***
— Ну и что это было? — ворчал Италия, хмурясь и ожидая ответа подруги. — Это была ваша глупость и нетерпеливость, — грубовато ответила азиатка, и, отводя стыдливо взгляд, тихо-тихо добавила: — ваша европейская глупость и нетерпеливость. — Мой император! — возмущённо воскликнул фашист, разводя руками. — Следите, пожалуйста, за выражениями! — Мой дуче, пожалуйста, не кричите. — Девушка сложила руки на груди, хмуря тонкие брови. — И не называйте меня императором. Император в Японии всего один. Мужчина, кажется, сразу потерял все злость, и уже глупо улыбался союзнице. — Тогда как мне вас называть? Императрицей? — Императрица — жена императора, госпожа Кодзюн. Я — слуга императора, его защитник и защитник своей страны, дуче. Япония замолчала, не говорил ни слова итальянец, только улыбался, улыбался и нежно, мягко смотрел на подругу. — «Так прекрасна», — думал Фашистская Италия. Бледная кожа, на которой будто нарисованы чёрные глаза с длинными ресницами, чёрные брови, волосы, равязанные в пучок. Аккуратные пальцы сжимали темно-зелёную военную форму, на ней от самого мелкого движения звенели медали, а сама форма закрывала тонкую талию, худые бедра и длинные ноги. — Тогда и вы меня не называйте дуче. Я — всего-то его солдат. Девушка едва заметно подняла уголки тонких губ. — Хорошо, Италия. — Она опустила руки и наконец заглянула ему в глаза. — Забудем наш небольшой конфликт? — Было бы прекрасно, — прошептал он и, не попрощавшись, развернулся.***
Третий Рейх, поправляя на шее чёрный галстук, зашёл в кафе и на улице, за маленьким кругленьким столиком, сидела закинув ногу за ногу, Японская Империя. Сначала немец вообще не узнал девушку: лёгкое розовое платье, распущенные волосы, туфельки, на ногтях — красный лак. Игривая кокетка — вот кто был перед ним, а не тот строгий таинственный военный, которого Рейх знал не первый месяц. Девушка улыбнулась ему и легко махнула рукой. Германия сел рядом. — Я вас не узнал, — прошептал он, заглядывая в глаза союзнице. — Прекрасно выглядите. — Спасибо, вы тоже похорошели. Пара смотрела друг другу в глаза. Ощущение такое, что они видели один другого впервые, хотя, в каком-то смысле, это было правдой. Для японки немец был серьезным, строгим солдатом, как и сама азиатка для Рейха. К их столу подошёл официант, открывая блокнот. — Вы уже определились с заказом? — послышался мягкий, но низкий голос. Мужчина посмотрел на девушку, она — в меню. — Эспрессо, — робко пролепетала девушка. Официант перевёл взгляд на Германию. — Мне тоже. И ещё десерт для леди на ваше усмотрение. Третий Рейх расплылся в сладкой улыбке, не отрывая взгляда от вмиг порозовевшей Японии. Официант быстро дописал заказ и ушёл, но совсем скоро вернулся, поставив перед парой их кофе и стакан мороженного перед девушкой. Немец немного замешкался, отводя взгляд в сторону. — Так, — неуверенно начал он, — зачем вы меня сюда позвали? — Просто так, — ответила она. — Поговорить, как друзья. Мы так давно этого не делали. — Японская Империя перемешала ложкой напиток. — Как дела на личном фронте? — усмехнулась она, делая акцент на предпоследнем слове. Германия сначала весьма удивился нежданному вопросу, но после хрипло засмеялся, хоть все ещё и чувствовал некое неудобство. — У меня нет пары, но есть один человек, который меня привлекает. — Он сделал небольшой глоток эспрессо, закрывая глаза. — А вам? — Всё то же самое, Рейх, все как и у вас. Они на несколько секунд замолчали, будто все темы закончились. Что уж лгать, они не привыкли беседовать; все, о чем они всегда и говорили, — обсуждение планов, но никак не личная жизнь. Так неудобно. — А можно поинтересоваться? — неловко посмеялся Третий Рейх. — А кто он? Не император ли? Япония чуть смутилась, когда уголки губ чуть подрагивали, не в силах ответить. — Это не та любовь в классическом её понимании. Это преданность и патриотизм. Я люблю другого человека, но это личное… — Я понимаю, все хорошо. — Мужчина отпил немного эспрессо. — Всё хотел спросить, вам часто приходилось видеть императора? — Не совсем… Нет. Я видела его два раза в жизни. Я не имею права пересекаться с Его Величеством до тех пор, пока мне не дадут разрешения. Мужчина понимающе кивнул, заглядывая в глаза союзнице. — Мой фюрер, можно вас попросить? — неуверенно спросила она. — Конечно. — Давайте забудем все, что связано с нашей политикой. Просто поболтаем, как обычные люди. Третий Рейх мягко улыбнулся и кивнул головой. Они сидели час, два, смеясь и просто разговаривая. О чем — они сами не помнили, но разве это важно? Солнце медленно садилось, и на их лица падал нежно-розовый свет заката. Пора уже было собираться. Немец помог азиатке надеть пиджак, задвинул стул и оставил деньги. Они медленно шли по улице, продолжая увлечённо спорить, но спорить с улыбкой на лице. Пара сама не заметила, как дошла до машин, которые за ними приехали. — Пора прощаться, — с грустью сообщила Японская Империя. — Но мы с вами ещё увидимся. Обязательно. Германия нежно взял её ладонь и поднёс к губам, целуя на прощание тыльную сторону. — До свидания, моя Фрау. — До скорой встречи. Они встретились взглядами и на пару мгновений утонули в глазах друг друга, прежде чем развернуться и пойти к машинам. — «Спасибо за встречу, Империя», — думал Рейх, закрывая глаза. Это, наверное, единственный день за все долгое время, когда он чувствовал себя хорошо, когда он мог расслабиться и насладиться жизнью человека, а не главного лица всей Германии. Было уже темно.