Наши глаза закрыты

      Темно. Всюду мрак. Лишь светильник медсестры блекло мигает в такт её размеренному храпу. Но никто не спит. Каждый проснулся и молча сидел на своей кровати, словно ожидая чего-то.       Из чёрных пустых глубин коридора выходит Генри. В тенях зловещая суровость отпечатала на его лице душевную тяжесть. Его глаза сосредоточенно прикрыты, а брови сошлись на переносице, будто он занят какой-то трудной работой.       Когда Генри проходит мимо первой палаты, пациенты, не оглядываясь на него, достают из под матраса кто спички, а кто зажигалки и полной тишине зажигают. Как по команде подносят их к своим спальным местам. Матрасы возгораются. Люди спокойно сидят рядом, наблюдая за танцующими искорками на краях одеял. У кого-то начинает гореть одежда, но и они не двигаются, будто ничего не происходит.       Генри делает ещё несколько шагов, и в другой палате происходит то же самое. Ещё шаг – ещё палата. Поджоги прокатываются волной по всем этажам. Генри идёт, а к его телу тяжёлыми цепями привязаны страшные происшествия, которые вспыхивают один за другим алым светом.       Тучная медсестра, уже давно проснувшаяся, с ужасом мечется по коридору. Она с опаской и подозрением оглядывается на проходящего мимо Генри, но ей некогда разбираться со своими предрассудками. Генри чувствует, что она винит во всем его, хотя он ничего не делает. И она права.       Сознание пациентов выплывает из странного забытья, и они вместе с санитарами начинают в панике носиться. Огонь кусает их живьём. Из-за угла вылезло горящее трясущееся тело и, пока падало вниз, превратилось в труп.       Генри шёл, как призрак, к выходу, не оглядываясь. Бегущие прочь иногда задевали его угловатое тело, но не заметив, продолжали свой бесцельный путь.       Больница была объята огнём в ночи. Из окон вырывались языки пламени и некоторые отчаянные прыгающие вниз пациенты.       Генри сидит на моей кровати. Я вижу его нечеткую фигуру в приглушенном оранжевом свете. Его губы что-то шепчут мне, но я не слышу ни звука. Всюду чужие крики, но кажется, будто они очень далеко от нас.       Я чувствую руку Генри на своём бедре. Его прикосновения как поцелуй огня. Словно под его кожей меленькие проводки, бьющие током и заставляющее содрогаться все внутри. Он слегка сжимает руку, заставляя меня окончательно проснуться. Я бы не хотела, чтобы он останавливался, но, видимо, сейчас был неподходящий момент.       Ощутив, что происходит что-то нехорошее вокруг нас, я скинула его руку с себя и резко присела на кровати, оказавшись к нему ещё ближе. На лице Генри отражались мелькающие красноватые блики, но в комнате ещё ничего не горело.       – Что случилось? – я с тревогой посмотрела на него.       – Надо уходить,– тихий голос Генри вырвался мне прямо в ухо вместе с горячим дыханием, которое так подходило к происходящему вокруг пожару.       От этого у меня по коже пробежались мурашки. Я прикрыла глаза, наслаждаясь, как его тепло проникает внутрь меня, согревая.       – Рин... – тембр его голоса из глухого шелеста листвы превратился в какой-то проникновенный и чувственный, как льдинка между рёбер.       Он кладёт руку мне на щеку. Я открываю глаза и смотрю прямо в его.       – Ты пойдёшь со мной, Рин? – Генри сжимает мне челюсть, заставляя её опуститься. Я поддаюсь его движениям и едва киваю головой в знак согласия. Как я могу тебе отказать, мужчина из моих снов?       Его большой палец соскальзывает во впадину под скулой, затем он медленно проводит им по приоткрытым губам.       Его взгляд сосредоточен, словно он рисует картину или изучает узоры на поверхности заледеневшего окна.       Рука Генри опускается на шею, немного сдавливая её и ощупывая пульсирующие артерии. Его дыхание становится сбивчивым, а глаза хищными. Сейчас он кажется мне опасным, но я не боюсь. Что бы он от меня не хотел, я поддаёмся.       Его хватка ослабевает, и рука движется ниже, проскальзывая под расстегнутую сверху рубашку. Генри нежно проводит своими изящными пальцами по ключице, едва касаясь. Я замираю от его прикосновений. Обхватив плечо и вернувшись обратно, его ладонь движется ещё ниже и ещё чуть-чуть...

***

      – Рин, проснись, надо уходить! – Генри возвышался в дверном проёме, позади него было все было залито алым светом во мраке.       В замешательстве девушка открыла глаза.       Нет. Это сон? Я не понимаю, все то же самое: пожар, крики, Генри. Но он так далеко... Он лишь стоит в дверях, а мне кажется, будто между нами бесконечность, когда только что он был так близко...       Значит все что между нами было это сон... А этот проклятый пожар тут как тут!       Рин с досадой присела на кровать, немного покачиваясь.       – Это ты поджег больницу в Касл-Роке? – Рин подняла на него сонный вопрошающий взгляд.       – Да, – односложно ответил Генри и добавил, оглянувшись, – нам нужно поторопиться.       Надев только обувь, Рин в своей лёгкой пижаме кинулась вслед за юношей, который уже исчез из дверного проёма. Она молча следовала за ним, безучастно разглядывая горящие в пожаре палаты с бегающими людьми.       Как похоже, только не то. Там совсем другое место. Но что было такое с нами? Этого же не происходило. И, наверное, не произойдёт никогда... Какие странные сны, когда ты рядом... Какие прекрасные...       Генри шёл стремительно, иногда оглядываясь на свою спутницу. Они беспрепятственно вышли на улицу.       Начинал подступать ночной холод, и Рин пожалела, что не соизволила одеться ему под стать.       Леденящий воздух недобро дул в самые незащищенные и чувствительные места, девушка пыталась закрыться руками, но это не особо помогало. Холод проскальзывал своими костлявыми лапами под кожу и втыкал несчетное количество маленьких тонких иголок изнутри, от чего у Рин без остановки прокатывались по телу волны мурашек. Через несколько минут она уже с трудом сдерживала стучащие друг о друга челюсти. Генри не мог не заметить, что его спутница трясётся, как мотылёк у лампы, и зубы её трещат, как непрерывающиеся выстрелы пулемёта.       Он остановился и повернулся к ней. Генри молча стащил с себя утеплённую клетчатую курточку и подал ей.       Рин, немного подумав, протянула к нему свою трясущуюся от холода руку, и вот она уже почти касалась его руки, как Генри выпустил куртку, и Рин пришлось досадно ловить её в полёте. От его холодности она разозлилась и уж хотела бросить её обратно, но вовремя остановилась, так как подумала, что это будет очень глупо и капризно с её стороны, ведь теперь всё же мёрзнуть будет он. Рин закуталась, и ей стало немного теплее.       Дальше они шли молча. Крики и огонь давно исчезли, и они проходили через лес. Вокруг было очень тихо, лишь иногда шуршали какие-то звери в темноте, что немного настораживало. Но Рин было не страшно. Несмотря на то, что каждый раз когда она была тут одна, ей приходилось бежать не останавливаясь, чтобы не дать ужасу ночи поглотить её. А с Генри было не страшно. Она уверено шла за ним. Его худое лицо во мраке ночи выглядело жутковато бледным, как у мертвеца. Как у дьявола. И если бы это был сам дьявол, Рин все равно пошла бы за ним. Даже в ад.       Наконец они вышли из леса на трассу. На дороге было безжизненно темно.       – Нам в эту сторону... – Рин остановилась по направлению их пути и окликнула задумчиво оглядывающегося юношу.       Он немного помедлил и пошёл за ней.       – Пойдём, нужно торопиться, – сказала Рин, ускорив на ровной дороге шаг.       – Им сейчас не до нас. Пока все обгоревшие трупы не опознают, вряд ли кинутся нас искать, – глухо пробубнил Генри, – но какая-нибудь машина нам бы не помешала.       – Если очень повезёт, – Рин усмехнулась, потому что знала, что автомобили на этой далеко не оживлённой трассе проезжают крайне редко и тем более ночью.       Однако сегодня им повезло.       Примерно через час пути пешком за ними вдалеке выполз из-за темноты сгустившегося леса свет фар. По приближающимся очертаниям было понятно, что это грузовик.       Рин застыла на месте. Грузовик стремительно ехал прямо на них,       – Рин, уйди с дороги, – сказал Генри, отходя в сторону.       – Он не остановится, если я уйду.       – Не делай глупости, Рин, он тебя собьёт! – голос юноши стал настойчивее.       Рин уверенно продолжала стоять посреди дороги, но её сердце стучало, а колени подгибались. Она всеми силами боролась с желанием послушаться Генри.       Машина была уже в нескольких метрах, молодой человек продолжал что-то неистово кричать с обочины, но девушка ничего не слышала.       Рин озарил свет фар, ослепляя глаза, она зажмурилась, сжала челюсти и инстинктивно закрылась руками. Машина громко загудела, заскрипела и зашипела колёсами. Истерический голос Генри откуда-то сбоку, кричащий её имя. Несущаяся из темноты фигура, тоже попадающая под фонари. Чьи-то ладони крепко обхватили её за плечи, а может, чуть ниже, и Рин полетела куда-то во тьму канавы у дороги. Глухой удар, шлёпок об асфальт.       Грузовик остановился и заглох, из него выпал какой-то растерянный коренастый мужчина в кепке и тяжко заохал, подбегая к тому, что шлепнулось.       Возясь в грязи и пытаясь подняться, Рин поняла, что произошло: цепкие руки Генри как капканы на её плечах, которые до сих пор болели от его прикосновений; её тело, летящее в неизвестность; горящая от ссадин кожа на ладонях и коленях.       «О, нет! Генри!» – пронеслось у неё в голове.       Неловко засуетившись и падая, девушка поднялась и, вскарабкавшись на дорогу, подбежала к неподвижно лежащему телу Генри на асфальте. Рядом бесцельно мялся мужчина в кепке, не зная за что и приняться.       Рин присела рядом с молодым человеком, и, с трудом повернув его на спину, заглянула в лицо. На правой стороне лба было так много крови, что даже непонятно, где находилась рана. Все перепачканные кровью волосы облепили лицо. На скуле была ссадина от поцелуя с асфальтом.       – Очнись, пожалуйста, очнись! – взволнованно шептала девушка и хлестала его по щекам, чтобы привести в чувства.       Но юноша не пошевелился. Рин прижала ухо к его груди, но в своей истерике ей не удалось определить, дышит он или нет, но ей показалось, что не дышит.       – Генри, милый, ну открой же глаза... – с увядающей надеждой прошептала она, аккуратно убирая грязные пряди с его лица.       Все это время мужчина, похожий на надувной матрас в спортивном костюме, продолжал слоняться вокруг, имея желание предложить помощь, но не зная, как подступиться к этому душераздирающему происшествию.       Наконец расстроенная Рин подняла на него глаза и резко встала.       – Давайте я вызову скорую помощь, – начал лепетать мужчина, рыская толстыми короткими ручками по карманам.       Но Рин его уже не слушала. Она отвернулась к лесу, горестно запустила руки в волосы и собиралась приняться плакать и кричать.       Но когда пухлые пальчики начали с писком набирать номер на телефоне, словно доносящийся из глубин царства мёртвых, жуткий глухой вздох раздался в тишине ночного леса.       Рин в ужасе обернулась, вскрикнув. Генри ровно сидел на дороге, с серьёзным удивлением смотря на неё и мужчину. Водитель охнул, еле удержав телефон в руках. Молодой человек поднялся, слегка покачиваясь, но весьма живенько.       – Генри! – Рин радостно бросилась к нему и обвила шею испачканными в крови руками.       Юноша напряжённо застыл, но, осознав, что объятие уже неизбежно, неловко опустил свои руки ей на талию. Его взгляд устремился куда-то в пустоту. Он ни о чем не думал, кроме того, что в его руках содрогалось от слез тело Рин, о запахе её волос, пусть они и немного в земле, все равно. Он готов был так стоять с ней вечность, если бы не назойливый голос мужчины, озадаченно стоявшего рядом:       – Так мне звонить в скорую?       Генри бросил на него злобный взгляд, что тот все-таки выронил телефон из неловких ручек.       Молодой человек медленно отодвинул от себя девушку за плечи, подошёл к водителю и внимательно посмотрел на него:       – Вы довезете нас до Касл-Рока?       – ...Да, да, я как раз через него проезжаю, – ошарашенный мужчина так активно закивал головой, что кепка свалилась ему на глаза, – у вас точно все в порядке? Вам не нужна помощь? Я могу отвезти вас в больницу...       – Нет, не стоит, – оборвал Генри и, глазами захватив Рин с собой, подошёл к машине. Водитель тоже быстро занял своё место, а молодые люди уселись рядом на пассажирские сидения – Рин у окошка, а Генри посередине.       – С тобой точно все хорошо, – прошептала Рин, прислоняясь почти к самому его уху.       Генри повернулся к ней и тоже сказал тихо, чтобы слышала только она:       – Не беспокойся, ты же сама сказала, что иначе бы он не остановился.       Девушка с сочувствием посмотрела на него и сжала его руку.       – Я не мог допустить, чтобы ты пострадала.       – Ты ведь не дышал... – Рин задумчиво уставилась в пустоту лобового стекла.       – Не дышал. Видимо, я не могу умереть здесь.       – Так ты не знал?       Генри покачал головой.       – Я всегда тешил себя надеждой, что смерть – это последний единственный выход из этого кошмара, что со мной происходит. Но оказалось, я даже умереть без тебя не могу.       Рин молча положила голову ему на жесткое плечо.       Воцарилось молчание, которое прерывали лишь гудение мотора и постукивания неведомого груза водителя грузовика.       – Чудные вы, ребята, гуляете ночью в лесу да ещё в таком виде, – усмехнулся пришедший в себя мужчина, повернув козырёк и взглянул на голые руки Генри и замёрзшие колени Рин, – из психбольницы что-ли сбежали?       Генри так покосился на нарушителя тишины, что тот округлил глаза и со страху умолк, не задав до конца дороги ни одного вопроса.       – Ну вот, почти приехали, где вас высадить? – несмело пролепетал водитель.       – Там, на углу, – сказала Рин, показав рукой вперёд.       Водитель так и сделал.       – Удачи вам, ребята! – сказал он напоследок, – извините, за происшествие.       Вылезая из машины, Рин поблагодарила его, Генри же не проронил ни слова и лишь снова бросил свой каменный взгляд на мужчину, которого от его жути передернуло.       – Тьфу, черт с вами, – прошептал водитель себе под нос, когда двери захлопнулись, и он поторопился уехать прочь.       Генри и Рин молча стояли в темноте, осознавая, что им наконец удалось выбраться и осталось совсем немного.       – Ты слышишь? - нарушил тишину Генри.       – Нет, – Рин покачала головой.       – Пока не появится схизма, ничего не получится. Пойдём в лес – будем ждать, – серьезно сказал юноша, сделав несколько шагов вперёд, неуверенно покачиваясь.       – Я очень устала, Генри, у меня нет сил. Да и ты посмотри на себя – еле на ногах стоишь, – возмутилась девушка, – а лицо ты своё видел? Да на тебе живого места нет! Нужно срочно обработать раны.       Генри в самом деле ужасно себя чувствовал и с трудом передвигался, но ни на усталость, ни на боль, ни на кровь, стекающую по лицу, он не обращал внимания.       – Что ты предлагаешь?       – У моей матери есть дом недалёко от леса. Она здесь давно не живет и почти не приезжает. Ключ у неё хранится на крыльце в тайнике, о котором знаю только я. Правда, в скором времени она может объявиться, узнав о моем побеге, но к тому времени нас уже здесь не будет.       Генри устало кивнул, давая понять, что принимает это предложение.       Рин, приободрившись, устремилась в нужном направлении, Генри же поплёлся следом.       На улицах Касл-Рока не было ни души. Ночь казалась нескончаемо тёмной и холодной. Северный ветер дул с холмов и морозил и без того замёрзшие грязные колени Рин и руки Генри. Идти было недолго, поэтому они быстро добрались.       Девушка в изнеможении плюхнулась на крыльцо, подползла к двери и присела на колени. Рин начала копаться где-то в темноте, поднимая горшки с цветами и непонятные фигуры декора.       – Ну где же он, – раздраженно бормотала она себе под нос.       Генри к тому времени прислонился к стене рядом с закрытой дверью, готовый упасть не то в сон, не то в обморок.       Наконец Рин откопала какого-то недоброжелательного керамического гнома, открутила съёмный колпак и достала ключ.       – Ах, он все ещё здесь! - с облегчением выдохнула девушка.       С трудом вставив находку в скважину трясущимися от холода и тревоги руками, она открыла двери. Они вошли.       Генри присел на диван, а Рин ещё нашла в себе силы немного похлопотать: она помыла руки, нашла кое-какие медикаменты, пластыри и полотенца и подбежала к молодому человеку, который безжизненно смотрел в пустоту комнаты.       – Сейчас тебе станет полегче, – прошептала заботливо девушка, вытирая запекшуюся кровь со лба мокрым полотенцем.       Она обработала рану и заклеила пластырем.       – Ну вот, я почти закончила, – вздохнула Рин, нежно проводя ладонью по его лбу, и улыбнулась, – осталось только привести в порядок прическу.       Сидя рядом с Генри на диване, она привстала на коленях, аккуратно убрала волосы с лица юноши и, проведя по ним мокрым полотенцем, убирала оставшуюся кровь. Это было делать совсем необязательно, но Рин так не хотелось уходить от Генри. Это была единственная возможность ещё раз прикоснуться к нему.       Она так близко. Стоит только протянуть руку, и её изящная талия уже в моих объятиях... Её мягкие волосы спадают с плеч, легко касаясь моей щеки. Хочется задохнутся в её запахе. Я даже не знаю, чем она пахнет, но чем-то свежим, тёплым и таким притягательным...       Марина... Рин... Я так долго не чувствовал то, что пробудила во мне ты... Неужели в бесконечной паутине кошмара многих лет я нашёл свое спасение? Даже если мне никогда не удастся вернуться, даже если я не смогу хотя бы умереть здесь, все равно, ты подарила мне покой. Лишь в твоих печальных глазах, только в твоих, Рин, я вижу, что ты понимаешь меня. Ты знаешь обо мне так много, даже то, что я бы не хотел, что бы ты знала... Ты чувствовала мою боль.       Я не мог понять, каково это быть частью всей твоей жизни. Но теперь ты безвозвратно становишься частью моей. Мне так страшно потерять тебя, ведь с тобой я больше не падаю в бездну...       Рин ощутила тепло его руки на своей талии. Она тяжело выдохнула и замерла. Мокрое полотенце выпало у неё из рук за спинку дивана. Пальцы медленно с затылка запустились в его волосы. Девушка немного оттянула голову Генри назад, заглядывая ему в глаза. Юноша смотрел на неё с уставшей любовью.       Он взял её руку в свою и тихо сказал:       – Спасибо, Рин...       – За что? Ты ведь из-за меня пострадал.       – Это уже неважно, – прошептал Генри, прижимая её ладонь с своей щеке.       Рин положила и вторую руку:       – Я ещё ничего для тебя не сделала, ничем не помогла... Это мне тебя благодарить стоит. Без тебя бы я не выбралась никогда...       – Нет, Рин, нет, – Генри мотнул головой, но сильнее обвивая её талию и прижимая к себе, – ты чувствуешь мою душу... У меня никого нет в этом мире, кроме тебя.       – О, Генри... – с нежностью вздохнула девушка.       Рин аккуратно переставила одну ногу через него, почти сев мужчине на колени. Она позволила его рукам ещё сильнее сжать свой стан, изгибаясь и прислоняясь к его телу. Генри шумно выдохнул, прикрыл глаза и положил голову на спинку дивана. Ладони молодого человека вожделенно поползли вверх по спине девушки, комкая одежду, затем медленно опустились на бёдра, нетерпеливо потянув их вниз.       Рин приблизилась к лицу Генри, опаляя своими жаркими вздохами. Она касалась его губ, но не целовала. Ей казалось, если она сейчас его поцелует, то не сможет выдержать взрыва вселенной переполняющих её эмоций. Генри, приоткрыв рот, ловил её дыхание, тоже не решаясь на поцелуй. Рин осторожно подняла его голову и прижала к груди, проводив губами его столько, сколько это было возможно. Мужчина жадно вдохнул запах её тела, Рин почувствовала его губы на своих ключицах, плечах и шее. Ей не удалось сдержать тихий стон, и Генри содрогнулся вместе с ней, поймав волну возбуждения. От желания внизу живота растекалась тянущая, но приятная боль у обоих. Девушка медленно проехалась своим тазом по его животу и опустилась на то место, от прикосновения к которому Генри сходил с ума.       Он томно выдохнул и прижал к себе её бёдра и то, что между. Рин чувствовала его возбуждение через одежду, и приятное тепло распространялось по её телу от наслаждения. Тихонько потянув за волосы, она подняла его лицо к себе. Их глаза встретились. Рин хотелось утонуть в поглощающем взгляде мужчины. Она приблизила свои губы к его приоткрытому рту, но снова не целовала, а лишь дразня одаривала юношу сухими прикосновениями. Генри не мог уже больше терпеть и потянулся к ней, но Рин отдалилась, так и не подарив столь желанного поцелуя. Генри с досадой стиснул зубы, но все же прижавшись губами к её губам, сердито выдохнул. Он резко схватил её бёдра и одним движением швырнул на диван, оказавшись сверху.       Рин быстро осознала, каким образом она приняла горизонтальное положение, но внезапная грубость Генри её не удивила. Наоборот, девушка расслабилась, приготовившись отдаться в его власть.       Генри провёл рукой по боковой стороне одного из её раздвинутых бёдер, остановившись, поглаживая тазовую кость. Девушка прогнулась в спине от его прикосновений. Затем он медленно поцеловал Рин в шею. Обоим хотелось близости, но сил на что-то большее не было.       Мужчина поймал её взгляд, его рука с тоской проскользнула по её телу вверх, и он опустил голову между плечом и шеей, застыв в спокойствии. Не сегодня.       Рин выдохнула и расслабилась. Одну ногу она опустила на пол,а колено второй прислонила к спинке дивана. Девушка положила руку на голову Генри, поглаживая по волосам. Дыхание обоих стало размеренным. В течение нескольких минут они провалились в сон, объятые томящим желанием друг друга.