***
— Братик, ты где был? — Изабель выскочила к двери гневным метеоритом, сжимая в руках увесистого вида черпак. Но гнев её испарился, когда на глаза ей попалась аккуратная фигурка Кристы, зачем-то шагнувшей за спину Аккермана, словно она считала это достаточно надёжным укрытием. «Видимо, у девочки хорошая интуиция», — мимоходом подумал Леви. Фарлан высунул голову из окна. — Это кто? — опешила Изабель и даже черпак опустила. Её зелёные глаза блеснули любопытством и подозрительностью, немного — сестринской ревностью. Леви мог догадаться, как это выглядело. Притащил домой девку ни с того ни с сего. Он прекрасно знал силу воображения Магнолии, она точно уже напридумывала себе невесть чего. Заинтересованный взгляд друга говорил то же самое, хотя Фарлан был рассудительным человеком, никогда не забегающим вперёд в своих выводах. Их обоих не должно было быть в его доме. В конце концов, они были достаточно уважаемыми, авторитетными людьми, чтобы завести себе свои собственные. В суточной охране Леви не нуждался, но эти двое всё равно таскались к нему каждый день, даже когда работы не было. Особенно, когда работы не было. — Это Криста, и она не кусается, — мрачно сказал Аккерман, потеснил Изабель плечом и протиснулся в дверь. Криста, даже не оглядевшись, рванула за ним, будто привязанная. Кто-то из друзей присвистнул. Леви бы поставил на Изабель.1.
19 февраля 2019 г. в 15:37
— Что за суматоха?
У Гордона было уж слишком шумно. Его люди сновали туда-сюда с выпученными глазами, отчаянные и на всё готовые, и Леви даже не получил своего традиционного приветствия, когда переступил порог заведения. Все здесь знали, кто он такой; все здесь знали, что Леви Аккерман не клиент, но очень важная шишка. В других обстоятельствах перед ним бы тут же расстелились и проводили к боссу. Леви пришлось проводить себя самому.
Гордон выглядел недовольным даже по меркам Гордона: впалые щёки его практически провалились в череп, а из глубоких глазниц недовольно, гневно, совсем убийственно сверкали чёрные, как уголь, глаза. В отличие от остальных он не был на ногах: Гордон предпочитал, чтобы все носились вокруг него.
— Аккерман! — зычно грянул он, завидев посетителя. Леви явился без приглашения — ему нужно было обсудить с Гордоном дело. Краденные у армии припасы нужно было сбыть как можно скорее и незаметнее, и Гордон был подходящим человеком для этой задачи. Не в такой суматошной ситуации, правда. Поэтому Леви расщедрился на вопрос. Ответ его удивил.
— Да баба моя сбежала.
Женщины сбегали от Гордона регулярно, даже местные. И так же регулярно появлялись новые, которых опыт предшественниц ничему не научил. Леви думал, что никто на самом деле не сбегал: просто они надоедали Гордону, и он делал то, что умел лучше всего — избавлялся от ненужного. Это было его дело, и Леви не лез: репутация Гордона в Подземном Городе всем была хорошо известна, и каждая женщина, решившая с ним связаться, делала свой сознательный выбор. Даже если выбирать ей было не из чего.
Видимо, по выражению лица партнёра Гордон понял, что для Аккермана это никакая не новость. Но взгляд его тут же блеснул заинтересованностью (не любил Леви этот блеск — он означал, что кому-то в голову пришла дурная мысль), будто Леви был самым подходящим человеком для его затеи.
— Пойдём-ка со мной, есть идея.
И Леви пошёл. Потому в основном, что был давно знаком с Гордоном и прекрасно осведомлён о его полезности. Время от времени они делали друг другу «дружеские» одолжения без лишних вопросов.
— Догадываюсь, где она может быть. Твоя хватка пригодится на случай, если будет упрямиться.
Аккерман не стал разбрасываться драгоценными советами по устройству личной жизни. Если Гордон был не в состоянии разобраться со своей женщиной и ему непременно нужно было присутствие Леви, он постоял бы в сторонке, попугал мрачным взглядом — ему не сложно. Но если Гордон думал, что Леви тронет невинную женщину ради веселья или в наказание, он глубоко заблуждался.
Когда догадка партнёра подтвердилась и искомое было обнаружено на складе (который люди Гордона, конечно же, проверяли уже), Леви искренне удивился, что Гордону требовалась его помощь. В беглянке было полтора метра роста и, по виду, совершенно никакой физической силы. Какое сопротивления она могла оказать высокому и неплохо сложённому мужчине, был большой вопрос.
Не для самой беглянки: она не подумала про шансы, накинулась на Гордона, согнутым коленом ударила в живот, и если бы была чуть более везучей, возможно, удрала бы опять. Но мужчина её поймал и развернул обратно лихим толчком. Девчонку отбросило к стене с такой силой, будто Гордон приложил усилие. Впрочем, он мог просто пальцем её тронуть, её бы уже повело — сколько в ней было живого веса, килограмм тридцать? Сопротивляться так отчаянно и дерзко ей в любом случае не стоило: Гордон мог с лёгкостью ей что-нибудь сломать. Если не жизненно важное, то хотя бы палец или кисть. От глухого удара Леви поморщился. Он не был чувствительным, но на семейные разборки этого мешка с дерьмом тратить время сегодня не собирался. Умеющего вести дела, знающего цену доверию и держащего слова, но всё равно мешка с дерьмом. Потому что даже самый лучший и честный делец в Подземном Городе не мог быть хорошим человеком. Раз забрался так высоко, значит, шагнул через кого-то. И не единожды.
— Домой её забери, там разберётесь, — мрачно посоветовал Леви. Решать личные вопросы действительно стоило за закрытыми дверями.
Гордон посмотрел на него, как на умалишённого. Расхохотался и дёрнул девушку за запястье, ставя на ноги. Та рыкнула что-то, но поднялась, уставилась злобным, тяжёлым взглядом. Леви только тогда разглядел, что ей было не больше пятнадцати. Ещё он разглядел, что в их краях девчонка явно недавно: у неё была гладкая, здоровая кожа, чуть оттенённая солнечными лучами, блестящие золотистые волосы и, когда она скалилась на Гордона, мелкие и белые клыки влажно поблёскивали в полумраке подземелья.
— Кто ж домой шлюх таскает, Аккерман? — пояснил мужчина, отвёл руку с девчонкой назад, размахнулся и отпустил — тщедушное тельце впечаталось в Леви легковесным ураганом, и он даже удара не ощутил, машинально поймав худые плечи. Светлые волосы бросились в лицо, загородили обзор на секунду, и Аккерман ощутил лёгкий, почти выветрившийся, но всё ещё уловимый запах парфюма. Не такого, который можно было найти в Подземном Городе у самых состоятельных держателей борделей. Если эта девочка и была шлюхой, то какого-то другого толка, или просто достаточно искусной в своём деле, чтобы получать дорогие подарки. Это несоответствие привело его в замешательство. Но девчонка всё прояснила.
— Сам ты шлюха! — осклабилась она, пнула землю под ногами и плюнула в сторону Гордона.
— Мы договорились, девочка: услуги в обмен на жильё.
После этого Леви легко разобрался, что женщиной Гордона девчонка не была. Он так отчаянно её искал не для себя — для будущих клиентов. Которые бы точно сбежались на такой лакомый кусок: здоровое тело, горящий взгляд, воплощённая невинность даже в горячем гневе. Аккерман скривился.
— Ничего не договаривались, ты меня обманул! — если бы Леви не придерживал, она бы уже набросилась на Гордона. Придержал он, скорее, по инерции.
— Не хочешь работать, давай деньги за ночлег и еду. А нечем платить — отрабатывай.
Эта старая как мир схема работала безотказно. Только обычно — на поверхности. Потому что в Подземном Городе с младых ногтей знали, как мир несправедлив, жесток и грязен — никто бы не стал доверять незнакомцу и верить в бесплатные подачки судьбы. Девчонка сама нарвалась на неприятности, из-за своей наивности, глупости и незнания.
— Я не буду работать в борделе, — она совсем озверела, резко развернулась, пнула Леви в коленку, видимо, сочтя причастным, и дала дёру. Аккерман жёстко схватил её за запястье.
— Не дёргайся, — велел он. — Себе же хуже сделаешь.
Под его пальцами легонько хрустнул сустав, и, кажется, она поняла, что он не шутит. Застыла, одарив его таким же взглядом, каким раньше сверлила Гордона.
Леви не терпел подобного. Все нравы Подземного Города ему претили: от бессмысленной жестокости, тупости и жадности до банального отношения между людьми. Все выживали, как могли, и он тоже: ему повезло, наверное, что он был сильным и стал уважаемым. Ему повезло, что у него хватило мозгов, смекалки и навыков. Ему повезло, что у него были партнёры, которым и жизнь не страшно было доверить. И ему повезло, что он мог брать от этого места лучшее: не терпеть жестокость, а пресекать её, когда необходимо. У Леви было то, что единственное ценило это место: сила. А после появился и авторитет.
— Сколько она должна? — спросил Аккерман, развернувшись к Гордону.
Наверное, у него была душевная слабость к таким случаям. Леви не испытывал особо сочувствия что к подземному, что к наземному населению, но история с женщинами, работающими в борделях, чтобы выжить… Это было личное и глубоко застарелое. Настолько, что начни он расковыривать, добрался бы до грудной клетки. Леви не ковырял: держался от борделей подальше и даже в профессиональном плане никогда не связывался с их хозяевами. Гордон был исключением — Аккерман не сразу узнал, каким именно бизнесом он промышляет, а когда открылось, Гордон уже был очень выгодным союзником, чтобы разбрасываться.
Девчонке, с её лёгким загаром и искусственным запахом полевых цветов, было здесь не место — что в Подземном Городе, что в борделе Гордона. И Леви не видел в своей помощи ничего особенного, просто желание восстановить справедливость, отобрать у этого места хотя бы одну душу, у которой была надежда. И то, что она посмотрела на него удивлённо своими огромными искристыми глазами, — ещё пара дней, и можно будет снова на поверхность, к небу! — никакой роли не играло.
— С процентами? — Гордон, если и удивился, то виду не подал. Кинул пасмурный взгляд на беглянку и осклабился вдруг Леви, благодушно и по-партнёрски, с каким-то бесконечным пониманием. — Для тебя бесплатно, если забираешь.
Аккерман ощутил, как нервно и взволнованно дёрнулось тонкое запястье у него в руке — она почувствовала шанс выбраться и уставилась на него пристально, но молчаливо. «Могла бы и попросить», — подумал Леви отрешённо. Ему казалось, приличная девушка в её положении должна была попросить, должна была сделать всё, чтобы избежать такой участи. Вроде как для приличной девушки не было участи страшнее. Но эта просить не стала: замерла в ожидании чужого решения. Если бы он не видел, как она минуту назад билась за свою свободу, принял бы это за пассивность, за смирение перед судьбой. Ещё он ощутил приступ лёгкой тошноты: если такой кусок дерьма, как Гордон, счёл, что партнёр его девок покупает, как и все авторитетные люди этого города, то, видимо, не настолько Леви был лучше всех них. Он знал, конечно, что ни капли не лучше, но думал отчего-то, что о его принципах всем вокруг известно. Что его как минимум за них уважают. Видимо, ошибался — будет ему уроком.
Почему-то он почувствовал себя загнанным в угол: покупать женщину было бы самым страшным, самым непростительным преступлением в его личной шкале ценностей. А там было не так уж и много запретного: чтобы стать тем, кем он был, потребовалось лишиться сентиментальной чувствительности и рабского мышления. С другой стороны, не согласиться на подарок означало обречь девчонку на существование шлюхи, и если профессию как вид Леви мог пережить, то быть причастным к попаданию девочки в бордель не собирался.
— Достану тебе бутылку хорошего вина, — кивнул Аккерман, хорошо наученный, что бесплатного ничего не бывает. Если уж принимаешь услугу, подари что-нибудь взамен. Дорогое, ещё более ценное, редкое. Пусть заплаченная цена будет обставлена как подарок, но тогда никто не потребует от тебя однажды ответной услуги — ты сам будешь волен решать, кому их оказывать.
— Лучше расскажи мне потом об успехах. Смотри, чтобы эта волчица ничего важного не откусила, — хохотнул Гордон, и Леви осклабился на скабрезную шуточку. Но девчонка, казалось, совсем не оскорбилась: продолжала буравить его взглядом, словно собиралась душу рассмотреть. Не дёргалась — уже хорошо. И когда Аккерман развернулся, послушно потопала за ним, без криков и драк. Он ожидал удара и по другому колену, но, видимо, ещё был не вечер.
— Как твоё имя? — спросил он, не поворачивая головы, когда здание публичного дома осталось далеко за спиной. Девчонка молчала и ни о чём не спрашивала, видимо, даже не боялась его особо, но и достаточно интересным, чтобы начать расспрашивать, не сочла.
— Криста, — ответила она и сделала два поспешных шага вперед, перестав тащиться у него за спиной. Когда они поравнялась, Леви разжал пальцы: если бы она решила сбежать, он был бы не против. Но Криста не побежала, не перестала таращиться, и они шли в молчании. Аккерман шёл домой, а куда шла она, он не знал. Однако счёл, что раз ему вручили подарок, наверное, надо хотя бы ленточку развернуть. Ассоциацией тут же напросилась отвратительная и вульгарная шутка, но было не смешно.
— Тебе есть, куда идти, Криста? — её пристальный взгляд сделался немного потерянным, и она вроде бы даже удивилась вопросу. А затем мотнула головой, отрицательно и, Леви показалось, несколько вопросительно. Будто не была уверена. Он прекрасно знал, что безответственность хуже жестокости: спасти девчонку от борделя и выгнать на улицу, где каждый, кто сильнее (в случае Кристы — каждый первый), мог изнасиловать её безнаказанно и даже без денег, было откровенно паршивой перспективой. Вешать себе на шею геморрой из девчонки-нахлебницы, о которой он вообще ничего не знал и ценности в которой не видел, тоже было так себе решением. И Леви всерьёз задумался, совершенно не героически и не благородно. Рационализм давно убил в нём все благородные порывы. Изабель ругала его за чёрствость. Но благодаря его чёрствовсти они все были живы. Поэтому Изабель Леви успешно игнорировал.
— Я думала, что иду к тебе, — вдруг сказала Криста, не вовремя, а потому очень кстати: душевное равновесие Аккермана после озвученной фразы пошатнулось. Он не любил подводить людей, которые на него рассчитывали. Ещё меньше тех, которые от него зависели. В какой ситуации нужно было оказаться, чтобы быть ещё более зависимым, Леви не представлял. Он оглядел её с ног до головы, ища подтверждение своему решению, но девчонка, видимо, неверно истолковала его взгляд.
— Я не кусаюсь, — пообещала она. Леви уставился на неё и не удержался от смешка, решившего в пользу Кристы. Хотя проверять её утверждение он не собирался, она знать об этом не могла. Леви бы и сам не предположил, что кто-то может быть настолько великодушным, что вытащит другого из беды, ничего не потребовав взамен. В конце концов, он знал, как работает этот мир. Малышка Криста, видимо, тоже знала. Он не стал тратить дыхание и переубеждать.
— Ну раз так, то пойдём.