Женщина Королей

Секунду назад Торико умирал у меня на руках. У него не было правой ноги, рёбра осколками торчали из мощной груди, а в животе не хватало огромного куска плоти. Кровь толчками выплёскивалась на выжженную землю вокруг. Ужасное, отвратительное зрелище. На разбитом лице было сожаление вперемешку с болью. Душевные муки терзали охотника не от того, что его тело в столь плачевном состоянии. А из-за меня. Торико знал, что он — последняя преграда между мной и Нитро. Что те, добравшись до меня, человечком попросту закусят. Я для них была настоящим деликатесом, который не в силах даже дать отпор. Чёртова жизнь. — Прости меня, прости, Комацу, прости, — повторял Торико раз за разом окровавленными губами. — Прости, прости, прости… Руки у него были целыми, только ладони все в царапинах. Он притянул меня к себе, впиваясь в губы кровавым, жёстким поцелуем. Нескольких зубов не хватало, я чувствовала пустоты языком, когда отвечала своему охотнику. За всю ту жизнь Торико старательно отгонял от меня всех остальных Королей, играл в собственника. Сам при этом не приближался, оставляя меня изнывать от одиночества и мучаясь сам. Так что в этот поцелуй он вложил всё, о чём боялся сказать. Глупый, глупый мой Король. Во время поцелуев я редко закрывала глаза, поэтому увидела, как охотник сморщился и поднял веки. Потом Торико свернул мне шею. Глаза у него были совершенно больные, сухие. Красные, демонические. Ещё помню, как взревели Нитро, — они предпочитали свежее, истекающее горячей кровью мясо, — а потом проснулась. Что же, это было ожидаемо. Я встала с кровати. За беспокойную ночь постельное бельё сбилось в большой мокрый узел. Спина у меня тоже была влажной, а ночнушка — хоть выжимай. Мокрая тряпка отправилась на пол. Всё равно я жила одна, родителей не наблюдалось, да и соседей по квартире тоже. Занавески на окнах были прозрачными, но на улице оказалось темно. Рассвет только приближался, прохожие спали, и некому было видеть мою наготу. Крохотная квартирка, встретившая меня уже тысячный раз после «кошмара», была столь же неродной, как и земли Людей. Большинство своих воплощений я проводила в землях Гурманов, вместе со своими Королями или названным братом… Под ночнушкой обнаружилась грудь и небольшой, домашний животик. Опять женщина. За последние двадцать жизней я уже успела позабыть, как писать стоя: миру почему-то была нужна именно женская версия шеф-повара Комацу. Тело было слабым то ли от перехода, то ли ото сна. Руки еле поднимались, ноги вообще отказывались идти. Я села около кровати на небольшой вытоптанный коврик и потёрла лицо. Надоело. Как же надоело, Господи! Жизнь за жизнью, одно и то же, кровь на руках, Нитро, гурманские состязания… уже даже готовка, смысл моего существования первые несколько сотен воплощений, практически не приносила удовлетворения. В самом деле, как можно получать удовольствие от работы, если ты знаешь всё едва ли не наизусть? Я перепробовала все доступные ингредиенты и составила, пожалуй, все возможные их сочетания. Да мне даже удалось приготовить сносное блюдо из Дьявольского фрукта, перебив его отвратительный вкус. Времени на такие подвиги у меня было с избытком: во всех жизнях, кроме одной, я была поваром. Единственное воплощение, когда я отказалась от готовки, обернулось кошмаром. Нет, сначала-то было интересно, забавно. Не всё сковородки-кастрюльки, я занялась живописью и писательством. Историй у меня было много, как и ярких воспоминаний для сочных картин. Но потом, в следующую жизнь… Мир после катастрофы, когда за каждый кусок нужно вырывать глотки у других разумных, встретил меня расколотым от взрывов небом. Это был ужасный мир, в котором Небесные Короли оказались рабами на привязи, оружием. Я видела за ту жизнь их всего пару раз, мельком. Они даже передвигались по-звериному, на четвереньках. Тот мир не дал мне покончить с собой, я прожила отвратительную, полную страха жизнь полностью. Сто девяносто семь лет. Невероятно много, даже для жизней среди гурманов. А уж там… Голова перестала кружиться, тело снова мне подчинялось. За окном проснулось солнце, и унылый городской пейзаж начал окрашиваться в свои серые цвета. Я встала и уставилась на ночнушку, лежащую совсем рядом. Перекинув тряпку на кровать, — всё равно всё стирать, — я прошла в ванную. Там висело зеркало. Пусть старое и мутное, но хоть что-то. В первые воплощения я не любила себя рассматривать. Огромный нос, глупые круглые глаза, волосы-солома. Непрелестное создание, как верно говорит Санни каждую мою жизнь. Потрясающе некрасива. С женским телом всё лишь немного лучше: нос поменьше, большие глаза гармоничнее смотрятся, волосы мягче. Но всё равно «непрелестно». Взять хотя бы шрамы, что путешествовали со мной из жизни в жизнь. А сейчас ещё и пухлая, мама дорогая. Скорее всего, прежняя Комацу отъедалась ради груди и округлого лица, на котором нос-картошка будет смотреться не так отталкивающе. Но это ничего, сбросить лишний вес в мире Гурманов так же легко, как его набрать. Если знаешь, что есть, конечно. Тело было неплохим, несмотря на живот, — жир скапливался именно на нём, минуя бёдра и грудь. Слабый организм у меня, конечно, но это из-за мира. В одной из жизней тот сразу дал мне сильное, ловкое тело с гурманскими клетками, так я даже не стала искать Королей, решила путешествовать в одиночку. Для меня было главным не видеть Небесных гурманов, тогда я не вспоминала о своих весьма нежных чувствах к ним. Умерла в тот раз я удивительно быстро, буквально через год после перехода. Просто на поляну со съедобным клевером выбежала какая-то жуть с неизмеримым уровнем сложности поимки. Так что теперь — привет, жирок и руки-макаронины! Я тщательно умылась, зубы чистила с особым рвением. Во рту стоял привкус крови и Торико: из-за гурманских клеток слюна у него была сладковатая. В моменты адреналина сахара выделялось ещё больше, и вкус становился приторным, как у сладкой ваты. У Коко в такие моменты выделялся яд, и его рот пах миндалём. Зебра имел пустынно-сухой язык, а Санни просто отказывался от поцелуев «на удачу». — Встретимся после моей красивой победы, — кривил он губы, — и тогда я подарю тебе самый прекрасный поцелуй из всех, что у тебя были. После таких слов мы, кстати, обычно больше не встречались. Это, можно сказать, была его прощальная фраза. Паста со сладким вкусом не справилась, я только растёрла себе дёсны до крови. Прополоскав рот мятной водой, я вышла из ванной. Следовало что-нибудь накинуть. В этой квартирке были большие окна, жила я на первом этаже, на улице постепенно разгоралось утро. Через занавески всё наверняка было видно… Ради интереса я посмотрела в окно. Усмехнулась. Конечно, это настоящая удача, Комацу. На улице, широко распахнув глаза и медленно покрываясь ядовитым румянцем, стоял Коко. Что же, я думала, что первым я встречу Торико. Санни был в прошлой жизни, Зебра наверняка всё ещё в тюрьме, да и Коко, вообще-то, должен был сейчас находиться где-то в песках. Король не шевелился, уставившись на меня пустыми глазами. Не думаю, что он смог рассмотреть моё пухлое тело, скорее, от смущения просто «выпал» из реальности. Или ещё что, очередные его предсказательские штучки. Я прошла к комоду и перетряхнула имеющуюся одежду. Платья, платья, платья… Комацу из этого мира явно имела какие-то комплексы, раз старалась быть настолько женственной. В ванной на раковине едва помещалась зубная паста, всё пространство было заставлено увлажняющими кремами и чудо-средствами для уменьшения носа и щёк. Дурочка, какая дурочка. Нашёлся девичий дневник, который я быстро пролистала. Ничего особенного, больше на планер похоже: кто, когда, с кем встреча, что делать будут. Поваром эта Комацу, кстати, не была. Жила за счёт, простите, проституции: выбирала себе «папочку» и активно его окучивала. Что, кстати, интересно, до нормального секса ни разу не доводила, ограничивалась минетом, руками и ногами. А то самое — оно только по большой любви, видимо. Фиктивная девственница. Не понимаю таких, честное слово. Более или менее приличным платьем оказалось нечто ярко-жёлтое с принтом из крупных белых ромашек. Юбка широкая, до колен, сверху нечто вроде облипки. Без рюш, и на том спасибо. Пока одевалась, Коко отмер и спешно куда-то ушёл. Совесть, что ли, проснулась? Хотя, зная его, он мне теперь может даже жениться предложить. Была такая ситуация в одной из жизней. Уши оказались проколоты, чему я обрадовалась. Две стандартных дырочки. Осталось сделать ещё одну на хряще слева, чтобы носить серьгу, похожую на аксессуар Коко. Уж больно она мне нравилась. Сейчас же я остановила выбор на светлом жемчуге. Симпатичные кругляшки хорошо выглядели на крупных ушах. Вот только короткие волосы как-то не гармонировали ни с родом деятельности этой Комацу, ни с серьгами. Обстригли ей их жёны клиентов, что ли? А, ладно, к чёрту. Сейчас по стандартной схеме: банк, риелтор, яролимоны. Ещё бы на своего «папочку» не нарваться. Тело у меня слабое, но я знаю, как им пользоваться, и бывшему спонсору Комацу может не поздоровиться, если тот начнёт распускать руки. Не хотелось бы начинать жизнь с чьего-то избиения. В прихожей я натянула белые босоножки и ещё раз посмотрелась в зеркало. Отражение было привычным, несмотря на платье и жемчуг. Новая жизнь, практически с чистого листа. Что может быть лучше, что может быть интереснее… Когда ж я уже умру-то, Господи?