Женщина Королей

На этот раз в МОГ я посетила комнату Коко. От апартаментов Торико она отличалась, как земля от неба. У Коко не было громадной кровати; вместо неё стоял один продавленный, но явно любимый диван с протёртой обивкой на спинке. Несколько книжных шкафов ломились под тяжестью разнообразных томов. Рядом с ними стояли витрины с ядовитыми ингредиентами, полностью заполненные опасным содержимым. На окнах висели тяжёлые плотные шторы, судя по пыли на них, задёрнутые навечно. Зато оказалось очень хорошее освещение: семь или восемь мощных ламп, не оставляющих ни одного уголка комнаты в темноте. При включённых лампах стал виден не только диван и заваленный бумагами пол, но и стерильно-чистый пятачок с лабораторными столами. На стенах висело несколько химических таблиц, явно рукописных. Не представляю, сколько Коко потратил времени, чтобы вывести их закономерности. Рядом с таблицами были заметны приписки обычным карандашом, прямиком на стенах. Санни осторожно усадил меня на диван, я поблагодарила охотника усталым кивком. Двигалась я еле-еле, причём явно ощущалось нарушение связи между головным и спинным мозгом. Но всё постепенно восстанавливалось, так что я уже могла нормально вертеть головой. Желудок противно свело от голода. Видимо, регенерация исчерпала те запасы, что я наела в казино. Коко с нами не было, он отправился к Ичирью, чтобы предупредить отца о прибытии всех Королей. Как я поняла, подобное случалось нечасто, так что отца они всегда предупреждали. С этим была связана какая-то история, но я её не знала. Новый, интересный мир. — Тебе нужна еда? — спросил Санни. Охотник опустился рядом со мной на колено и с небольшой тревогой всмотрелся в моё лицо. Знаю, что он там увидел: почти восковую бледность и блестящие от голода и боли глаза. Мне продолжало выкручивать суставы, мышцы то наливались силой, то разрывались от собственной тяжести. Мозг, обманутый просмотренными воспоминаниями, собирал себя по кусочкам, и требовал огромное количество энергии. Сил едва хватило на слабый кивок. Санни, пожевав губы, придвинулся ко мне. Волосы единой волной отодвинулись за левое плечо, обнажая мощную шею. Охотник развязал тканевый пояс и снял тёмный жилет. Рубашка оказалась застёгнута на какие-то особо прочные липучки у ворота, поэтому у Санни получилось дать мне полный доступ к шее. Я не верила своим глазам. Это было дико, странно, практически невероятно. Чтобы Санни самостоятельно решил пожертвовать свою кровь? Мы не были с ним близки как с Зеброй или Торико, после случая в бане даже не оставались наедине. Редкие разговоры и угощения от меня точно не должны были… — Ну, что смотришь? — раздражённо спросил мужчина. — Давай уже. А. Сейчас помогу. Он осторожно приобнял меня за плечи и подтянул к себе так, чтобы мои губы оказались как раз у его трапециевидной мышцы. — Спасибо, — тихо сказала я. — Кусай уже. Считай, что это извинения за тот случай. Прежде чем укусить, я коротко поцеловала горячую кожу. Под губами быстро-быстро забилась артерия, и во рту у меня мгновенно скопилась слюна. Немного отодвинувшись, чтобы не задеть зубами это сосредоточие жизни, я укусила. Хотя я пыталась сделать это максимально аккуратно, Санни всё равно дёрнулся. Но уже через десяток секунд охотник расслабился, и кровь в мой рот полилась свободнее. С каждым глотком в тело словно возвращалась жизнь. Первыми заработали руки, и я тотчас обхватила ими шею охотника. Санни в ответ подхватил меня под ягодицы и приподнял. Сам он уселся на диван, после чего устроил меня на своих коленях. — Знаешь, это даже интересно, — сказал охотник. Я вопросительно промычала. — Сначала укус ощущается болезненно, но потом наступает небольшая эйфория. Как раз от того места, где твои зубы. Видимо, в слюне содержится какое-то вещество, схожее по свойствам со слабым наркотиком. Мне было решительно всё равно, с чем у меня слюна. В голове кое-как удерживались только две мысли: как бы наесться этой крови до отвала и как бы мне не убить одного из моих Королей. Последняя, к счастью, оказалась сильнее. Сделав над собой волевое усилие, я вынула из шеи свои заострившиеся зубы и тщательно зализала место укуса. Одно я знала точно: в моей слюне не только наркотик, но и мощное соединение, активирующее регенерацию. Проверено во время плавания с Луффи, я могла буквально зализать любую царапину. Фруктовики, правда, на вкус оказались так себе. Мугивара отдавал резиной, Робин — цветами, а от крови Эйса я просто обожгла язык. Так что с экспериментами мы быстро прекратили. То ли дело гурманская кровь. Она таяла во рту, разливалась великолепием множества вкусов, поднимала до небес и сразу же выбивала в ад, где тело плавилось от невыносимого жара. Это было похоже не просто на эйфорию от еды, но и на удовольствие от секса. Чувственное, сладкое, захватывающее и тело, и сознание. Последний раз проведя языком по шее Санни, я отстранилась. Тело всё ещё слушалось через раз, но пить больше крови я банально побоялась. Санни всегда был самым субтильным из всех Королей, и если из Торико и Зебры я могла пить практически бесконтрольно, то здесь… — Как ты себя чувствуешь? — спросила я. Вместе с этим я окончательно села на колени охотника. До этого, чтобы дотянуться до его шеи, мне приходилось привстать. Теперь же я ощутила эрекцию. У Санни от моего укуса встал, да так, что когда я села, охотник дёрнулся всем телом. — Нормально я. Может слезешь? Санни отвернулся, его волосы беспокойно шевелились. На щеках и шее охотника медленно расползался пунцовый румянец, захватывающих и уши, и видимый мне участок груди. Я качнула бёдрами, немного наклонив голову. Санни вскинулся и уставился на меня; глаза у него были шальные. Зрачки сначала сузились до точек, а затем расширились практически во всю радужку. Я медленно, давая охотнику время передумать, протянула руки к его груди. Санни не шевелился, безмолвно позволяя мне делать всё, что я захочу. Ладони легли на горячую кожу. Я осторожно погладила мышцы охотника, чувствуя, как они твердеют под прикосновениями. Пальцы прошлись по выступающим ключицам, натянутым жилам шеи, нырнули в ключичную ямку. Осторожно, то едва касаясь кожи, то с силой прижимая ладони. — Дыши, — тихо сказала я, когда заметила, что Санни задержал дыхание. Охотник медленно, практически неслышно выдохнул. Руки, до этого сжимающие обивку дивана, скользнули под мой пиджак. Горячие ладони прошлись по спине, огладили выступающие позвонки и рёбра, замерли на пояснице. Я ощутила осторожное прикосновение к шее прядки волос: можно, нет? Вместо ответа я прикрыла глаза. Масса волос, словно ожидая этого, устремилась ко мне. Я хорошо помнила, что Санни больше чувствует своими волосами, чем телом. Не знаю, что за выверт такой у его организма, но и в постели охотник предпочитал окружать меня разноцветным маревом. Это было… интересно, необычно. И, если честно, немного напоминало развратные мультфильмы с инопланетными щупальцами. Санни наклонился ко мне, но перед самым лицом замер. Повернул голову к двери и страдальчески скривился. Волосы отхлынули назад как раз в тот момент, когда дверь с грохотом распахнулась. — Э, я ж говорил, что они тут будут непотребство творить! — Торико указал на нас пальцем, словно судья при обвинении. — Извращенцы! Из-за его плеча с выглянул Коко с выражением искреннего раскаяния на лице. Не удивлюсь, если предсказатель специально оставил меня и Санни наедине. Так сказать, для налаживания партнёрских отношений. — Ну, чего столпились, как рыбосуслики? Либо вперёд, либо свалили из проёма! — рявкнул Зебра. От толчка самого крупного из Королей Торико и Коко влетели в комнату со скоростью брошенного шара для боулинга. Остановились они как раз у ног Санни, которые гурман едва успел приподнять. Иначе бы зацепило. Из-за этого жеста я оказалась очень плотно прижата к торсу Санни. Учитывая, что на я всё ещё сидела на его эрекции, вышло весьма пикантно. — Спариваться потом будете, — сказал Зебра, нахально разваливаясь на диване рядом с Санни. — И только после меня. Я долбаный год ждал, пока Комацу станет крепче, чтобы не развалиться от первого же толчка! Он перетянул меня на свои колени, как игрушку, и довольно взъерошил мне волосы. Коко, красный, как варёный краб, поднялся с пола и принялся отряхиваться. При этом он бормотал что-то почти неразличимое про «очерёдность» и «несправедливость». — Э? — выдал Торико. — Э?! Я что, тут единственный, кто ещё не успел… ничего не успел, короче. Как так-то?! — Ты просто тормоз, — любезно просветил брата Зебра. — И всегда им был. Возможно, завязалась бы шутливая перепалка или даже драка, но на коленях у Зебры сидела я, и Торико пропустил эту подначку мимо ушей. Вместо этого он на коленях подполз ко мне и цапнул за ногу, явно намереваясь перетащить к себе. Зебра отвесил брату такого душевного пинка, что Торико едва не разнёс спиной лабораторные столы Коко. От предсказателя в этот момент полыхнуло Устрашением, и все резко успокоились. Торико заботливо расставил немного сдвинувшиеся реактивы по законным местам и с видом пай-мальчика уселся на полу возле дивана. Коко перетащил лабораторный стул поближе к основной компании и сел на него. Выглядел он на высоком сидении забавно, как чёрный взъерошенный ворон на высокой ветке. Свою любимую чалму предсказатель оставил где-то, — предположительно в душе, потому что волосы у Коко вились на концах от влаги. — Ладно, мы тут по другой причине собрались, делить Комацу будем потом, — хмыкнул Зебра. — Давай, мелкая, рассказывай. Вопросов у нас накопился целый тигромамонт, а вот ответов — ни хурмы. Я откинулась спиной на охотника и устроилась поудобнее. Чувствовала я себя уже почти хорошо, даже голова не кружилась. Небольшая перепалка охотников меня хорошо взбодрила. Рассказать всё, верно? На это уйдёт слишком много времени. — В этот раз всё началось, как обычно. Я проснулась в своей квартире и некоторое время смотрела в потолок. Умирать всегда больно и неприятно, так что мне было нужно прийти в себя после того, как Торико свернул мне шею… Охотники слушали очень внимательно, практически не перебивая. Во время моего рассказа Коко сходил к столу за тетрадкой и теперь выводил вопросы, которые возникали у него по мере повествования. Я сидела на Зебре и ощущала, как в определённые моменты моего рассказа его сердце начинает глухо и сильно стучать или же на микросекунду замирает. Волосы Санни в эти мгновения вздрагивали, как потревоженные морские змеи, а Торико прикусывал кончик большого пальца. Приятные, знакомые до боли реакции. — Сколько ты уже живёшь? — спросил Коко, когда я прервалась. Я могла бы ещё много чего рассказать, но какой в этом смысл? Основное Короли уже узнали: про перерождения, про мою привязанность к Небесным и про то, что я знаю чертовски много. — Не отмеряла. Точнее, закончила считать после семисотого воплощения, — я взяла руки Зебры за запястья и потянула на себя, укрываясь ими в подобии объятия; Зебра, разгадав мой манёвр, прижал меня к себе крепче. — Тогда у меня было что-то вроде нервного срыва, и много-много жизней я вела не самый хороший образ жизни. — Не самый хороший? — не понял Санни. — Наркотики, проституция, я даже продавала свои воспоминания Лайвбиреру. Но они всё равно потом возвращались, причём становились только резче, будто я только что их пережила. Хотя ту жизнь я начинала действительно с чистого листа, пусть обычно в виде нищенки на улицах Джидала. Мою улыбку Короли явно не поняли. — Меня вот что интересует, — Торико развалился на полу, как большой кот, — ты не путаешь нас с другими Небесными, с которыми жила? Как я понял, ты не раз заводила с ними отношения и всё такое. Остальные охотники тоже хотели услышать ответ. Это было видно по прищуру Санни, поджатым губам Коко и напряжению Зебры. — Я задавалась этим вопросом в самых первых жизнях, — медленно произнесла я. — В первых десяти, наверное. Но затем я поняла, что нет никакой разницы между вами в разных мирах. Вы — это вы, отличаются разве что воспоминания. Да и то не всегда. — Разве человека делают не воспоминания и опыт? — спросил Коко. Он выглядел до того хмурым и потерянным, что я не могла усидеть на месте. Выбравшись из рук Зебры, я подошла к предсказателю и аккуратно коснулась его локтей. Руки Коко скрестил на груди, подсознательно защищаясь от всего мира. — Я не знаю, как объяснить это вам, — призналась я. — Но вы одинаковы везде. Вы — это вы, правда. Вы говорите одни и те же вещи, одинаково реагируете на происходящее и любите меня с одной силой, если мир благосклонен ко мне, и мне удаётся привлечь ваше внимание. — Тогда другой вопрос, — сказал Зебра. — Тебе не скучно проводить вечность с одними и теми же людьми, которые повторяют одни слова, как попугаи, из жизни в жизнь? Я повернулась к нему, но не отошла от Коко. — Я пробовала быть с другими, — призналась я. — Мужчины, женщины, гурманы и обычные люди, высшая власть и бедняки, даже разумные животные и нелюди из мира Гурманов. И каждый раз, когда я не с вами, у меня на душе разрастается плесень. — Это не слишком симпатичное признание в любви, масик. Тем более, когда ты говоришь, что была с другими, — сказал Санни. — Но слышать это всё равно приятно. Торико весело скалился с пола, Зебра добродушно ухмылялся. Коко наклонился ко мне и легко приобнял. От внезапного облегчения у меня подогнулись колени, но предсказатель не дал мне упасть. Приняли. Все четверо. Приняли! — Ну, — Зебра встал с дивана, — раз соплеразлива не предвидится, то предлагаю пойти и пожрать наконец. Я голоден как быкособака.

***

— Когда я говорил вам, что хочу, чтобы у вас появилась женщина, я не имел в виду одну и ту же женщину! — пьяно и плаксиво тянул Ичирью. — Я говорил о совершенно разных женщинах! Четырёх, по одной на каждого! Короли вздохнули. Папашу Ичирью развезло от одной несчастной рюмки ликёра, как и всегда. Но кто же виноват, что новость о Комацу он воспринял так близко к сердцу? — А как же внуки? Внуки, вы, балбесы! Вряд ли девочка сможет родить от вас, вы же обладатели одних из самых сильных гурманских клеток! Бедная, бедная девочка, она же… — Она тоже гурман, отец, — прервал Ичирью Зебра. — И она прошла эволюцию ради нас. Это было сильным преувеличением, потому что Короли знали, что Комацу решилась на эволюцию из-за больных рук и невозможности готовить. Но готовила-то она для них, так что кое-как можно было бы и подвести это к произнесённому «ради нас». Санни быстро закивал, от чего его разноцветные волосы заколыхались. От разнообразия красок Ичирью стало плохо, и мужчину вырвало в заранее подготовленный тазик. Напиваться папаня не умел, зато заранее всегда подготавливал всё, что могло потребоваться при быстро наступающем похмелье. Коко пододвинул к Ичирью тарелочку с тонко нарезанным опохмембирем, посыпанным радужной солью. — Соль-то зачем? — прошамкал Ичирью, разжёвывая опохмембирь. — Комацу посоветовала. Сказала, что так не будет головной боли. Ичирью мрачно жевал имбирь и трезвел прямо на глазах. Тазик был деликатно прикрыт крышкой, чтобы запах не распространялся, но Торико всё равно морщил нос. — Что, она правда эволюционировала ради вас? — с недоверием спросил Ичирью. Коко мягко улыбнулся, Торико довольно хмыкнул, Санни неопределённо шевельнул волосами. — Да, — просто ответил Зебра. — Но риск слишком высокий, она могла умереть. Десять процентов выживаемости при приживлении. — Она рассчитала так, что шансы были выше, — сказал Торико. — Пятьдесят на пятьдесят или семьдесят на тридцать, я уже не помню. В общем, она бы выжила. Комацу упёртая. Ичирью нахмурил кустистые брови, пригладил усы, побарабанил пальцами по столу. Съел ещё одну полоску опохмембиря. — Но внуки… я так хотел, чтобы… ведь от Рин, моей дорогой девочки, не дождёшься, вся надежда была на вас. Обалдуи! — Внуки будут, — мягко произнёс Коко. — Четверых тебе хватит? Ичирью обвёл приёмных сыновей заинтересованным взглядом. — Четверо? — Четверо, — подтвердил Коко. — Три мальчика и девочка, похожая на меня, как две капли воды. Вот только характер она возьмёт у Санни, насколько я понял. Санни с самодовольным хмыком манерно откинул волосы за плечи. — Это лучшее сочетание, Коко. Твоя красота лишь немного уступает моей, но правильное поведение это исправит. Это будет самая прекрасная девушка-гурман! — И очень сильная, — согласился Коко. Ичирью от одной мысли о гипотетической внучке выглядел таким счастливым, что на секунду Торико стало совестно. С другой стороны, вряд и Коко стал бы врать отцу, это было непохоже на него. Значит, он действительно видел этих детей? — К тому же, — продолжал Коко тоном искусителя, — будут ещё трое мальчишек и две девочки, которых Торико приютит, как когда-то взял нас на воспитание ты. Это уже девять ребятишек. Неужели тебе не хватит девятерых внуков? Заметно подобревший Ичирью махнул рукой — Ладно, ладно. Раз уж ты видишь так далеко, то отговаривать вас бессмысленно — всё равно будете вместе, а на меня обидитесь. Хотите быть со своей Комацу — будьте. Но хоть познакомьте отца с невесткой! — Она спит, — отрицательно мотнул головой Санни. — И лучше её сейчас не будить, она после мозгового погружения у Лайвбирера. — Джидал? — удивился Ичирью — И что она там делала? Охотники переглянулись. Настроение мгновенно изменилось, из добродушно-мягкого оно стало настороженным и острым, как кайенский кричащий перец. — А вот об этом мы хотели поговорить с тобой подробнее, — Коко сцепил руки в замок. — Ты знаешь, кто такая Тамара?