногах стоять вообще. Поэтому Алексей обходя находящиеся рядом квартиры смог найти одну пару костылей. До спуска в метро осталось меньше пятнадцати минут. — Пятнадцать минут. Уже в двадцатый раз ответил. Проходя мимо пятиэтажек, где после дальше появилось приличного размера здание. Однако ее патрепанность вызывало лишь мелкую печаль в отражении карих глаз, которые с умиротворением смотрели на Метро. — Мы пришли. Приклад автомата туго уперся в плечо, а дуло ровно смотрело на здание в ожидании признаков нежелательной жизни. Его попутчик еле опираясь на одну ногу перебирал костылями, однако рюкзак и нависший на плече автомат мешал держать так необходимое равновесие. Парень еле поспевал за «охранником», который и так делал медленные шаги. — Я больше не могу, — он устало завыл, и грохнулся тощим задом на растрескавшийся асфальт будто капризное дитя, которое устало перебирать ножками. Юноша замер, быстро присел на одно колено и быстро начал оглядываться. В мыслям надеямь, лишь бы никто не услышал его нытья. Мимолетный взгляд на клиента, внимание которого он даже не обратил. Алексею понадобилось меньше минуты, чтобы придумать решение. Автоматы хорошо укрылись в стоящем неподалеку транспорте, что видал куда лучшие дни, чем нынешние времена. Легли на заднем сидении и укрыл ветками засохших кустов. Немое сожаление читалось в глазах, которые надеялись укрыть наживу. Подойдя к пострадавшему, перекидывает руку себе через плечо и с тяжким трудом помог встать. Медленными, тяжелыми шагами двигались в сторону метро надеясь не встретить нежелательную живность. На расстоянии полу сотни от входа, когда ничего не предвещало беды прозвучал вой. Хорный вой стаи заставил капельки холодного пота чуть бы не ручьем течь по спине. Мелкие тени мелькали в дали, множество теней, которые постепенно приближались к ним. — Нам конец. Мертвым голосом проговорил спасенный наблюдая за приближающими «Стражами». Его отчаяние чувствовал и Алексей, она поглащала, окутывала, и заставляла принять себя. Юноша уже опустился на одно колено в ожидании своей участи. Не уж то он принял свою участь? Так просто умереть? От каких-то мелких шавок? Нет уж. Из последних сил воли закидывает тушу на спину и бежит. Бежит так быстро как возможно, лишь бы не споткнуться о выступ асфальта, корень растительности. Они приближались, очень быстро приближались. Это ощутимо затылком. Такое холодное дыхание смерти дышит тебе в него. Пусть судьба решит, что его линия жизни должна закончится именно здесь, но Алексей не позволит так отвратно относится с его жизнью. Он будет идти дальше. Он должен выжить. Боком срывает входную дверь с петель пробегая к экскалаторам. Перешагивая сразу через несколько ступенек, и первый шаг на платформу, как бреное тело падает со спины. Сразу ухватывается за автомат и не глядя выпускает целую обойму под дикий собственный крик. Их шаги лап четко слышали отовсюду, что дурманило голову, заставляло паниковать. Новый магазин сменил старого. Не оглядываясь назад подошел к железным воротам и нанес несколько сильных ударов по ним прикладом. — Открывайте, живо! Присел на одно колено, приклад туго уперся в плечо, дуло наведено к поверхности в ожидании любой появившийся тени. Спасенный ползками прижался в угол, признав свою участь. Что-то приближалось, что-то ужасающее и невообразимое. Лишь одна его тень заставила парня молиться о пощаде, или же о быстрой смерти. Тень «Стража», только намного больше, огромное количество клыков, отростки от тела в виде выпирающих из кожи костей. Эта картина устрашала. Алексей в первый раз за свою короткую жизнь видит что-то невообразимое, пугающее. Он не может даже на курок автомата нажать, чтобы хоть как-то спугнуть их. Тело не слушалось, оно будто поддалось на желание тварям — Сиди в ожидании нашего прихода, мальчик. Это невыносимое чувство, которое он больше не мог терпеть. Судьба не имеет права распоряжаться его линией жизнь… Дуло автомата направляет на себя в сторону левого плеча и нажимает на курок. Глухой одиночный выстрел задел плечо и жгучая боль смогла привести разум в чувства. Теперь же, без капли страха или сомнения на душе, юноша короткими очередями проделывает отверстия в потолке, задевая крепления нескольких огромных люстр, что свободно упали на живность. «Граната-Ёж» всегда была на готове в подобных случаях на поверхности, она находилась с боку рюкзака, что упрощала быстрый к нему доступ. Граната имела вид цилиндра, на концах обеих сторон которых прикреплены гвозди, что при взрыве разлетаются в разные стороны, тем самым увеличивая шанс убить нежелательную живность. Стоило фитилю загореться, как граната вылетела из рук вверх к непонятной сущности. Доли секунды в ожидании взрыва были долгими, но облегченный временем взрыв только радовал ушные раковины. Механизм внутри неожиданно задействовался, т.е. дверь начала медленно расходится в стороны впуская новоприбывших, а дежуревшая на данный момент охрана вышла вперед, тем самым прекрывая их. Отойдя от двери на пару десятков метров, Алексей с облегчение скидывает парня и сам падает переводя дыхание. Этот коротки промежуток времени, когда его жизнь была на грани как-никогда до этого, с облегчением закончился. Теперь они в безопасности. Теперь он сделает то, чего желал сделать еще с самого начала — подползает к парню и снимает с него маску. Это он, его клиент. Облегченный воздух уходит с легких унося с собой всю ту напряженность, которая копилась с самой первой встречи с «Демоном». Необходимость взят дополнительную плату как-то сама пришла в голову. Причем увеличить сумму раза в два-три больше из-за неэффективности клиента, его не работоспособности, необходимости быть сиделкой в некоторых неподходящих моментах. Однако они мигом ушли от осознание единственной мысли — он уже договорился по поводу цены за работу, поэтому требовать больше он не имеет право из-за простого чувства уважения к самому себе. — Мы живы?! Его глаза, в которых мелькали искры осознания жизни, смотрели в глаза юноши. А голос потерян из-за множество разрывающих глотку криков. Половины пути нынешнего задания успешно пройдено, и остается лишь Метро, в котором есть вещи куда страшнее и опаснее, чем живность на поверхности. Алексей твердо встал на ноги и помог найти опору товарищу. Медленно перебирая ногами, они двинулись к воротам, что открывают путь к станции ВДНХ. Но в шаге от входа оглянулся назад на уже закрытые, огромные, железные ворота. Там, на верху, есть что-то невообразимое. Что-то, что заставило его впасть в обилию страха, печали и смиренности. Это не простые «Стражи», а что-то более ужасающее. — Господа, — внимание привлек крепкий мужчина лет пятидесяти. — Я начальник станции ВДНХ — Александр Алексеевич Сухой. Можете звать меня просто «Сухой». Карие глаза внимательно всматривались в мужчину — уже сидеющие влажные волосы, острый взгляд пара зеленых глаз, острые черты лица без наличия округлений и множество морщин говорили об постоянных недосыпах. За спиной, на плече висел в боевом виде автомат Калашникова. Потрепанная временем старая кожаная куртка свисала с его плеч, а в разрезе груди показывал полосатую футболку моряка. — Михаил Павловский — единственный выживший в отряде....... — Мне доложили о вас. Вы должны были прибыть еще пару дней назад. — Так точно! Произошли проблемы, из-за которых пришлось делать круги. — Самое главное, что вы живы и целы. Можете отдохнуть. Я распоряжусь, чтобы вам выделили палатку. — Мы очень признательны вам, Александр Алексеевич. Юноша при разговоре не произнес и слова. О месте переночевать на станции проблем никогда не было — давний знакомый Геннадий Васильевич сможет устроить, да и замерзнуть не даст. Вид у мужчины не в самом лучшем расцвете сил, и этому есть определенные факторы. Помимо самих них, вокруг входа расположились баррикады с приличным количеством мужчин и женщин. Дуло орудий крупного калибра хаотично уставились в их сторону в ожидании незванных посетителей. В глаза случайно попалась пожилая женщина с ребенком, что горбясь быстрыми маленькими шагами несла на спине, видимо, тяжелый груз в виде ткани завернутой в шар и тащила за собой мальчика лет шести. В последний и единственный раз она обернулась и в ее темно-серых глазах читался страх. Безумный страх и желание выжить любой ценой, возможно даже пожертвовать ни в чем не повинном ребенке. В нос ударил еле-еле заметный сладкий запах, который заставил насторожиться. Ладони не произвольно покрылись влажной жидкостью от осознания дел на станции, а ведь его не было меньше суток. Осматривая опорные стены входа, которые интересно спрятаны за деревянными досками, пустыми балонами и разорваной тканью. Пусть визуально и возможно скрыть запасной план действий, но об запахе они не позаботились. Видимо рассчитывали на сырость данного места, что могло бы перебить запах, и у них почти получилось… , но почти в понимании Алексея не существует. — Что происходит? Вопрос, уставшим голосом, заставил прервать рассуждения стоящих рядом людей. Они обо, будто рыбными глазами уставились на юношу, который до этого момента и слова не произнес. Пустые, не имеющие понятия об ответе на заданный вопрос, глаза. «Сухой» уже по глазам осознал в мгновения собственных рассуждений всю основу суть вопроса. — Около двенадцати часов назад на станцию спустился молодой парень, — его глаза прикрылись от яркого света прожектороф, что навелись на ворота. — Толком из его уст понять ничего не получилось, лишь что-то об великом третьем глазе Ока, — спустя мгновения, когда глаза не сумели привыкнуть к свету, отошли на противоположную сторону баррикад. — Как выяснилось спустя пару часов — это был единственный выживший из конвоя, которые должны были доставить какой-то аппарат в Ганзу. Потом к воротам спустились двое мужиков из того же конвоя. Только стоило нам открыть дверь, как целая стая «Стражей» разорвала на части всю внешнюю охрану вместе с теми двумя, — неожиданные капли холодного пота стремительно разошлись по лицу начальника. Глаза выдавали наплывшие воспоминания о недавнем случаи с первым прорывом на их станцию. Явные мешки цвета давно забытой черники резко проявились на лице. — Это конец, — глаза скрылись под челкой грязных волос, а голос как у спасенного возле железных ворот — пустой и смирившийся. — Мы все умрем..... Александр с облегчением поднял глаза к двери, которую освещали прожектора со всех сторон баррикад. Дрожащими шагами, медленно, не спеша подошел к ней. Кончики пальцев прижались к ладоням с доброй силой. Затупленные ногти впились в кожу выпуская струю алой жидкости течь по ладони и падать на потрескавшийся временем бетон. Лицо не естественно побледнело, будто мертвец, что покинул этот мир лишь несколькими часами ранее. Глаза уперто смотрели в разъем между ворот. Он будто внимательно наблюдал за кем-то....., или чем-то. Мимика исказилась в гримасу ужаса и отчаяния. — Нет! Нет нет нет нет! — крики самовольно вырвались из его уст. Тело инстинктивно ушло назад, ноги не сумели удержать своего хозяина и тело мягко приземлилось на мешок песка. Спешными движениями рук и ног отползал назад оставляя следы линий крови. — Я тебе не достанусь! Пистолет вырвался из кожуха на поясе и дуло грубо встало у виска. Палец лег на спусковой крючок, делая мелкие усилия на него, но никак не мог заставить патрон войти в заблудшую голову. И лишь за мгновения до желаемого щелчка быстрый и сильный удар прикладом по затылку смог утихомирить начальника. Наблюдавшие за обстановкой солдаты спустя небольшое мгновения подбежали к своему командиру. Их бездействие могло привести к литальным последствиям для всей станции. Алексей облегченно вздохнул наблюдая за мирно спящим «Сухим». Автомат вернулся на плечо в начальное положение. Совместными усилиями, они увели мужчину имитируемый госпиталь, где расположились еще огромное количество народу. Пострадавшие принимали то лежачие, то сидячие положение, но практически каждый что-то бурчал себе под нос. Желание оставаться не было ни у самого Михаила, ни у юноши. Но уводя голову в сторону необходимого выхода, глаза нецелесообразно окинули весь коридор и открытые помещение. И в толпе гниющих стонов и невнятных речей сидел на заржавевшей койке вместе с еще двумя пострадавшими он — Геннадий Васильевич. Глаза, в которых жизни нет, безцельно смотрели на единственную свечку в помещении, а по губам читались одни и те же слова: Третий глаз Ока скоро прибудет. Желание привести в чувства пожилого мужчины ни к чему не привели. Треска за плечи. Пощечины. Струя воды с тумбочки. Все тщетно. На внешние факторы мужчина никак не реагирует, будто это тело потеряло необходимую душу и сейчас это обычный кусок старого мяса.

Геннадий Васильевич, мне так жаль.