к о т я
Бархатное одеяло долгого сна медленно спало, стоило услышать шёпот любимой. -М? - промычал я в ответ, затем потянулся, зевая. -Ты спишь? Подняв веки, обнаружил нашу комнату в полумраке - ночной неон Токио-3 разноцветным калейдоскопом размытой гуаши освещал потолок и мягкий, уютный сумрак кровати. Под одеялом, колотящееся любовью, маленькое сердечко, стучало рядом с моим. Я смотрю на тускло освещённые, мягкие, ласковые, нежные и любопытные, серо-голубые океаны любимой. -Нет... - ответил я. Мана же, завороженно и с тёплой, счастливой улыбкой, разглядывала меня. Её нежный, спокойный и ласковый, временами робкий, но самый прекрасный в мире голосок, говорил в полумраке: -Я смотрю сейчас в глаза человеку...Уже несколько раз спасшему мне жизнь и рисковавшему своей ради меня... Мана порозовела и продолжила - одеяло смешной шапкой укрывало её прекрасные каштановые волосы: -Тому, в которого неизменно и навсегда влюбилась с первого взгляда...С кем хочу слиться воедино и...И...От кого хочу котят...Наших общих...Ты мой котик, мой ласковый и нежный, такой добрый, а снаружи наичерствейший, стальной и неприступный... Мана хихикнула и добавила: -А внутри такой ласковый и нежный, готовящий рядом со мной, убирающийся вместе со мной и...Любящий так сильно и трепетно, так, будто...Я...С тобой, котя...Я...Я чувствую себя самой краси- -Ты итак у меня самая красивая, моя девочка. Самая-самая. Мана багровеет. И продолжает: -И этот человек, благодаря которому я жива, воюет. По жизни воюет. Не как солдат, а...Как кто-то...Для кого это образ жизни и который...Так воспринимает всё близко к сердцу, нежно и трепетно...Котя, я люблю тебя, я так тебя люблю! -И я тебя... Жадный, горячий поцелуй. Трёмся носиками. Отстраняемся. -Котя, я не дам тебя обидеть! - решительно и оскорблённо заверяет Мана. Улыбаюсь, шепча: -А я - тебя... -Ты столько...Котя...Когда я впервые увидела тебя, я боялась...Я...Так страшно было сблизиться с тобой, такой ты хмурый и злобный был со стороны! А потом? Представляешь? Любимый человек спасает меня от смерти и...И...Я ждала тебя, так долго и мучительно...Появился ты, устроил мне второй день рождения, а ещё...Ещё...Мы тогда с тобой впервые...Любили друг-друга, едва знакомые, но уже... -Уже такие родные - добавил я. Котёнок кивнула. Мана упёрлась макушкой мне в шею. За окном, в ночной непроглядной тьме зимы, бушевал снегопад - видимо с весной пришлось повременить. Тем уютней становилось здесь, дома, с любимой под одним одеялом...Её дыхание, такое щекотное...Её нежные губы, которые не устаёшь целовать...Её сердцебиение... -Котя, я счастлива от того, что мы с тобой вместе...Я люблю тебя и я не устану это повторять! Мой котик! Котя...Котичька...Хи! Такой смешной! А чего ты такой хмурый ходил всё время раньше? Тебе...Тебе тогда...Тоже было обидно? -Мне очень было обидно от того, что я не знал, какое это чудо и счастье, моя будущая любовь и супруга - Мана Киришима, мой котёночек. -Точно! Мы же...Это...Гражданский брак называется! Мы с тобой, получается, муж и жена! Котя! А тогда, скажи мне кто, мол...На моё мурлыканье этот самый, неприступный ледяной хмурый с тёплым блеском в глазах, будет отвечать мяуканьем! Не за что бы не поверила! Что он такой тёплый, в его объятиях так...Ах! Я...Я ночами не могла уснуть, котя без тебя дурака грустного! Всё вспоминала как...Как ты меня нёс на руках...Так осторожно, а мне было так тепло и спокойно и счастливо! -Мой котёнок... - прошептал я и потёрся носиками с любовью всей моей жизни. Жадный, горячий и такой приятный, плавящий злобу и ненависть, пустоту и холод десятилетий, поцелуй... Расстаёмся в одышке, целуя лица друг-друга...Отстраняемся....Мана, такая счастливая, ложится на мою грудь, упирается макушкой в подбородок и, смотря вбок, счастливо вздыхает. -Котя...И всё же, что тебя так сильно задело вчера? Я тяжело вздохнул и выпалил: -В прошлой, гражданской жизни... Я пытался утопиться... -КОТЯ! - ринулась ко мне девочка, будто я собирался сделать тоже самое здесь и сейчас, на ровном месте. -...Одно на другое наложилось и вот... -КОТЯ! Котичька! Любимый, ласковый, мой нежный...ЗАЧЕМ, ЗАЧЕМ ЖЕ ТЫ!? -Дурак я был, вот и всё... -Вот именно! А если...Котя! А если бы ты тогда...Меня бы сейчас никто бы не спас! И не любил! Я прожила бы, так ни разу и не влюбившись! -Котёнок... -А что?! Что?! Разве не так?! Котя! Котичька мой... Она засыпала меня поцелуями, вылизывала шею и щёки, ласково кусала...Я, переполненный счастьем, улыбнулся и произнёс: -Спасибо, котёночек. Спасибо тебе огромное... -Я люблю тебя котя. Мне не надо говорить спасибо...Ты мой котичька...Мой ласковый нежный, такой заботливый и преданный... Наши губы сплелись воедино. Я прижимал к себе любимую, углубляя поцелуй и чувствуя как бешено бьётся её полное любви, такое нежное и хрупкое, сердечко. Как и всегда, расстаёмся, трясь носиками и обдавая лица друг-друга одышкой. Полумрак всё не уходит - зимний рассвет долго идёт по небосклону. -Сколько времени, котя? Я, вспомнив японское суеверие, ответил заместо "4 утра": -Почти пять, любимая. -Ой... - смущённо улыбнулась девочка. -Ой - продублировал я, счастливо улыбаясь. Жадно целую Ману, затем крепко стиснув, поднимаюсь с кровати и, под визги девочки укладываю её, в белоснежной ночнушке на своё плечо, неся на кухню... -Котя! Ко-ах-тя! Пусти! Тебе тяжело! -Нифига! Мана ласково кусает меня за шею, ловко извернувшись...***
5:13
Мы, спеша, добегаем до рубки. Роемся в карманах - кто быстрее достанет ключ-карту. Синхронно улыбаемся - наши руки с куском пластика одновременно застывают перед сканером. Я прикладываю лапку девочки к датчику. Мана улыбается счастливо и, совсем как маленькая девочка, довольная новой игрушкой, отвечает радостно: -Спасибо! Дверь уходит в сторону. Мисато, лишь кивнув в качестве приветствия, тушит сигарету, хлопает в ладоши - клерки оживляются подобно роботам. Я собираюсь уже идти к раздевалке, через дверь напротив, как вдруг замечаю... ...Ки...Киборгов? Баба с фиолетово-синими, чисто Мисатовскими волосами сидит в профиль ко мне, глядит на ангар за стеклом и...Не моргает...Вот уже, кажется минуту. Позади неё - бугай, здоровее меня в два раза, в расстёгнутой серой тонкой куртке поверх чёрной футболки да тёмно-коричневых портках. Руки в кошерных чёрных перчатках без пальцев, держит крест на крест, смотрит...Крышками пивными чтоле? А ещё позади них - девочка,BONK! GO TO HORNY JAIL
***
Kenji Kawai - M01 Chant I - making of cyborg (Ghost in the Shell OST) Рей бесчувственно плюхнулась в рыжее нечто - бледный костюм девушки был неотличим от её кожи...Затем альбинос очнулась, вроде как - подняла белоснежные веки, острым, как нож, взглядом, глянула своими рубинами...Аянами Рей
Она же - пилот Евы 00...Она же - вроде бы бесчувственная холодная, равнодушная ко всему и вселенски спокойная девочка. Как?! Как она не травится одиночеством? Это...Это же невозможно! Я видел её сотни раз за командировку, сотни! Она всегда одна, нет ни одной подружки...А мешки под глазами? Нету...А ненависть во взгляде? Нету. А вселенская грусть? Тоже нет...Что же ты такое, красноглазая бледнокожая голубоволосая девочка? Откуда такая бесчувственность? Откуда силы? Где ты берёшь свой костяк, дабы жить? Именно жить, а не существовать? Совсем ведь одинёшенька...А я? Ха! Я сопли пускал в своё время, до добра это меня никогда, НИКОГДА не доводило...Странная ты девочка, Аянами Рей...И ведь не шпиён даже - те наоборот, втираться должны в доверие...А ты странная...И уж не менее странно, что именно на твоём примере мне надо учиться пилотировать эту фиговину... Ритцуко тяжело вздохнула и сказала в прямом эфире: -Порядок, экспериментальный LCL принят успешно, лёгкие наполнены, отторжения организмом не наблюдается...Пилоту Евы-00 выйти из бассейна и направиться к роботу. Неспеша, с какой-то чудовищно прекрасной, врождённой грацией, Рей поднялась из бассейна. Если меня выворачивало наружу от рыжего нечто, то девушка шла спокойно -Як фiгурка...Таку б потрогатi...
Лэйн, у которой слюнки текут вдоль провода, подключённого к нижней губе, веки полу-опущены, а глазки не выражают вообще ничего - застыли на одном месте. И становится страшно от мертвенного анабиоза этого нового, непонятного и загробно молчаливого - киборга. Ритцуко же тем временем спокойно говорит в эфире: -Хорошо Рей, начинаем синхронизацию. В моём интерфейсе появляется прямая трансляция фронталки другого пилота -рубка нас определила в одно подразделение и наладила канал связи. Спокойное бледное лицо с опущенными белыми веками в холодном синем свете. Шкала синхронизации(идущая вертикально сбоку от прямого включения фронталки) зелёно-жёлтыми цифрами сообщает:87%
Затем, однако, шкала поднимается до ста. Рей облегчённо выдыхает, будто чувствуя себя единым целым с машиной. Ритцуко из рубки подтверждает мою догадку: -Молодец Рей. Так держать. Девятый отдел, что скажете? Мотоко спокойно, безэмоционально отвечает: -Молодец. Образцово. Бато, ты проверил шлюзы? -Да. Все на месте. Вмешательства не требуют. -Лэйн? Непривычно нежный, девичий голосок раздаётся в радиоэфире: -Да? -Ну как там с синхронизацией? -Какой синхронизацией? -Ну которую мы с Бато мониторили -Вы кого спрашиваете? -Тебя... -Поняла, извините. Данные получены, сохранены, загружены в облако. Раздался уже такой родной по сравнению с остальными, голос Мисато: -Хорошо, теперь проделаем то же с нашим лейтенантом. ЛЕЙТЕНАНТ СЛЫШИШЬ! НЕ БОЙСЯ! РЫЖИЙ ШАМПУНЬ ГЛАЗКИ НЕ ЩИПЛЕТ! В рубке засмеялись, я тяжело вздохнул и цокнул, изнурённо уставившись в камеру. Затем, любимый голосок заставил меня улыбнуться: -Котя не дуйся! Фу какой некрасивый! -...молодец Мана, дай-ка мне... Летёх! -Ой?! -Щас вода пойдёт! Делаем всё как в прошлый раз, только без топлива, калибруем электронную начинку, синхронизируйся как прежде! Понял меня? -Так точно! -...Лэйн, начинай...ЛЭЙН?! ЭТО ТА ХРУПКАЯ МАЛЕНЬКАЯ ДЕ...
Serial Experiments Lain - Lain theme (reprised) -Лэйн Ивакура в сети. Я готова к передаче данных... Расплылись надписи интерфейса на родном, великом и могучем. Появились вдруг на всех экранах иероглифы - неизвестно какого рода смеси из алфавитов, вперемешку с буквами, тильдами и прочим. Яркость экранов, кажется, увеличилась. Всё ещё непривычный пшик и...Тишина. LCL...Не спешил, видимо... Ритцуко, судя по едкому скрипу, раздающемуся в эфире, сидела в самом настоящем кразе, пыхтя и приговаривая: -Ёкарный...Фу-у-у-у-у-у-х...О-о-й...Ну сел, ну чё садись...Машина! И тут же, с хлопком, разом ударили в меня со всех сторон волны рыжего, непонятного, нечто. Я начал глубоко дышать. Если лёгкие ещё не стремились привлекать к себе внимание, то от силы волн, хлопнувших моё тело со всех сторон, у меня закружилась голова, от непонятного рыжего, заворчало пузо, тоже не привыкшее к этой субстанции внутри. -Летёха-аквалангист...Аквалангист, привет! Летёха, летёха! LCL потiк... Я потряс головой. Вроде, ватная пелена пропала с ушей...И тут я понял, что какое-то время пробыл в отключке - в рубке отчаянно рвала глотку котёночек, мяукая: -Котик! Котичька, очнись, пожалуйста очнись! НЕ ПУГАЙ МЕНЯ ПОЖАЛУЙСТА! -Всё хорошо, милая! Котёнок...Я...В порядке... На шуршащей белыми помехами, трансляции с рубки, было видно как все облегчённо вздохнули. Serial Experiments Lain OST - Free zone Лэйн же оживилась - если раньше девочка, подобно сломанной кукле бесчувственно сидела, обмотавшись проводами, чисто новогодняя ёлка, то сейчас хакер_ка во всю делала "туц-туц по клаве", хмурилась и вглядывалась в экран ноутбука - тоже отчего-то яркий настолько, что отражался в её, кажется выцветших, неразличимых от помех, глазках. Наконец, та облегчённо выдохнула, моргнула и, положив ладошки на подол платьишка, спокойно сказала: -Доступ к протоколу получен. Мисато взвизгнула: -ПРОТОКОЛУ?! ЛЭЙН ТЫ... ДЕВЯТЫЙ ОТДЕЛ ВЫ... Моток, спокойно ответив: -Всё в порядке, вот ордер, а вот бумага, согласованная с вашим начальником Гендо Икари. Это обычная проверка на вшивость. Внутриведомственная безопасность. Лэйн, запускай. Опустились веки. Бешено застучало сердце. Я вдруг оказался в сонном параличе. Во тьме опущенных век со скоростью света начали вспыхивать и угасать воспоминания. Я то и дело видел документы, новые-старые, архивные, лица сослуживцев вспыхивали и тут же появлялись характеристики из личных дел, послужные списки. А забавнее всего было - шифрование на великом и могучем, коим эти самые бумаги были подписаны, не говоря о лицах, чьих обладателей давно уже нет, а официально - никогда и не было. Я еле сдерживался от ехидства. И вдруг, по заученной тактике, когда согласно уставу, я должен влиться в ряды врага, начал яро отчаянно зубрить официозы - остановился танец памяти. В подсознании, вопреки всему, контролируя хронологию всей командировки, видел, а точнее - показывал девятому отделу где раки зимуют. Не поддаваясь лавинообразному беспамятству, я вспоминал. С трудом, скрипя зубами, наверняка конвульсируя там - в реальности, а может уже и захлёбываясь пеной, я вспоминал. Тихо и спокойно - я вспоминал. Мисато и нашу первую встречу с ней. Пропустил целиком часть с базой. Переключился на Геофронт. А именно - туалеты и курилки. Дабы не спалиться - вспомнил несколько коридорчиков. Таким образом, не вынося сор из избы, я давал девятому отделу компромат на Геофронт, сталкивая две силы лбами. Одна из них рано или поздно ослабнет, да и инопланетяшки помогут. А там и до аннексии, уже совсем не далеко...И без единого выстрела, быть может...Быть может...ТАК СТОП!
Неразборчивый голос разбудил меня. Я, наконец подняв веки, обнаружил мерцающие, покрытые помехами "белого снега" экраны. Сквозь которые, однако с трудом можно было различить яростную ссору в рубке: Мотоко, всё также спокойно и самоуверенно ухмыляясь, едва тихо произносит своими губами непойми что, а Мисато во всю надрывается, раскрывая рот в оре и махая руками. Ритцуко курит, с прищуром глядя на Бато. Клерки же застыли, все как один наблюдая за срачем начальства. А Лэйн во всю стукает по клаве. Маночка, совсем какКотик...
По экранам ползли непонятные иероглифы, которые я пытался запомнить. Вспыхивали они разными цветами, кажется даже не повторяясь. Я попытался поёрзать на кресле - не вышло. Не помню кто и когда, но я был пристёгнут. И вновь ремень безопасности заедал. Лэйн остановилась - пальчики застыли на клаве, затем вновь легли на подол платьишка. Хакерша, смотря прямо перед собой, вздохнула и странно, с больным удовольствием, как маньяк найдя очередную жертву и успешно совершивший все желанные деяния...Улыбнулась...Не оскалилась, а именно по-человечески живо, даже слишком живо, с оголёнными нервами в неровно поднятых уголках губ...Улыбнулась. Нежный девичий голосок произнёс спокойно, но в тоже время громче орущей Мисато - видимо подключившись к системе оповещения всего этажа, а может - и Геофронта: -Я закончила***
С самого ухода гостей, в рубке стояла гробовая тишина. Мисато, обняв спинку стула, нервно курила, из-за дрожащих пальцев роняя пепел на пол. Командир кусала ноготь большого пальца. Прислонившись к стене, опустив голову и непривычно угрюмо, стоял Кадзи. Тоже дымил. Ритцуко - так вообще, по-детски опустила голову на стол, изредка поворачиваясь в профиль - выдохнуть сигаретную затяжку, дабы дым не попал в глаза. Котёночек - единственная счастливая мордочка в рубке, мёртвой хваткой тискала меня, улыбаясь. От неё становилось тепло и мне. Вновь курящему. Мисато, уже пятый раз за полчаса спросила: -Что будем делать? -С кем? - спросил Кадзи, подняв голову к потолку и затягиваясь, жмурясь от электрического света. Майя в дрожащих ладошках держала кипу бумаг, кидая беспокойный взгляд от Мисато к Ритцуко. Последняя же затушила сигарету в пепельнице, выдохнула затяжку и, зарывшись в ладони, глухо спросила: -С девятым? Мисато хотела было что-то сказать - открыла рот, но вдруг взгляд её переметнулся и она злобно оскалилась, вновь смотря в пол и нервно затягиваясь сигаретой. Вдруг дверь в рубку распахнулась. Я, перебирая обилие мата в голове, поперхнулся затяжкой, спешно затушил сигарету, отцепил забеспокоювшуюся Ману от себя и, подровнявшись, отдал честь, пробасив: -Здравия желаю товарищ полковник! -Вольно, старлей - довольно улыбаясь, в рубку 18-го ангара сверхсекретной организации типа-не Вооружённых сил Японии-страны без пяти минут непримиримого врага Отечества, зашёл знакомый полкан - тот самый, что был в поезде, больше года назад... А следом за ним - бойцы в обмундировании и при оружии... Неужели...Всё...Всех по одному рассажают в карцеры, да в допросную по очереди, а котёночек...А как я...Я её...Разве я могу её вот так...Я...Не...Вот так её, отдать?! ПОСЛЕ ВСЕГО ЧТО БЫЛО?! Кадзи, выдохнув затяжку в спину делегации, остановился взглядом на мне. Затем посмотрел в спину полкана. И продолжил курить, одной рукой типа-чеша поясницу-но-никак-не-табельный-огнестрел...Мисато же, всё также сидя, подняла недоумённый взгляд усталых глаз на солдат. Ритцуко села прямо. Поправила очки. И покорно сложила руки. Майя закрыла кипой бумаг свой ротик. До смерти напуганные глазки плясали ходуном по рубке - видимо она вот-вот потеряет сознание. Котёночек моя...Сидела мрачнее тучи, исподлобья злобно глядя на моих соотечественников. А я всё стоял по стойке "смирно". Полкан, прочистив горло и, всё также довольно улыбаясь, отдал честь Мисато, не вовремя вставшей на ноги и поправившей чёрную юбку, отдав честь и затушив сигарету. Соотечественник высокого звания пожал той руку и передал бумагу. Кадзи стоял спокойно, но смотрел со звериной свирепостью - видимо годы уже не те, эмоции скрывать. Ох и чесалась у него поясница-типа-без-табельного. Однако вскоре, в метрах трёх от него встал соотечественник, как-бы-невзначай пальцем поглаживая калаш над спусковым крючком. Ещё двое наших пасли клерков. Другая пара - по бокам от полковника, стояла подле Мисато и Ритцуко. Затем в рубку вошли...Ребята из девятого отдела... -Граждане коллеги! Благодарим вас за проявленный профессионализм! Была штатная проверка! Все прошли её успешно! Поздравляем! Особую благодарность в проявлении учений выражаем нашим друзьям из девятого отдела. И, пользуясь случаем, ввиду успехов в службе и укреплении дружеских дипломатических отношений между нашими странами...Командный состав 7-го отдельного взвода ВКС...Представляется к внеочередному воинскому званию...Старшего лейтенанта. Поздравления и вручение возлагаем на японскую сторону. Вольно, старлей. Девятый отдел перевёл всё на японский. Я же облегчённо выдохнул, смахнув испарину со лба. Полкан ещё раз пожал руку Мисато и, вместе с бойцами, скрылся. Девятый отдел вышел следом. Стоило двери в рубку закрыться, как моя командирша, закуривая трясущимися руками новую сигарету, берёт бумагу со стола и, подойдя ко мне, выдыхая табачный дым в лицо, грубо пихает документ в мою грудь, отчего тот мнётся, а также вручает коробчонку, видимо с медалью и быстро мямлет: -Отлично, лейтенант, образцово. Теперь ознакомься с этим и вот этим, по приказу твоего руководства, представляем тебя к внеочередному званию старлея, а также вручаем медаль - первую утверждённую оборонительной армией геофронта - за проявленную доблесть и мужество в бою - Мисато протянула мне синюю коробочку, где под стеклом лежала чёрно-красная медалька с синим куском ткани над ней. Я принял награду, сияя от счастья и, подняв взгляд на недовольную Мисато, спросил: -Шоколадная? -Иди ты! В прямом смысле! Идите с котёнком всё, "с глаз долой из сердца вон"! Пошли! Через неделю придёте в следующий раз... -Через... Неделю?! - я выпучил глаза, а котёночек уже някала на всю рубку "Ура!" -Да. Мы сделали как тебе объяснить...Ребята из девятого сделали твой слепок. Нервная система, мозг, мышцы, мощности твои и параметры, грубо говоря, так у нас теперь твой маникен будет. Виртуальный. С ним и будем работать. Ну всё давайте-давайте, не стойте у меня над душой, теперь брысь! Кошачьи... -Котёночек! -Котяяяяя! Я взял Ману на руки, зацеловывая. Мы смеялись. Радостно и счастливо...И бумажная волокита у Майи и хмурые рожи Ритцуко с Мисато, всё, абсолютно всё осталось позади! А впереди - целая неделя заслуженного, а оттого и такого приятного, отдыха!***
NGE OST - Tokyo 3 Вскоре мы вышли на улицу - "мороз и солнце день чудесный!" Решили съездить за город - там как раз с рассветом идёт обновление оборонных плит, машин в середину рабочего буднего дня не так уж и много, а кругом - красота! Белоснежные поля устремляются вдаль, к синеве морозного горизонта, город подобно сказочному пломбиру неведомого мороженого, блестит, купаясь в огнях солнца. Кусает меня за щёку - щекотно и горячо, котёнок, морозно и свежо - ветер с колючим снегом. Раздутые пробками, разноцветные в разнообразии крашенных машин, аниме-девочек, намалёванных на боку общественного транспорта, городские артерии неслышно, изредко ползли по своим делам. Блестящие в первых лучах морозного зимнего рассвета, опускались вниз оборонные плиты города. Я сидел на заснеженной скамейке, наблюдая как неспешно оседает на куртке пыльца сугробов от лёгкого ветра...Котёнок смеялась и без устали целовала меня, а я - её. Обелиски, защищающие город в ночной тьме, при первых касаниях солнышка, уходили под землю, в бурлящий жизнью, Геофронт. А на улице морозная свежесть снегопада, колючего снега, счастливого смеха и новой, бурлящей жизни. И прекрасно было за пределами Токио-3 наблюдать за ним - городом, где я встретил свою любовь...Мана тискала меня, мы не переставали целоваться и тереться носиками. Спокойно и неподвижно стояла припаркованная рядом, недавно вверенная мне, машина, уже окрашенная в белоснежную холодную пыльцу. Спокойно. Вселенски спокойно и счастливо на улице, на природе, в объятиях любимой, с неделей отдыха впереди, с полной сил и радости, душой вдыхать полной грудью морозный воздух, дарующий лишь свежесть и новые, сверхчеловеческие, силы. Видно было отсюда и нашу бывшую штаб-квартиру - на другом конце горизонта, в черноте лишённого листьев(кажется, сдутых напрочь) мохнатого леса, блестели на солнце синие окна и бежевые карнизы коттеджного района, где я первое время кантовался с Мисато, Аской и Синзи... А и Пен-Пеном. Пингвин этот меня перепугал здорово, но вроде как находился на содержании Синдзи, потому видел я его реже повара. Да и не до того было. И странно это - теплокровный пингвин...Диковинная страна Япония! Но неделя отдыха, она и в самой дикой стране - неделя отдыха... Любимая, в подаренной мной шубе, заливисто смеялась и, как будто были мы у себя дома - села на меня, придвинувшись вплотную и обняв. Я зарывался в её волосы под капюшоном, вдыхая их аромат. -Тьмок делать буду... - произносил я и целовал щёчки, шею и макушку любимой. -Тьмок? - спросила кошечка. -Тьмок, тьмок...Тьмок! - Мана краснела после каждого из моих жадных поцелуев. Я, приостановившись, мёртвой хваткой обняв девочку, отстранился от её лица и, вновь оглядывая панораму прекрасного, заснеженного мегаполиса, окружённого почти со всех сторон бескрайними полями, произнёс, опустив веки и вдыхая полной грудью, чувствуя прилив счастья: -Я люблю тебя, котёночек. Ты моя кошечка, моя девочка...Мана...Я так...Так тебя люблю... Растроганная Мана, ласковым, тихим и нежным голосом отвечала: -Котичька и я тебя люблю, котик мой...Мой котичька... А плиты тем временем уже почти опустились - заледенелая за ночь, поверхность монолита с неслышным треском, таяла от поцелуев солнечных лучей, ослепительно ярко блестя. И город только просыпался и впереди был целый день и целая новая, радостная и полная счастья, жизнь.***
Я потянулся, нежась в кровати. Любимая, лежа на мне, улыбалась во сне. Сквозь занавешенные окна пробивалось яркое солнце, теплом очага наполняя комнату, ложась на белоснежное постельное бельё, бледную кожу кошечки, такой нежной и хрупкой, неведомым рассветом разгоралось в её растрёпанных, так приятно пахнущий, каштановых волосах, грело мой изрубцованный торс и спину девочки в ночнушке. А я прижимал к себе Ману и тихо, стараясь не разбудить, ласково целовал и кусал её плечики...Как всегда, вдыхал аромат её волос. И, не переставая, понимал:Как же я счастлив
Мягкая пелена сна окутала меня, успокаивая раздражённые оголённые суетой ежедневной рутины, нервы...Кажется, я опустил веки всего на мгновение - слишком долгий период, чтобы не провалиться в дремоту... Мана, освещённая ярким, уже тёплым солнышком напрыгнула на меня, лежащего в кровати и довольно захихикала. Я приложил ладонь к её тёплой нежной бледной щеке - девочка потёрлась об неё, совсем как кошечка. -Котёночек...Ты моё солнышко... - произнёс я, тая от взгляда серо-голубых океанов Затем, ёкнуло сердечко и стрельнула мысль в мозгу. Я достал с тумбы, что стояла в изголовье кровати, сегодняшнюю коробочку. Открыл. Поглядел - медаль, окрашенная в чёрный, а в середине красовалась надпись почему-то по-английски, и красным было выведено:NERV
Вздыхая, вспоминая сколько раз я был на грани жизни и смерти и сколько раз ходил туда и обратно, шатаясь по острию лезвия судьбы. Протянул котёночку. И сказал, глядя в её недоумевающие серо-голубые океаны, которые я так вселенски сильно люблю: -Эта медалька - она твоя... -Что!? К-котя, ко-тя...Т-ты ч-что это же т-тебе...Т-твоя... -Котёночек, если бы не ты, я бы не смог всё это проделать, я не смог бы прожить до этого самого дня, без тебя...Поэтому...Она твоя...Котёночек...Я так люблю тебя, моя девочка. Тьмокнув девочку в лоб, вдыхал аромат её каштановых волос и осознавал, как же это прекрасно и ценно: счастье, как кусочек безоблачной синевы летнего неба с тёплым лучом солнышка посреди мороза и пурги, оказалось в моих руках и фибрах души. Ведь впереди целая неделя... И Мана заливисто смеётся в моих объятиях посреди толпы народа, празднующего в центре города Сэцубун (в этот же день - Цитэру-Но-И - в честь чего котёнок даже хвостики заплела и ходила в них весь день). Четыре дня спустя справили день бани - у родителей, где я заодно проверил работу с домом(построили его всё-таки отменно). Не став задерживаться у родителей, вернулись через сутки обратно. И приятно было до безобразия - высыпаться вместе, готовить вместе, засыпать вместе, целоваться и не только... А в самой душе было безоблачное счастье, кое окружило нас теплом и беззаботностью, такой лёгкой и приятной, подобно долгожданному сну с котёночком спустя сутки, проведённые вместе, в объятиях друг-друга... И в воздухе, вопреки календарю уже пахло весной и не за горами была желанная победа над врагом, после которой - свадьба, дети и жизнь. Настоящая, прекрасная и тёплая, полная вселенской любви - жизнь.