Её зовут Судьба

Асока думала, что не сможет заснуть этой ночью, слишком насыщенным и эмоциональным был прошедший день. Но едва только погасив свет и упав на узковатую гостиничную кровати, девушка провалилась в тяжёлое болезненное забытие. Сказалось долгое отсутсвие сна и нормальных условий, правда ближе к полуночи крепкий тёмный сон нарушился скрипом оконной рамы. Скорее всего, порыв ночного ветра постучался в комнату, желая сказать, что не всё так плохо и ещё может быть намного лучше прежнего. А может, наоборот, хотел таким образом предупредить тогруту о чем-то серьёзном, с чем ей предстоит встретиться. Однако, встать и посмотреть она не решилась, а только перевернулась на левый бок, на котором всегда привыкла спать и едва не вскрикнула от боли. «Вот же ситх, совсем забыла про свою рану!» — подумала она с досадой и повернулась обратно. В перевязанном плече тут же запульсировало, вызвав новый приступ досады. «Ну вот, теперь промучаюсь не меньше двух недель» — пронеслось у неё в мыслях — «Раньше точно не заживёт. Эх, случись такое в Ордене, проблема решилась бы за пару дней. Вот только, где же ты был, Орден, когда мне так требовалась помощь и поддержка? А тут меня сразу же приняли к себе, хотя и совсем не знали. Так вот, нужны ли мне после этого всего ваши высокие технологии?» Ответ никто не дал, да и сама Асока не хотела искать его, хотелось ей сейчас только снова заснуть, чтобы не думать больше, не прокручивать в голове без конца одни и те же мысли, от которых можно уже сойти с ума. Но сон не приходил и совсем ни о чем не думать не получалось, но раз так, то нужно тогда попробовать переключиться на какие-то другие мысли, которые не заставляли бы сердце сжиматься в болезненной судороге, а глаза наливаться слезами. Мысли, в которые она могла бы сейчас спрятаться, как в надёжный домик-укрытие и пробыть там до утра, заснув, согретая их теплом. Только вот есть ли ещё что-то такое в её голове, о чем можно сказать так? После недолгих копаний в своей памяти, тогрута сумела найти то, от чего сердце могло немного успокоиться — мысли о будущем ребёнке. Тано заметила, что каждый они успокаивают её и свернувшись клубком на правом боку, девушка накрылась с головой одеялом и закрыв глаза, попыталась представить себе своего ребёнка. Воображение тотчас же откликнулось на предложенную игру и начало рисовать перед закрытыми глазами Асоки образ мальчишки. Почему-то он представился ей уже довольно взрослым, не моложе пятнадцати лет, имевшим весьма стройную фигуру и даже сквозь брюки и рубашку с длинными рукавами виднелись крепкие мышцы. Лицо было белым, без признаков загара, в чертах которого, если присмотреться внимательно, можно было заметить сходство с отцом, особенно ярко оно просматривалась в глазах парнишки — огромных, небесно-голубых глазах. И больше того, на его лице, несмотря на юный возраст, виднелись шрамы, две тонкие короткие поперечные линии на правой щеке. И почему-то волосы его, вопреки всякому, имели не светло-русый цвет и чуть волнистую структуру, как волосы отца, а являлись прямыми и темно-синими, почти чёрными. Иссиня-чёрными, как называют этот цвет авторы любовных романов. Романы Асока терпеть не могла, но иногда пролистывала их у Падме и это описание особенно запало ей в душу. — Бриджер — прошептала Асока сквозь сон, неожиданно для себя поняв, что именно так и должны звать этого юношу. Она решила, что когда её сын родиться, она даст ему это имя. И дальше пред взором уснувшей стали представать образы из совместной жизни матери и сына. Сначала они вдвоём шли по улице, держась за руки, потом катались на аттракционах, затем, сидели в кафе. Да, всё верно, такой и будет их жизнь, когда Асока станет мамой. Она сблизится со своим сыном, они будут проводить много времени вместе, ходить гулять, в парк, тренироваться, делиться друг с другом всем, что у них есть и никогда не предавать любовь друг друга. Станут самыми близкими и лучшими друзьями. Ведь этот маленький мальчик теперь единственный, кто есть у неё, а она у него. Размышляя обо всем этом, Асока сама не заметив как заснула с улыбкой на губах. Она проспала долго, почти до полудня, новая команда не стала её будить, отложив отлёт с Корусанта до пробуждения тогруты. Проснулась Асока на удивление отдохнувшей и почти спокойно вошла на небольшой корабль красного цвета с эмблемой Мандалора и не проронив ни слезинки смотрела в окно на удаляющейся Корусант. Она ещё вчера простилась с прошлым и мыслями давно уже была отсюда далеко и отправляясь на знакомый по Войне Клонов Мандалор, Асока примерно представляла какой была жизнь там и не боялась такой перемены. Организация, где она теперь состояла, называлась Ночные совы. Её создала Бо-катан вместе со своим племянником Корки, позже к ним примкнули другие товарищи, как уже говорилось ранее, Бо-катан оставила Дозор смерти, когда убили Пре Визслу — прежнего лидера, которому она была безоговорочно предана. Новым сделался Дарт Мол — отвратительный забрак, некогда бывший учеником ситха, он категорически не понравился молодой женщине, о чем она прямо и заявила ему, сказав, что чужак никогда не будет править Мандалором. Сказала и в тот же вечер ушла, твёрдо решив создать оппозицию Дозору смерти и предотвратить как можно больше убийств, которые он собирается совершить. Так образовались Ночные совы, а в данный момент организация набрала оборот и готовила новое дело, заключавшееся в спасении какого-то политика, перешедшего дорогу Дозору. Он накопал какой-то компромат на Мола и теперь тот за ним охотится, впрочем, вряд ли он был политиком, скорее, прикидывался им для отвода глаз. Асока предположила, что Эфраим, так звали этого человека, является агентом Республики. Бо-катан объяснила ей, что сами они не воюют, а только отыскивают преступника и собрав доказательства его вины, передают их в руки правосудия, а так же обеспечивают безопасность тем, кто пострадал от Дозора, укрывая в одной из своих штаб-квартир. Теперь им предстояло опять сделать что-то подобное, но для начала следовало показать Асоке их место обитания. Им оказался вполне привлекательный дом в крупном городе Сандари, одну из квартир которого, состоявшую из двух уровней и занимала команда. На самом деле это была всего лишь штаб-квартира, настоящее расположение организации было на Карлаке. Мандалор был не слишком похожим на Корусант, там преобладали леса и природа, но атмосфера выглядела вполне пригодной и чаще всего уютной, если, конечно, там не было войны. Асоке отвели место на втором этаже, в комнате на углу, окно которой выходило на лес. Комната ей понравилась, особенно приятным, скорее всего, будет выйти вечером на балкон и глядя на этот лес, долго думать о том, что будет дальше. «Думай о будущем, но не в ущерб настоящему» — сказал кто-то из Ордена, уже и не вспомнить, кто конкретно. Да, верно подметил, вот только когда прошлого не вернуть, а настоящее толком ещё не сложилось, оставалось лишь представлять каким может быть будущее. И для начала его воплощения Асока сказала, что ради успешности дела хочет сохранить свою анонимность и для этого носить броню и шлем, которые носят многие мандалорцы. Это поможет ей побыстрее привыкнуть и сделаться тут своей, не привлекая внимания, ведь даже уже одно то, что она тогрута само по себе способно вызвать ненужную задумчивость. Издавна принято считать, что тогруты—народ социальный, живущий всегда группировками, лишь редкие их представители держатся отдельно от своих и как правило это не заканчивается хорошим. Либо пристанут какие-нибудь наемники или пьяницы, либо заберут в Орден джедаев, в общем, хорошего ничего. Хотя, была ещё одна причина такой скрытности — Асока опасалась того, что сюда заглянет кто-нибудь из бывших коллег и узнав, начнёт расспрашивать, хотя, какой теперь в этом во всем смысл? А вечно убегать и жить в страхе, тогрута не собиралась, в конце-концов, она не преступница и хочет жить, как нормальный человек. «Вернее, нормальная тогрута, ой, не очень это как-то это звучит, пусть будет нормальный гуманоид, а нет, тоже не совсем хорошо» — думала Асока, изложив свои соображения Бо-катан — «Хотя, какая разница, как просто честный гражданин Республики, которым я и являюсь!» Желание было исполнено этим же вечером. Ярко-красный костюм и такой же шлем идеально сели на пока ещё стройную фигуру Асоки, и единственным теперь, что могло выдать в ней тогруту, была своеобразная форма шлема, способная свободно вместить с себя лекку и монтраллы. И всё равно в таком виде она была почти неузнаваема, а когда отправилась в нем на своё первое дело, а именно, предотвратить покушение на важного свидетеля, агента Республики по имени Эфраим, никто из встретившихся ей мандалорцев не посмотрел на неё странным взглядом. Отлично, это и было нужно тогруте. Как успела выяснить Бо-катан, покушение готовилось на пустыре, на окраине Сандари, недалеко от места, где Эфраим снимал жильё. Под покровом тьмы позднего вечера команда отправилась туда, на подходе решив разделиться. Сама Бо-катан, вместе с Асокой, забаррикадировались за высокими широкими столбами неработающих фонарей, с обеих сторон от пустыря, Корки и Вики устроились в кустах, а трандошанин и лилипут спрятались за деревьями в разных концах пустыря. Все замерли в молчаливом ожидании и сделались почти невидимками, но вот очень скоро это сменилось решительными и мгновенными действиями. В момент, когда на пустырь вышел молодой мужчина с бледным лицом, он был довольно худым, черноволосым с короткой бородой. Неспешно прохаживаясь по пустырю, Эфраим, а это был именно он, ничего не подозревал, потому вздрогнул всем телом, почувствовав как к нему, за спиной, на цыпочках, крадётся кто-то неизвестный. «Друг или враг?» — успел подумать мужчина, прежде, чем...