Убийцы не плачут

      Италия, конечно, был в этом зале далеко не в первый раз. Здание только казалось большим: из-за толстых стен его комнаты были не столько просторными, сколько продолговатыми, и места для обожаемых ему огромных круглых столов, естественно, не было. Вместо этого расстянулся по комнате чистый светлый стол прямоугольной формы. Стены были забиты картинами разных размеров и форм (их было так много, что если долго вглядываться, можно было бы перепутать, где что), в углах стояли растения, названия которых итальянец, увы, не знал. Были и мягкие на вид кресла, а ещё много-много различных деталей, декора и просто безделушек. Но ничего не привлекало внимание фашиста так, как это делали русые непричесанные волосы сидящего недалеко Советского Союза. — Клянусь дуче: когда-нибудь я сам лично займусь его прической! — тихо возмущался он, обращаясь в мир, но делая это достаточно громко, чтобы союзники услышали это. Третий Рейх хрипло засмеялся, накрыв отяжелевшими веками глаза, в то время как Японская Империя, неотырвно и напряжённо смотрящая на чем-то очень недовольного Великобританию, сидела смирно, положив бледные хрупкие ладони на колени, вела себя спокойно, сдержанно. Видя её такой, Королевство несколько разочаровался: любые его попытки вызвать хоть чуточку реакции со стороны японки всегда оставались безрезультатны.       Но вот, пора оставить все мысли: начиналось собрание. Короткий взгляд серых блестящих глаз пробежался по всем, кто был в зале: он, союзники, включая теперь и СССР, Британия и Франция. — Уважаемые государства. Мы собрались здесь, чтобы обсудить одно печальное событие. Первого сентября этого года, несмотря на все наши предупреждения, Нацистская Германия, господин Третий Рейх, без предупреждения войны напал на Польшу. Вследствие нарушения наших правил, Я, Великобритания, вместе с моим союзником Францией… — Позвольте, сэр, — перебил его нацист, резко вставая со стула. Послышалось дребезг стекла на столе: вместе с ним затреслась красивая голубая ваза с тремя нарциссами. Все замолчали, в недоумении смотря на уверенного, довольного Германию, который явно наслаждался происходящим, удовлетворенно опустив веки на сверкающие азартом глаза. Он, полностью удовлетворившийся мёртвой тишиной, выпрямил спину, спрятал руку за спину и, ехидно смотря в красные от ярости глаза британца, начал: — Извините, сэр, но в свою защиту могу сказать, что Польша уже давно строила свои планы против меня. Иначе поступить я просто не мог: моё бездействие могло привести к нападению на территории Германии и Австрии.       Лицо Великобритании в этот момент нужно было видеть: словно бомба (причём, точно атомная) замедленного действия, его лицо из раздраженного, непонимающего и даже шокированного поменялось в разъяренное, красное, искривленное. Казалось, он сейчас, как грозный пёс, набросился на немца и разорвёт его в клочья. Но Рейх не боялся. Ему нравилась такая реакция.       Британец не находил слов — Франции пришлось вмешаться. — А у Вас, Герр Третий Рейх, всегда во всем виноваты другие. Мы разрешили разделить Австрию, позволили взять Чехословакию. Вас предупреждали: война с Польшей — Война с нами. — Что-то у Вас, месье Франция, во всем виноват исключительно Германия, — ухмыльнулся Королевство Италия, нахально и игриво заглядывая в глаза остолбеневшему от такой наглости французу.       Наступила тишина. Наконец перестала трещать ваза. Нейтральным оставались только СССР, лениво рассматривающий нарциссы, Японская Империя, настороженно поглядываюшая на американца, понурившего голову и не смотрящего ни на кого вокруг. «Депрессия», — пронеслось в голове Японии, прежде чем она отвела взгляд, встала и, выждав немного, начала: — Извините, что вторгаюсь в вашу дискуссию, но я бы хотела встать на сторону Германии. Мне уже приходилось слышать то, как Польша обсуждал свои планы против Третьего Рейха. К тому же, его поведение довольно подозрительно. Совершенно нормальным я считаю то, что Германия решил устроить войну, чтобы защитить себя. — Не хочу ничего слышать! — завопил Британия, и испугавшаяся девушка в момент села на место. — У нас был договор, а ты, — он указал на немца, — нарушил его! Хотел войну? Так начнём её!       Тяжёлая ладонь упала плашмя на стол. Затишье. Все вслушивались в тяжёлое рваное дыхание дыхание Великобритании, смотрели, на лицо снова принимает обычновенный бледный цвет, и как он, успокоившись, садится на свое место вместе с другом Францией. — Я согласен, — вдруг раздался холодный голос Рейха. — Нападение на Польшу — мой осознанный шаг. Я не остановлюсь даже после объявления войны. Что ж, раз Вы, сэр Британия, настаиваете, то я готовлю армию. Будет Вам война… — Быстро накинув сумку, поспешил уйти.       Никто уже не был удивлён. К этому все и шло: кто-то точно должен был не выдержать и сбежать, пока война не произошла прямо здесь. — Спасибо за собрание, — тихо сказал бринатец, поднимаясь. — Вы можете быть свободны.       Все начали собираться. Великобритания и Франция поторопились уйти первыми, но в коридоре все ещё был слышен возмущенный шепот. Союз поторопился к Германии. Америка хмуро вышел из кабинета, сведя брови к переносице и согнув спину. Девушка проводила его задумчивым взглядом и, встряхнув головой, подошла к застегивавшему пуговицы итальянцу. — Одну секунду, — шептал фашист, дергая чёрный пиджак и вспоминая в голове все нецензурные слова, которым научился у отца. — Сейчас, я почти… — Могу я помочь? — не выдержала она, до этого наблюдая комичную картину и тихо посмеивавшаяся над непослушной пуговицей. — Я уже почти… — Вдруг бледные ладони ухватились за его пиджак и аккуратно начали застегивать его. Италия замер: завороженно наблюдая то за тем, как девушка ловко продевает пуговицы, то на её холодное лицо, не выражающее ни доли эмоций. Наконец, она оторвалась от одежды Италии, глаза которого в смущении бегали будто в поисках защиты, и посмотрела на него. — Я… Благодарю… — промямлил покрасневшей мужчина: боже, он чувствовал себя маленьким ребёнком. Взрослый мужчина! пуговицы не мог застегнуть. За него это сделала его союзница. Стыдоба!       Империя лишь поклонилась. — Пройдём? — Да, пожалуй.

***

— Знаете, Герр Рейх, — начал было Советский Союз. — На днях я был в том кафе, которое Вы мне показали. Премилейшее место! — Правда? — улыбнулся мужчина, посмотрев на друга. Высокий, строгий и статный, он мягко улыбался, и голубые глаза его сверкали так по-доброму. — Правда, — подтвердил он. — И я видел Вас с Японской Империей. Мило так беседовали…       Со стороны советского послышались хриплые смешки и дружеские похлопывания по плечу. Германия весьма смутился: вчера он и девушка общались действительно слишком откровенно для союзников, по душам. Это было так заметно. — Неужели она Вам нравится? — не унимался Союз, толкая государство локтем. — Что за чушь, — отвечал немец, явно не настроенный на диалог и от этого нахмурившийся. — Она просто союзник. Как и Италия, как и Вы. — Просто союзник? — неожиданно СССР взял руку мужчины. Третий Рейх поднял удивлённый взгляд. — Я думал, мы друзья.       Германия помолчал. Черт, эта фраза застала его врасплох. Советский всегда был человеком по-детски наивным, и непонятно, как пойдут их союзнические отношения, если он опровергнет столь глупое утверждение.       Конечно же они не друзья. И никогда не будут. Только поддержка, только раздел Польши… Но вдруг, если он подыграет, это перейдёт в нечто большее? Зачем уж мелочиться только на поляке?       Немец улыбнулся. — Друзья. Определённо друзья.