Командировка

Я разлепил веки. Тёплое солнце заливало комнату с перерезанной петлёй под потолком, висящей на, судя по всему, охуенно крепкой люстре(ныне украшенной розовыми трусиками с пятнами сока - эка куда я их швырнул) и разбросанной одеждой на полу. Мана посапывала у меня на плече, в паре сантиметрах от моей щеки. Осторожно пригладил её волосы, медленно протянул руку, чтобы коснуться... Вдруг зазвонил телефон. Мой. Мобильный. Где-то то-ли в шинели, то ли в брюках. Мана поморщилась, заёрзала. Я поцеловал её в лоб. Она расплылась в улыбке и медленно зевнула. Стоило отцепить ручки девочки, как она вновь мёртвой хваткой обнимала меня. Я поцеловал Ману ещё раз, уже продолжительней и в щёчку. Тогда её ручки расслабились. Осторожно освободившись, я дёрнулся дабы встать и почувствовал резкую боль в месте травмы. Ох сука! Ебанные болеутоляющие!Я-ж ебаться полез, дурень! Надо было самоубийцу-подчинённую на отсос развести и всё! Ух старею я, старею... Телефон смолк. Мана нехотя разлепила глазки и, зевая, начала растирать их кулачками. Кряхтя, слез с кровати, поднял семейники и надел их, потянулся за штанами, еле выдерживая острую боль в боку, попытался поднять шинель, но лишь вскрикнул. Мана обеспокоенно вскочила, ласково приобняла за плечи и взглянув в глаза, спросила: -Что такое?! Тебе плохо?! Вызвать ско... -Не надо - сквозь зубы прошипел я. -Я позвоню доктору Ритцу... Мои руки перехватили её ладошки, осторожно cжав. Мы смотрели друг другу прямо в глаза. И тут я понял, что не могу ей врать. -Не надо. Не говори доктору. Никому не говори. Слышишь? Это -Приказ? - с болью в серо-голубых глазках, догадалась девочка. Я медленно кивнул, постарался разгладить морщины на лбу и улыбнуться. Спустя пару попыток вроде получилось. Мана крепко обняла меня со спины и, положив голову на моё плечо, стала осматривать оголённые участки тела, тщетно пытаясь заглянуть под, неснятую за всё время, тельняшку. Я неспешно натягивал брюки. -Т-тебе п-понравилось? - раздался тихий взволнованный голос девочки над моим ухом. -Да. Очень. Ты великолепна. - произнёс я, улыбнулся шире, поцеловал Ману в лоб, по привычке закрыв веки, вдохнул аромат её волос и спросил: -А тебе? Я не был...гм...слишком груб? -Нет - мило улыбнулась она, радостно глянув в мои глаза. Но тут же взгляд заполнило беспокойство. Мои руки опустили брюки и обняли Ману. Она тихо всхлипывала. -Что такое? -Почему...ты не хочешь пойти к...Ритцуко...вдруг это что-то серьёзное...я боюсь за тебя... - её объятия сменились мёртвой хваткой, а нежный голос совсем тихо прошептал, дрожа: Я так боюсь потерять тебя... -Всё будет в порядке. Я доверяю тебе этот секрет. Храни его между нами, ладно? - отстранился я и, улыбнувшись, пальцем коснулся носика девочки. Она всё также болезненно смотрела мне в глаза, плача. -Мана? Она неуверенно кивнула. Я разорвал объятия и стал дожидаться пока девочка поступит также. Её ласковые руки нежно гладили спину, что ещё недавно кололи ногтями. Через минуту служба внутренней разведки донесёт до Мисато и Ритцуко, что я что-то скрываю...Пора съёбывать...Сбор группы, подготовка... Мана понемногу стала сжимать меня крепче. Я осторожно взял её руки и стал медленно отцеплять от себя. Девочка в недоумении подняла на меня мокрые глазки. Молниеносно жадно поцеловал её в щёку, отстранился. Мана смущённо улыбнулась, опустив взгляд. Девичьи ласковые руки обняли меня напоследок и удалились, будто унося из души всё тепло, недавно наполнившее меня и разогревающее что-то, что я давно позабыл... Мы улыбнулись друг другу. Я поднялся, подтянул штаны и застегнул ремень. Поднял с пола, затем накинул на себя рубашку. Пальцы стали нехотя застёгивать пуговицы. Не хочу отсюда уходить...Не хочу уходить от неё...Да что за хуйня?! Острой пульсирующей болью отозвалась рана. -Может тебе обезболивающее нужно? Купить таблеток? -Нет. Ничего не надо, спасибо. Мана улыбнулась робко и спросила с недоумением в глазах: -А как же завтрак? Я приготовлю... - голая девочка сидела на кровати, искушая меня под любым предлогом остаться здесь. Я отвёл взгляд. Умерять эрекцию было поздно - Мана заметила её и хихикнула. Руки накинули шинель. Я пощупал по карманам и, найдя телефон тут же глянул на пропущенный: Мисато Блять... Мобильник тут же зазвонил. Я спешно взял трубку и сглотнул ком в горле, увидев совсем рядом с собой, проходящую мимо, Ману. -...слушаешь? -А, да. -Ты где был вообще? Ночевать не пришёл, на ужин тоже не пришёл, мне журнал начать вести с распиской? Ты здесь несёшь службу и у меня под носом должен быть! Я думала! - вскрикнула Мисато и, взорвавшись смехом, поменяла дурно спародированный строгий учительский тон на обычную интонацию, продолжив: -Ладно, если серьёзно. У нас ЧП. Через 8 часов планируется новая атака. Брифинг - у меня. Чем раньше, тем лучше. -Всё понял, скоро буду. Мисато хихикнула и сказав: -Уж постарайся! сбросила. Мана тем временем прыгала на месте, пытаясь дотянуться до трусиков на люстре. Нужно ли говорить, что также прыгало у голой девочки? Я обнял её со спины. Мана затихла, видимо почувствовав у поясницы всю радость, которую я испытываю сейчас. Я нежно поцеловал её в шею. Девочка слегка простонала в блаженстве, закрыв глаза и прижав мою голову ближе. Я ласково покусал её ушко и, шепнув: -Не совращай начальство, рядовая. А то я никогда отсюда не уйду. прекратил объятия, снял трусики, вдохнул их аромат, вернул хозяйке и, на ходу доставая ключи от джипа, направился к двери. -Я была бы рада - нежно сказала она, радостно глядя в мои глаза. Не найдя, что ответить, улыбнулся. Обулся и, едва приоткрыв дверь, юркнул в щель и тут же захлопнул, оказавшись на лестничной площадке. Но тут хозяйка двинула ручкой и, высунув одно лишь личико спросила, по-прежнему смотря мне в глаза. Глубокая, вселенская надежда прочно засела в этих серо-голубых океанах девичьих глазок. -Ты ведь вернёшься? Полностью обезоруженный, я произнёс в улыбке: -Обязательно и осторожно положил руку на приоткрытую дверь. -Я буду ждать. -Мы увидимся. Обязательно. Обещаю. Неудовлетворённая ответом, Мана нахмурилась, отвела взгляд в сторону и, натянуто улыбнувшись напоследок, кивнула, закрыв дверь. Скрежетали замки за порогом. А я всё также держал руку на этой двери, борясь с желанием остаться здесь. Неутихающая боль в боку дала о себе знать. Я поднял тельняшку, осмотрел вонючую повязку и, изрядно матерясь, проковылял до лифта и вызвал его.

***

Уже в пути, когда я всеми силами старался следить за дорогой и не замечать боль, мне позвонила Мисато. -Планы изменились. Езжай в NERV. -Что-то срочное? -Да. Атака. Мы ошиблись с расчётами. 3 часа. Через полчаса ты уже должен быть в скафандре и слушать мой брифинг. Её серьёзный, с нотками испуга, голос плохим предчувствием оседал в душе. -Ладно. Буду как можно скорее - произнёс я и сбросил. На ближайшем кольце развернулся и направился в NERV.

***

Двери лифта почти закрылись, но тут в последний момент знакомый женский голос ойкнул, всунув руку. Я нажал на кнопку с нарисованными стрелочками. Двери расплылись и ко мне спешно подбежала Мисато, на ходу подбирая падающие листки и всовывая их в растрёпанную папку. -Ещё не в скафандре? -Ага. Только прибыл. Что на этот раз? То же направление? -Почти. Бой, как и прошлый, за городом. С припасами правда будет потуже и...Это массовая атака. Я удивлённо поднял одну бровь. -Да, крупномасштабная война. Мисато пыталась умерить отдышку. На её лбу появлялись всё новые и новые капли пота. Растрёпанные волосы. Нет помады. Её и правда врасплох застали -Подключена армия, задействованы все Евангелионы. Я хмыкнул и сказал: -Вот значит как. Теперьча поддержка будет? -Нет, не будет. Нам кое-как хватает сил. Большая дистанция между позициями...Подготовка к эвакуации ещё не закончена, люди всё ещё в городе...МАГИ сказал что наши шансы 15 к 85 - обречённо сказала Мисато и протяжно выдохнула, подняв голову вверх, к лампе. Маги? Какой ещё "Маги"? Повар приправу из России заказал или что? Схуяли прогнозы она им ставит? Ух ебать...Домой приду там наверно РЕН-ТВ уже вовсю горланит...Аннексия, её девиз - будь как дома! -Что за... -МАГИ? Я утвердительно кивнул. Мисато посмотрела на меня испытующе, затем небрежно махнула рукой и отвернулась, тихо сказав: -А...Это так...Забудь...

***

Первый укол - антибиотик и болеутоляющее. Второй подряд - только болеутоляющее. Надеюсь, башка будет варить... Новые порции мусора расфасовываю по тем же карманам. Осторожно, упираясь головой в шкафчик, облокачиваюсь на него. Пальцы достают сигарету и зажигалку, сминают пачку и всовывают в неё кровавую вату. Затем упрятывают обратно в карман сложенных брюк. Я смотрю на своё отражение в заевшем забрале и, не глядя всунув сигарету между губ, поджигаю её, выдыхая облако дыма.

***

Наконец-то...Хоть как-то...Сайонара Маночка, тебе меня наебать более не суждено...Сайонара Мисаточка, тебе меня пытать более не суждено... Я встряхнул головой и встал со скамейки. Накинул новенький бронежилет и разгрузку. Зазубренная комбинация движений...Скафандр распахивается. Через час первый рубеж - за городом... Я хмыкаю, по-дружески хлопаю броню и, жалея о том, что не успел взять новую пачку сигарет, усаживаюсь обратно на скамейку, опускаю веки. Тьма. Нежные ладошки, которые хочется поцеловать. Я сую руку в шинель. Пальцы снуют в давно известном штопанном внутреннем кармане...Снуют...Снуют, блять... ГДЕ МОЯ АЛИСА БЛЯТЬ?! Я вскакиваю, глухой болью отзывается рана, жалуясь на медленное действие обезболивающего. Оглядываюсь. На скамейке ничего. В бешенстве зарываю руку в карманы, ворошу осколками ампул, резаясь, мну вату, вышвыриваю на пол пустые шприцы лишённые иглы... ГДЕ МОЯ АЛИСА Падая на колени в конвульсии истеричных слёз,заглядываю под скамейки, капая порезанными фалангами пальцев на пол, собираю в кучу мусор и загребаю его обратно в карманы, куда попало. Обильно матеря самого себя, побеждённо плюхаюсь на лавочку, пытаюсь размытым от слёз взглядом вытащить стекляшки из пальцев... Небрежно утираю слёзы грязным рукавом не менее грязной шинели, наконец нахожу зловредные песчинки, засовываю их в вату...обрабатываю рану. Клею пластыри из аптечки, где нужно - бинтуюсь... Переведя кое-как дух...Не сдерживаюсь и в порыве рёвa колочу кулаками шкафчики, мечусь по душевым, переворачиваю ещё недавно аккуратно сложенную одежду верх дном. Давай-давай....ещё немного и...где-то тут...моя Алиса где-то тут...ну же Завыла сирена, подлив масла в огонь и окончательно добив меня. ТРЕВОГА! СЕДЬМОМУ ВЗВОДУ ВКС НЕМЕДЛЕННО ЯВИТЬСЯ НА ТРЕТЬЮ ПЛАТФОРМУ! Я сокрушённо упал на колени, хныча. Третья? Это же через два ангара перемахнуть надо...Там позиция не готова...И вообще, какого хуя? Я спешно замёл следы, оставив после себя кровь и залез в скафандр. Зарядив гаусску всего одной обоймой, рванул прочь из душевых, топоча металлом по мостику. Слева от меня, на подъёмниках...спускались потрёпанные Евангелионы. Спускались... Что? Орала в динамики Мисато: СКОРЕЙ К ПОДЪЁМНИКУ НОМЕР 3! БЫСТРО! БЫСТРО! БЫСТРО! На бегу я думал: Хули она так кипятится?

***

А поднявшись на поле боя, понял. Napalm Death - Troops of doom (Sepultura cover) (Leaders not followers Part 2) Ошмётки человеческих тел были разбросаны по залитой рыжим закатом, улице. На её конце виднелась набережная, где из воды поднялся гигантский белоснежный противник. WAR Брошенные, расплавленные и окровавленные винтовки. Разорванная броня с месивом кишок. Умеряя бешеное сердцебиение, делаю шаг. Ещё один. И ещё...Выхожу за пределы подъёмника. Он опускается вниз. KILL Чёрная обугленная голова пехотинца смотрит на меня одним уцелевшим глазом, ещё сидящем в обгорелом черепе, намертво приваренном к каске. DEATH Кольнула рана. В глазах потемнело. По телу прошла дрожь и холод. Бешено колотилось сердце. Я сделал несколько шагов, провёл быструю калибровку гаусски, поднял её к плечу и, намертво закрепив манипуляторы в этом положении... Сделал вдох-выдох. Опустил-поднял веки... И рванул с места, поливая гиганта рваными, неравномерными очередями. Пламенем запело дуло винтовки, заблестели лучи заката во вновь и вновь падающих гильзах. Трясся приклад, ударяя в плечо. Торс гиганта начал вспыхивать кровавыми фонтанами - осколочные снаряды пробивали плоть, заседали где-то в кости, а затем чихнув осколками, выносили внутренности наружу. Скрипящая гидравлика несла меня вперёд, к набережной, где в случае атаки гиганта, меньше риск оказаться под завалами. Поливая противника огнём на ходу, я сломя голову рванул в сторону разрушенных ступенек. Огромных размеров противник ошалело сжимал когтистыми лапами всю сильнее разрастающуюся дыру в солнечном сплетении. Зарябил белоснежный силуэт. Какое-то подобие искр собралось у головы врага. Тесто ассимилировало заряд, а затем выплюнуло сиреневый луч по противоположному концу набережной, где как я успел увидеть за секунду до взрыва, были танки с БМП и пехотой. Остановившись у ограждения на самом краю набережной, я прижал гаусску сильнее, начав стрелять одиночными. Багровое пятно в солнечном сплетении гиганта всё слабее плевалось ошмётками - значит мишень хорошо пробивалась. Вжал спусковой крючок до отказа - длинная очередь ревущего орудия неслышно разрывала врага, стоящего в ста метрах от меня. Вдруг противник начал разворачиваться ко мне лицом. Гаусска была уже на пределе, ускорю темп стрельбы - перегрев через три секунды. Стоило белой голове повернуться через плечо, как в солнечном сплетении показалось фиолетовое свечение. Отпустив спусковой крючок, бегу прямо в сторону врага, дав дулу остыть. Тем временем гигант обернулся в мою сторону и начал аналогично ассимилировать энергию для нового залпа. На набережную вдруг начали вылезать сотни противников поменьше. В несколько прыжков они оказывались рядом, били лапами, на что я сбивал их с ног плечом и бежал к цели. Вот гигант уже заканчивает подготовку к залпу - сиреневое облачко приобретает форму твёрдой сферы. Толпа мелочи берёт меня в узкое кольцо, кто-то пытается когтями поддеть забрал и снять его. Расталкивая противников, поднимаю гаусску и, вжав спусковой крючок до отказа, расчищаю участок для стрельбы, целюсь в светящуюся сферу в теле гиганта, поливаю её огнём, яркая вспышка... Писк винтовки. Пламя, осколки и кровавый фарш окутывают меня со всех сторон. Сквозь залитый внутренностями забрал пытаюсь найти солнечное сплетение противника. Рёв винтовки. Сотни ударов когтями. Тряска. Гигантский бордовый взрыв волной окутывает меня и противников, сбивая с ног. Невыносимо заныла рана. Каскадом вишневого фейерверка лопались противники. Большая часть толпы волной врезалась о дома и фонарные столбы с такой силой, что удар сотрясал всё тело, смещая сферу и остальные органы, тем самым вызывая взрыв. С криком резко поднявшись, осматриваюсь. Не успеваю обернуться, как последний враг вонзает когти в торсовую броню. В глазах темнеет, я падаю на колени. Последнее, что вижу перед отключкой - пальцы машинально вжали спусковой крючок, гаусска выплюнула оставшиеся патроны в упор мишени, отчего противник покачнулся, упал на спину и взорвался.

Тьма

Холод

Алиса...Я иду к тебе...Больше не нужна мне твоя фотка. Скоро мы будем вместе...ты и я...как раньше... Серый тусклый свет пробивался из приоткрытого балкона. До боли знакомый девичий силуэт молча смотрит на меня. Нет, ещё не скоро. А фотка моя тебе и правда уже не к чему. Довольно ты с ней таскался. У тебя теперь есть она. Всё вокруг затухло, а затем из тьмы вспыхнуло в памяти белоснежное невероятно красивое личико Маны.... Её ротик застыл в раскрытом виде, серо-голубые глазки весело горели счастьем. Я почувствовал, что глядя на неё, перенимаю это тепло сам...

***

Тяжёлая, осязаемая духота. Я пытаюсь перевернуться на живот, но чувствую, что связан. К горлу подступает явно не первая порция кровавой блевотины. Не успев понять что либо, изрыгаю её на себя, трясясь. Мороз становился всё сильнее. Чувствительность быстро испарялась. В глазах стремительно темнело. Сердце билось всё реже. Зазубренную комбинацию движений удалось повторить лишь на третью попытку. Какой-то тусклый свет. Свежий, кажется, воздух. Я упираюсь локтями в скафандр и пытаюсь подняться. Дрожащим, кажется уже конвульсирующим телом, выкарабкиваюсь на наружную часть брони. Кое-как встав на колени и умерив на секунду головокружение, закрываю костюм, всем телом наваливаясь на торсовую броню. Какой-то щелчок доносится до ватных ушей. Успел...закрыть... То ли хриплю, то ли в голове произношу я, растягиваюсь в кровавой улыбке самому себе в забрале и бесчувственно плюхаюсь, ударяясь лицом о защитное стекло.

***

Голубая прозрачная жидкость полностью поглотила меня. Немного жгла рана. Спокойствие наполнило душу изнутри. Взвыла память, напомнив о том моём неудавшемся суициде в речке.

***

Голубое небо с кофейной пенкой облаков. Летний закат отражается в зелёных листьях вишни и её багровых плодах; отблёскивает от стеклянного кувшина с прохладным компотом; отражается от сменённого, уже никуда не годного, диска болгарки; аккуратно сложены использованные патроны от сварочного аппарата; спустя борщ, картофельное пюре и чаепитие с шарлоткой, благодарю хозяев за столь радушный приём. Помог родственникам опекунов с новым забором - забил штук 8 столбов, за что был щедро накормлен и получил пятихат. Пока миновал дачные тропы, закат сменился сумерками. Встав у обочины пыльной дороги, вытянул руку, ища попутку. Серебристый жигуль, с пузатым мужиком лет 40 за рулём, остановился рядом. Я устало перекинул лямку сумки с рабочей одеждой и, наклонившись к водителю, назвал примерное направление и спросил не туда ли он едет. Тот кивнул, открыл дверцу. Я поблагодарил его и сел на переднее сиденье, поставив сумкy под ноги. Хлопнул дверцей. Машина продолжила путь. В салоне окна были совсем слегка приоткрыты. Звучала "Трасса Е-95" Кинчева. И ведь трасса не та и городишко - чистой воды провинция, а всё равно подходит... Устало откинувшись в спинке сиденья, я наблюдал за сменой пейзажа. Уже вечерело. Зажглись фонари, отблёскивая от стёкол многочисленных автомобилей, собравшихся у эстакады. Иномарки, подержанные авто, заниженные корыта - всё смешалось в дёрганом плясе движения. В окне мелькали деревья, окутавшие запустевшую железную дорогу, заправки, толпы дачников: разбухших покрасневших бабулек и тёток, местных, как правило, дрищавых синюшников и тех единиц, кто завязал, шли женщины и молоденькие девчата в коротеньких летних платьицах или не менее коротеньких джинсовых шортиках, шли и ребятишки - мальчуганы и девчата, кто-то смеялся, а кто-то обидчиво надул губы. Неподвижные рыжие, навсегда застрявшие в, совсем не волшебных лампах, светлячки - фонарные столбы, устремлялись вдаль, сквозь чернозёмные поля, к горизонту, где обманчивым гостеприимством, мелькал огоньками, городок. Вернулся домой на попутке, вручил из размененного пятихата 150 рубликов водиле на бензин. На удивление, тот удовлетворённо кивнул. Я вышел из жигуля и, вдыхая тёплый летний воздух, направился через дворы. Породнившийся лабиринт панелек. Мягкий свет фонарей. Пьяные компании облюбовали скамейки. Сменяю выражение лица на кирпичного быдлана, делаю намеренно размашистую походку и произвольно харкаюсь. Левая рука закинула сумку за плечо, правая всунута в карман шорт. Компании у скамеек, как и всегда смотрят либо безразлично, либо в редких случаях - удивлённо. Миновав несколько дворов, оказался перед почти родной панелькой. Наслаждаясь последними десятью минутами вечернего променада, глубоко вдыхаю свежий вечерний воздух. Слетаются на, отблёскивающую от фонарей, потную кожу, комары. А завтра выпускной...Пойдём с Алисой и одноклассниками на шашлычки... Глупо улыбаюсь я, возвращаясь к обычной походке. Мошкара роится у горящих экранов сотовых телефонов парочек, сидящих на скамейках. А я, совершенно счастливый и уставший иду к Алисе, уже высматривая свет в любимом окне.

***

-Как это так, лисёнок? - спрашиваю я, расплываясь в глупой улыбке. Капли воды стекают с моей обросшей, совсем недавно вымытой головы. Алиса стоит спиной ко мне и смотрит в окно, на тёмно-голубое, местами совсем чёрное, ночное небо. Её длинные рыжие волосы распущены и наверняка так приятно пахнут, если бы только я мог в них зарыться прямо сейчас... Тишину комнаты прерывало лишь ворчание кипятящегося чайника, стук стрелок настенных часов и писк комаров. Я терпеливо жду ответа. -А вот так. Что ты носишься со мной, как...нянька! - Алиса поворачивается ко мне. Её милое надутое личико. Зелёные глазки. Я машинально встаю, протягиваю к ней руки, чтобы обнять. -Не трогай меня! - вскрикивает лисичка и, шлёпнув по рукам, вжимается в подоконник, злобно смотря на меня. А я всё равно её люблю...Хоть злится, дуется, но не могу - люблю хоть какой! Сажусь на стул напротив неё и, спрашиваю: -Что не так, рыжик? Ну скажи, что я делаю неправильно? Ты хотела свободы, вот, пожалуйста прекрасные опекуны. Я тебе нянька? Так какая же я нянька, дрянная разве что. Я же постоянно на подработках, школу и то еле-еле ради тебя только и закончил. Чем ещё я тебе мешаю? Хочешь погулять - пошли. Хочешь без меня, с девочками подружиться, вот, всё что зарабатываю тебе отдаю. Алиса отворачивается в профиль и, глядя на часы, сухо произносит: -Мы были вместе в детдоме. А теперь...Теперь всё поменялось, мы почти, нет...Уже! Взрослые и пора двигаться дальше. Я согласно киваю, как болванчик. -Ты же не влился в коллектив! Ты не с кем не разговариваешь, ходишь деревянный и волком смотришь на всех, кто ко мне подходит! Чуть что в драку лезешь! Шуток и подколов не понимаешь? Сам же шутить не умеешь! НУ КАК, СКАЖИ КАК МНЕ ОБЩАТЬСЯ С ОСТАЛЬНЫМИ, ЕСЛИ ТЫ МЕНЯ СОВСЕМ НЕ ОТПУСКАЕШЬ?! - девочка повернула голову ко мне и обиженной, чистой злобой пепелила меня. Решив окончательно добить, Алиса продолжила: -А как ты одеваешься? М? Как одеваешься? Ну нельзя же так, с одной парой штанов, как ты говоришь "парадных" ходить. И со всей одеждой так. Ну что ты на вырост всё берёшь самое дешёвое!? А ещё... Гордость не позволяла мне ответить, что на другое денег не остаётся и я молчал, смотрел в изумрудные любимые глазки и горько понимал: Я её потерял...Девочка повзрослела, интересы сменила...где та маленькая девочка из моего детства, которую я защищал и оберегал и которую люблю до сих пор? Алиса всё ещё ругалась, переводя взгляд с меня на пол, активно жестикулируя и кривясь морщинами возмущённого личика. Скоро однако, (как и всегда) выдохлась и, села за стол, подперев голову руками. Засвистел чайник. Я молча подошёл к плите и выключил его. Девочка в жёлтой майке и джинсовых шортиках сидела слева от меня. Уняв желание нежно помассажировать её плечики, поцеловать их и обнять Алису, я направился к выходу из кухни. Девочка сухо произнесла на прощанье: -Делай что хочешь, но держись от меня подальше завтра. Отстань уже от меня. Мы выросли. Всё в прошлом. Каждому из нас пора начать жить самостоятельно. Скоро я уеду в другой город, поступать в университет...ты ведь всё знаешь... -Бросаешь меня? - горько усмехнулся я. Алиса тяжело вздохнула и тяжко посмотрела на меня. Я подошёл к ней, осторожно коснувшись её щеки и поцеловав веснушки. -Алиса... Она тяжело вздохнула. Я продолжил: -Останься...Пожалуйста...Прошу тебя...У тебя есть опекуны, а у меня кроме тебя нет никого. Я люблю тебя. Ты ведь мой лисёнок - я поцеловал её закрытые, замершие губы. Зелёные глазки смотрели на меня обидой. -Нет. Я всё решила. Уходи. - Алиса отвела мою руку в сторону и отвернулась к окну. Я обнял её. -Не пущу. Не могу я без тебя, рыжик, ну не могу и всё! - и, уже почти шёпотом, говорю на ушко: -Ты же знаешь... Начал зарываться в прекрасные длинные рыжие волосы. -Ты никаких намёков не понимаешь, да? - Алиса устало и протяжно вздохнула, выпорхнула из моих объятий и перешла в другой угол комнаты, к холодильнику. -Ты не понимаешь, что я не просто так со временем начала увеличивать дистанцию между нами? Мы с тобой разные. И у нас разные дороги, разные взгляды, разные вкусы в конце-то концов! - крикнула она. Я скрыл боль нервной, дрожащей улыбкой и робко прошептал: -Но ведь противоположности притягиваются...лисёнок? -Нет. Всё. Хватит. Уходи...Слышишь? Всё-таки решилась...А я надеялся, что возьмёт с собой...какой же ор она в прошлый раз подняла...А здешниe университеты для неё и правда слабоваты...Ладно, не буду мешать... Я положил на стол 200 рублей и направился к выходу.

***

Не помню как долго ждал попутку, кажется всего мгновенье. Отчётливо помню как отдаю водителю последние деньги, а тот лишь кривится и, покрывая меня матом, выталкивает из машины. Предрассветный сумрак уже заканчивался. Оказавшись достаточно далеко за городом, я оглянулся: вокруг не было ни души. Разрозненные кучки деревьев, трава, через заросли которой пролегает тоненькая тропинка к местной деревне...Посевы то ли ржи то ли пшеницы... В какую сторону не глянь - кругом глухое поле. Уже выпала роса. Я надел то, во что хотел одеться на выпускной с Алисой... Единственную более-менее приличную футболку и новые, ещё недавно купленные джинсы, до сего момента не одёванные кеды и тёмно-синюю толстовку. Рокот мотора. Огоньки иномарки исчезают в дымке тумана. Попутка проехала мост и скрылась за горизонтом. Тяжело вздохнув, начал медленно, но верно спускаться с моста, к речке. Уже выпала роса - тёмными пятнами она остаётся на светло-голубых джинсах и белых кроссовках. Речка была метров 15 в ширину, глубиной метра 3, никак не больше. Течение было тихим, едва заметным. Не раздеваясь и, уже не скрывая слёз, я вошёл в воду, уходя в её манящую холодную тьму. Black Sabbath - Embryo(Master of reality 2009 remastered version) Жидкость ласково, будто бы любя, обнимала меня. Принимала внутрь таким, какой я есть. Открытые глаза видели первые лучи солнца, блестящие где-то над водой. Рассвет начался... Подумал я и улыбнулся, вспомнив улыбку моего рыжего солнышка. Её заливистый смех. Её объятия. Её робкий поцелуй в щёчку, когда мы были совсем детьми... Колючка шиповника, пятнышко крови, тёплый летний дождь...Манящий хвостик пьянящих рыжих волос, которые празднично разукрасило солнце сквозь кроны деревьев... Что-то ударило внутрь ватного тела. Стало темнее. Я кашлянул, выпуская воздух. Пузырьки весело устремились вверх - туда, где над поверхностью водной глади, блестит рассвет... И всё-таки я прожил хорошую жизнь Подумал я, выдохнув остатки воздуха из лёгких. Рябь светящегося теплом потолка так напомнила небо Жаль я его не успел разглядеть напоследок Тело копошилось и танцевало, кашляя и захлёбываясь. Тьма всё сгущалась, затмевая взор. Я зажмурил глаза. Страх первобытного инстинкта. Адреналин. Всё вдруг постепенно смолкает.

Темно

Спокойно

-...ман ёбанный! Э, бля слышь ты не?! Петьк, а Петьк блять! Ты нахуй его из воды вытащил блять?! Чё с этим мудаком делать терь?! Закашлялся. Перевернулся на бок и выблевал остатки воды. Я кое-как разлепил веки. Рассвет ослеплял, отблёскивая от мокрой травы. Я перевернулся на спину. Начал дрожать от холода. Стучали зубы. Надо мной склонился сельский мужичок. Дрищеватый, лет 50 на вид. Приоткрыл рот с местами отсутствующими зубами. -Сюда блять больше не ногой, понял?! Я кашлянул, кивнул. Тут же болью отозвалась пятая точка от пинка деревенщины. -Ты блять меня понял нет спрашиваю?! Ты нахуя нам рыбу распугал блять?! А?! В глаза смотри! Пиздюк блять... - Сельчанин харкнул рядом со мной и направился в сторону речки, по пути подбирая выкинутую одежду. Там, на лодке, его ждал товарищ - мужик помоложе и покрупнее лишь укоризненно покачал головой. Я встал на дрожащие ноги и, трясясь от холода, поднялся к мосту, кашляя. Дорога пустовала - бросаться под колёса было некому. Обняв самого себя и растирая, я побрёл вдоль пыльного асфальта домой, рыдая. Black Sabbath - Solitude (Master of Reality 2009 remastered version) Кто я такой? Песчинка, нет, просто пылинка. Нет ни семьи, ни родословной, ни друзей, ни даже каких бы то ни было знакомых. Никого. Я остался один. У меня больше нет той, которую я люблю больше всего на свете. Я потерял свою Алису...Свою лисичку... Небо заволокли тучи. Серый тусклый свет окутывал пустующую дорогу и одинокие чернозёмные поля вокруг. Дрожа от холода, я еле волочил ноги. В памяти болью всплывали картины детдома, улыбки и объятий Алисы, когда я отдавал ей свою порцию или дрался за неё. Ничтожество Хмыкнул я про себя Я - никто, нет у меня прошлого и будущего скорее всего нет. My name it means nothing, my fortune is less My future is shrouded in dark wilderness Sunshine is far away, clouds linger on Everything I posessed, now they are gone They are gone They are gone Умереть - и то не могу, не хочу пачкать ванную своей кровью, не хочу вони в квартире этих, довольно добродушных опекунов. Не хочу похорон за их счёт. Закрыл рыдающие глаза. Чувствую как сердце колотится внутри меня - бодро и, кажется без тени сочувствия. Вот, всё что осталось - скудное мясо, именуемое телом. Плохо кормленное, обросшее, редко мытое и полное болезней. Шаркаю мокрыми кедами. В глазах темнеет. Заново родился сегодня, а радости не чувствую...Иду - неизвестно куда и неизвестно зачем. Зачем я иду? Что мне сделать, Алиса, чтобы ты осталась со мной? Что я могу... Oh, where can I go to and what can I do? Nothing can please me, only thoughts are of you You just left when I begged you to stay I've not stopped crying since you went away You went away You went away Стучали от холода зубы. Ватное тело отчаянно шло вдоль пустой линии пыльной сельской дороги. Что мне делать? Совсем одному в этом одиноком мире? Даже в детдоме я совсем недолго протянул сам по себе, встретил Алису и заботился о ней, полностью забыв о себе...А теперь...У меня нет Алисы...О ком мне заботится? Я не могу заботиться о себе...Я ненавижу себя...Я...Ведь я...не удержал её рядом...Оказался вовсе не тем, кто ей на самом деле нужен... Я люблю тебя, Лисёнок! Калейдоскоп бредовых мыслей смешивался с рыданиями. Память вновь и вновь показывала мне мою девочку - мою Алисоньку, моего рыжика... Сквозь истерику осознал, что вернусь домой к этим добрым людям, буду рыдать и думать о уже больше не своей Алисе...А на большее я, наверное, уже никогда не буду способен... The world is a lonely place, you're on your own Guess I will go home, sit down and mourn Crying and thinking is all that I do Memories I have remind me of you Of you Of you Заморосил дождик. Обезвоженное, голодное и замёрзшее тело почти сменило дрожь на конвульсии. Стало совсем темно - то ли тучи сгустились, то ли сил уже не осталось. Мокрые стопы шаркали по асфальту. Изредка проносились автомобили. Кажется, спустя мгновенье, машины стали огоньками промелькивать рядом. Я оглянулся: чернозёмные поля вокруг сменились лесопосадками и поросли травой. Вечер погрузил окрестности в синий оттенок. Алиса...Алиса... Я вдруг почувствовал, что повторяю это имя сквозь стук зубов, конвульсии и дрожь в хриплом, едва слышном голосе. Дул ветер. Шёл дождь. Темнело всё быстрее. Опускаются сами по себе, веки. Что-то ударило в грудь - я выдохнул остатки кислорода из лёгких. Расслабление пошло по всему организму, в особенном блаженстве пребывали отдохнувшие стопы. Тяжёлое сильное дыхание наполняло тело сном. Голову и ухо колол, нежно кусая, холодный дождь. В месте удара стало мокро. Ещё мокрее чем было. Потянул воздух носом - сыро. Кое-как поднял веки. Окружение перестало двигаться. Панорама стала вертикальной. Где-то вдали светили огоньки деревушки, пробиваясь сквозь листву берёз. Я упёрся ватными руками в плоскость, на которой лежал и попытался приподняться. С ещё большей дрожью, спустя дюжину попыток, что-то получилось - оказалось я просто упал на дорогу. Застыл на несколько секунд, встал с колен и, еле волочась, двинулся дальше. Опускаю веки. Манящая тьма звала к себе. Кое-как раскрыв глаза, обнаруживаю себя уже на подступах к огням города. Вокруг галдят машины, редкие прохожие садятся в транспорт. Моргаю. Тьма. Парк в нескольких дворах от дома. Поборов искушение, миную пустые лавочки. В кромешной тьме выхожу за пределы парка. Вижу перед собой поребрик. Он стал стремительно приближаться. Подаюсь чуть вперёд и... Ничего не чувствую

***

Разлепляю веки. Какой-то бежевый, незнакомый мне, потолок. Застрял я в этом воспоминании. Что дальше-то было? Опекуны не заявились, все про меня позабыли, я просто вышел и побрёл домой через полгорода? Да, так оно и было...Только потолок другой был... -Проснись и пой! - Радостно крикнула блондинка в халате, подойдя к моей койке. Я вглядываюсь в её лицо и пытаюсь вспомнить имя медсестры в той поликлинике... -Свет...Нат...Марина? - сухие губы не слушаются и лишь тихо произносят. -Чего ты там бурчишь? Собирайся, Мисато тебя уже заждалась! -Микада? Ах да Микадо! -Ты чего, лейтенант? - нахмурилась доктор. Лейте...ох блять! Так это-ж... -Вы чё эта...спасли что-ли меня? Я-ж... -Ага, спасли. Тебе бассейн наш понравился. Синий биогель - мигом всё затягивает. Я поднял одеяло: торс местами был покрыт белоснежными полосками бинтов. Они лежали поверх прошлой травмы. Я глупо улыбнулся. -Это как же...Вы меня чем заштопали-то? Швы... -Швов нет. Почему сразу не обратился ко мне? Травме несколько дней, не меньше. -Извиняйте, дохтур. Оплошал я. Думал обойдусь. А то обращение к врачу возьмёте, да из пенсии вычтите, думал... - я глупо улыбнулся. -Поднимайся уже. Ты у нас теперь, считай восстал из ада. Я засмеялся. Поднялся с кровати - надо же, ничего не болит. Палата хорошая - чистенькая, с белоснежными стенами, холодильник есть, туалет свой, а ещё... -Ты идёшь, нет? Сам себе зачем обезболивающее колол? Теперь отходняки ближайшие несколько часов ловить будешь. -Дохтур, а мы куда? Врач вдруг нахмурилась, подошла ко мне и, положив свои руки на мои плечи, глянула в глаза, спросив: -Как меня зовут помнишь? -Ещё бы тебя после прошлого раза позабыть, Ритцуко. Или, ласково "кисонь" - не успел договорить, как блондинка дала мне лёгкую пощёчину, а затем резко и жадно поцеловала. Я притянул её ближе, усадив на себя. Поцелуй углубился. Минуты кайфа. Мой член упирается в трусики сидящей на мне женщины. Она отстраняется. Ниточки слюней соединяют нас. Убрав их, блондинка смотрит на меня, и прикусив губу, констатирует: -Целоваться не разучился. Там где надо уже проснулся...Ничего, потерпи ещё чуть-чуть. Мы все очень рады видеть тебя живым - лукаво улыбнулась Ритцуко, поднялась, молниеносно наклонилась, поцеловала член и, быстро разогнувшись пошла к выходу. Я взял с ближайшего стула чьи-то школьные брюки, короткие и мелкие для меня и, с оголённым торсом направился за врачом. -Ты у нас полностью здоров. - констатировала Ритцуко, стоя у лифта. -Долго я валялся? -6 часов. -Чего?! За 6 часов... -Ага. И реабилитации как таковой не требуется. Биогель удивительно хорошо вживается в твой организм. Он его не отторгает, а скорее наоборот - катализирует своим адреналином. Держи, кстати - блондинка даёт мне пакетик. Я заглядываю вовнутрь - какие-то порошочки, в упаковках на манер одноразового сахара. У меня появляется улыбка до ушей и вырывается вопрос: -Этакий белый порошочек? Досье моё читали? -Лучше - боевой стимулятор. Пригодится тебе сегодня. У тебя эндорфины сильно упали. Я такого ни разу не видела. А досье да, прочитала. Правда у нас с твоим командиром есть идея получше, чем та что сейчас в твоей башке. Двери лифта расплываются, мы заходим внутрь и доктор продолжает: -Что если мы предложим тебе...Ну скажем...Оторваться не с какими-то там, пусть и твоими знакомыми...проститутками...а...с нами... - блондинка улыбнулась. Я хмыкнул. -Как будто в первый раз. Вы чё? Ритцуко отмахнулась и сказала: -Проверяю твою память. Отчего у тебя эндорфины упали так мощно не знаешь? Я тяжело вздохнул и ответил: -Сон дурной приснился. -"Сон дурной"? Вот значит как? И о чём сон, если не секрет? -Это допрос? - огрызнулся я. -Скорее не сон а воспоминания... - вслух догадалась женщина и ответив: -Нет, не допрос всунула руки в карманы халата.

***

Я впервые за долгое время слышу своё имя. Его восторженно кричит Мисато и, подбегая обнимает. -Ты у нас легенда теперь. Восставший из ада. Образцовый рок-н-рольщик. Я смеюсь, не найдя что ответить. -Я знала, что ты справишься - спокойно сказала Мисато и села за руль. Я сел на заднее сиденье и спросил: -Так...Чем бой закончился? -Победой. Ты убил последнего противника. Больше никто не нападал. И вряд ли скоро нападёт. Ритцуко сказала тебе о плане мероприятий на вечер? - командир лукаво улыбнулась в зеркало, висящее в салоне. Я утвердительно кивнул в ответ. Разноцветными огоньками пестрит вечерний город. Неизменный неон отражается от луж, залитых дождём, витрин, окон домов и машин. -Кстати, это кто тебе так спину расцарапал? - спросила доктор Я вспомнил Ману и улыбнулся, ответив лишь: -Так... Котёнка одного спас. Он шальной, на дерево забрался, я его оттуда утягиваю, а тот наоборот - к древесине липнет. Ну и это...Снял, да на плечо повесил, он и слезать начал, соскользнул, да и когти на спину выпустил...Ладно хоть не упал. Женщины синхронно хохочут, но больше вопросов не задают. Ритцуко и Мисато перебивают друг друга рассказами о том, как они беспокоились. На ближайшем светофоре, блондинка спохватывается и, пересев ко мне, на заднее сиденье, начинает расстёгивать ширинку моих брюк. Я спиной облокачиваюсь о заднюю дверцу. Ритцуко лишь наклоняется ко мне. Успеваю подумать: А не многовато ли мне рок-н-ролла достаётся? Одна каша в башке, как веки сомкну, а размокну - так ебля да бухло... Нет, слишком много этого...Да, так и скажу: извините, признаюсь честно, мне надо передохнуть, хватит с меня запоев и ебли с двумя красотками! Я не вру! Хотя я лжец тот ещё! усмехаюсь я. Кажется моя жизнь - нескончаемая дорога. Новая командировка, новое начальство, но работа-отдых: адреналин и смертельный ужас в кровавой каше на работе, и девочки, наркота, бухло в качестве отдыха - порочный и однообразный круг, вырваться из которого невозможно. Хватит. Уже перебор. Думаю я, обещая завязать и привести себя в порядок. Потом вспоминаю: Какой же я лжец, в конце-то концов! И ржу, осознавая, что девок, бухла и наркоты - этакого рок-н-рольного коктейля много не бывает. Бери пока дают. Не до конца проснувшееся сознание вдруг утопает в нарастающем удовольствии. Ритцуко... Её пальчики ласково обхватывают член. Губки целуют, а затем поглощают внутрь своей слюнявой теплоты, головку. Ехать становится много приятнее, а время перестаёт существовать.

***

Проигрыватель, стоящий в середине комнаты смолк, собираясь с духом для следующей песни. Motorhead - Hellraiser Медленным скрипом распахивается входная дверь. Совсем не вовремя! Думаю я, опрокидывая стопку Джека Дэниэлса. Скрученной купюрой (еной а то доллара найти они не могли) снюхиваю сероватый порошок - какую-то целительно бодрящую смесь, приготовленную Ритцуко. И кладу освободившиеся руки на головы женщин (обделив однако, неопытную Майю), ласково массажирующих мой член и яйца своими ротиками. Покайфовав ещё немного, отгоняю голых девочек, указываю на дверь, но их пьяные глаза лишь ободряются, слышится их смех. Подтянув новую пару армейских брюк и застегнув ширинку я, со свеженалитой стопкой виски в руках, подхожу к двери, у которой, в полнейшем шоке застыла Аска. -Будешь? - спрашиваю я, протягивая стопку. Голубые глазки смотрят неподвижно и едва заметно дрожат. I’m living on an endless road Around the world for rock 'n' roll Sometimes, it feels so tough But I still ain’t had enough I keep saying that it’s getting too much But I know I’m a liar Feeling alright in the noise and the light But that’s what lights my fire Hellraiser, in the thunder and heat Hellraiser, rock you back in your seat Hellraiser, and I’ll make it come true Hellraiser, I’ll put a spell on you Многочисленные шрамы на моём оголённом торсе - незабываемые сувениры из командировок в горячие точки, подогревают буйную память. Walking out on another stage Another town, another place Sometimes, I don’t feel right Nerves wound up too damn tight Don’t you tell me That it’s bad for my health Cause kicking back don’t make it Out of control, I play the ultimate role Don’t know how to fake it Hellraiser, in the thunder and heat Hellraiser, rock you back in your seat Hellraiser, and I’ll make it come true Hellraiser, I’ll put a spell on you Я гляжу на новинку - шрам, полученный в Токио-3. Совершенно другом, не похожем не остальные, месте. Новый уровень дурдома ебанутого начальства, ебучее прошлое, покалеченные, напряжённые, как туго натянутые струны, нервы - истерики и ностальгии, недавно пережитая смерть - всё смешалось в усталости, с которой прекрасно справлялись бухло, наркота и девочки. Потеряв всякий контроль и влив в себя очередную смесь алкоголя и стимуляторов, лезу целоваться к Аске, намертво прижав её к стенке. Девочка не сопротивляется, а наоборот, обвивает мой затылок. Мисато и Ритцуко всё также смакуют мой член, жадно поочерёдно поглощая его. Очередной взрыв эндорфинов - переполненные моей спермой, ротики женщин сплетаются в лесбийском поцелуе. Я оставляю последний засос на шее Аски и отстраняюсь, под вертолётами пытаясь дойти до низкого столика с почти пустой бутылкой виски. Внюхиваю стимулятор - головокружение унимается, кайф наполняет тело. Я плюхаюсь в кресло неподалёку и закуриваю. I’m living on an endless road Around the world for rock 'n' roll Sometimes, it feels so tough But I still ain’t had enough I keep saying that it’s getting too much But I know I’m a liar Feeling alright in the noise and the light But that’s what lights my fire Hellraiser, in the thunder and heat Hellraiser, rock you back in your seat Hellraiser, and I’ll make it come true Hellraiser, I’ll put a spell on you Майя выбивается первой - снюхивает дорожку стимулятора и отключается, доползя до стенки и задрав голову вверх. Чувствую, что уже хватит, но не могу остановится - открывается последняя, полная бутылка виски. Внюхиваются последние дозы стимулятора. Ко мне, развалившемуся в кресле, сбоку подлезла Аска, и крепко обняв, лижет мои шрамы. Мисато скачет на моём члене, целуясь с Ритцуко, чью киску я старательно вылизываю. Проходят мимо ошалелые очкарик, повар...Девочка с косичками лишь испугалась от моей просьбы присоединиться, а недо-культурист, закрыв её собой, направился к выходу. Взрыв эндорфинов - моя сперма заполняет горячую киску Мисато. В этот момент Аска жадно целует меня. Мы сплетаемся языками. Мисато силом отрывает от меня рыжую и, подведя к члену, заставляет поработать язычком. Аска, двадцатидвухлетняя, к моему удивлению, студентка в этом деле, робко, краем языка касается стекающей спермы. Спустя несколько подзатыльников, однако, она уже жадно впивается в мой член, водя по нему губами вверх и вниз. Отпускаю пальчики девочки от своих яиц. Голубые океаны недоумевающе смотрят на меня. Вожу членом по личику Аски. Она тщетно пытается то поймать его открытым ротиком то поцеловать закрытыми губками. Беру за талию блондинку, кладу её животом на стол. Опрокидывается виски - алкогольный ручей струится несколько секунд на пол, затем Мисато подхватывает бутылку и жадно впивается в горлышко. Аска тянет её руку к себе. Четверть бутылки виски вливается в глотку рыжей девочки, отчего та начинает кашлять, её личико жмурится и краснеет на глазах. Блондинка, раком нагнутая мною у столика, руками поворачивает бесчувственную Аску, притягивает за косички волос к себе и плевками моей спермы наполняет ротик девочки. Та жадно пытается то ли прожевать, то ли просмаковать её вкус, затем сглатывает и раскрывает рот, высунув наружу язык. Всё это время я шлёпаю упругую попку блондинки а затем, натянув презерватив, вставляю член в киску Ритцуко. Несколько секунд медленного, а затем я сразу перехожу на средний темп. Руками перестаю мять огромную грудь женщины, открываю последнюю упаковку стимулятора и высыпаю её на трясущуюся спину. В каждую ноздрю вставляю по купюре и, попеременно снюхивая, ускоряю движения тазом. Чувство кайфа, свежести, бодрости, сил и эйфории переполняло меня. Максимальный темп. Ритцуко протяжно орёт. Напротив неё, облокотившись о диван, садится Мисато и затыкает рот подружки, уткнув её лицо в свою киску. Рядом с командиром лежит чуть ли не мёртвая голенькая Аска. Покашливает, видимо, борясь с рвотным рефлексом. Я жадно впиваюсь в шею блондинки. Эйфория вновь подступила. Взрыв удовольствия, член входит целиком в киску блондинки. Несколько сильных шлепков от удара потным тазом о не менее потный и упругий женский зад и я вынимаю член, снимаю презерватив. Ритцуко, вся красная и кашляющая, видимо чуть не захлебнувшаяся соком подруги, устало отползает от промежности Мисато, устремляя пустой взор на потолок. В качестве награды я вручаю ей использованный гондон, который она тут же разрывает и, вылив на пол, начинает пить, как кошечка. Я вставляю Мисато, уже в анал. Женщина впивается в мою шею и мёртвой хваткой прижимает к себе. Уложив Мисато спиной на пол, в нескольких сантиметрах от Аски, максимально ускоряюсь. Мисато кричит, как никогда прежде. Приглушённо доносится крик Ритцуко, уже с кухни: -БУХЛА БОЛЬШЕ НЕТ! Мои руки скользят по потной женской спине. Я прижимаю Мисато к себе со всей силы - локтевым сгибом - обнимаю шею, а другой рукой прижимая поясницу. Молниеносные шлепки. Трение члена в океане нежного сока. Кайф медленно наполняет меня. Эндорфины достигают апогея - я конвульсирую, вливая своё семя в попку Мисато. Она пронзительно и нежно стонет. Несколько секунд мы трёмся друг о друга, а затем я вспоминаю о Ритцуко и вынимаю член из Мисато, вальяжно развалившейся на полу посреди комнаты. Блондинка, хохоча пьяным смехом, шлёпает по щёчкам бесчувственной Аски. Я тут же намертво прижимаю Ритцуко к полу и вхожу в её анал. Калейдоскоп шлепков повторяется...

***

Предрассветный сумрак наполняет духоту квартиры. Удивительно, что окна ещё не запотели от такого разящего перегара. Матерясь, с перерывами на пьяный ржач, довожу девочек до коек-мест, смутно помню, что вышел с шокированной Майей Ибуки(эка, даже имя запомнил!) покурить, после чего девушка спешно оделась и ушла домой, благо что живёт, с её слов, неподалёку. Гляжусь в зеркало и ржу - глядя на свой оголённый торс с белой повязкой и шрамами. Еле держа равновесие, дохожу до комнаты, снимаю штаны и, точно не осознавая - осталась на мне ещё хоть какая-то одежда или нет, плюхаюсь в объятия кровати. Как по щелчку, тепло и уют выключили изрядно замученное сознание.